[epub] [fb2]
«Нельзя позволить революционному прошлому вредить настоящему»
Клара Цеткин
От редакции: Эта работа Клары Цеткин о ссылке Троцкого и борьбе с оппозицией внутри партии ранее не выходила на русском языке. Статья написана в 1928 году. В это время Троцкий находится в ссылке в Алма-Ате.
Чем интересна статья Цеткин? Во-первых, несокрушимой убежденностью в деле нашей пролетарской революции, в ее целях, задачах и методах. Во-вторых, это понимание исторического момента: столкновение в открытой войне угнетенных и угнетателей — схватке за справедливость и уничтожение эксплуатации — и колоссальная ответственность за строительство и защиту нового мира, которая легла на плечи большевиков.
Октябрьская революция повлияла на весь исторический процесс, она дала миллионам некогда безмолвных рабов голос и надежду. Установление диктатуры пролетариата предоставило бесценный опыт управления государством. Но с самых первых дней революция столкнулась с сильным давлением со всех сторон: от печатных листков и крупных газет до финансируемых империализмом контрреволюционных военных формирований и подпольных отрядов.
Клара Цеткин блестяще показывает предательскую суть троцкизма, его близость духу всего правого уклона в рабочем движении: реформизму и меньшевизму.
КиКЦ
Revolutionary Democracy,
Vol. XX, No. 2, September, 2014
Второй Интернационал открыто мобилизует силы против Советского Союза. Вернее говоря, в очередной раз наращивает свою неустанную кампанию клеветы и травли против государства пролетарской диктатуры. В сердечном союзе с Чемберленом и другими лидерами глобального империализма он пытается действовать там, где разжигающий травлю голос этих смертельных врагов рабочего класса воспринимается с недоверием и даже протестом. Второй Интернационал настраивает международный пролетариат против Советского Союза. При этом он, в точности по примеру своих капиталистических учителей и господ, выискивает хотя бы тень повода для упреков, причем тень, созданную своими же руками. Лидеры оппозиции Коммунистической партии в Советском Союзе, конечно, предельно облегчили Второму Интернационалу задачу по изображению такой тени для наивных доверчивых душ, даже без хитрых свежевыдуманных рецептов борьбы с угрозой «большевизма».
Их страстная двухлетняя оппозиционная борьба с лидерами и политикой большинства отличалась неумеренным количеством искажений, фальсификаций, клеветы и подозрений, принятых и поддержанных верными сторонниками Троцкого и Зиновьева за границей в самой невероятной, грубой и преувеличенной форме: подарок с небес всем, кто в лице Советского Союза боится и ненавидит мировую пролетарскую революцию и мечтает задушить её насмерть. Активно поднятая на щит и эксплуатируемая ими, оппозиция швыряется дерьмом, замарывая и дискредитируя «сталинистов» и их социалистическое строительство заодно со всей партией, как и с диктатурой пролетариата, и с первым в мире государством рабочих. Контрреволюционная клика преспокойно отгораживается от того факта, что Зиновьев, Каменев и почти все остальные лидеры российской оппозиции полностью капитулировали перед резолюцией подавляющего партийного большинства и вердиктом пролетарских масс. Они не только отказались от организационной фракционности, но также, по существу, и от всех своих программных требований, то есть от идеологического противоборства с политической линией и работой по социалистическому строительству партийного руководства. Как в итоге ни суди «заблудших сыновей», пытающихся вернуться в «отчий дом» ВКП, объективно говоря, их покаянное отступление важно, и не только потому, что оно демонстрирует ту раздробленность, раскол и дезинтеграцию, что царят в рядах оппозиционных сил как в Советском Союзе, так и в Интернационале. Оно четко проясняет, на каком хрупком, шатком фундаменте оппозиция разворачивала свои громовые батареи против партийного руководства и его политики. Аргументы оппозиции не основывались и не основываются на социальной действительности государства рабочего класса в сельскохозяйственной стране. Троцкий и его друзья в оппозиции — единственные свидетели, которых светочи Второго Интернационала могут использовать в качестве мнимой обоснованности своей бесчестной кампании против теории и практики пролетарской революции.
Троцкий и его друзья — сознательные и опытнейшие политики
После окончания XV съезда партии развеялись все сомнения, что вся мощь пролетарской диктатуры должна быть и будет повёрнута против всех оппозиционных элементов, своими действиями продолжающих угрожать организационному и идеологическому сплочению и единству партии, а следовательно, и безопасности советского государства, и успеху в борьбе за социалистические преобразования. Необходимо было выполнить историческую задачу пролетарской диктатуры, невзирая на лица и не пасуя бесхребетно перед громкими именами и перед прошлым. Неопровержимые факты показали, что группа оппозиционных элементов продолжала борьбу против партии под руководством Троцкого. Используя некоторые мимолётные ситуативные трудности, они систематически шли на попытки втянуть в эту борьбу беспартийные рабочие массы и распространить её за границу. Троцкий и его друзья — сознательные и опытнейшие политики. Они не могли не отдавать себе полного отчёта в том, что они подвергают риску своим наступлением. С отчаянием банкротов они поставили все на последнюю карту безрассудного рывка. Только вот против них играл не слепой случай азартной игры, а железная историческая закономерность первого в мире пролетарского государства. Это она должна была вынести решение против Троцкого и его друзей, отправив их в ссылку.
