I
Голосование по поправкам в Конституцию подтверждает и закрепляет глубокий раскол в российском обществе, навязываемый нам как властью, так и либеральной оппозицией. Он проходит не по классовым интересам, а по ошибочным представлениям о природе режима, о целях нововведений и об эффективности тех или иных методов борьбы с надругательством над элементарными демократическими правами.
Разделение на сторонников Путина и тех, кто хочет заменить его другим «первым лицом», по нашему мнению, ошибочно, потому что оно маскирует реальное разделение народа по классовым интересам и не предусматривает альтернативы господству крупного капитала. Оно лишь предлагают «варианты» оформления сложившейся буржуазно-бюрократической структуры.
II
Споры о целях принятия поправок неизбежно выявляют этот раскол. Для части противников целью всего действа было решение технической проблемы с невозможностью переизбрания Путина на очередной срок. Для сторонников — восприятие целей соответствовало официальной пропаганде социальных подачек, демагогии о национальной независимости и страха перед ЛГБТ.
Для правящего класса продление полномочий Путина — основная гарантия сохранения его власти. В противном случае он опасается раскола, возможного оттеснения конкурирующей группировкой буржуазии и прочей «дестабилизации» своего господства. Также это оттягивание технической передачи власти удобному преемнику или преемникам из числа ближайших соратников Путина (когда-нибудь это придется делать).
Возможно, побочными целями была идеологическая «воспитательная» кампания сплочения и «цементирования» населения в право-консервативном экстазе. Эта политическая мера для крупного капитала и его государства важна как сама по себе, так и в контексте подготовки к очередным выборам, особенно когда широкие слои трудящихся стали жить хуже. Голосование по поправкам в Конституцию выглядело и как обкатка усложнения контроля за выборами, и как проверка возможностей для их фальсификацией. Речь идёт о фактическом запрете на агитацию, ограничении прав наблюдателей, растягивании процесса волеизъявления на несколько дней, возможности дистанционного голосования и т. д.
Первыми постпоправочными инициативами стали явно реакционные начинания — законопроект сенатора Мизулиной против транс-людей, а также закрепляющий под видом «семейных ценностей» достойное Домостроя право на домашнее насилие и ограничивающий общественность в контроле над этим явлением. Также путинистские парламентарии предлагают приравнять к экстремистским и без того признанные уголовным преступлением суждения о «территориальной целостности» страны. Словом, поправки открыли шлюзы для дальнейшего разделения трудящихся по признаку гендера и сексуальной ориентации, насаждения архаичных порядков и выдачи олигархическому государству очередных дубинок.Без сомнения, продление полномочий Путина и «корректировка» основного закона в сторону консервативных ценностей, прикрытых популистской демагогией, — это надругательство над достоинством нашего народа, а также свидетельство ущербности и недемократичности российской политической системы, завязанной на одного человека. Либералы любят ссылаться на Запад, где есть сменяемость политиков. В рамках буржуазной политической системы они правы: к такой сменяемости и соблюдению законов, а не издевательству над ними, следует стремиться (при капитализме). Проблема не в том, что у нас не Запад, «что у нас Путин» или «народ не тот», а в генезисе «режима 1993 года» (созданного при участии тех же либералов, не скрывающих своих симпатий к Пиночету, который твёрдой рукой обеспечивал «свободу рынка», и изначально верящих в Путина как аналога чилийского каудильо) и места, которое Россия занимает в международном разделении труда.За режимом личной власти Путина стоит класс империалистической буржуазии. Буржуазии, которая продает сырьё и оружие за рубеж; буржуазии, которая выводит из страны капиталы, обескровливая экономику, буржуазии, которая увозит своих отпрысков на ПМЖ в Лондон и обзаводится там крупными активами либо рулит корпорациями на родине. Буржуазии и тесно связанной с ней высшей бюрократии, которая делает всё то же самое.
