Продолжаем публиковать главы из книги Л.И. Ольштынского «Разгром фашизма. СССР и англо-американские союзники во Второй мировой войне»
План «Барбаросса» предусматривал внезапное наступление вооруженных сил Германии с союзниками в Европе и достижение победы над СССР в короткие сроки одним стратегическим усилием: испытанным способом «блицкрига». Планировалось разгромить Красную Армию за 8-10 недель и закончить войну «до наступления зимних холодов».
ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ
Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами.
Верховное главнокомандование вооруженных сил.
Штаб оперативного руководства
Отдел обороны страны.№ 33408/40.
Ставка фюрера 18.12.1940.
9 экз. Экз. № 2
Совершенно секретно. Только для командования.
Директива № 21 План «Барбаросса»[1]
Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии. (Вариант «Барбаросса».)
Сухопутные силы должны использовать для этой цели все находящиеся в их распоряжении соединения, за исключением тех, которые необходимы для защиты оккупированных территорий от всяких неожиданностей.
Задача военно-воздушных сил — высвободить такие силы для поддержки сухопутных войск при проведении Восточной кампании, чтобы можно было рассчитывать на быстрое завершение наземных операций и вместе с тем ограничить до минимума разрушения восточных областей Германии вражеской авиацией. Однако эта концентрация усилий ВВС на Востоке должна быть ограничена требованием, чтобы все театры военных действий и районы размещения нашей военной промышленности были надежно прикрыты от налетов авиации противника и наступательные действия против Англии, особенно против ее морских коммуникаций, отнюдь не ослабевали.
Основные усилия военно-морского флота должны и во время Восточной кампании, безусловно, сосредоточиваться против Англии.
Приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза я отдам в случае необходимости за восемь недель до намеченного срока начала операций.
Приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41 г.
Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны.
Подготовительные мероприятия высших командных инстанций должны проводиться, исходя их следующих основных положений.
1. Общий замысел
Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено.
Путем быстрого преследования должна быть достигнута линия, с которой русские военно-воздушные силы будут не в состоянии совершать налеты на имперскую территорию Германии.
Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск. Таким образом в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации…
<…>
Адольф Гитлер
Верно: капитан (подпись)
Hitlers Weisungen, S. 84–88.
Одновременно разрабатывались чудовищные планы колонизации захваченных территорий, о чем свидетельствуют инструкции и директивы, собранные в «Зеленой папке» от 23 мая 1941 г., и генеральный план «Ост» — один из самых позорных документов в истории человечества. В нем предусматривалось выселить с территории Польши и западной части Советского Союза 31 млн. человек и поселить на этих землях 10 млн. немцев. Оставшееся население предполагалось онемечить и «сократить специальными мероприятиями».
Письмо Бормана Розенбергу относительно политики на оккупированных территориях[2]
Рейхслейтер Мартин Борман
Господину рейхслейтеру Альфреду Розенбергу
Берлин 35
Копия!
Ставка фюрера,
23.7.1942.
Во/а.
Совершенно секретно
Государственной важности!
Лично!
Раухштрассе 17/18
Многоуважаемый партейгеноссе Розенберг!
По поручению фюрера я довожу до Вашего сведения его пожелание, чтобы Вы соблюдали и проводили в жизнь в политике на оккупированных восточных территориях следующие принципы.
1. Мы можем быть только заинтересованы в том, чтобы сокращать прирост населения оккупированных восточных областей путем абортов. Немецкие юристы ни в коем случае не должны препятствовать этому. По мнению фюрера, следует разрешить на оккупированных восточных территориях широкую торговлю предохранительными средствами. Ибо мы нисколько не заинтересованы в том, чтобы ненемецкое население размножалось.
2. Опасность, что население оккупированных восточных областей будет размножаться сильнее, чем раньше, очень велика, ибо само собою понятно, его благоустроенность пока намного лучше. Именно поэтому мы должны принять необходимые меры против размножения ненемецкого населения.
3. Поэтому ни в коем случае не следует вводить немецкое обслуживание для местного населения оккупированных восточных областей. Например, ни при каких условиях не должны производиться прививки и другие оздоровительные мероприятия для ненемецкого населения.
4. Ни в коем случае не следует давать местному населению более высокое образование. Если мы совершим эту оплошность, мы сами породим в будущем сопротивление против нас. Поэтому, по мнению фюрера, вполне достаточно обучать местное население, в том числе так называемых украинцев, только чтению и письму.
5. Ни в коем случае мы не должны какими бы то ни было мероприятиями развивать у местного населения чувства превосходства! Необходимо делать как раз обратное!
6 Вместо нынешнего алфавита в будущем в школах надо ввести для обучения латинский шрифт.