В отравленной атмосфере непримиримой вражды против государства пролетарской революции и социалистического строительства Второй Интернационал перенял дело «Троцкого и его друзей», образовав единый контрреволюционный фронт с Болдвином, Чемберленом и компанией, чтобы подстрекать мировой пролетариат против Советского Союза. Мировой пролетариат, солидарность интересов которого Второй Интернационал продолжает топтать в угоду национальной буржуазии отдельно взятых капиталистических «отечеств»! Против Советского Союза — первого творения мировой пролетарской революции, первого исторического проявления этой солидарности интересов, воистину его самого верного и самоотверженного защитника и борца!
Комиссия по расследованию ситуации с политическими заключенными, учрежденная Исполнительным комитетом Рабочего интернационала — это рупор и охотничий рожок МакДональда, Поля Бонкура, Гильфердинга, Фрица Адлера и прочих. Депутат немецкого Рейхстага Криспен и бельгийский сенатор Де Брокер, председатель комиссии, написали председателю ЦИК СССР товарищу Калинину письмо, в котором выражают яростное негодование по поводу высылки Троцкого и его ближайших политических соратников. Это «типичный пример для вашей системы, которая не терпит свободы мнений и подчиняет все диктату вашего абсолютистского правительства», — вот что они кричат в уши Калинину.
Гамбургская газета «Эхо» за 5 февраля опубликовала этот «крик благородных душ» под балаганным заголовком «Политический террор в России — Манифест Рабочего Интернационала». Не нужно быть пророком, чтобы предсказать, что это появится под тем же или похожим заголовком во всей реформисткой прессе Германии или других «демократических» стран. Перед тем как рассматривать эту «Декларацию», необходимо констатировать некоторые факты, поскольку они демонстрируют, как правильно оценивать эту жалкую халтуру. Они ответят на вопрос: являются ли партии Второго Интернационала принципиальными противниками политического террора? Отражает ли яростное возмущение по поводу высылки Троцкого и его союзников и якобы имеющегося в Советском Союзе террора глубинные убеждения или крикливую рекламу грязного политического бизнеса?
Социалистический Рабочий Интернационал совершенно справедливо именуется Вторым Интернационалом. Партии Второго Интернационала, разобщенные мировой войной, объединились вновь, и свежее вливание, полученное на Мировом конгрессе в Гамбурге при объединении с «Двух-с-половинным» Интернационалом, так же мало изменило в сущности этого образования, как в его организационной форме и названии. Социалистический Рабочий Интернационал — законное детище Второго Интернационала, плоть от его плоти и дух от духа. Однако это дитя не из тех времен, когда Второй Интернационал стремился в духе «Коммунистического Манифеста» объединить пролетариат всех стран для борьбы за дело революции. И даже не из следующего периода, когда последователи революционного марксизма пылко противостояли разросшемуся реформизму! Нет, Социалистический Рабочий Интернационал — это истинное детище Второго Интернационала из эпохи его разложения и предательства. Это плод, зачатый в результате низкой, ничтожной оппортунистической сделки реформистских социалистических партий и профсоюзов с буржуазией, рожденный в ужасе и слепой ненависти к мощному гиганту пролетарской революции.
Это неоспоримо подтверждается отношением партий Второго Интернационала к революционным восстаниям угнетенных классов, наций и народов, стремящихся сбросить гнет грабежа и рабства. Эти партии позволили, чтобы пулеметы и винтовки немецких войск вернули старые порядки в Финляндии, странах Балтии и на Украине, чтобы неслыханный режим террора вновь обеспечил господство эксплуататорских классов. Они наблюдали в стороне, сложа руки, да даже и с удовольствием, как чехословацкие наемники контрреволюции, а также английские, французские, американские и японские войска в союзе с царскими генералами, поддержанными всеми видами буржуазных демократов и обуржуазившихся антисоветских социалистов, разоряли молодую Советскую республику, сеяли кошмар гражданской войны и пытаясь покорить рабочих и крестьян самыми жестокими и бесчеловечными методами террора.
Правые и левые лидеры немецкой социал-демократии особенно хорошо чувствуют себя в роли судей для всего мира
Потоки крови и грязи характеризуют позицию Второго Интернационала по отношению к героическим попыткам авангарда пролетариата Центральной Европы покончить с капитализмом и начать строить социализм. Удушение советской республики в Венгрии, развязанный при этом безумный белый террор, кровавое подавление восстания рабочих в Германии — это страницы несмываемого позора в истории социал-демократии этих стран.
Правые и левые лидеры немецкой социал-демократии особенно хорошо чувствуют себя в роли судей для всего мира, клеймящих «недостаток демократических прав и свобод», «тюремное заключение и ссылку лучших социалистов», «неслыханный большевистский террор» в Советском Союзе. При этом они клеймят себя самих, хотя и не знают как. Нет ни одного вида террора, приписываемого ими большевикам, в котором не были бы замараны они сами. Правда, в отличие от большевиков, отнюдь не с целью уничтожить классовое господство собственников и проложить путь к строительству социализма, а лишь для того, чтобы вернуть немецкой буржуазии ее эксплуататорскую и подавляющую силу. Террор Эберта-Шейдемана был направлен исключительно на «спартаковцев», коммунистов, борющихся революционных пролетариев, которые, вдохновившись примером российского пролетариата, посвятили свои жизни борьбе рабочего класса за уничтожение капитализма. Хаасе, Диттман и Криспен не оказали ни малейшего сопротивления этому террору, противопоставив ему лишь бессильные слезы и пацифистское пустословие.