Было бы ошибкой думать, что всё дело в культе личности и диктатуре одного человека. Политические деятели всегда являются выразителями воли классов и всего лишь «управленцами» их структур. Критикуя Путина и требуя его отставки, коммунисты должны одновременно разоблачать либералов, которые хотят подлатать политическую систему путём замены первого лица («плохого» Путина на «хорошего»), не затрагивая её классовой структуры, а в экономике заменить несколько больших гешефтов с западными концернами миллионом мелких фарцовок, неподконтрольных государству.
III
Поправки в Конституцию консервируют итоги двадцатилетнего правления Путина: недемократический режим, клерикализацию общества, триумф архаичных «традиционных ценностей». В поправках много социальной демагогии для обмана масс — за мизерные подачки власть покупает себе голоса (не забываем также о перспективе дальнейшего повышения пенсионного возраста). То же можно сказать и о «патриотических» поправках. При своих великодержавных замашках Россия остаётся империалистом второго эшелона — экономически относительно слабой страной, неспособной конкурировать с другими великими державами, её промышленность и сельское хозяйство развиваются однобоко, остаются зависимыми от других империалистических стран, социальная сфера деградирует, существуют огромные диспропорции между Москвой («первым миром») и остальными регионами («третьим миром»). На этом фоне успехи «блестящей внешней политики» Путина, которые ограничиваются давлением на сопредельные ещё более слабые страны и громогласными заявлениями, выглядят убого и издевательски.
IV
И бойкотисты, и те, кто выступал за голосование против поправок, остались при своём мнении, а их «эпохальный» спор больше не имеет смысла.
В целом по стране явка была достаточно высокой. Даже в Москве, где были сильны настроения в пользу бойкота, она по официальным данным составила 55%. Понизить её ниже 50% не удалось. Против поправок в целом по стране голосовала почти четверть россиян, что вряд ли сильно обрадовало власти. Это достойный результат с учетом того, как грязно проходила кампания.
В ряде регионов, например на Дальнем Востоке, промышленном Урале и Сибири и Москве, число проголосовавших против достигло 30—40%. Есть один субъект, где большинство проголосовало против, — это Ненецкий автономный округ. Безусловно, в этом властям помимо «административного ресурса» и возможности «натянуть» нужные результаты, очень помог коронавирус. Оппозиция была лишена возможности вести кампанию на улице, тогда как власти агитировали за поправки все полгода (и в том числе убеждали, что они уже приняты, конституция напечатана, нужно «всего лишь» их одобрить, чтобы показать лояльность и патриотизм). Здесь важно отметить, что голосовать вышел «ядерный электорат» Путина — старики, а значительная часть молодёжи, которая настроена более оппозиционно и не смотрит телевизор, на выборы не пришла или бойкотировала.
V
Сами по себе поправки не означают радикального изменения политической системы, сложившейся в 1993 году. По сути, плохая ельцинская конституция, создавшая суперпрезидентскую республику, стала ещё хуже. Поэтому жалобы либералов на проводящего неолиберальную внутреннюю политику Путина лицемерны. Он действует полностью в русле политики своего предшественника. Просто правящая группировка желает максимально долго сохранять условно стабильную для неё политическую конфигурацию и не хочет делиться властью с конкурентными группами буржуазии, не говоря уже о том, чтобы допустить к власти широкие слои трудящихся.
После состоявшегося «обнуления» нужно агитировать за принятие новой демократической модели, подразумевающей участие в управлении страной не кучки олигархов, а всего общества, национализации ведущих отраслей экономики и распределении богатств по труду, а не праву его присвоения. Здесь есть перспектива для складывания единого фронта сил, заинтересованных в подлинной демократизации общества, национальной независимости и экономическом возрождении страны. Но коммунисты никогда не должны забывать о том, что единственный путь к освобождению народа и достойной жизни человека труда лежит через социализм, который политически может осуществиться только через диктатуру пролетариата, а экономически — через плановое хозяйство, основанное на общественной собственности на средства производства.