Империализм США и Кубинская революция (Часть 3)

Понимая, что прямая военная агрессия США, осуществляемая с помощью американской морской пехоты и флота, чревата большими опасностями, поскольку она неизбежно поднимет против США всю Латинскую Америку и развяжет третью мировую войну, правительство США не могло принять требования «бешеных» - наиболее воинственных кругов в конгрессе и прессе^[1].

Усилия США были направлены к тому, чтобы получить мандат от ОАГ на осуществление коллективной интервенции под знаменем панамериканизма, чтобы осуществить кубинский вариант «гватемальской операции».

В этой связи особое значение американские империалисты придавали кубинской контрреволюции как внутри страны, так и в эмиграции. Рассматривая силы контрреволюции как своего естественного союзника в борьбе против кубинского народа, американский империализм вооружал и поддерживал контрреволюционные банды, орудовавшие на Кубе. С той же целью американская реакция окружила вниманием и заботой бежавших с Кубы головорезов Батисты и присоединившихся к ним изменников революции из числа бывших попутчиков Кастро.

Осенью 1960 г., когда в США собралось около 30 тыс. кубинских эмигрантов, правительство США решило взяться за подготовку из них той «армии», которой надлежало заняться «освобождением» Кубы. 10 ноября президент Эйзенхауэр поручил Трэси Вурису изучить вопрос о том, что необходимо сделать для оказания помощи этим контрреволюционным элементам^[2], а 2 декабря, после получения соответствующего доклада Вуриса, он решил распространить на них действие закона о взаимном обеспечении безопасности. Как известно, согласно поправке Дирксена, этот закон предусматривает финансовую и иную помощь лицам, бежавшим из стран социалистического лагеря. Таким образом, кубинские эмигранты-контрреволюционеры были допущены к государственной кормушке - в распоряжение Вуриса, ведавшего вопросом оказания «помощи» этим элементам. Эйзенхауэр выделил 1 млн. долларов из фондов закона о взаимном обеспечении безопасности^[3].

Среди кубинских эмигрантов было много батистовцев, которые увезли с собой в США награбленные у кубинского народа богатства. Они не нуждались в «помощи» и готовы были отдать все силы борьбе против революции, лишившей их доходных мест и уютных дворцов. Но были среди них и люди менее обеспеченные, готовые пойти на службу к американским империалистам и за деньги поднять оружие против своей родины. Из числа этих контрреволюционных наемников и намеревался американский империализм навербовать «доблестное воинство» для похода на Кубу.

В средствах недостатка не было. Американские монополии, заинтересованные в реставрации старых порядков на Кубе, не жалели денег. Особенно щедры были, судя по докладу Вуриса, такие люди, как Рокфеллеры, такие компании, как «Тексако ойл». Не жалел денег кардинал Спеллман^[4]. Отчисления шли и от Международного комитета помощи. Основная масса средств, предоставленных контрреволюционным эмигрантам Кубы, расходовалась на подготовку сил вторжения.

Роль дирижера была возложена президентом на Аллена Даллеса, возглавлявшего в то время Центральное разведывательное управление США. Его стараниями были созданы тайные лагеря, где под руководством сначала американских офицеров, а потом, когда общественное мнение осудило это явное нарушение закона о нейтралитете, - под руководством офицеров из числа перемещенных лиц (в том числе и бывших эсэсовцев), проходили военное обучение кубинские наемники. Марионеточные президенты Гватемалы, Никарагуа, правительства Сальвадора, Панамы, Коста-Рики с готовностью выполнили просьбу США и предоставили кубинским эмигрантам возможность создать военные лагери па своей территории. Обучение наемников велось в Майами, в Гватемале, где в распоряжение наемников были предоставлены имения «Гольвеция», «Да Суиза», «Сан Хосе Буэнавита» (около Сан-Хосе). Еще два лагеря были созданы в «Дос Лагунас» и «Сан Хуан Асуль» (у границы Мексики»)^[5].

Во главе каждого пункта, где проходили обучение будущие «освободители» Кубы, стояли агенты Даллеса, которые носили конспиративные клички. Через этих агентов в лагери поступало оружие, снаряжение, инструкторы. Контрреволюционеры имели в своем распоряжении самолеты и морские суда.