Носке — имя-синоним позора социал-демократов того времени. В книге «От Киля до Каппа» он вспоминает о своем назначении руководителем вооруженного подавления берлинского пролетариата, утверждая: «Ну что ж! Кто-то должен стать охотничьим псом. Я не боюсь этой ответственности». Горы трупов убитых, павших в битве пролетариев в Берлине, Центральной Германии, Бремене и его окрестностях, в Рурском регионе и Мюнхене, многие тысячи заключенных и жертв преследования подтверждают факт, что Носке сдержал слово, данное своей партии и буржуазии. Он стал каваньяком и галлифе немецкого пролетариата. Однако каваньяки и галлифе были меньшими преступниками по сравнению с ним, поскольку они принадлежали к правящему классу, и в отличие от него, не должны были предавать социалистические идеалы и рабочий класс, который выдвинул Носке в надежде, что он будет бороться против капиталистического государства рабства и подавления. Одно событие характеризует неслыханное лицемерие и цель правящих реформистов Германии, как и их истинные намерения, когда они взывают к мировому пролетариату, объявляя Троцкого мучеником за свободу мнений и проклинают большевистский террор. Всерьез рассматривается вопрос о выдвижении Носке кандидатом на предстоящих выборах в Рейхстаг, Носке, который сам объявил себя «охотничьим псом». Весь старый-новый Второй Интернационал хранит молчание. Он, очевидно, считает этот неслыханный международный скандал маленьким семейным делом немецкого реформизма!
Факты разрывают на куски реформистские рецепты экономической и политической демократизации
Таким образом, это не фундаментальное отвержение террора как такового. Это разнузданный и оглушительный вопль Социалистического Рабочего Интернационала против «нового абсолютистского режима» в Советском Союзе. Его истинная причина — неумное контрреволюционное отношение к творению Красного Октября, к государству диктатуры пролетариата, а также их отношение к революционной борьбе угнетенных классов и народов как таковых. Это достаточно очевидно. Лицом к лицу с рабством и нищетой как следствием капиталистической стабилизации и рационализации десятилетняя история советского строя и успешного социалистического строительства пролетариата и трудящихся ясно указывает верность революционного пути.
Факты разрывают на куски реформистские рецепты экономической и политической демократизации. Успешное и плодотворное существование Советского Союза преподносит угнетенным классам однозначные и ясные уроки Русской революции. Революционные движения и восстания, вспыхивающие повсеместно, напоминают нам о разложении и разобщенности капиталистического мира, о его неспособности обеспечить свободу и культуру для трудящихся масс. В этом смысле международный пролетариат должен понимать и осознавать, что в наше время кровавого фашизма и белого террора защитники Второго Интернационала, забывшего прошлое своих партий, замечают политические преследования только в одной-единственной стране — Советском Союзе. И они стараются направлять совесть рабочего класса и его стремление помогать именно в эту сторону.
Когда во время празднования Троицы в 1923 году Второй Интернационал поднялся к новой жизни в Социалистическом Рабочем Интернационале, это событие было сразу же воспето как наивысшая форма активности пролетариата, хотя уже безоговорочно наступила эра господства кровавого фашизма и белого террора. Фашизм Муссолини, узаконенный как принцип государственной власти, стремительно распространялся по Италии, затмевая новыми преступлениями те, что он совершил в предыдущие месяцы ради подготовки захвата власти. Зверства организаций ку-клукс-клана против коммунистов и лидеров рабочего класса в США стоят в одном ряду с линчеванием негров и репрессиями Пинкертона против бастующих пролетариев. Незадолго после этого развернулся кровавый белый террор в Болгарии, тоже направленный против рабочих и крестьян, проигравших эту битву. Все это совершалось с молчаливого согласия социал-демократов. Они поддерживали законы и положения, узаконивавшие террор правящей клики эксплуататоров.
Социал-демократы приняли самое живое участие в жестоком подавлении массового восстания
Министр социал-демократ Казусов из кабинета Занкова подготовил в августе 1923 года проект закона «О защите государства», то есть антикоммунистический закон. Закон предусматривал смертную казнь, но не прошел, так как был сочтен «слишком строгим». На финальном проекте закона стояла подпись социал-демократического министра, и он был поддержан депутатами из социал-демократической фракции. Лидер социал-демократический партии Саказов высказался в августе 1923 года в партийном органе за то, чтобы поставить коммунистов вне закона.
Когда кровавая эксплуатация со стороны правящего класса и самые жестокие меры подавления протестов привели рабочих и крестьян к мятежу в сентябре того же года, то социал-демократы приняли самое живое участие в жестоком подавлении массового восстания. В городе Филиппопель именно для этих целей они организовали специальную кампанию. Ведущие социал-демократы, принадлежащие к «гражданским комитетам», выдавали «подозрительных» рабочих, крестьян и коммунистов палачам террора и фашизма. Партийный орган социал-демократов выразил свое удовлетворение по поводу смертного приговора, вынесенного военным судом Фридману и другим революционерам, и приведению его в исполнение. В апреле 1925 года болгарские социал-демократы поддержали принятие парламентом закона о чрезвычайном положении, разжигающего пламя белого террора и фашизма. Социал-демократическая пресса хранила гробовое молчание по поводу убийств и казней. Также и в Болгарии история террора и фашизма — это летопись предательств и позора социал-демократов. Фашизм и неконтролируемый террор юстиции и далее подавляют угнетенные классы и народы в Румынии, Югославии и на всем Балканском полуострове.
