Парижская Коммуна. 25 апреля 1871 года. День 39-й…

«Париж рабочих с его коммуной всегда будут чествовать, как славного предвестника нового общества».

(К. Маркс. Гражданская война во Франции).

«В последнее время социал-демократический филистер опять начинает испытывать спасительный страх при словах: диктатура пролетариата. Хотите ли знать, милостивые государи, как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну»

(Ф. Энгельс. Предисловие к «Гражданской войне во Франции»).

«Память борцов Коммуны чтится не только французскими рабочими, но и пролетариатом всего мира. Ибо Коммуна боролась не за какую-нибудь местную или узконациональную задачу, а за освобождение всего трудящегося человечества, всех униженных и оскорбленных»

(В. И. Ленин. Памяти Коммуны).

«Ясно, что всякий, кто хочет узнать, что такое в представлении марксистов диктатура пролетариата, тот должен ознакомиться с Парижской Коммуной».

(И. В. Сталин. Анархизм или социализм).
 

 Версальские войска при поддержке артиллерии концентрируются в районе южных фортов Парижа, изредка проводится обстрел. Форт Монруж остаётся без коменданта; он был арестован генералом Клюзере после своего сообщения об отсутствии пушек. В районе Нейи установлено временное перемирие (с 9 до 17 часов) для эвакуации гражданского населения. Там сейчас находится генерал Домбровский. Навестивший его член Коммуны Жюль-Поль Жоаннар свидетельствует: «Он поистине любим своими солдатами, которые счастливы иметь его своим начальником». Жаоннар же утверждает – «с Марсова поля приводят батальоны в преддверии атаки этой ночью».

К сожалению, дела в Коммуне плохи. Сегодняшнее заседание походило на базарную ругань. Как заметил Эдм Мари Тридон – «Мы убиваем себя нашим образом действий; мы погружаемся в ужасный хаос». И было с чего вынести столь неутешительный вывод… Проблема, над которой бились коммунары сегодня, споря до хрипоты, касается военных трибуналов. Вскрываются поистине потрясающие вещи. Людей арестовывают без всякой системы. Например, согласно словам Эжена Прото, за последние три недели он «освободил 680 граждан, большинство которых было заключено в тюрьму даже без видимого повода». Многие заключённые, взятые под арест, не допрашиваются толком. Разноголосица полномочий хорошо проявляется в реплике Шалена: «… мне известно, что в нашем округе существует подкомитет, который отдаёт приказы и смеётся даже над Военным министерством». А спор – Парижская Коммуна или Центральный Комитет нацгвардии – вспыхивает с новой силой. Многие заключённые, освобождённые Коммуной под давлением общественности, открыто угрожают прийти с «преданными нам батальонами» и тогда, мол, посмотрим – кто кого.

Ещё одной трудностью стал вопрос о ломбардах. Видимо, даже хорошо, что парижане не знают, «что из-за массы пустяковых вопросов мы теряем драгоценное время, которое могли бы употребить гораздо лучше» (слова Вермореля). Но вопрос о ломбардах затрагивал интересы многих. Во-первых – самих владельцев, которые дают деньги людям, приносящим вещи. Во-вторых, огромное количество людей (порядка 20 000 человек), в силу нужды не могущих выкупить свои предметы быта. В-третьих – слои спекулянтов, наживающихся на перепродаже барахла. Никакого решения так и не принято, но споры показательны. Хотя все и убеждены в необходимости ликвидировать ломбарды, как социальное явление («Если Коммуна восторжествует, а в этом нет сомнения, всё, что называется общественно благотворительностью, - больницы, убежища, ломбарды, - наверняка исчезнет» - отмечает Лефрансэ), пути борьбы с ними различны. Журд категорически настаивает против «ущерба собственности» - этот мелкобуржуазный предрассудок и прудонистские воззрения разделяет не он один. Другие не понимают, как организовать сам процесс возврата вещей – это нужно будет вновь учреждать какие-то бюро для проверки, требовать удостоверения личности и т.п. Вместе с тем – «мы до сих пор слишком мало занимались трудящимися с социальной точки зрения – констатирует Артюр Арну – мы занимались ими преимущественно с военной точки зрения»… Спор отложен для проработки. А ведь снова звучат взаимные претензии и просьбы отставки. Не прослеживается политического единства и твёрдого единоначалия. «Я не могу понять только того, что здесь постоянно поднимаются личные вопросы и что как только кому-нибудь не удаётся отстоять своё мнение, он тут же угрожает своей отставкой» - эти слова, произнесённые Авриалем, говорят сами за себя.

В эти апрельские дни, не смотря на прусские и версальские войска, в Париж проникало немало разных граждан. Среди них приходит и 16-летний Артюр Рембо, оказавшийся прикомандированным у отряду вольных стрелков. Знаменитый поэт в тот год напишет строки:

«…Всё в городе накалено,

Наперекор всем залпам вашим,

Решили мы уже давно,

В какое место вас уважим...

Селяне бедные, что спину

Упорно гнут себе в полях,

Услышав треск багровый, скинут

С усталых плеч привычный страх».

16-летний Артюр Рембо - один из свидетелей Парижской Коммуны