Публикуем товарища Сталина. Заметки на полях издания «Сталин. Труды». Вместо пролога.
Тема Гражданской войны в России 1918–1922 годов превратилась в тему-призраков. Говорят об этих событиях исключительно как о трагедии, в которую Россию «ввергли». Кто вверг — понятно: «беспринципные авантюристы», «разрушители устоев», т.е. Советская власть. Как ей это удалось, не говорят, но постоянно твердят о «красном терроре», а вы уж там сами, ежели не дураки, догадаетесь. При этом выдвигать в качестве героев белых тоже не спешат, ограничиваются возведением в ранг мучеников. Оно и понятно, «герои» эти для начала как раз и были в первых рядах «разрушения устоев» монархических, то есть Февральской революции. А затем жадно и без разбора припали к руке дающей, будь то британская, французская, германская, американская или японская рука. А спонсоры борьбы с «большевистской заразой» и не скрывали, что Россия в результате нужна им исключительно по кускам. Какие уж тут поборники российской государственности, какая «единая неделимая»… Государственниками-то оказались красные, не щадившие жизни за страну для народа, а не для титулованных бездельников и захребетников-капиталистов.
Так и понимает молодёжь сегодня, в лоне госпатриотизма, эпоху Гражданской войны: виноватые есть, героев нет, «это наша общая трагедия». Ни к чему в ней копаться и разжигать; надо всех взять, и примирить…
А мы вот копаемся. Уж больно интересно. И чем дальше, тем интереснее.
В 558-м, сталинском фонде бывшего партийного архива (ныне, после череды переименований — РГАСПИ) центральная, самая обширная 1-я опись представляет собой едва-едва систематизированное собрание документов, даже не расположенное толком по хронологии. Дела за 1918-22 годы составляют большую его часть (больше 2 тысяч). Это бланки телеграмм, машинописные протоколы заседаний и стенограммы выступлений, а по большей части – рукописные тексты, частью в авторском исполнении, чаще – записанные секретарями. Погружаясь в этот океан, готовьтесь к неожиданным находкам и новым загадкам. Нормальная ситуация — когда обнаруженный документ порождает новые вопросы, поиск ответов на которые, наверное, и является основной работой профессиональных историков. Только что-то их в этом районе не замечено. Видимо, заняты каким-то сверхсрочным сверхважным трудом. В общем, «ушли на базу». Если вернутся, наверное, разъяснят, что мы тут делаем не так и почему. Только, боюсь, ждать придётся чересчур долго.
Сама работа в силу «сырости» исходного материала быстро располагает к рутине и автоматизму. Но это чисто внешняя сторона. Ведь за каждой бумажкой, по меркам Истории подчас не слишком важной или вовсе не важной, стоит чёрточка эпохи и личности.
3 февраля 1920 года по прямому проводу Реввоенсовет Первой конной армии связывается со Сталиным, прибывшим за день до этого в Курск, в штаб Юго-Западного фронта. Связь в ту пору была плохой. К тому же, противникам зачастую удавалось не только перехватывать сообщения друг друга, но и обманывать врага, выступая на другом конце провода в чужом качестве. Не удивительно поэтому, что С.М. Будённый сотоварищи начинают обмен с вопроса: «Для пароля. Кто министр кавунив?» Сталин отвечает: «Медведев». Ответ принят и переговоры продолжаются. Кто такой Медведев и при каких обстоятельствах его произвели в главноначальствующие над тыквами, мы, вероятно, никогда не узнаем. Да и не слишком важно это (хотя, конечно, любопытно J).
Спустя год, 12 февраля 1921 года Сталин пишет Г.К. Орджоникидзе:
1) Все твои шифровки получил. Ошибок много.
2) Цека требовал от тебя информации два раза в день, а ты не даёшь сведений уже два дня, Цека требует выполнения директивы.
3) Дай сию минуту сведения о линии достижения повстанцев.
4) Надо ускорить калакис агеба, без этого вопрос об Эривани будет хромать.
Сталин
Что такое «калакис агеба»? Поди угадай? Спустя три дня ещё:
Сейчас передам шифрованный ответ Цека, а пока предлагаю: Схлаве шеутие дастуриа анге калаки.
Сталин
15/II 16 час.
Возникает подозрение, что абракадабра на телеграфной ленте – вынужденный шаг, призванный ускорить передачу того, что, вообще говоря, подлежит шифрованию. Звучание нерусских слов и национальность автора и его корреспондента подталкивают к мысли, что это русская транскрипция грузинской речи. Так оно и есть. В первом случае Сталин предлагает ускорить «взятие города». Во втором – «Начинай наступление сейчас же, согласие получено, бери город». Обе телеграммы – о действиях 11-й армии РККА в Грузии и занятии Тифлиса.
Как назвать такое поведение в линии связи? Голь на выдумки хитра? Выдумка, однако, не слишком удачна. Ещё хуже то, что за этим «шифром» к Орджоникидзе полетит настоящая шифровка, а узнав заранее, о чём в ней может идти речь, противник получает возможность разгадать шифр реальный.