В Германии социал-демократический президент Рейха Эберт уничтожил так называемые демократические гарантии путем внедрения абсолютистского 48 параграфа в Веймарскую Конституцию, и позволил Рейхсверу (армии империи) осуществить поход на Саксонию против законного парламента, который по заложенной Носке традиции перерос в столкновение с безоружным, не оказывающим сопротивление пролетариатом. Суд одобрил убийства рабочих членами националистических организаций и вооруженные нападения на участников собраний и демонстраций, которые предшествовали этому применению кровавого насилия «в интересах закона», следовали за ним и следуют до сих пор. Режим Хорти в Венгрии продолжает пытать и убивать коммунистов и классово-сознательных пролетариев. Судебный и тюремный террор и ужасы фашизма определяют и контролируют политическую жизнь в Польше. Французский империализм наступает на местное население в Марокко и Сирии. Колониальные правители Голландии вымещают свою злобу на восстающих рабочих и крестьянах в Юго-Восточной Азии. На Дальнем Востоке империалисты всех стран, включая Японию, объединились с «культурной целью» — силой убедить восставших крестьян и пролетариев в превосходстве современных методов убийств и поджогов, при поддержке военных, землевладельцев, китайских капиталистов и осевших в Китае русских белогвардейцев.
Как реагировали лидеры Второго Интернационала на вопли сотен тысяч замученных и умирающих? Пустыми гуманными речами, украшенными высокопарными марксистскими словами, которые должны затушевать тот факт, что в их установках не было марксистского содержания. Не было именно анализа и характеристики наступающего с каждым днем и обостряющегося белого террора и фашизма как типичной формы господства буржуазного класса в период пролетарской мировой революции. Гильфердинги различных национальностей заботятся о том, чтобы реабилитировать — насколько это возможно — такую (ах!) дружественную к рабочим, такую склонную к демократии буржуазию капиталистических стран и их аналогично настроенные правительства, отмазать их от ответственности за необузданные, разрушительные действия фашизма и белого террора.
Фальшивые реформистские идеи хорошо известны, они обвиняют коммунистов, что те прямым и непрямым образом подталкивают изнемождённые и порабощенные массы к борьбе, тем самым провоцируя власть террора. Те, кто страдает под эксплуатацией собственников, не смеют пойти на такую наглость, чтобы встать прямо и бороться. Они должны с согнутыми спинами безмолвно трудиться в безвестности, пока демократия не посчитает их достаточно зрелыми, чтобы жить по-человечески.
Число фашистских и судейских преступлений против трудящихся увеличивается в капиталистических странах. Но никогда, никогда не было такого, чтобы выдающиеся личности Второго Интернационала выразили протест муссолини, занкоффым, пилсудским, эбертам, гиндербургам и тому подобным личностям, прокричали им в лицо обвинения в созданной ими системе террора. Еще более чуждо им осознание обязанности призвать мировой пролетариат к борьбе против этих террористических систем. Как эти господа могли предъявлять обвинения, действовать, сражаться! В правительствах, правящих на основе правового вероломства и фашизма, там и сям сидят их собственные товарищи, а их покровители и близкие соратники присутствуют почти везде. В течение многих лет никто не мог и подумать о смягчении ужасной судьбы жертв фашизма и белого террора. Более того, еще хуже, еще позорнее! Внепартийная Международная организация помощи борцам революции (МОПР), которая из братской солидарности помогает этим жертвам, в прессе Второго Интернационала подается как коммунистическая партийная организация, таким образом ее выдают на расправу властям и очерняют в глазах трудящихся. На жертвы террора и фашизма навешивают ярлыки «запаха революции», к которым особенно чувствительны нежные нервы МакДональдса, Вандервельде и Вельса.
