Начинать, как всегда, следует сначала. В любой драме важно сразу же сориентировать зрителя по месту и времени. В Драме Истории – и подавно.
Со временем ясно: едва отступаем от начала III тысячелетия, потом всё правее и правее… Усекли? Теперь с местом. Это сложнее. Публика нынче новая, со свежими, непромытыми мозгами. А стало быть, мягче с ней нужно, тщательнéе, как говаривал один персонаж. Нынче не всякий город Свердловск или Фрунзе на карте отыщет. Да что город – страны теряются. Где, к примеру, Венгерская Советская или Дальневосточная или там Германская Демократическая республики. Где? То-то.
Что такое? Зачем? Путают! Темнят!
Ладно-ладно, не тревожьтесь, не будем. Давайте, запросто, без этих штучек-дрючек. Спускаетесь, короче, в метро. Понятно? Едете до станции Проспект Маркса или Площадь Свердлова – это в центре, у любого спросите, покажут. Выходите к Колонному залу Дома Союзов, который на Пушкинской. Дальше совсем легко: направо наверх, мимо бывшего тетра Солодовникова, перейти проезд Художественного театра, один квартал пешочком – и мы на месте, возле приметного здания института Маркса-Энгельса-Ленина.
Тут надо остановиться, справиться с волнением.
Партийный билет с собой? Нет. Плохо…
Не отчаивайтесь. Вообразите, что перед вами не строгое здание сокровищницы мировой революционной истории, а, например, гора Эребор. Так лучше? За «фейс-контроль» отвечает пресмыкающийся пенсионного возраста, а не бравый сотрудник НКВД.
Лунный свет – на гномьи руны, стену долой и – нырь в недра!
Теперь даём волю воображению! Гляньте-ка, как переливаются самоцветным сиянием пухлые папки с рукописями Маркса. Как медово-янтарным золотым отблеском пуще любых слитков завораживают подшитые страницы со стремительными ленинскими строками. Как холодноватым отблеском не то серебра, не то платины заставляют замереть дела со сталинскими указаниями и черновиками.
Впрочем, что золото и алмазы – они редко по-настоящему вдыхают и хранят из века в век людские переживания, радости побед, торжество открытий, слёзы бессилия и достоинство попрания смерти. По минеральной природе своей они причастны вечности, но редко отказываются от роли немых, равнодушных и безучастных свидетелей Истории…
Другое дело – бумага. Ставшая когда-то чьим-то благодарным оппонентом, покорно готовая принять и понести в вереницах букв и рядах строчек важную (или не очень важную) мысль, памятку, изъявление благодарности или суровую отповедь, став в одночасье отпечатком душевного состояния того, кто запечатлел себя в истории на этом листке. Не фотография это и не видеофайл. Но насколько больше порой говорят маленькие записки, телеграммы, деловые письма и научные статьи! Вчитываясь в рукописный текст, ощущая шероховатую поверхность, – ту самую, которой десятилетия назад касался известный нам по портретам и хронике человек, – без Уэлса и Дока Брауна пронизываешь время и невольно вдыхаешь тот воздух, ощущаешь кожей биение того времени, с замиранием внимаешь смутным отзвукам ушедшей эпохи.
Сказка рассеивается, словно туман растворяются не рождённые ещё видения неизвестного профессора из далёкого Оксфорда. Всё встаёт на места: мы в Москве, в институте Маркса-Энгельса-Ленина. А внизу, в подъезде собранный и усталый сотрудник НКВД внимательно изучает документ очередного сотрудника, спешащего к своим научным занятиям.
Да, нам не пришлось идти через опасные земли, избегая троллей и сражаясь с гоблинами. Но так ли уж отличаемся мы от гномов, лишившихся в одночасье и дома, и царства, захваченного лютым и беспощадным Смаугом? И что может быть горше сознания утраченных достоинства и свободы?
В этой архивной тишине навеки застыли мечты и надежды наших великих предков, крестьянскими и рабочими руками поваливших смердящее идолище монархии, наотмашь перекрестивших алчных хапуг-толстосумов. В архивных толщах запечатлён свет великой страны, доказавшей миру, что можно и нужно жить без захребетников и кровопийц в правительствах и парламентах. Распахнём шкафы, раскроем дела, поднесём страницы к глазам и в тишине зазвучат голоса, без труда перекрывающие лепет клеветников и пакостников, что, стоя на четвереньках, лают и брызжут слюной на Страну Советов и великий советский народ.
Не надо священного трепета! Долой мертвящие ритуалы и замогильные молитвы! Вдохнём живую силу сжатой в пружину мысли, почувствуем себя на месте тех, кто посвятил жизнь великой борьбе за справедливость. И, быть может, отыщем, поймём что-то важное и в нашей, сегодняшней жизни, которая не прошла ещё даром и которая – коли мы ещё люди – уж точно предназначена для большего, чем наёмная лямка, обед в фастфуде и бесконечная голливудская дребедень…