«Мы собирались устроить акцию протеста у себя в Вердене, но услышав во вторник по телевидению, что сказал Кристоф Кастане (глава МВД Франции, который грозил протестующим введением чрезвычайного положения – прим. ред.), я понял: надо идти в Париж»», – говорит Гийом, который вместе со своей подругой и приятелями был на Елисейских Полях.
Министр внутренних дел Франции охарактеризовал движение «жёлтых жилетов» как «абсолютно неправомерное». По его словам, происходит «радикализация требований, которые никак нельзя признать обоснованными». Это высказывание сплотило ряды недовольных и обернулось против него. Теперь люди не только упрекают руководство страны в повышении пошлин, выдвигая самые различные социальные требования – они чувствуют, что власть не желает их слушать, презрительно насмехаясь над гражданами. А это, в свою очередь, увеличивает недовольство тысяч обладателей жёлтых жилетов, которые были оттеснены полицией на периферию главной магистрали Парижа.
«Самое отвратительное – это презрение к народу, которое сквозит в каждом ответе Макрона, сопровождаемом саркастическими усмешками», – возмущается Вероника, тренер по дзюдо в одном из спортивных центров, уроженка департамента Уаз. «Вот именно поэтому мы и собрались здесь, – поддерживает её Лора, обеспеченная парижанка, впервые надевшая жёлтый жилет. – Во время своего турне по памятным местам Первой мировой войны Макрон дал понять: «да, я вижу недовольство людей, но мне на него наплевать – у меня-то ведь всё хорошо». Мы словно вернулись во времена Марии-Антуанетты и Людовика XVI. Эти выпускники престижнейшей Национальной школы управления, которым кажется, что они знают всё на свете, внушают людям: «Вы не имеете права отапливать свои дома и заправлять бензином свои машины, а мы зато всячески пользуемся своими непомерными привилегиями!».
Мы словно вернулись во времена Марии-Антуанетты и Людовика XVI
Наша собеседница не отрицает необходимость заботиться об экологии – скорее её не устраивают те методы, которые для этого применяются. «Если экологическая ситуация и вправду настолько плачевна, члены правительства должны были первыми показать нам пример. Но вместо этого они арендуют частные самолёты по 300 тысяч евро за рейс – только ради того, чтобы не опоздать на совещание», – негодует Лора.
Обе женщины считают, что точка невозврата уже близка. Их родственники и друзья, которые пока поддерживающие протесты на расстоянии, не решаясь высказаться открыто, равно или поздно выйдут на улицы. «Или же действительно придётся признать, что наше общество – просто стадо баранов, и правительство имеет все основания презирать нас», – встревоженно говорит Вероника. «Надо, чтобы выступила молодёжь, – продолжает она. – А пока среди протестующих почти не видно молодых лиц ни в моём регионе, ни здесь, на Елисейских Полях. Мы же ради них сражаемся – а они не хотят к нам присоединиться».
По мнению Лоры, это объясняется чрезмерной погружённостью молодых людей в сетевую жизнь интернета. «Они бегут от реальности, находя всё, что им интересно, в своих гаджетах. Это как в Древнем Риме, где хлеба и зрелищ было достаточно для того, чтобы утихомирить людей – но вскоре из-за повышения цен хлеба стало не хватать», – улыбается она.
Среди протестующих находится молодой человек по имени Йоанн. Он пришёл с семьёй: с ним рядом его мать, старшая сестра и его подруга. Они нерешительно возвращаются к скамейке, стоящей на площади Звезды, с которой их уже дважды прогоняли сотрудники сил правопорядка. Йоанн – простой рабочий из департамента Марн, член Всеобщей конфедерации труда, что не мешает ему разграничивать две ипостаси своей протестной активности. По его мнению, профсоюз имеет непосредственное отношение к этим акциям, но в эту субботу молодой человек надел жёлтый, а не красный жилет – для того, чтобы подчеркнуть, что он принимает участие в акции не как профактивист, а как гражданин, как представитель народа, выступающий против монарха.
«Мы как в дореволюционной Франции, где крестьянин должен был откармливать трёх свиней – двух для короля, а одну – чтобы хоть как-то обеспечить свою семью», – говорит он. «Это самая настоящая эксплуатация! – вступает в разговор его мать Мари-Клод. – Раньше мы считали, что нужно трудиться для того, чтобы заработать себе пенсию. До 2000 года я работала в магазине, и тогда килограмм помидоров не стоил 20 или 30 франков, как сейчас. Летом я продавала их по полтора франка. А вот моя пенсия с тех пор не увеличилась!».
Пьерик Марисаль