7. Немцы должны быть обязательно удалены из украинских городов. Даже размещение их в бараках вне городов лучше, чем поселение внутри городов. Ни в коем случае не следует строить русские (украинские) города или благоустраивать их, ибо местное население не должно иметь более высокого жизненного уровня.
Немцы будут жить в заново построенных городах и деревнях, строго изолированных от русского (украинского) населения. Поэтому дома, строящиеся для немцев, не должны быть похожи на русские (украинские). Мазанки, соломенные крыши и т. д. для немцев исключаются.
8. На коренной территории империи, подчеркнул фюрер, слишком многие вещи регламентированы законом. Этого мы ни в коем случае не должны практиковать в оккупированных восточных областях. Для местного населения не следует издавать слишком много законов: здесь надо обязательно ограничиться самым необходимым. Немецкая администрация должна быть поэтому небольшой. Областному комиссару надлежит работать с местными старостами. Ни в коем случае не следует создавать единого украинского правления на уровне генерального комиссариата или даже рейхскомиссариата…
Ваш М. Борман
«Военно-исторический журнал», 1965, № 1, стр. 82–83.
Вопрос о том, почему Гитлер решился напасть на СССР в 1941 г., не завершив борьбы с Англией, поддерживаемой США, будет окончательно прояснен, вероятно, только после опубликования всех документов по «делу Гесса» — первого заместителя Гитлера по партии, который 10 мая 1941 г. прилетел на личном самолете в Англию. Там его арестовали и содержали как пленника. После войны Гесс многие годы находился в тюрьме, где и умер при странных обстоятельствах. По донесениям советских разведчиков, он
«прибыл в Англию для заключения компромиссного мира, который должен приостановить увеличивающееся истощение обеих воюющих сторон и предотвратить окончательное уничтожение Британской империи как стабилизирующей силы»[3].
Сведения, поступившие советскому руководству из США и самой Германии, подтверждали, что его вояж в случае успеха мог ускорить нанесение удара по Советскому Союзу. Были ли достигнуты какие-то договоренности, остается тайной, скрытой в британских архивах, но война началась немногим позже месяца со дня приземления Гесса в Шотландии.
Советское руководство зимой — весной 1941 г., сознавая угрозу фашистской агрессии в самом скором времени, направило основное внимание на подготовку вооруженных сил к отражению нападения Германии и переводу страны на военное положение. К весне 1941 г. проведено скрытное мобилизационное развертывание Красной Армии до уровня военного времени — 303 дивизии; на западных границах созданы армии прикрытия в составе 186 дивизий, включая 16 дивизий второго стратегического эшелона; развернута подготовка западного театра военных действий — ускорено строительство укрепленных районов на новых границах и восстановление старых на прежней границе.
Создавая мощную группировку сил на западе, Сталин рассчитывал не только обеспечить надежную защиту, но и полагал, что Гитлер, имея в тылу воюющую Англию, не решится выступить против столь крупных сил без предварительной подготовки. В апреле — июне 1941 г. принимались новые срочные меры по повышению боевой готовности. Фактически с марта 1941 г. происходило встречное развертывание вооруженных сил Германии для агрессии, а Красной Армии — для ее отражения.
Несмотря на многочисленные донесения о готовящемся нападении с указанием различных (в том числе и достоверных) сроков начала военных действий, оперативного плана «Барбаросса» ни советская, ни западная разведка не имела. Сосредоточение немецких войск на границах могло служить и средством давления с предъявлением политических требований. Такой вариант развития событий предполагал Разведывательный комитет Англии в докладе 31 мая 1941 г.[4]
Возможность переговоров с Гитлером под угрозой нападения не исключал и Сталин. Он считал проведенные весной мероприятия вполне достаточными, а состав армий прикрытия способным отразить нападение. Фактический перенос гитлеровским руководством сроков начала агрессии в связи с войной на Балканах давал ему надежду, что нападение задержится до 1942 г., а в Красной Армии к этому времени завершится перевооружение и полное формирование по новым штатам.
Основной политической задачей, считал Сталин, было не дать повода Гитлеру для объявления войны, как дал его Германии Николай II в Первую мировую войну. Советское правительство 14 июня публикует заявление ТАСС, в котором указывается:
«…СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении…».
Весь мир был оповещен, что Советский Союз не намерен нападать на Германию. Ответа с германской стороны не последовало.
Предыдущие агрессии Германии предварялись политическими требованиями и пограничными провокациями. При всех ранее известных способах начала войны оставалось некоторое время для приведения войск в готовность к боевым действиям. В цивилизованном мире еще не было случаев, чтобы государство, подписавшее договор о границе и дружбе (в немецком варианте), начало тотальную войну без предъявления каких-либо претензий. Несмотря на просьбы военных, Сталин до 21 июня не давал разрешения на приведение войск западных округов в состояние полной боевой готовности.
