Парижская Коммуна. 26 апреля 1871 года. День 40-й…

«Париж рабочих с его коммуной всегда будут чествовать, как славного предвестника нового общества».

(К. Маркс. Гражданская война во Франции).

«В последнее время социал-демократический филистер опять начинает испытывать спасительный страх при словах: диктатура пролетариата. Хотите ли знать, милостивые государи, как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну»

(Ф. Энгельс. Предисловие к «Гражданской войне во Франции»).

«Память борцов Коммуны чтится не только французскими рабочими, но и пролетариатом всего мира. Ибо Коммуна боролась не за какую-нибудь местную или узконациональную задачу, а за освобождение всего трудящегося человечества, всех униженных и оскорбленных»

(В. И. Ленин. Памяти Коммуны).

«Ясно, что всякий, кто хочет узнать, что такое в представлении марксистов диктатура пролетариата, тот должен ознакомиться с Парижской Коммуной».

(И. В. Сталин. Анархизм или социализм).
 

Сводки с передовой не сильно радостные – ночью версальцы, проведя наступление, захватили деревню Мулино в районе форта Исси. Не прекращается артиллерийская перестрелка, уже традиционными стали бои в Нейи, перемирие там закончилось. Генерал Клюзере проводит переговоры с пруссаками в форте Обервилье, от имени Коммуны предложив уплатить 500 млн. франков в счёт контрибуции. Такая мера предполагалась в обмен на строжайший нейтралитет Германии, недопущение голодной блокады и передачу Коммуне парижских фортов (в случае эвакуации оттуда немецких войск). Все эти требования отвергаются. Но Клюзере идёт дальше, он предлагает признать право города на коммунальную автономию в обмен на разоружение и отвод версальских войск. Настоящее Национальное собрание должно распуститься и заменяется новым, которому Париж обещает подчиниться. Это, естественно, также отклоняется, но Бисмарк теперь имеет рычаг воздействия на Тьера; если Версаль не предпримет скорейших мер по подписанию мира, то Берлин создаст новое правительство в Париже и заключит договор с ним…

Адольф Тьер усиливает блокаду революционной столицы, препятствуя проходу поездов. В ход идут и иные средства, гораздо более жёсткие. На заседании Коммуны сегодня предаётся огласке следующий факт – после отступления 40 бойцов 168-го батальона четыре стрелка продолжили бой с версальскими жандармами. После принятия предложения сложить оружие эти стрелки были расстреляны, уже будучи пленёнными. Подобное известие активизирует дискуссию по поводу ответных репрессивных мер. И хотя Декрет о заложниках принят ещё 5 апреля, толком его никто не применял. Очень хорошо съязвил Тридон: «Когда здесь возникает вопрос, требующий мужества, вы стараетесь один перед другим похоронить его, переслать его обратно в Исполнительную комиссию, в Военную комиссию. Но когда здесь ставятся мелкие социалистические вопросы, они обсуждаются целыми часами». Некоторые призывают расстрелять парижского архиепископа, уверяют присутствующих, что Коммуне «следовало бы давно пустить в ход репрессии», в их числе – Риго, избранный сегодня прокурором Коммуны. Другие, как Остен, склоняются к гуманизму, к тому, что революционное правительство должно стоять выше расстрелов. Притом расстрелы могут ожесточить версальских солдат (а в Нейи, по свидетельству Авриаля, «сегодня имел место замечательный факт: жандармы и линейные солдаты делали нашим национальным гвардейцам дружеские знаки»), нужно отличать тех, кто действительно является врагом и тех, кто идёт воевать в силу обстоятельств. Доспорили до необходимости снести особняк Тьера в городе, Как метко замечает по этому поводу Бийорэ: «За кровь людей не платят камнями». Провести линию на решительную репрессивную политику так и не смогли. Ограничиваются созданием очередной «следственной комиссией».  

Удивительным образом снова и снова возбуждается проблема взаимодействия Центрального Комитета нацгвардии (который до сих пор продолжает печатать афиши на официальных бланках) с Коммуной. Многие выступают против упразднения ЦК, ведь, как никак, но именно он способствовал утверждению Коммуны у власти, останавливаются на половинчатой мере, постановив пресекать деятельность подкомитетов, мешающих проведению декретов Коммуны в жизнь. Вместе с тем такое положение вещей позволяет усомниться некоторых в полноте власти, сосредоточенной в руках членов Коммуны. Трудности с финансами вынуждают отменить беспошлинный ввоз в город продовольственных продуктов. Один из участников собрания спрашивает вроде как самого себя и сам же отвечает: «Надо знать, кому принадлежит власть: Коммуне? Центральному Комитету?... Коммуна недостаточно энергична, поскольку она терпит над собой какую-то власть».

Кажется, уже назрел вопрос о новой реформе, сейчас нужно ввести диктаторский орган власти, иначе Коммуна погибнет… 

Худ. Ж.Бар. Бисмарк и Фавр.