Москва могла бы стать Магнитогорском
Каким образом советские архитекторы планировали расселить столицу
В 1930-ом году по заказу советских властей проводился конкурс на строительство нового пригорода Москвы – «Города отдыха». В СССР еще продолжалась эпоха самых смелых экспериментов. В архитектуре задавали тон конструктивисты. Набирала популярность идея, что от городов в принципе стоит отказаться, так как это наследие капитализма. Участники конкурса вместо «Города отдыха» предложили перестроить всю Москву, сделать из нее сеть поселений вдоль основных автотрасс.
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПОДХОД
Одним из следствий Октябрьской революции в России стал всплеск различных творческих идей. 1920-ые – это, пожалуй, самый свободный в плане творчество период в истории Советского Союза. Творчество не только замыкалось внутри книг и дискуссий, но и выплескивалось в конкретные объекты необходимые в повседневности. Одним из самых продуктивных были архитекторы. Сами себя они называли по-разному. Сегодня их объединяют под названием «конструктивистов» или «русский авангард». Нынешние Москвы, Санкт-Петербург, Екатеринбург и некоторые другие крупные российские города в той или иной мере продукты именно конструктивистских идей. Самая радикальная концепция о переустройстве городов принадлежала творческому коллективу возглавляемому социологом Михаилом Охитовичем и архитектором Моисеем Гинзбургом. Эта концепция была изложена в ходе конкурса, объявленного в начале 1930-го года на строительство нового пригорода столицы.
Конкурс предполагал создание проектов оздоровительного комплекса в пригороде Москвы под условным названием «Город отдыха». Там москвичи должны были проводить свой досуг, чтобы отдохнуть от производственных будней и тесноты большого города. Группа архитекторов, возглавляемых Моисеем Гинзбургом, тоже была приглашена к участию. В это время Гинзбург уже являлся маститым архитектором. По его проекту был построен экспериментальный дом-коммуна Наркомфина на Новинском бульваре в Москве. Совместно с Александром Весниным редактировал журнал «Современная архитектура» (основное на тот момент профильное издание в СССР). Была издана его книга «Стиль и эпоха», где давался прогноз изменений в облике зданий в связи с социальными и техническими переменами.
Гинзбург и работавшие с ним архитекторы (среди них особенно выделялся Михаил Барщ) не видели никаких перспектив для развития Москвы как крупного города. Поэтому они предложили проект «Зеленого города», который должен стать начальным этапом в реконструкции всей столицы. Москва тогда насчитывала порядка двух миллионов жителей. Рост населения до трех миллионов, по мнению архитекторов, неизбежно вызвал бы почти катастрофические последствия:
«Жилищный кризис приводит к тому, что, несмотря ни какие нормы и правила застройки, уничтожаются все зеленые насаждения… Первые 2-3 тысячи автомобилей, полученные от Автостроя, превратят все без исключения улицы Москвы в движущийся ад. Число несчастных случаев станет астрономическим. Пыль, теснота, шум, сутолока породят такие нервные заболевания, которых мы еще даже не знаем по имени. Детское население – наша смена – будет обречено на вырождение».
Зеленый город предполагалось разместить вдоль Ярославского шоссе. Он представлял собой «систему уничтожения города со всеми специфическими системами урбанизма». То есть – альтернативу городу как таковому. Осью Зеленого города являлось автомобильное шоссе. Вдоль него с обеих сторон располагались полосы изолирующих зеленых насаждений шириной 200-250 метров. За ними среди зелени находились «зоны расселения» - разбросанные в беспорядке жилища (в качестве жилищ разрабатывались различные типы автономных жилых ячеек на одного, двух и более человек). За этой зоной проложены спортивные дорожки (для прогулок, бега, велосипедов, лыж). По шоссе проходила линия общественного транспорта. На каждом километре шоссе были запроектированы станции, где расположены двухэтажные общественные здания культурно-коммунального предназначения (столовые, кладовые для обслуживания жилищ, справочные, спорт-кладовые, газетные киоски, парикмахерские и т.д.). Так же возле каждой «километровой станции» предполагалось строительство спортивных площадок, яслей и специализированных зданий, где свой досуг могли бы проводить дети 8-15 лет без вмешательства взрослых.
Зеленый город должен был стать первым подобным пригородом Москвы. Далее Гинзбург и Барщ предлагали построить сеть подобных пригородов вокруг столицы, что должно разгрузить её от избыточного населения, транспорта и промышленных зон. В самой Москве строительство полностью должно быть полностью заморожено. Уже существующие административные, учебные и промышленные здания необходимо постепенно выводить в пригороды. По мере естественного износа здания внутри города нужно сносить, а вместо них создавать «зоны озеленения». Сохранению подлежали исключительно здания, относящиеся к категории памятников культуры и истории.