Центральное разведывательное управление принимало меры к тому, чтобы объединить многочисленные контрреволюционные группировки, примирить их враждовавших друг с другом лидеров, каждый из которых хотел стать первым. Здесь нет необходимости рассматривать борьбу между группами эмигрантов и выяснять их состав. Следует только отметить, что все эти люди; оказались наемниками, которые служили интересам американского империализма, людьми без родины.

К началу 1901 г. отношения между США и революционной Кубой еще более обострились. Американское посольство открыто вело контрреволюционную деятельность на Кубе (его персонал состоял из 300 человек). 3 января на митинге по случаю второй годовщины революции выступил Ф. Кастро, сообщивший народу новые факты о готовящейся американским империализмом агрессии против Кубы. Кастро рассказал и о шпионской деятельности сотрудников американского посольства в Гаване.

«Мы долго терпели, - сказал он. - Сейчас революционное правительство приняло решение, чтобы в течение 48 часов в американском посольстве в Гаване осталось не более сотрудников, чем в кубинском посольстве в США, т. е. не более 11 человек».

В ответ на это справедливое требование кубинского премьера правительство Эйзенхауэра объявило о разрыве дипломатических отношений с Кубой.

Американская печать не делала секрета из того, что разрыв дипломатических отношений является прелюдией к запланированным военным действиям. Еще 3 декабря журнал «Мэгэзин оф Уолл-стрит» многозначительно предупреждал, что «демонстрация силы» и свержение правительства Кастро будут осуществлены «возможно, не позже, чем через 90 дней». Тогда же участились провокации американской военщины с территории военной базы Гуантанамо, где началась концентрация значительных военно-морских сил США. После разрыва дипломатических отношений с Кубой Белый дом заявил, что США намерены по-прежнему сохранять базу в Гуантанамо, а для усиления своих сил в этом районе Эйзенхауэр направил авианосец «Франклин Рузвельт».

16 января правительство США запретило поездки американских граждан на Кубу без специальных разрешений Государственного департамента^[6]. Все это подтверждало тревожные сигналы прессы.

20 января к власти в США пришел новый президент, который имел полную возможность покончить с опасной политикой своего предшественника и начать новую страницу в американо-кубинских отношениях. Однако подготовка контрреволюционных сил вторжения продолжалась. Кеннеди поддержал и планы Эйзенхауэра относительно экономической «помощи» Латинской Америке. Уже в своем первом обращении к народу он заявил о намерении создать в Западном полушарии новый союз - «Союз ради прогресса». Активность кубинских беженцев-контрреволюционеров на территории США нарастала. 3 февраля США ассигновали 4 млн. долларов на нужды кубинской контрреволюционной эмиграции^[7].

Правительство Кубы подтвердило свое предложение о нормализации американо-кубинских отношений, и единственным условием, выдвинутым Ф. Кастро, было прекращение Соединенными Штатами «прямой военной поддержки» контрреволюции. Революционное правительство направило странам Латинской Америки, еще поддерживавшим с Кубой дипломатические отношения, ноты, в которых просило соответствующие правительства противостоять нажиму США, добивающихся изоляции Кубы.

24 февраля Государственный департамент отверг миролюбивые предложения Кастро, заявив, что никакого улучшения отношений между США и Кубой быть не может до тех пор, пока на Кубе будет сохраняться существующий там режим. 13 марта в Белом доме состоялся прием дипломатов латиноамериканских стран, на котором выступил с речью президент Кеннеди, восхвалявший выдвинутую им программу «Союза ради прогресса»^[8].

Между тем агентам Даллеса удалось добиться временного примирения лидеров контрреволюционной эмиграции: 21 марта 1961 г. было объявлено о создании «Революционного совета» во главе с «президентом» Миро Кардона и «премьер-министром» Антонию де Барона.
Возглавлять силы вторжения должен был один из лидеров контрреволюционной эмиграции Мануэль Артиме, совершивший на Кубе уголовное преступление и бежавший в США. Артиме был известен как ловкий демагог и любимец Фрэнка Бендера - главного представителя Центрального разведывательного управления в Гватемале, где готовилась «армия вторжения»^[9].

План ЦРУ, одобренный Пентагоном, Государственным департаментом и президентом, состоял в том, что вторжение будет поддержано выступлением контрреволюционных банд на Кубе; первоочередная задача интервентов должна заключаться в захвате плацдарма, куда сможет переместиться марионеточный «Революционный совет». Закрепившись на кубинской территории, это «правительство» обратится к иностранным государствам за признанием, и США получат возможность признать и поддержать его. В случае необходимости оно может «просить» о помощи Соединенные Штаты, которые, ссылаясь на свои обязательства по межамериканским соглашениям, окажут эту помощь, не опасаясь возмущениями Латинской Америки.

