ЧАСТЬ III. В ИДЕЙНОМ И КУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Близкое знакомство с текстами И.В. Сталина позволяет говорить о нём как об оригинальном и живом мыслителе. С юности он прошёл материалистическую школу, а систематическое выступление на публицистическом поприще выработало у него навыки меткого и остроумного полемиста. Не нужно верить нам на слово, просто дайте себе труд почитать его дореволюционные статьи.
Верить на слово — дело вообще не благодарное. Простой пример. Общим местом ныне стало расхожее в околонаучной публицистике выражение «марксистская догма». О чём речь? Обычно адепты вечного рынка характеризуют так исторический материализм. В чём же, собственно, догматизм марксистов? Ведь марксизм — не теория, не программа, не исторический прогноз. Марксизм — диалектико-материалистический метод, который равно применим и к естественным, и к общественным наукам. Научный анализ явления в его развитии, в единстве органически присущих ему противоречий даёт определённый результат. Недобросовестный или поверхностный анализ даст недостоверный результат. Но виноват ли в этом метод? Маркс и Энгельс применили метод к общественным отношениям и открыли их преходящесть, историчность, закономерности, в соответствии с которыми общественные отношения развиваются. В рамках этого анализа были получены результаты о генезисе капиталистических отношений и их исторической ограниченности. То есть, условиях преодоления этих отношений и прихода им на смену отношений иных. Которые по понятным причинам ни тогдашней, ни нынешней буржуазии совсем не нравятся.
Итак, с одной стороны мы имеем научное отношение к социально-экономическим условиям, а с другой — эмоциональное неприятие подобного подхода. И догматиками марксистов называют как раз поборники тезиса о вечности капитализма, с достижением которого якобы всякое социальное развитие безо всякого объяснения вдруг замирает навсегда…
Сталин, конечно, догматиком не был. Можно дискутировать по поводу того, насколько широк был его научный кругозор с учётом далёкого от классического, прерванного образования и известных проблем с его продолжением в условиях жизни профессионального революционера-подпольщика. Впрочем, для такого рода дискуссий желателен определённый образовательный уровень дискутирующих. А то может произойти публичный презабавный казус, вроде того, как недавно один высокопоставленный чиновник взялся критиковать взгляды Ленина…
Большевики боролись за торжество научного мировоззрения, а для этого требовались неустанные и коллективные усилия и в плане самообразования, и в плане движения научной мысли. Последнее, конечно, было под силу не каждому. Но в отличие от рыночных фундаменталистов, запрещать думать о путях развития общества большевики не догадались. Наоборот, дискуссия и публичная защита тематических рефератов были краеугольными формами выработки партийной программы и принципов социал-демократической, а впоследствии — коммунистической идеологии. И всякий, кому довелось работать в условиях научного поиска, знает, как важно следить за достижениями как минимум в своей предметной области и неустанно расширять багаж знаний, иначе рискуешь безнадежно отстать.
Проблема в том, что молодому кавказцу, кочующему по городам и весям с чужим паспортом в кармане, непросто было добыть необходимую литературу. Острый дефицит изданий по общественным наукам, без которых не мог воспитаться грамотный революционер, пыталась восполнить социал-демократическая эмиграция. В 90-х годах XIX века появляется несколько переводов «Капитала» Маркса, Плеханов неустанно пишет на темы научного мировоззрения, привлекая и цитируя в своих статьях работы классиков общественной мысли, молодой Ленин со своими товарищами начинает борьбу за становление настоящей социал-демократической партии с издания легального журнала «Заря» в параллель с популярной боевой «Искрой». Трепетное, прямо-таки «голодное» отношение Сталина к литературе красной нитью проходит через его нелегальную переписку, и органично воплощается в стремлении иметь под рукой большую и насыщенную библиотеку, создание которой молодой нарком начал уже в первые годы Советской власти и часть которой (несколько сот томов) до сих пор находится на архивном хранении в РГАСПИ.