***
Только через четыре года после основания Социалистический Рабочий Интернационал обнаружил свое сочувствие к политически преследуемым и заключенным. В сентябре 1927 года его исполнительный орган назначил на конгрессе в Брюсселе «Комиссию по расследованию материалов о политических преследованиях и состоянии политических заключённых». Радикализация пролетарских масс и растущая симпатия к МОПР привели к созданию комиссии. Эта комиссия соответствовала старому медицинскому принципу «лишь бы что-нибудь сделать», когда пациенту прописывают дистиллированную воду со сладким привкусом. Кроме того, такую комиссию можно было очистить от неприятного революционного послевкусия и хорошенько надушить приятным этическим ароматом среднего класса. Это и было сделано, когда комиссии поручили содействовать «фонду Маттеоти», тем самым направив все ее действия против единственного фашистского преступления. Хотя это преступление, конечно, было ужасным, но наверняка не менее ужасным, чем многие сотни других, совершенных фашистскими силами до него, но оно как ни одно другое на короткое время привело чувства респектабельной демократии в состояние гнева. Последнее, но не менее важное: причиной назначения комиссии были необходимость и намерение морально и политически поддержать запланированное нападение мирового империализма на государство пролетарской диктатуры путем подстрекания широких масс против «абсолютистского режима насилия маленькой большевистской партийной клики, издевающейся над основными принципами демократии». «Материал для расследования» поставляют в комиссию эмигранты, которые фанатично ненавидят диктатуру пролетариата и страстно стремятся к диктатуре буржуазии под маской демократии. Например, наряду с другими «авторитетами», эсер Штайнберг, вечный претендент на пост министра в «чисто демократическом» правительстве России, Абрамович, меньшевистский путешествующий делец, промышляющий самыми грязными антисоветскими клеветническими товарами, и особенно грузинские меньшевики, которые с благословения Каутского сдавали независимость своей страны немецким, английским и французским генералам — в зависимости от военной конъюнктуры. В скором времени их с позором изгнали крестьяне и рабочие, но в 1924 году они безуспешно пытались снова установить путем отчаянного путча правительство аристократии, банкиров, промышленников и торговцев. Им помогали золотом и поддерживали нефтяные магнаты и империалистические правительства. Сама глубочайшая, обуржуазившаяся сущность Второго Интернационала — его приверженность и склонность рабски служить буржуазии — побудила его к выполнению этой задачи. Деятельность его новосозданного органа (комиссии) должна была быть ограничена «недемократичными» странами. Эти слова особо акцентированы в опубликованной версии резолюции о создании комиссии в венской «Рабочей газете» от 31 декабря 1927 года. Что они подразумевают, с тех пор наглядно продемонстрировала деятельность комиссии.
Сама глубочайшая, обуржуазившаяся сущность Второго Интернационала — его приверженность и склонность рабски служить буржуазии
Недавние события внесли в комиссию несколько важных материалов для расследования. Венский пролетариат отреагировал на безнаказанность террора милиции спонтанным восстанием 15 июля 1927 года. Бессильная, холопская позиция социал-демократов в этой «демократичной» стране позволила правительству Зейпеля, правительству фанатичных капиталистов и крупных банков, подвергать самым жестким преследованиям рабочих, особенно тех, кого подозревают в революционных коммунистических настроениях. В результате переворота Пилсудского кровавые фашистские и террористические акты стали обыденностью в Польше. Коммунисты и сознательные рабочие стали их жертвой, а профсоюзы и профсоюзные объединения были запрещены и разгромлены. В Литве террористический режим Вольдемараса вызвал отчаянное восстание народников и социал-демократов в Таураге, которое захлебнулось в крови и было использовано для окончательного разгрома уже и так преследуемых рабочих организаций. Ко всем этим и другим добавьте и те душераздирающие крики боли, уже годы раздающиеся из сотен буржуазных тюрем в капиталистических странах, крики всех тех, кого мучают — физически и психологически.
Кроме того, два председателя реформистской комиссии, жаждущие расследований и действий, могут найти в непосредственной близости богатейший материал для расследования. Бельгийский сенатор де Брукер не мог забыть, что в те времена, когда социал-демократ Вандервельде был министром юстиции короля Бельгии, тюрьмы были переполнены 1500 сторонниками фламандской автономии, революционными социалистами и другими грешниками против классового господства буржуазии. Многие из них были расстреляны, многих осудили на длительное или пожизненное заключение, лишение гражданских прав, конфискацию имущества. Сотни осужденных еще в то время сейчас продолжают томиться в тюремных стенах — и это несмотря на резолюции многочисленных фламандских местных и провинциальных советов, требующих срочной амнистии, а также резолюции Федерации Фландрии Социал-демократической рабочей партии Бельгии. Йеф ван Экстерпрем, бывший секретарь Гвардии молодых социалистов Антверпена, все еще страдает в одиночной камере и заявляет об этом в открытом письме (опубликованном в прошлогодней газете «Красное знамя») сенатору де Брукеру — страстному поборнику амнистии для политических заключенных в Советском Союзе.
Его доблестный рыцарь, депутат немецкого парламента Криспиен, точно так же вполне мог остаться в своей стране, чтобы узнать о политических преследованиях и мучительном положении политзаключенных. Реакционная эрзац-амнистия Гинденбурга оставила сотни смелых, преданных революции бойцов чахнуть в тюрьмах и казематах крепостей, освободив убийц рабочих из их показательного заключения. Несмотря на наличие точных данных, которые оправдывают отважного революционера Макса Гёльца, ошибочно осужденного за убийство, дело так и не было возобновлено. Недвусмысленно ясны уроки суда над лжеубийцами и кровавое насилие героев в стальных шлемах против вышедших на демонстрацию пролетариев — на самом деле даже против добрых истинных граждан Рейха, искренне преданных черно-красно-золотому знамени. Власти даже пытаются закрыть детский дом, Баркенхоф, предоставленный на безвозмездной основе Генрихом Фогелером МОПР, потому что этот истинный художник украсил прихожую фреской, отражающей его коммунистический взгляд на историю и мир. Не г-н Криспиен и другие немецкие бриллианты Второго Интернационала помешали осуществлению этой попытки, а гневные протесты художников и ученых, при этом реакционное деяние всегда может возобновиться. Суд над поэтом Иоганессом Бехером говорит о многом. Лидеры социал-демократии отказались поддержать протест МОПР против террора в Литве, несмотря на то, что он убивает и изгоняет из страны их же товарищей по партии. Г-н Криспиен мог бы получить еще больше сведений для главы о политических преследованиях и терроре от своего соратника по партии и коллеги в рабочем органе комиссии, Отто Вельса, который, как начальник социал-демократической полиции Берлина, приказал открыть огонь по демонстрации безработных и инвалидов войны в декабре 1918 года.
