Диктатура пролетариата как альтернатива диктатуре буржуазии – это суть социалистической альтернативы

45 лет
Россия
член ЦРК ОКП, лидер Эшелона,
координатор Московской рок-коммуны

1. Возможна ли в ХХI веке, с учетом экономических и политических изменений в мире, произошедших за сто лет со времени Великого Октября, победа социалистической революции в отдельно взятой стране или в пределах большого региона?

Не только думаю, но и уверен, что возможна. Вспомнился этот же вопрос, заданный мной Егору Летову в декабре 2000-го под видеозапись («Егор, революция возможна?») – увы, он так и не ответил, потому что уже сомневался и «выбрал путь индивидуального спасения». А нам и спустя двадцать лет приходится отвечать на тот же вопрос, уже наедине со своим собственным опытом. Со своими взлётами «боевых нулевых», поражениями «проклятых десятых» и теми глобальными изменениями в мире, что произошли. В начале нулевых этот вопрос звучал на фоне нереволюционного, но на втором этапе – силового, взятия власти Чавесом в Венесуэле, и в РФ на фоне «красного пояса» – куда бодрее. Однако с тех пор Россия «распоясалась». А то, что тогда авансом называли «социализмом 21 века», на деле оказывалось, правда, госкапитализмом (в Венесуэле, в Боливии, где не было тотальной национализации) – но и он, очевидно, становился для той же Венесуэлы широким шагом пролетариата к возможностям и свободам, которых прежний компрадорский капитализм, без приставки «гос», не дал бы никогда, даже в виде свободного от труда времени...

Тут есть один интересный момент: буржуазия за эти сто лет научилась тоже многому, подсмотрела и освоила саму форму революции (восстание), и по сей день пытается выхватывать власть либо у «социалистов 21 века», либо у собратьев по классу, - именно под маской восстания-негодования масс. Боливия, Белоруссия… Это пошлый трюк, как говорили в веке двадцатом. Победивший пролетариат так долго славил свою Октябрьскую революцию и эстетику её по всему миру, что её форма стала отчуждённой для самого пролетариата. И тогда ею воспользовались буржуи: вспоминаем Евромайдан 2014-го, когда маятник как раз качнулся вправо (одновременно и в РФ – уже вступившей в ВТО, проводящей оптимизацию здравоохранения).

Вспоминаем наивную радость российского и украинского обывателя, именно обывателя - от самой по себе возможности что-то, как казалось, базисно-государственное, изменить майданом, поджигая покрышки и участвуя в уличных боях с «Беркутом». Мы на этот счёт публицистически переписывались с Романом Сенчиным, так он до тупости упрямо твердил: «могла быть социалистическая революция». Откуда?! Какими силами?!! Вот настолько даже «образованный класс» (как любят называть себя либералы – от сельских до профессуры ВШЭ) не понимал сути событий, не знал самых азов революционной теории, марксизма-ленинизма, казавшегося этому «классу» чем-то устаревшим и ненужным для анализа современности. В итоге «революция достоинства» стала ускорителем социального регресса. В этом же направлении работают нынче спонсоры и участники Минскмайдана: форма революции работает строго против задач и класса той революции, которую «косплэит», – Октябрьской. Революция как свержение буржуазии пролетариатом, как шаг к бурному развитию общества, индустриализации, – без оков прежней сословности и патриархальности, - вывернута буржуями же наизнанку, перевёрнута вспять, и является упаковкой, в случае Минскмайдана – для деиндустриализации, приватизации, социального регресса.

При всём негативе этой тенденции, мы видим, что для достижения классово чуждых задач в таких «цветных революциях» массы легко мобилизуются. Значит, есть силы-то! Более того, и в форму восстания, если вправить её назад, можно вставить верную, революционную, а не контрреволюционную, суть. Это, однако, уже вопрос, касающийся субъективного фактора Второй социалистической революции. Которая может и должна победить у нас, в диком поле, называемом постсоветским пространством (по аналогии с безвоздушным) – иначе продолжится распад, вымирание населения.