В этих условиях в публицистике тех лет закономерно развилась традиция цитирования научных статей и работ единомышленников (выродившаяся в позднесоветское время в изощрённый ритуал, и, как всякий ритуал, подменившая внешними формами явный дефицит содержания). В отрыве от регулярного доступа к научным изданиям по истории и теории общественных отношений, чаще всего запрещённым царской цензурой, легальная и нелегальная социал-демократическая пресса формировала систему массового просвещения. Встречая в сталинских текстах цитаты из Маркса, Энгельса, Ленина, важно понимать контекст, в котором эти слова употребляются. В том идейном (и культурном) пространстве, в котором большевики осуществляли научный анализ современной им действительности и пытались нащупать объективные пути развития России, цитаты подчас отсылали к целому комплексу идей или важной причинно-следственной цепочке. Современники, часто лишённые доступа к первоисточникам, лишались и этого важного идейного подтекста, либо должны были полагаться на собственный кругозор. Сегодня дело обстоит проще: вдумчивый читатель, стремящийся охватить сталинский текст во всей полноте заложенных в него смыслов, может обратиться ко второму изданию Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса и Полному (пятому) собранию сочинений В.И. Ленина. Только вот незадача: когда Сталин писал свои статьи, этих изданий ещё не существовало. И редакционный совет издания «Сталин. Труды» эту «ошибку» постарался исправить, выявив цитаты в сталинских текстах и указав в редакционных сносках их привязку к соответствующим томам указанных изданий.
В большинстве случаев, цитируя Маркса или Ленина, Сталин аккуратно указывает название статей, на которые ссылается (чем значительно облегчает нашу задачу). Так, например, оформлены цитаты в работах «Анархизм или социализм?», «Маркс и Энгельс о восстании» и т.д. Но так бывает не всегда. Например, статья «Пролетариат борется, буржуазия заключает союз с правительством» 17 марта 1907 года открывается цитатой о либералах без привязки к работе: «В отличие от французской буржуазии 1789 года прусская буржуазия… опустилась до уровня какого-то сословия… которое с самого начала было склонно к измене народу и к компромиссу с коронованным представителем старого общества» (см. Сталин. Труды. Т. 4. С. 31). Оказалось, что это фрагмент работы Маркса «Буржуазия и контрреволюция» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6. С. 116.).
В статье «Марксистское отношение к восстанию» 18(31) октября 1917 года Сталин в виде косвенной речи приводит слова о восстании как искусстве (Сталин. Труды. Т. 6. С. 536.). Взяты они из работы Энгельса «Революция и контрреволюция в Германии» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 100–101.). Кстати, Сталину эта цитата была знакома давно, более десяти лет: он прибегал к ней ещё в 1906 году в брошюре «Современный момент и объединительный съезд рабочей партии» (Сталин. Труды. Т. 3. С. 20).
Однако, в силу того, что некоторые цитаты приводились Сталиным по памяти, а источники, которыми он пользовался в начале века, имели отличный от современного перевод, «привязку» к последним изданиям Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса удалось выполнить не всегда. Например, в статье «Профессиональные союзы в Тбилиси» 5 июля 1906 года Сталин пишет: «Недаром говорил Маркс: "Союз буржуазии сможет поколебать только рабочий союз"» (Сталин. Труды. Т. 3. С. 72). В статье «Классовая борьба» 14 ноября 1906 года он повторяет эту цитату, приводя её теперь в качестве эпиграфа (Там же. С. 97). Определить точно источник цитаты не удалось. Однако историк Татьяна Павловна Каменнова, занимавшаяся анализом цитат в сталинских текстах, указала в качестве возможного отправного текста на речь Ф. Энгельса 29 ноября 1887 года на митинге в Лондоне, посвященном 17-й годовщине польского восстания 1830 г.: «Так как положение рабочих всех стран одинаково, так как их интересы одинаковы, враги у них одни и те же, то и бороться они должны сообща и братскому союзу буржуазии всех наций они должны противопоставить братский союз рабочих всех наций» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 371.).
