Актуальность ленинской концепции империализма в свете исторического опыта Латинской Америки. 1.1

(ОГЛАВЛЕНИЕ)

1. «В терновом венце революций…»

Нынешний год ознаменован вековым юбилеем одного из главных теоретических свершений В. И. Ленина — концепции империализма как высшей и последней стадии капитализма. Это – не только крупнейшее после К. Маркса и Ф. Энгельса достижение марксистской науки, но и не менее выдающийся фактор общественно-политической практики. Мы вправе сказать, что в свете ленинского анализа монополистического капитализма прошла вся последующая история человечества на протяжении целого столетия. Под его знаком революционное рабочее движение заново обратилось к своим коммунистическим истокам; положило в значительной части мира начало практическому переходу от «предыстории человечества» к подлинно человеческой истории; осенило красным знаменем пролетариата боевые ряды десятков народов, сражавшихся за национальное и социальное освобождение, и само стало из преимущественно европейского подлинно всемирным.

Связывать истоки столь масштабного явления с одной определенной датой можно с немалой долей условности. Над проблемами, уже тогда в ряде стран осознаваемыми как феномен империализма, Владимир Ильич работал много лет. В этом направлении его мысль двигало и осмысление специфики капиталистического развития и революционной борьбы России, и постоянное внимание к судьбам народов колониально-зависимой периферии капиталистического мира. Важнейшие вехи на этом пути — концепция гегемонии пролетариата в демократической революции, понятие национальной и региональной революционной ситуации, принципиально новая постановка вопроса самоопределения наций. Непосредственно в фундамент концепции лег анализ массы источников, запечатленный в необычайно обстоятельных и богатых содержанием конспектах, при позднейшей публикации получивших заглавие «Тетради по империализму».

И все же бесспорно, что основополагающие произведения, где главные положения концепции империализма изложены эксплицитно и с наибольшей полнотой, относятся именно к 1916 году. Это, прежде всего, классический труд «Империализм, как высшая стадия капитализма». Это и не столь известные нашим современникам полемические работы, где дальнейшая разработка концепции переплетается, как часто у классиков, с критикой ошибочных представлений, распространенных тогда — да нередко и теперь — в леворадикальном крыле рабочего движения. В первую очередь Ленину пришлось бороться против того, что он назвал «империалистическим экономизмом»: наивно-«левого», на деле же пораженческого представления об «экономической невозможности» государственного суверенитета в эпоху монополистического капитала.

Особо надо выделить сравнительно крупные произведения – по объему и систематической структуре скорее брошюры, чем статьи: «Итоги дискуссии о самоопределении», «О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»», «Военная программа пролетарской революции», «Империализм и раскол социализма». К этой же группе работ относятся статьи «О брошюре Юниуса», «О рождающемся направлении «империалистического экономизма»», «Ответ П. Киевскому», «Задачи левых циммервальдистов в швейцарской с.-д. партии». Взятые вместе и сопоставленные с «Тетрадями по империализму», эти работы позволяют объективно представить тот уровень теоретической вооруженности, с которым вождь большевистской партии пришел к самому революционному в мировой истории 1917 году.

Осознание феномена империализма необходимо должно было подняться на качественно новый уровень именно в той, до предела наэлектризованной историей, атмосфере, которая поэтически запечатлена молодым В. В. Маяковским:

В бурной истории XX века концепция империализма, как и вся марксистско-ленинская теория, не только дышала живительным воздухом революционной практики, но и подвергалась неоднозначному влиянию ее перипетий. Противоречивый ход антиимпериалистической борьбы, даже в пору ее всемирно-исторических достижений, нередко подталкивал к односторонне-прагматической интерпретации теоретических положений. Наиболее животрепещущие из них подвергались упрощению и абсолютизации. Другие, в принципе не менее существенные, надолго оставались в тени, даже когда эволюция исторических условий должна была бы их актуализировать.

В последние десятилетия XX века объективное развитие общественного производства и классовой борьбы вывело мировой империализм на новый уровень. Для адекватного ответа на вызов эпохи коммунистам требовалось усвоение ленинской концепции во всем ее богатстве и на этой основе — дальнейшее развитие революционной теории и практики. Нерешенность этой задачи послужила одним из теоретико-гносеологических факторов кризиса мирового социализма, коммунистического и рабочего движения, способствовала тяжелым поражениям.

Глобальный реванш империалистического капитала с конца XX века идеологически сопровождался дискредитацией марксизма-ленинизма и, в частности, концепции высшей стадии капитализма. Все ее основные понятия — «империализм», «монополия», «финансовый капитал», «финансовая олигархия» — подверглись и продолжают подвергаться негласному запрету или извращению. В то же время на практике империалистические силы возвращаются к методам откровенного диктата и насилия, не применявшимся в столь неприкрытом виде уже сто лет, со времен безраздельного мирового господства монополистического капитала.