Гордясь собой, члены рабочего комитета реформистской комиссии прошли мимо доказательств, которые проливают свет на состояние свободы мнений, политическую охоту на ведьм, страдания политических заключенных в двух странах, которые высоко ценят за их демократию. Их честолюбие стремилось к отдаленной цели. После того, как комиссия безмолвствовала во времена бесконечных зверств и террора — «как маленькая фиалка, которая расцвела незаметно» — она открыто возникла перед публикой с результатами своих «исследований» и «изучений». По случаю празднования десятой годовщины образования Советского государства, комиссия выдвинула требование в открытом письме товарищу Калинину, что их «резиновая» амнистия должна быть применена ко многим социалистам, «страдающим в тюрьмах и местах ссылки в Советском Союзе».
Чтобы придать этому необоснованному требованию хотя бы видимость легитимности, комиссия действует так, будто все, все эти сомнительные «единомышленники» являются просто несчастненькими жертвами деспотизма политической полиции, задача которой — обеспечить «монополию Коммунистической партии». Как будто невинные заключенные в камерах беззвучно бормочут молитвы своих меньшевистских и эсеровских программ. В материалах, собранных комиссией, конечно, ничего не было о том, что меньшевики, народники и эсеры с большим энтузиазмом и упорством преследуют цель уничтожения Советского Союза.
Это на вид такое безобидное, такое законное требование, кстати, гармонирует с истеричным плачем, который поднялся как в реформистских, так и в буржуазных кругах прошлым летом, потому что меч пролетарской диктатуры наказал 20 осужденных и признавшихся в терроре и шпионаже наемников английского империализма и русских великих князей. Это точно характеризует суть, смысл письма, написанного председателю Центрального исполнительного комитета Советского Союза. В реформистской вражде к Красному Октябрю условия в первом государстве рабочих пригвождаются к позорному столбу, чтобы настроить рабочие массы против него. Это намерение выдает одно предложение документа, которое сознательно удалил из текста вечерний выпуск «Форвертс» от 5 декабря 1927 года. «Такое же бесславие совершается в Венгрии Хорти», — говорится там после позорного трепа о том, что в Советском Союзе рабочий класс не имеет права «свободно говорить и избирать». «Форвертс» действительно не волнует количество лжи в кампании против пролетарской диктатуры и за буржуазную демократию. Но ее главный редактор Штампфер все еще политически умнее, чем бельгийский сенатор или член немецкого парламента — представители комиссии. Он отказывается от усиления лжи, которое делает наглядной нечестность всего документа и вызывает недоверие и возражения против всего его содержания.
С 1925 по 1927, во всех капиталистических странах вместе взятых число арестованных составило 303 624 человека
Конечно, письмо осталось без ответа. И, несмотря на сенсационные заголовки, с которыми «Форвертс» и другие газеты его публиковали — например, «Темница для социалистов в Советском Союзе» — это не вызвало гнев среди миллионов пролетариев, на который надеялись издатели. Тем неистовее жесты, с которыми Второй Интернационал выступает от имени Троцкого, Раковского, Радека и других лидеров русской оппозиции, изгнанных из Москвы. Очевидно, он считает, что своими действиями может вызвать огонь возмущения, как это было после судебного убийства Сакко и Ванцетти.
Энергичной активности комиссии по расследованию случаев политического преследования и положения политических заключенных необходимо противопоставить имеющиеся объективные данные. В эпоху белого террора и фашизма за три года, с 1925 по 1927, во всех капиталистических странах вместе взятых число арестованных составило 303 624 человека, получивших ранения — 92 810, убитых — 86 591. Отказ в правах, бесчеловечные пытки и варварское отношение привели к тому, что 12 602 человека объявили 261 голодовку, которые продолжались в общей сложности 102 007 дней. 9 165 организаций, 3632 газеты и другая литература оказались под запретом. 10 472 судебных разбирательства привели к 64 758 приговорам, из них 12 502 — смертные.
Эти цифры, способные заставить замереть сердце, доступны из надежных источников, но, скорее всего, уменьшены по сравнению с ужасающей реальностью. Они взяты из заслуживающих доверия буржуазных газет. Они взывают ко Второму Интернационалу и его комитету: hic Rhodes, hic salta! Это неопровержимые доказательства, которых более, чем достаточно, чтобы выйти на борьбу с фашизмом и белым террором! Но Комитет не слышит и не видит того, что показывают эти цифры. Их взор прикован лишь к судьбе Троцкого и его изгнанных друзей по оппозиции. С помощью нот протеста, адресованных товарищу Калинину, реформистские лидеры хотят спровоцировать волну протеста среди миллионов и надеятся повернуть все вспять. Быть может, так происходит из-за сострадания или из-за глубочайшего понимания трагедии их падения с высот революции? Конечно нет! В гораздо большей степени из низкой мошеннической расчетливости, чтобы попользоваться блеском достойных имен — в особенности, прошлыми заслугами выдающейся личности — для прикрытия того факта, что Второй Интернационал ведет контрреволюционную борьбу против государства пролетарской диктатуры, не гнушаясь никаким убогим материалом, и прежде всего с глубоко ошибочной, по сути лживой позиции.