2. С учетом опыта стран левого поворота в Латинской Америке двух последних десятилетий, возможна ли победа революции невооруженным (или как его чаще называют – мирным) путем? Возможен ли при этом приход трудящихся к власти широким народным фронтом с использованием буржуазных выборных механизмов? 

Как рассказывал нам Чавес зимой 2004 года в Институте философии РАН, хоть он и пришёл к власти ненасильственным путём, но потом эти позиции всё же пришлось защищать силой. И в этом помогла ему (возможно, особенности быстрого перевода) «военная молодёжь». Молодёжь эта в бордовых беретах сидела подле нас и со знанием дела кивала на лекции Чавеса, так что в её существовании и верности команданте мы могли убедиться.

Уверен, что и в нашей общественной ситуации без «военной молодёжи» не обойдётся. Ведь до сих пор и для них, курсантов-сержантов, и для тех, кого они, «солдаты сырьевой империи», по идее, защищают, - для подавляющего большинства трудящихся, не решён генеральный вопрос: отчего в стране, богатейшей ресурсами, а ещё недавно – и выросшей над этими ресурсами индустрией, имеются мультимиллиардеры, а пролетарий живёт от зарплаты до кредита? Хоть кризис, хоть пандемия – российский список-рейтинг «Форбс» растёт. А зачем такие богатства единицам, если они не умеют управлять миллионами (людей, а не рублей)? Значит, и управляют! И культурно, надстроечно, морально доминируют – и надо перехватывать инициативу, диктовать пролетарскую повестку сперва на этом этаже…

Военная машина, доставшаяся по наследству от СССР нынешней правящей буржуазии – по идее, защитница этих сверхприбылей. В случае любого низового мятежа, буржуазия скажет чужими устами: вы что, смутьяны, против нашей стабильности, против порядка, хотите рабочих хлеба лишить? И смутьянам придётся очень уверенно, очень убедительно, по-ленински аргументировать – против какой именно стабильности и какого капиталистического порядка они выступают. Можно вспомнить и наобещанные в 2012-м врунишкой Путиным в майской панике 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест – которые буржуи не дадут никогда, а вот революция сделает их возможными.

Необходимо иметь в НЗ свои «апрельские тезисы», а не майданить в массовке либералов. Иначе не просто раздавят, а ещё и отобьют охоту иным даже думать на такие темы – о стабильности вымирания населения РФ, об обеспечивающей это вымирание инфраструктурно (понимаю, абсурдно звучит, – но ведь так) оптимизации здравоохранения, образования, и самой армии, кстати. Всё в РФ перестраивается десятилетиями под жизнь уже не тех 290 миллионов, что жили в СССР, а списка «Форбс» и необходимой его избранникам рабочей силы – сейчас нас всего около 140 миллионов, но и это не предел оптимизации нахлебников экономики Трубы. Возможно, приблизиться к революционной ситуации и удастся мирным путём – опять же, если парламентский кретинизм не возобладает, но решительный шаг вряд ли удастся сделать сугубо безоружно…

Возможен ли при этом приход трудящихся к власти широким народным фронтом с использованием буржуазных выборных механизмов?

Знаю, в это незаметное и мирное движение веруют теперь не только в КПРФ, но и в ЛФ. Прямо зараза какая-то, не слабее коронавируса, – эта «игра по правилам», в которой невозможно выиграть у того, кто правила придумывает и меняет… Вспоминаю, как отчаянно поддерживали некоторых губернаторов на недавних выборах «политтехнологи» левого толка – тот же Лёня Развозжаев, обосновывал ещё этот меньшевизм цитатами из Ленина. «Выборы борьбе не помеха, выборы есть борьба». Видимо, тоскуют по «красному поясу», который рассосался, плавно перетёк в «ЕдРо». Не осознав ошибок, политтехнологи порождают точно такие же симулякры альтернативности, прокручивают заново проигрышные сценарии… Сразу же после выборов обычно такие «последние ставки» и потуги забываются, а если и вспоминаются – то по экстренному поводу, как в случае Фургала, хотя там не КПРФ, а ЛДПР осерчала. Нет, приход к власти всё тех же персонажей из когорты парламентских аксакалов выглядит нынче иначе, и приходы эти показывают центральные телеканалы: пришли (в Ново-Огарёво, в Белый дом), пожали руки, получили ордена, получили повестку и поручения президента, и ушли исполнять. Как и пенсионную реВОРму сопровождали контролируемые протесты с выпуском пара и «президентскими поправками», так и в остальном, включая выборы, – чудеса тут бывают редко, разве что в 2011-м, но и там всё вышло паром, потому что он стравливался, не накапливался и не двинул «паровоз революции» сразу вперёд.