Под лавиной разведывательных данных о начале наступления немцев Сталин вечером 21 июня разрешил привести приграничные военные округа в боевую готовность. В директиве № 1 Наркома обороны и начальника Генерального штаба, переданной в округа 22 июня в 0 ч 30 мин., указывалось:
«1. В течение 22–23.6.1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Нападение может начаться с провокационных действий
(выделено авт.).
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников…
<…>
21.6.41
Тимошенко. Жуков»[5]
Как видно из текста, предполагались провокационные действия гитлеровцев. Директива же получена в войсках в 3–4 ч утра, когда военные действия развернулись в полном масштабе. Но даже в директиве № 2, отданной в 7 ч 15 мин. 22 июня, все еще указывалось: «…войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземную границу не переходить (выделено авт.)».
Советское политическое и военное руководство все еще исходило из представления о возможном поэтапном развитии конфликта, не предполагая столь бандитской степени вероломства, и остерегалось переходить границу, не давая повода к обвинению СССР в агрессии. Вечером 22 июня Главный Военный Совет в директиве № 3, исходя из «Плана обороны государственной границы 1941 г.», дал указание фронтам «организовать решительные контрудары с целью разгрома вклинившихся группировок немецко-фашистских захватчиков»[6].
Так началась Великая Отечественная война советского народа.
Утром 22 июня по радио выступил заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и Народный комиссар иностранных дел В.М. Молотов. Он сказал, что германское правительство до последней минуты не предъявляло никаких претензий советскому правительству, и Германия совершила вероломное нападение, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза. Заявление заканчивалось словами:
«Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».
Вечером 22 июня 1941 г. с обращением к английскому народу выступил Черчилль, который заявил:
«…опасность, угрожающая России, — это опасность, угрожающая нам и Соединенным Штатам, точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и свой дом, — это дело свободных людей и свободных народов во всех частях земного шара». Президент Рузвельт 24 июня сказал на пресс-конференции: «Разумеется, мы собираемся предоставить России всю ту помощь, которую сможем».
Так были сделаны первые шаги к созданию антифашистской коалиции. Вторая мировая война окончательно приобрела освободительный антифашистский характер. Однако и в США, и в Великобритании существовали политические силы, выступавшие против помощи СССР. Складывание антифашистской коалиции шло сложным путем. Последовательные шаги к военно-политическому союзу государств с различным общественным строем в борьбе против общего врага — фашизма — делались под воздействием событий на советско-германском фронте.
Гитлеровское командование с началом войны ввело в сражение в первом стратегическом эшелоне основные силы вермахта. В соответствии с планом «Барбаросса» трем группам армий — «Север», «Центр» и «Юг» — ставилась задача рассечь мощными танковыми клиньями главные силы Красной Армии, находящиеся в западной части Советского Союза, и уничтожить их, воспрепятствовав отходу боеспособных войск «в глубину русского пространства» за линию Днепр — Западная Двина. В последующем намечалось быстрое продвижение войск без существенного противодействия на Ленинград, Москву и в Донбасс. На третьем этапе предусматривался выход немецко-фашистской армии на линию Архангельск — Волга — Астрахань.
Для выполнения задач выделено 153 немецкие дивизии и 37 дивизий союзников Германии. В первом стратегическом эшелоне находились 129 немецких и 37 дивизий стран сателлитов, а 24 немецкие дивизии — в резерве. Вся группировка включала 70 % всех дивизий Германии, 75 % орудий и минометов, 90 % танков и свыше 90 % боевых самолетов.
Современные исследования с использованием ранее закрытых архивных материалов показывают, что советские войска уступали по численности личного состава более чем на 1 млн., но по числу танков и самолетов превосходили противника более чем в два раза[7].
Однако большая часть советской военной техники состояла из устаревших образцов и уступала немецкой по качеству.
Первые удары гитлеровских захватчиков на рассвете 22 июня оказались внезапными для соединений и частей Красной Армии, находившихся в местах постоянной дислокации в мирное время. В результате только на аэродромах уничтожено 900 самолетов, враг захватил господство в воздухе, разрушил систему связи, дезорганизовал управление войсками, нарушил их тыловое обеспечение.
Условия начала войны оказались крайне тяжелыми для войск приграничных округов. Противник начал военные действия в заранее намеченные сроки в полной боевой готовности, по тщательно разработанным планам, развернутыми в оперативном построении мощными группировками, превосходящими наши войска на главных направлениях в 6–8 раз.
В многочисленной исторической литературе одной из главных причин поражения Красной Армии в начальном периоде войны считается просчет Сталина в дате нападения Германии и запоздалое приведение войск в боевую готовность. Однако современные исследования показывают, что главная причина — это переоценка боеспособности советских войск и просчет в определении способа развязывания войны противником.