Своим протестом Комитет пытается снять обвинения, возлагаемые на Троцкого и его друзей, тем самым вызволить из заключений и ссылок «преданных и честных социалистов» ссылаясь на то, что это «простые небылицы о якобы контрреволюционерах». У этих достойных мужей, которые утверждают подобное, очевидно из памяти полностью ускользнули различные важные детали. Во время большого открытого судебного процесса над эсерами, состоявшегося летом 1922 года, открытый революционный суд получил буквально целый «вагон документов», устанавливающих, вне сомнения, факт причастности альянса социал-революционеров, народников и меньшевиков к террористическим актам, связям с военщиной, царскими генералами, агентурой и представителями империалистических держав. Эти документы не содержали «небылиц» политической полиции, они получены из архивов дел мужчин и женщин, которые когда-то самоотверженно и мужественно боролись с царизмом и которые теперь организуют заговоры и нападения на пролетарскую диктатуру. Финер Бруквей, секретарь Независимой рабочей партии Великобритании, мог бы это также учесть, когда из-за своей политической наивности отказался от посещения Советского Союза, страны, в которой «социалисты-революционеры, некогда являвшиеся идеалом», сейчас находятся в тюрьме или ссылке как контрреволюционеры. Еще больше фактических материалов выявило провалившееся восстание меньшевиков в Грузии в 1924 году. Большой судебный процесс последних лет, проходивший в Киеве над грузинскими меньшевиками, показал аналогичный результат: попытка государственного переворота и организация террористических актов с поддержкой из-за границы империалистами. Все это, а также масса других документов, разоблачают болтовню самого же Комитета о «всевозможных небылицах» как безусловно выдуманную ложь. И все же, а в чем смысл? Второй Интернационал продолжает позорную кампанию клеветы под лозунгом: Против большевистского террора! Поскольку «еврей должен сгореть дотла».
Действительно! Несмотря на то, что Второй Интернационал использует в своих корыстных интересах имя Троцкого, это дает достаточно досадный эффект. Международная популярность Троцкого уходит корнями в его незабываемый вклад как организатора, революционера и борца Красного Октября и особенно в создание и руководство победоносной Красной Армией. Комитет не может пройти мимо фатальной действительности, и то, что «Троцкий был убежденным революционером» — единственная опора для их небылицы о «всевозможных небылицах», которые якобы привели социалистов в тюрьму и ссылку. Вот только бельгийский сенатор и германский член парламента не были бы теми, кем являлись, не отвернувшись от революционного прошлого Троцкого, будто евангелистские пасторы, восхваляющие в похоронной речи не очень безупречного члена своей общины. Поднимая в клятве пальцы они уверяют в том, «как они далеки от того, чтобы рассматривать взгляды и действия Льва Троцкого за последние десять лет как полезные рабочему классу». Следуя мнению этих господ, победа над политической и военной неорганизованностью пролетариата и крестьянства, в случае триумфа контрреволюции, очевидно, «пошла бы на пользу рабочему классу». Что за бесстыдство!
Прямо хочется воскликнуть: бедный Троцкий, в какую позорную компанию ты попал! Но мы все же сдержимся, потому что знаем, как уже далеко увели Троцкого перипетии оппозиционной борьбы от его собственного революционного прошлого, от его старой революционной личности. Так далеко, что герой мощных решающих исторических мгновений, человек большого жеста отступил с политической арены отнюдь не в гордой красоте.
Они перешли на правые позиции в рабочем движении, они стоят по другую сторону баррикад
Он позволил себе скатиться до объекта сенсаций буржуазной и реформистской прессы, самый трагический поворот в его жизни. Так же трагичен этот поворот и для большевистской партии, с которой он связан не столько Уставом и Программой, сколько самой по себе революцией! Трагическое событие и для страны пролетарской диктатуры, которую он ковал вместе с другими и к которой теперь слеп. Реальность такова, что историческая роль Троцкого закончилась с его обращением против законов и авторитета Страны рабочих, с его призывами к общественному мнению, то есть к буржуазному мнению капиталистических стран.
Несомненно! То, что лидеры Второго Интернационала поддерживают Троцкого и его товарищей по несчастью из стана оппозиции не только ради необходимости реформистам прикрыть лицемерными лозунгами вредную и позорную кампанию против первого государства, строящего социализм, чтобы втянуть в этот обман пролетарские массы. Это еще и показатель того, что троцкисты больше не в революционном авангарде пролетариата. Они перешли на правые позиции в рабочем движении, они стоят по другую сторону баррикад, возведенных мировой революцией. Ссылки на Ленина и основные принципы марксизма могут оболванить лишь их самих, но никого больше. Что касается позиции Троцкого и его группы в отношении проблем социалистического строительства, диктатуры пролетариата и мировой революции: она очень близка реформизму и его русскому воплощению — меньшевизму, которые фактически совпадают в проводимой линии.