3. Актуальна ли сегодня необходимость диктатуры пролетариата и каковы могут быть формы ее реализации? При ответе на этот вопрос просим учесть, что само понятие «пролетарий» вследствие научно-технической революции, изменения уровня образованности населения и т.д., неизбежно нуждается в уточнении.

Отнюдь. Ничего коренного не изменилось: пролетарии мы все, поскольку средств производства не имеем в частной собственности. Продаём не свой труд (грубейшая ошибка так полагать), а способность трудиться в определённой сфере, при определённой квалификации-тарификации.

Впрочем, глупая путаница тут у многих – приводят в качестве примера средств производства (чего?!) ноутбук, компьютер… На примере хорошо знакомых мне сетевых медиа – объясняю. Один ноутбук, один его юзер – в сумме не рабочее место и рабочий, не средства производства. Взятые отдельно – они ничто, максимум блог, но никак не СМИ. Средствами производства в данной отрасли (производства информации) является вся сеть компьютеров и трудящихся на них наёмных работников в момент или период коллективного труда. Ещё конкретнее: есть сайт, наполняемый информацией, есть владелец его домена, движка и т.д. Вот он – классический капиталист, потому что узел эксплуатации на нём завязывается, он раздаёт задания, функции и т.д. Кто-то печатает, анализирует, кто-то подыскивает рекламу, обеспечивает технически работу всей сети пусть даже удалённых, домашних рабочих мест. Работает коллектив, но владелец портала един, и сеть коммуникации – его, где бы и в чьей собственности ни находились отдельные её звенья. Средства производства и распространения информации тут – именно вся цепочка, но никак не отдельный ноутбук или даже фотоаппарат, видеокамера. Не случайно на Путин-ТВ и в буржуазных СМИ стали представлять главных редакторов по новой моде – «собственник портала», «учредитель газеты», подчёркивая именно имущественный ценз, частную собственность на средства производства информации.

Да, НТР сильно повысила уровень образования пролетария, но его отношения к средствам производства не поменяла. Потому и диктатура пролетариата – как альтернатива диктатуре буржуазии, имеющейся сейчас, – это та самая суть социалистической альтернативы, которая одна только и сможет объять ныне необъятное за счёт коллективизации управления. В плену буржуазных предрассудков, даже наши вышеупомянутые «левые» политтехнологи пугались образа диктатуры пролетариата: то отправляясь на поиски и подсчёт поредевшего промышленного пролетариата, то ожидая от него актов изъятия личной собственности, жилплощади… Видно, что «Собачье сердце» политтехнологи читали или смотрели, а вот того же Маркса или даже Каутского хотя бы, которого отправил в печь профессор, – не читали. Противопоставить диктатуре пролетариата они потому пытались некую «диктатуру народовластия», имея в виду, конечно, союз с мелкой и прочей буржуазией. Но тут опять же оторванность от реальности сказывалась: мелкий бизнес, при его декларативной поддержке из Кремля, пролетаризируется, он и так неизбежный союзник пролетариата в схватке с крупной, «трубной» буржуазией, состояния которой буквально высосаны из Трубы, то есть – присвоения всенародной собственности, природной ренты по сути, а значит, и доли мелкой буржуазии.

Формы диктатуры пролетариата могут быть и вполне гуманными, как в области ликбеза-образования, физкультуры и культуры в 1920-х, и жесткими, как при чистках партии и армии в 1930-х, – в зависимости от этапа классовой борьбы, от повестки революции и восстановления социализма, а в нашем случае и реставрации инфраструктурной «лестницы» в коммунизм. 

4. Возможна ли в обозримом будущем победа революции в США и других центрах глобального империализма?