Переход Красной Армии от милиционной системы на кадровую только завершался, реорганизации 1940–1941 гг. были не обеспечены подготовленными кадрами, возник некомплект командного состава, сказались и репрессии среди его старшего звена. К лету 1941 г. 75 % командиров находились на своих должностях менее двух лет и не имели ни достаточной подготовки, ни опыта управления войсками. Запоздало и начало перевооружения Красной Армии новыми образцами военной техники. Спешные меры 1940–1941 гг. уже не могли исправить положения к началу войны. Командование Красной Армии в оперативно-стратегических расчетах пользовалось завышенными данными о возможностях своих войск, особенно при ведении обороны в условиях начала войны.
Советское руководство в соответствии с замыслом начальных операций давало противнику по политическим мотивам возможность первым начать военные действия (идея «ответного удара»). Но оно не предполагало действительных масштабов и последствий упреждающего массированного удара авиации и крупных танковых соединений, а также участия в наступлении с первых дней войны основных сил вермахта. В таких условиях и против такого противника, как показывают современные расчеты, силы приграничных округов не могли сдержать его наступления и нанести эффективные контрудары, как это предусматривалось предвоенными планами, даже если бы и были приведены в полную боевую готовность к началу военных действий.
На огромном советско-германском фронте между старой и новой государственными границами и в приграничных районах развернулись тяжелые встречные сражения. Ставка в конце июня приняла решение о переходе к стратегической обороне. Ожесточенные бои главных сил приграничных округов в течение первых недель обернулись трагедией. Противник нанес крупное поражение Красной Армии и значительно изменил соотношение сил в свою пользу. Трагедия начального периода тяжело отразилась на дальнейшем ходе Великой Отечественной войны.
3 июля 1941 г. по радио выступил председатель Государственного Комитета Обороны И.В. Сталин. Он сказал об огромной опасности, нависшей над страной, объявил освободительные цели войны и программу борьбы с фашистскими захватчиками, выразил уверенность, что мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки.
Советские войска героически сражались с превосходящими силами противника, но вынуждены были отступать, неся большие потери. Высокая маневренность танковых и механизированных соединений противника позволяла им окружать группировки советских войск и развивать наступление ускоренными темпами. Однако гитлеровское командование вскоре убедилось, что война против СССР сильно отличается от предыдущих кампаний и оно серьезно недооценило силу Красной Армии.
К середине июля наступление фашистских войск на ленинградском и киевском направлениях захлебнулось, а на смоленско-московском развернулись упорные бои. Советскому командованию удалось создать сплошной фронт стратегической обороны из отступающих войск приграничных округов и выдвигаемых из глубины резервов. Гитлеровцы не смогли уничтожить главные силы Красной Армии до рубежа Днепра и развернуть беспрепятственное продвижение на Москву, Ленинград и Донбасс. План «Барбаросса» дал первую трещину.
В начале августа 1941 г. гитлеровское командование вынуждено было принять новый план ведения наступления и впервые перейти к обороне на главном направлении. В штабе группы армий «Центр» 4 августа состоялось совещание с участием Гитлера. На нем прозвучало признание, что силы Красной Армии недооценены. Гитлер заявил, что если перед началом похода его осведомили бы о действительной силе Красной Армии, «…то принять решение о необходимости наступать мне было бы намного труднее»[8].
В дневнике начальника штаба сухопутных войск генерала Гальдера 11 августа имеется характерная запись:
«Общая обстановка показывает все очевиднее и яснее, что колосс Россия… был недооценен нами»[9].
Подготовка фашистского блока к нападению на СССР и захват Балкан
Примечания
- Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. Т. 2: Агрессия против СССР. Падение «третьей империи». 1941–1945 гг. Документ № 19.— М.: Наука, 1973. — С. 86. ↩
- Дашичев В. И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки. Документы и материалы. Т. 2: Агрессия против СССР. Падение «третьей империи». 1941–1945. Документ № 7. — М.: Наука, 1973. — С. 40–41. ↩
- Фалин В.М. Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. — М., 2000. — С. 186. ↩
- Батлер Дж. Указ. соч. — С. 497. ↩
- Вторая мировая война. Краткая история. — М., 1985. — С 117. ↩
- Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. / Отв. ред. ген. — лейт. С.П. Платонов. — М., 1961. — С. 174–176. ↩
- Филиппов А. О готовности Красной Армии к войне в июне 1941 г. // Военный вестник (АПН). 1992. № 9. — С. 3–8. ↩
- Проэктор Д. М. Агрессия и катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во Второй мировой войне, 1939–1945. — М., 1968. — С. 251. ↩
- Гальдер Ф. Военный дневник. — М., 1970. Т. 3, кн. 1. — С. 264. ↩