Только осуществление социализма до предела возможностей и есть историческое обоснование для выживания страны Советов и цель пролетарской диктатуры
Троцкисты подрывают неорганизованное партийное единство, потому что они потеряли свои ведущие и целеполагающие основы: идеологическое единение партии диктатуры пролетариата и социалистического строительства. Они более не поддерживают, а пытаются расшатывать и дестабилизировать мощь пролетарской диктатуры в стране Советов. Из движущих они превратились в тормозящие силы социалистического строительства. Эта ситуация становится невыносимой для революционной классовой партии трудящихся, которая, являясь уполномоченным представителем пролетариата, осуществляет диктатуру и несет ответственность за успешные революционные преобразования, ведущие к социализму. Только осуществление социализма до предела возможностей и есть историческое обоснование для выживания страны Советов и цель пролетарской диктатуры. Это сильнее чем формальное обоснование ссылки Троцкого и его друзей. Это реальная, острая необходимость. Смехотворно, а принятие желаемого за действительное — прародитель такой смехотворности, видеть в этом источник страха, слабости и сомнений в действительности укоренения страны Советов на русской земле. Поражение системы Советских республик могло бы быть лишь концом ряда событий, а не их началом. Те, кто ответственны за Коммунистическую партию, за диктатуру пролетариата должны жестко и предусмотрительно предотвращать начало таких событий. Пришло время сделать это. Доказательством такой необходимости является фрагментация и ослабление, произошедшие в последние два года фракционной борьбы и последних шагов группы, окружающей Троцкого. Последствие этих шагов, как правило, усложняло, и без того трудное, строительство социализма, они снижали престиж страны Советов и симпатии пролетариата к ней, тем самым еще больше провоцируя врагов к агрессии. Революционные заслуги Троцкого не могут быть «смягчающим основанием» для ухода от ответственности в его преступлениях против революции. Наоборот, это лишь усугубляет его вину, ведь прошлое связывает его с высочайшей и непоколебимой преданностью партии и стране Советов.
Второй Интернационал продвигает дело Троцкого под видом борьбы с красным террором, развязанным большевиками в Советском Союзе. Это делается во имя свободы мнений, демократических прав и других, красиво звучащих абстрактных понятий, которые приобретают конкретное содержание лишь в конкретном типе государства. Это высочайшее бесстыдное лицемерие. Партии Второго Интернационала или сами осуществляли масштабный политический террор, или они позволили ему случиться. Они практически ничего не делают для защиты так называемых «высших ценностей человечества» против фашизма и белого террора, существующего в капиталистических странах. Это вопиющее противоречие в их поведении проливает свет на основную позицию Второго Интернационала в отношении исторического вопроса, стоящего в их государствах на повестке дня сегодня: реформирование буржуазного строя посредством демократии или же полное его уничтожение через пролетарскую революцию. Он так же освещает непримиримый конфликт между Вторым и Третьим Интернационалом, между реформизмом — даже в самом современном австро-марксистском костюме — и научным марксизмом, воплощенном в форме революционной практики ленинизма. В своей глубочайшей раболепной манере Второй Интернационал признает право за классовым государством буржуазии защищать свое существование всеми возможными насильственными способами, даже несмотря на то, что это право есть не что иное, как власть меньшинства для продолжения эксплуатации масс трудящихся. Громко проклиная власть государства рабочих, использующей все доступные ей силовые способы самозащиты диктатуры пролетариата, хотя проистекает эта сила из права подавляющего большинства стремящегося к своему освобождению от эксплуатации и порабощения со стороны меньшинства и сохранению этой свободы. Белый террор, который используют буржуазные государства и именуют демократией: священный долг! Красный террор пролетарского государства для реализации социализма: преступление против человечества!
Нельзя позволить революционному прошлому вредить настоящему
В текущей чрезвычайной ситуации страна Советов не может позволить воспрепятствовать осуществлению своей власти — ни соблазнительным блеском предыдущих революционных достижений, ни пиететом в отношении уникальных, талантливых и ослепляющих своей значимостью личностей. Власть не только имела право, но и должна была использовать меч пролетарской диктатуры также и против Троцкого и его друзей. Это может казаться жестоким, бесчувственным, тягостным, но нельзя позволить революционному прошлому вредить настоящему. Выражая поддержку Троцкому и его группе лидеры Второго Интернационала спекулируют на том, что наивность и некритическая сентиментальность пролетариата окажутся сильнее, чем классовый инстинкт, зрелость и ясность их классового сознания, их политические знания и образование. В надежде на успех этой авантюры они призывают массы трудящихся, чьей политической активности в иных обстоятельствах боятся и всячески стремятся свести ее на нет. Но теперь пусть решают массы! Их осуждение должно стать поражением лицемеров Второго Интернационала. Социалистическое государство рабочих говорит на своем собственном языке, убедительном для эксплуатируемых масс, вопреки всевозможной клевете и подозрениям. В этот самый час, этот язык прокладывает себе путь к слуху, к самому духу трудящихся масс, уставших от капиталистического рабства. Миллионы пролетариев должны твердо и со всем презрением отвергнуть лицемерное бесстыдство реформистского выпада о «терроре в Советском Союзе». Батальоны рабочих не пойдут в марше за Троцким и Вторым Интернационалом, а скорее против всех контрреволюционеров, независимо от одежд, в которые они будут рядиться. Классовый интерес и классовый долг рабочего класса заключаются в том, чтобы решительно встать на сторону оболганной страны пролетарской диктатуры, на которую нападают контрреволюционеры Второго Интернационала в сотрудничестве с буржуазными государствами. Все коммунистические партии на фронт просвещения, собраний и организации этих миллионов! На фронт — чтобы возглавить зарождающийся красный марш к будущим великим революционным сражениям!
Москва, 17 февраля 1928.