Да, летние выступления в США заставили многих поверить в такое – социалистическая революция в самом сердце мирового эксплуататора и жандарма… Но если вспомнить, с чего выступления начались, чем продолжились и, главное, какие силы в них влились, – далеко идущих перспектив тут нет.

Да, некая реконкиста афроамериканских пролетариев поставила вопрос об уважении их – но в классовой ли плоскости? Удалось ли выйти за рамки как раз колонизаторами и рабовладельцами «белого мира» навязанного расового дискурса и сегрегации? Пока не удалось, хотя коммунисты и социалисты в США примкнули к БЛМ-движению, и правильно сделали. Но – неожиданное сравнение, – как в 2011-12 примкнувшие к либеральному по форме движению за честные выборы левые, так и они шли в хвосте, нисколько не влияя на повестку. В итоге расовый дискурс расовым так и остался, и на том протест успокоился.

Куда безопаснее для властвующих буржуев, чтобы полетели головы памятников, а не они сами с вершин общественной иерархии. Но если считать это лето моментом пробуждения масс в США (теоретически и практически эти массы оказались на очень низком уровне, как ползунки, – похулиганили и разошлись по домам, по гетто своим), - то в будущем нельзя полностью исключать революции в сердце империализма.

5. Каковы причины упадка коммунистического движения в мире? Задаем этот вопрос с болью, но невозможно игнорировать, что во многих странах движения, нарочито дистанцирующиеся от политики либо носящие ультраправый, популистский и прямо демагогический характер, имеют среди трудящихся и эксплуатируемых большее число сторонников, чем коммунисты.

Имеют, и в ответе на первый вопрос я схему профанации революции именно поэтому приводил. Патриотическая фраза правых неизбежно имеет и классовый пафос, но всегда обращает энергию обворованного, угнетённого во благо угнетателя. Иначе не существовало бы пиар-служб и даже такой «чистой» вакансии, как пресс-секретарь президента. Это – служба быстрого реагирования, конечно же, одним человеком не исчисляющаяся, – по сути это целый аппарат, этакий НИИ, анализирующий настроения общества и суфлирующий «говорящей голове». Недаром же Песков является совладельцем канала «МИР» – там всё, у кремлядей, всегда завязано на собственность, о чём я тоже мельком выше говорил. Нет там просто актёров, наёмных физиономий, – они, задаром взявшие и распределившие между собой то, что принадлежало принципиально всем гражданам СССР в бытность соцсобственностью и партсобственностью в ЦК КПСС, всегда имеют свою дольку, потому-то и несменяемы, о чём позаботились теперь и в конституции.

Коммунистическое движение есть составляющая общества всегда, в любом его численном явлении и направлении. И коль скоро общество регрессирует, комдвижение не может укрыться от этого процесса в своём вакууме. Буржуазия может палить из танков по этому движению, как в 1993-м, но может действовать и «мягче», как было в нулевых и десятых, – лишь провокационно подталкивая к оппортунизму и расколам. В этих и стрелять не нужно – они сами ринутся поддерживать Минскмайдан, чем добьют и без того слабую поддержку свою здесь, в российском обществе. Так случилось и в моей родной ОКП, увы, и я не намерен этого скрывать, в отличие от троцкистов, засевших в нашем ЦК.

Слабость комдвижения – то есть фактическое его стояние, а не движение, - именно тут и обнаруживается, на теоретическом уровне. Неверный анализ, ошибочные цели, неточно вычисленные «классовые враги» порождают оппортунизм. Бытие определяет сознание, а неумение анализировать бытие марксистским инструментарием приводит к неспособности влиять на общественное бытие, и уж тем более ведёт к невозможности его революционно преобразовывать. Хвостизм бесконечный, оппортунизм, и как следствие – его апатия: мельчание, игра в выборА, ну и прочие традиционные занятия нынешних левых, которые отучаются зваться коммунистами вместе с забвением научного коммунизма, – вот та реальность, к которой пришли на всём постсоветском пространстве за тридцать лет жизни при капитализме компартии, уменьшившиеся в соприкосновении с новобуржуазным обществом. Молодой класс капиталистов отчасти состоит и из старой партноменклатуры (наследственно) – это передаёт ему некий иммунитет, что ли. И, конечно, пока коммунисты не научатся штурмовать такое положение вещей в уме, на уровне образа потребного будущего, – двигаться просто некуда.