3 апреля 1961 г. Государственный департамент опубликовал «Белую книгу» по вопросу о Кубе^[10], направленную Межамериканскому комитету мира и Генеральному секретарю ОАГ с просьбой довести его содержание до сведения Совета этой организации. 6 апреля представитель США в ООН Эдлай Стивенсон направил эту «Белую книгу» Государственного департамента Генеральному секретарю ООН с просьбой разослать ее всем членам ООН. Брошюра Государственного департамента содержала почти открытый призыв к свержению правительства Кастро.

Министр иностранных дел Кубы заявил, что этот документ «представляет собой официальное оформление необъявленной войны, которую США ведут против нас».

Так оно и было в действительности, 8 апреля Миро Кардона опубликовал в Нью-Йорке заявление, содержащее призыв к организации контрреволюционного мятежа на Кубе^[11].

Чтобы успокоить общественное мнение, встревоженное создавшейся обстановкой, президент Кеннеди заявил на своей пресс-конференции 12 апреля, что вооруженные силы США «ни при каких обстоятельствах не вмешаются в кубинские дела»^[12]. Тем временем ЦРУ завершало последние приготовления к нападению на Кубу.

Ранним утром 15 апреля американские самолеты «Б-26», носившие опознавательные знаки Кубинской республики, подвергли бомбежке Гавану, Сантьяго-де-Куба и Сан-Антоньо-де-лос-Баньос. Бомбы американского производства были сброшены на склад военных материалов, на военный аэродром, расположенный недалеко от школьного городка Сьюдад Либертад. Выполнив свое грязное дело, самолеты возвратились на свои базы во Флориде и Гватемале. В печать был дан фальшивый материал о том, что эта операция осуществлена летчиками революционной армии Кубы, которые решили присоединиться к эмигрантам и перед тем как улететь нанесли удар Кастро. Эту сказку повторил в Нью-Йорке Миро Кардона. Одновременно контрреволюционная агентура на Кубе организовала три больших взрыва в Гаване.

В это время 2 тыс. интервентов уже садились на суда, которые должны были доставить их на Кубу. Пять транспортных кораблей типа «Либерти» были куплены и зафрахтованы через подставных лиц американским ЦРУ, на них были размещены десантники. Из Гватемалы и Никарагуа вылетели транспортные самолеты с парашютистами. С воздуха десант поддерживали американские истребители и восемь бомбардировщиков «Б-26». Американские суда военно-морского флота, в том числе авианосец «Боксер», держались на расстоянии, но зорко следили за десантом^[13].

Утром 17 апреля началась так тщательно готовившаяся операция, которая должна была, по планам американских империалистов, увенчаться свержением Кастро и восстановлением на Кубе прежних порядков. Операция не должна была встретить препятствий, так как, по сведениям ЦРУ, контрреволюционный мятеж на Кубе должен был начаться с минуты на минуту, а по сообщениям Революционного совета, правительство Кастро не имело сил и прежде всего авиации, необходимых для отражения вторжения и подавления внутреннего мятежа. Жизнь очень скоро развеяла эти иллюзии.

Высадка на Плайя-Хирон и Плайя-Ларго прошла совсем не так гладко, как предполагалось. Наемники убедились в том, что Кастро имеет и самолеты и летчиков, проявивших чудеса героизма, и, несмотря на свою малочисленность, нанесли силам вторжения весьма ощутимые удары. Они потопили их транспорт с боеприпасами и другой транспорт, где была расположена радиоаппаратура, обеспечивавшая связь. Наступление шло медленно и скоро совсем приостановилось. Мятеж, который должен был, по сведениям ЦРУ, начаться одновременно с высадкой десанта, так и не начался - он был подавлен в зародыше, да и бандитов, намеревавшихся выступить против Кастро, никто на Кубе не поддерживал.

Героический кубинский народ за трое суток разгромил тщательно подготовленное вторжение. Захваченные в плен 1113 наемников были показаны по телевидению: они рассказали миру о том, как были завербованы ЦРУ, где проходили обучение и зачем пришли на Кубу. Полный провал операции еще раз продемонстрировал всему миру прочность Революционного правительства, сплоченность кубинского народа вокруг Ф. Кастро.