В этих условиях особую актуальность приобретает исторический опыт Латинской Америки — региона, первым испытавшего на себе зрелые формы экспансии монополистического капитала и тенденцию превращения США в главный центр мирового империализма. Уже более ста лет к югу от Рио-Браво^[1] проходят «обкатку» новейшие формы империалистического господства, в дальнейшем получающие преобладание на всей зависимой периферии капиталистического мира. Сильные и слабые стороны освободительного движения региона также имеют тенденцию воспроизводиться во всемирном масштабе. По всему этому латиноамериканский опыт весьма важен для адекватного усвоения ленинской концепции империализма, в том числе ее ранее недооцененных сторон, а также для ее дальнейшего развития и поиска подходов к решению практических проблем современной антиимпериалистической борьбы во всем мире.

Важность познания этого опыта на надлежащем теоретическом уровне усиливается и тем, что в европейском рабочем движении исторически сложилась определенная недооценка данного региона. У истоков этой печальной традиции — длительная идеализация «Америки», особенно США, как «земли обетованной» европейской иммиграции; преувеличение отсталости Латинской Америки, где иллюзии иммигрантов приходили в столкновение с реальностью; долгое противостояние социал-демократии с анархизмом, преобладавшим в молодом рабочем движении региона.

II Интернационалу было свойственно почти полное игнорирование юга Западного полушария. Показательно, что в его ряды из всей Латинской Америки приняли одну лишь Социалистическую партию Чили, да и то к концу его деятельности — в 1912 г., хотя аналогичные организации уже немало лет действовали и в других странах региона, по меньшей мере в Аргентине, Бразилии, Мексике, Уругвае и на Кубе. Даже столь крупные международные события, прямо затрагивавшие Европу и всеобщий мир, как испано-американская война 1898 г., венесуэльский кризис 1902—1903 гг. и революционные события в Мексике 1905-1914 гг., европейская социал-демократия умудрилась практически не заметить. Единственным исключением можно считать поездку в Южную Америку Ж. Жореса в 1911 г., но и ее во II Интернационале обошли молчанием.

К сожалению, традиция недооценки Латинской Америки, непонимания ее действительного места в мире проникла и в ряды мирового коммунистического движения. Вплоть до 60-х гг. страны региона упрощенно рассматривались по аналогии с афро-азиатскими колониями и полуколониями, хотя от такого отождествления недвусмысленно предостерег еще автор «Империализма как высшей стадии капитализма».

Понадобилась победа Кубинской революции, чтобы Латинская Америка вышла из тени незаслуженного полузабвения и передвинулась в центр неравнодушного внимания передовых людей всего мира. Это внимание несколько десятилетий поддерживалось региональной революционной ситуацией, исторически беспрецедентной по пространственно-временным масштабам. Ее пламя не смогли погасить ни разгул фашистского террора в 70-е гг., ни сокрушительная волна неолиберальных «реформ» в 80-е, ни даже отступление мирового социализма в 90-е. История не забудет стойкости и политической мудрости социалистической Кубы в годы двойной блокады, когда ее штурвал твердо держали Фидель и Рауль Кастро; героизма венесуэльских революционеров во главе с Уго Чавесом; славной когорты творцов «левого поворота», охватившего в последние два десятилетия почти весь юг Западного полушария.

Сегодня коммунисты всего мира в немалом долгу у латиноамериканских братьев по классу. Трудно переоценить их вклад в то, что миф о «конце истории» был быстро развеян, а дискредитации социалистических идей поставлен предел. К сожалению, долг остается во многом невозвращенным. Стоило «левому повороту» вступить в полосу кризиса и понести в последнее время ряд поражений, как внимание к латиноамериканскому региону — вместо того, чтобы усилиться, приняв более вдумчивый характер, — заметно идет на убыль. Былые неумеренные восторги зачастую сменяются то предъявлением малограмотных претензий, неосознанно включающихся в хор пропаганды классового противника, то просто обескураженным молчанием, без боя оставляющим поле идейного сражения тому же противнику. Эту удручающую тенденцию, которая, как и столетие назад, выступает одним из проявлений оппортунизма, надо преодолеть во избежание еще более тяжелых последствий.

По всему этому мне представляется важным с позиций марксиста нашего времени соотнести латиноамериканский опыт с ленинской концепцией империализма, поверяя практику камертоном теории и стараясь раскрыть на конкретно-историческом материале ее далеко не вполне востребованное концептуальное богатство.