ДЕЗУРБАНИЗМ
Зеленый город был результатом идей дезурбанизма, которыми в конце 1920-ых увлекся Гинзбург и увлек весь свой творческий коллектив, работавший в структуре Госплана СССР. Автором дезурбанизма был молодой (в 1930-ом ему исполнилось 32 года) социолог Михаил Охитович. Охитович полностью отвергал любую форму городов. Он считал это пережитком капитализма. На смену компактным градостроительным образованиям должен придти дезурбанизм – новое социалистическое расселение, больше соответствующее социалистической идеологии, чем обычный город. По замыслу Охитовича, необходимо рассредоточить население по территории страны. Фигурально выражаясь – размазать, словно масло по бутерброду, равномерным слоем. Новые технологии передачи энергии и транспортные коммуникации этому помогут. Вдоль автомобильных трасс и железнодорожных путей будут расположены предприятия (а не скученно в одном месте), параллельно предприятиям линейно будут выстроены жилища и объекты общественной необходимости. Обязательным элементом подобного расселения стали бы зоны зеленых насаждений. Таким образом человеку не пришлось бы «выезжать на отдых». Природа сопутствовала бы ему в его буднях. Спортивные объекты тоже располагались бы в шаговой доступности от места жительства.
Как написал в своей монографии, посвященной конструктивистам известный исследователь русского авангарда Селим Хан-Магомедов, взгляды Охитовича для многих его современников оказались неожиданностью. Они слишком радикально отличались от уже принятых градостроительных концепций. В 1929-ом социолог выпустил ряд статей, где излагал свои взгляды. Пока они были предметом дискуссий, Охитович сам стал искать единомышленников среди архитекторов. Он пришел в мастерскую Гинзбурга. Позже в своих мемуарах один из коллег Гинзбурга написал, что «когда Охитович ушел, из комнаты вышел озадаченный Гинзбург и сказал, что беседовал с очень интересным человеком, который хочет с нами работать; у него много оригинальных идей, но он не архитектор, не может их проверить проектно, поэтому и пришел к архитекторам». В результате появился не только проект Зеленого города. Творческий коллектив Гинзбурга участвовал в проектировании промышленной и жилой зон Магнитогорска. Они также предложили «ленточное расселение» и размещение промышленных объектов с обязательными парковыми зонами. Причем, отрицая урбанизм, они отказались от использования названия «Магнитогорск» в своем проекте. Окончание «-ск» традиционно в русском языке связано с названиями городов. Гинзбург назвал проект «Магнитогорье».
КОНЕЦ ЭКСПЕРИМЕНТА
Идеи дезурбанизма Михаил Охотович и Моисей Гинзбург пытались развивать в переломный момент советской истории. Заканчивалась эпоха смелых экспериментов. Происходила унификация в различных сферах советского государства. 29 мая 1930-го было опубликовано постановление ВКП(б) «О работе по перестройке быта», в котором работавшие над проектом Зелёного города Гинзбург и Барщ были обвинены в «забегании вперед со своими нереальными проектами». К тому моменту в Подмосковье, как раз там, где планировалось позже строить новый пригород, уже возводились из легких и дешевых материалов макеты жилых ячеек. Был даже снят фильм, показывавший ужасы современного города, затем демонстрировалась красота природа и вписывающийся в нее Зеленый город. Работы над проектом были свернуты.
В 1928-м году был лишен членства в партии из-за поддержки «левой оппозиции» и троцкистской части партии. Но в начале 30-х был восстановлен, после отказа от прежних взглядов. В 1933-ом ВКП(б) вновь объявила Охитовича «уклонистом». Все это время он выступал в защиту конструктивизма, который в 30-е года активно стал замещаться «сталинским ампиром». В 1935-ом на одном из публичных совещаний архитекторов Михаил Охотович произнес речь против «культа иерархии». Впоследствии Охитович был арестован и в 1938-ом расстрелян.
Моисей Гинзбург оказался более умренным. Он отказался от дезурбанизма. И дальше занимался проектной работой, но старался соответствовать «веяниям времени». Поэтому возглавил один из отделов Академии архитектуры и умер своей смертью в 1946-ом.
К идеям дезурбанизма уже после их критики в СССР обратился известный европейский архитектор Ле Корбюзье. В своем проекте «Лучезарного города» он, в частности, предлагал «разгрузить» Париж за счет новых пригородов, где жилища будут окружены большими парками.
От редакции: Наши читатели вполне обоснованно встревожились окончанием статьи. Начали за здравии, а кончили, так сказать, за упокой. Хотелось бы добавить, что совершенно непонятно какую же речь произнес Михаил Охитович, и что такое "культ иерархии". Совсем непонятно, что вызывает еще больше тревоги, его судьба в период с злополучного 1935-го и до самого конца. Масштабные задумки координального изменения устройства жизни советского человека, как видится это спустя почти век, оказались несоответствующими задачам стоявшим перед лицом Советского государства. И не важно сколь смелыми и достойными они бы не были.
Совершенно не вызывает удивления, что сегодня исследователей советского авангарда и молодых архитекторов, которые в стократном размере столкнулись с пророчеством ужасающих последствий растущей концентрации людей и машин в городах, где борются за свое существование размер и скорость, увлекают смелые идеи дезурбанизма. Но не тот дезурбанизм, который понимается, как процесс оттока населения из городов в виду причин экономических, которые считаются основной "заслугой" их роста. В далеком 1930-м году, Охитович писал: "самый «новый» город будет разорен появлением авто, и разорен он будет в ближайшие же 5-10 лет максимум".
Дезурбанизм — это не теория противников города — нет, это неизбежный, объективный процесс. Не наше дело выходить «с иконами» навстречу авто, как эго делал крестьянин, встречая первый паровоз на своей старой земле.
Михаил Охитович