6. Насколько оправдано в современном мире существование компартий в национальном масштабе? Каковы могут быть сегодня и в будущем логика, перспективы развития Коммунистической партии?

А вот тут, казалось бы, противореча самому себе, скажу, что они нужны. Любые сохранившиеся общественные формы, куда может вливаться и распространяться инакомыслие, помогут революционному будущему. Да, возможно, что некогда республиканские и могучие, многотысячные организации к тому моменту станут карликовыми (если ещё не стали), или вовсе исчезнут, как в Казахстане или других рухнувших в неофеодализм республиках СССР, – но если это будет конструктивная гибель, из которой рождается новое поколение оппозиции, а ещё лучше – новое классовое сознание вместе с ним, то ничего и в этом страшного нет.

Быть идейно представленными в обществе – вот что важно, но и это не самоцель, не самоценность. Бесконечная агитация старыми методами и непонятным языком – иногда хуже её отсутствия вообще. Но это не есть капитулянтство: быть не просто на задворках общества (куда и задвигает всё время нас «невидимая рука Рынка»), но быть сознательно внутри его большинства, – вот сверхзадача для коммунистов в нынешних тяжёлых условиях. И это может быть любая фракция комдвижения – очевидно, что не значки и аббревиатуры будут решать, кто возглавит прорыв.

Логика и перспективы движущей силы Второй социалистической революции пока трудно предсказуемы, но их легко вычислить через доказательство от противного: банкротство диктатуры буржуазии породит своего ликвидатора, и это при любых обстоятельствах будет пролетарий. Пусть умственного труда – если ему не оставят мощностей нынешние деиндустриализаторы, – но он поведёт за собой и иные силы, важно будет успеть мобилизовать их, пока и те не разойдутся. Чтобы сработала формула «вчера было рано, завтра будет поздно».

7. Почему старые формы экономической борьбы труда против капитала, такие, как забастовка (стачка), не приносят современным трудящимся желаемых результатов? Какие формы экономической и политической борьбы возможны и необходимы в нынешних и прогнозируемых условиях?

Как и сам пролетариат в сущностном аспекте, эти формы не менялись. Да, и забастовки, даже национального и международного уровня, достигают только локальных целей: повышения зарплат и улучшения условий труда/соцпакета и т.д. Это только экономическая борьба, но уже та борьба, из которой выходят, обычно меньшинством, бойцы политического фронта. Тут мы видим порождение массами вождей; правда, не всегда эти вожди доходят до вершин именно классовой борьбы, часто сворачивают, как тот же Этманов, подзабытый лидер МПРА. Стоило ему «продать имидж» либералам и сказать о Сталине что-то брезгливое – всё, скатился обратно Сизифов камушек… Кто его вспоминает и слушает теперь, этого Этманова? Порою слово бьёт бумерангом по твоему рангу, в коллективе завоёванному, сильнее камня.

А формы борьбы, как и само выдвижение из экономической протоплазмы политических требований, – всё те же, присущие наёмным работникам и их профсоюзам, никакого хождения поверх самоорганизации тут быть не может. Кропотливая работа, сходная со строительством, бережное перетаскивание с этажа на этаж стройматериалов, – вот что ждёт нас на ближайшие годы, потому что даже благоприятные общественные условия сможет использовать лишь Сила, а чтобы ею стать, надо даже в период слабости работать и «учиться, учиться»…

8. Какие практические формы международной солидарности трудящихся возможны и необходимы сегодня и завтра?

Сейчас это, например, и флешмоб, не предполагающий выхода на улицу. Замечательный и своевременный почин выдвинула наша товарищ Джейн, муза Московской рок-коммуны, едва грянули выступления Black Lives Matter. На это не скучно поглядеть и теперь: быстрая координация даже в условиях самоизоляции, суммация идей (вплоть до подбора музыки), –  и вот нас уже смотрят в США, утверждаясь в понимании справедливости своих выступлений. Завоёвывают целые кварталы в знаковом для рокеров Сиэтле, ощущая за спиной нашу солидарность.