А вот другой пример. В статье «Международная контрреволюция» 14 июля 1906 года Сталин пишет: «Но нынешняя Россия похожа на тогдашнюю Францию и в другом отношении. Тогда международная контрреволюция вызвала расширение революции, революция перекинулась за пределы Франции и мощным потоком разлилась по Европе. Если «венценосцы» Европы объединялись в общий союз, то и народы Европы протягивали друг другу руку. Такое же явление мы наблюдаем сегодня в России. "Крот роет славно"...» (Там же. С. 95). Знакомое выражение? По-видимому, Сталин употребил его вслед за Марксом, писавшим в статье «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»: «И когда революция закончит эту вторую половину своей предварительной работы, тогда Европа поднимется со своего места и скажет, торжествуя: Ты хорошо роешь, старый крот!» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 205). Однако не все знают, что и Маркс цитирует более ранний источник. К образу крота, неотступно вершащего свое дело, обращались в своё время и Герцен, и Гегель. Насколько известно, впервые он встречается у Шекспира: «Ты славно роешь, старый крот! Годишься в рудокопы» (Гамлет, акт 1, сцена 5, перевод А.Л. Соколовского).
А теперь не только об идейном, но и о культурном контексте. В листовке «Да здравствует Первое мая!» (апрель 1912 года) Сталин пишет «"Мы не чтим златого кумира!" Не нужно нам царства буржуа и угнетателей! Проклятие и смерть капитализму с его ужасами нищеты и кровопролитий! Да здравствует царство труда, да здравствует социализм!» (Сталин. Труды. Т. 5. С. 60). Здесь автор по памяти процитировал одну из самых известных революционных песен той поры — «Рабочую Марсельезу», текст которой впервые был опубликован в газете «Вперёд» 1 июля 1875 года под названием «Новая песня», слова П.Л. Лаврова:
Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног!
Нам не нужно златого кумира,
Ненавистен нам царский чертог.
В листовке «Ко всем трудящимся, ко всем рабочим и солдатам Петрограда» 24 июля (6 августа) 1917 года Сталин также прибегает к поэтической строке: «Нет, господа контрреволюционеры, революция не умерла, она только притаилась для того, чтобы, собрав новых сторонников, с новой силой ринуться на врагов. "Мы живы, кипит наша алая кровь огнем неистраченных сил!"» (Сталин. Труды. Т. 6. С. 239–240). Здесь Сталин цитирует стихотворение «Из Уота Уитмана» (перевод с английского за подписью Тана — В.Г. Богораза), впервые напечатанное в журнале «Начало» в марте 1899 года:
Не скорбным, бессильным, остывшим бойцам,
Усталым от долгих потерь, —
Хочу я отважным и юным сердцам
Пропеть свою песню теперь!
Пусть мёртвые мёртвым приносят любовь
И плачут у старых могил!
Мы живы: кипит наша алая кровь
Огнем неистраченных сил...
Разными исследователями выявлено множество случаев использования Сталиным различных литературных персонажей. Наш автор был человеком начитанным, мыслил образно и с удовольствием обращался в подходящих случаях к художественным произведениям, придавая тексту дополнительные глубину и объём. В заключение материала приведём пример, как нам кажется, мимо которого прошли сталиноведы. В письме Л.Б. Каменеву (после 12 января 1913 года) Сталин корит его за нерасторопность с выпуском очередного номера «ЦО» — центрального органа, т.е. «Социал-Демократа»: «Как дела с ЦО, в этом году выйдет? Эх ты, Селифан!» (Сталин. Т. 5. С. 155). Должно быть, это первый фиксируемый в сталинских текстах пример обращения к образу чичиковского слуги, непутёвого медлительного кучера Селифана. И впоследствии это имя не раз будет использовано им для образной ироничной критики…