Произошло воистину историческое событие: Москва признала самопровозглашённые республики Новороссии. Оно круто изменит мировую обстановку на ближайшие годы и без сомнения повлияет на стратегию ведущих держав. Экономику планеты ждут новые испытания. А в ближайшие часы почти наверняка заговорят и пушки.
Этот важный шаг снабдили объёмным историческим экскурсом, который президент России терпеливо провел для многомиллионной телеаудитории. Чтобы убедить всех в не спонтанности политических шагов, обнажить их логику с опорой на интересы и традиции, уходящие вглубь истории. Прозвучали имена Екатерины II и Александра Васильевича Суворова, — обращение в кризисные моменты к корням, к славе предков не новы. Иное дело, не раз озвученная из уст главы государства версия об ошибках (и даже «больше чем ошибках») советских деятелей. Что за идеолог (идеологи) в политическом руководстве страны так настойчиво озвучивают сюжет о волюнтаризме большевиков, бездумно кроивших российские пространства ради одного — удержания власти, неизвестно. В конце концов, это могут быть и собственные мысли высокого оратора. И нет нужды повторять здесь и сейчас критику этой хрупкой, не вяжущейся с фактами концепции. Вчера в глаза бросилось другое.
В ключевой, без преувеличения поворотный момент для новейшей истории России (и не только России) в речи, направленной на мобилизацию народа и обречённой на сохранение в истории, не прозвучал в полный рост тезис, на котором зиждется вся патриотическая идеология последних десятилетий — тезис о Великой Победе 1945 года. На ярком и широком историческом полотне, щедро и в красках представленном в речи президента, такого фрагмента просто нет.
«Упущение» столь мощного мотивирующего фактора в столь решающий момент выглядит на первый взгляд необъяснимым. Но только на первый.
Ларец открывается просто. Как молодое, громадное, многонациональное советское государство смогло не только выдержать небывалую в истории агрессию, чудовищный удар по экономике, не распасться на национальные части (к чему целенаправленно стремились фашисты и их разнообразные пособники), а, понеся чудовищные потери, с триумфом одолеть агрессора и на десятилетия отбить всякую охоту пробовать нас штыком и бомбой, даже ядерной? Ведь большевики, если верить услышанному, скроили нежизнеспособное недоразумение, заложив мины и определив трагически конец СССР. Они не могли и не умели примирить национальные конфликты, дать народам объединяющую идеологию, заложить фундамент новых исторических социальных общностей. Их же интересовала только собственная власть, ведь так?
Так и получается: для одних трибун — великая победа советского народа, для других — роковая неспособность большевиков создать «нормальную» государственность. Две истории, два подхода. Но если Владимир Ильич в чём и виноват, то не в расщеплении буржуазного сознания.