7. От неприсоединения – к «новым нарождающимся силам».
С середины 50-х гг. международный курс Индонезии принял отчетливо антиимпериалистический характер. Важнейшим приоритетом стала солидарность молодых независимых государств. Сукарновская ее интерпретация была в те годы одной из самых радикальных. Джакарта возлагала ответственность за угрозу ядерной войны на империализм и колониализм, осуждала агрессию против Египта, Вьетнама, Лаоса, Алжира, Конго и Кубы. В 1955 г. в индонезийском Бандунге прошла первая конференция афро-азиатских стран. В 1962 г. Индонезия вступила в созданную двумя годами раньше Организацию стран-экспортеров нефти (ОПЕК).
В 1961 г. Сукарно выступил одним из основателей Движения неприсоединившихся стран. Он понимал неприсоединение как нечто большее, чем традиционный нейтралитет:
«активную приверженность великому делу независимости, прочного мира и социальной справедливости»1.
Но вскоре и такая трактовка стала казаться недостаточной. Осенью 1961 г. индонезийский лидер выдвинул лозунг борьбы «новых нарождающихся сил» против «старых установившихся сил». В число вторых Сукарно включал империалистические державы, к первым относил государства Азии, Африки, Латинской Америки, а также мир социализма. XX век он назвал веком «новых нарождающихся сил»:
«Это век, в котором мы поднялись, век, в котором мы стали независимыми, век, в котором мы находимся в процессе революции»2.
Далекая от классового подхода, эта схема поначалу служила обоснованием широкого антиимпериалистического фронта на мировой арене.
В середине XX века суверенитет молодых государств опирался на решающую поддержку стран социализма. Уже в 1954 г. в Джакарте открылись посольства СССР и КНР. В сентябре 1956 г. с СССР было заключено первое Генеральное соглашение о строительстве народнохозяйственных объектов, в феврале 1956 г. – второе. Для оплаты работ советских организаций и поставок оборудования Индонезии предоставлялись кредиты соответственно в 100 млн. и 250 млн. долл. По долгосрочному торговому соглашению (июль 1960 г.) товарооборот за три года должен был утроиться. В обмен на пряности и кофе страна получала суда, самолеты, станки, удобрения, лекарства. СССР оказывал помощь в строительстве первого в стране металлургического завода, создании суперфосфатного и других производств, технических вузов и медицинских учреждений. В СССР учились сотни индонезийских студентов. В 1959 г. Сукарно был награжден Международной Ленинской премией «За укрепление мира между народами». Звучавшие на улицах Москвы и Джакарты лозунги: «Хидуп Хрущев! Хидуп бунг Карно!» моему поколению с детства понятны без перевода.
Важнейшее значение имела военная помощь. В мае 1958 г., когда США отказали в оружии законному правительству, снабжая им через блок СЕАТО сепаратистов, в защиту республики выступил СССР. Защитники суверенитета получили оружие из социалистических стран. Советские самолеты помогли в короткий срок покончить с мятежом.
В начале 60-х гг. ключевым приоритетом не только внешней, но во многом и внутренней политики стало воссоединение Западного Ириана. Блокировка западными державами этого вопроса в ООН дала толчок экспроприации голландской собственности в 1957 г. и разрыву дипотношений с Гаагой в 1960 г. Резко обострились отношения с США, помогавшими союзнику по НАТО. И вновь решающую роль сыграла позиция СССР. Главком ВМФ Мартадината констатировал, что Советский Союз «был единственной страной, готовой помогать Индонезии на тех условиях, которые ее устраивали». В январе 1961 г. специальная миссия во главе с министром обороны Насутионом подписала в Москве соглашение о поставках вооружения. По словам генерала, эта помощь позволила покончить с голландским военным превосходством3.
В декабре 1961 г. Нидерланды попытались «осчастливить» запад Новой Гвинеи марионеточной «независимостью», чтобы сохранить за собой и своими союзниками военные базы и богатейшие недра острова. Сукарно заявил о готовности освободить Западный Ириан силовым путем. ВМС и ВВС были приведены в боевую готовность, на остров высажены тысячи партизан. Острота ситуации предвосхищала Карибский кризис. Как стало известно много позже, подводные лодки США и СССР, крейсировавшие у берегов Индонезии, не раз вступали в столкновения, грозившие третьей мировой войной. 9 февраля Советское правительство выступило с заявлением в поддержку Джакарты. Лишь тогда Вашингтон, уже переносивший центр агрессии к берегам Кубы, выступил с «планом урегулирования». 15 августа под эгидой ООН стороны подписали соглашение, по которому Западный Ириан 1 мая 1963 г. вошел в состав Индонезии.
Но мира на границах не наступило. Центр конфронтации лишь передвинулся с востока на север, к берегам стратегической межокеанской артерии – Малаккского пролива. По обе его стороны живут родственные народы малайской семьи. В итоге борьбы между колонизаторами полуостровная Малайя и север крупнейшего острова Калимантан (Борнео) достались Лондону. С 1945 г. Малайю охватило освободительное движение во главе с коммунистами. С трудом подавив его, британцы постарались «уйти, чтобы остаться». Живущих на полуострове малайцев, китайцев и индийцев умело разъединили по национально-религиозному признаку; из султанатов сколотили Малайскую федерацию, провозгласили ее в 1957 г. независимой, но оставили под контролем капитала и войск Британской империи. Затем в Лондоне решили объединить Малайю с этнически китайским Сингапуром и тремя владениями на севере Калимантана – Брунеем, Сабахом и Сараваком – в Федерацию Малайзии. Но в нефтеносном Брунее выборы выиграла Народная партия, выступавшая за самостоятельную Республику Северный Калимантан. Местных патриотов, помогавших борьбе за независимость Индонезии, вдохновляло воссоединение Западного Ириана. Они надеялись, что мать-родина примет и их республику как часть единого народа, заодно защитив себя от поддержки мятежников британскими колонизаторами и их ставленниками-султанами. Репрессии толкнули Народную партию в декабре 1962 г. на восстание.
Сукарно назвал Малайзию порождением неоколониализма и заявил, что индонезийцы изменят принципам, если не защитят братский народ. В Джакарте обосновалось эмигрантское правительство Северного Калимантана. Парламент принял резолюцию в поддержку повстанцев. Индонезия сосредоточила на границе войска, направила на север Калимантана добровольцев, высаживала десанты даже в Малайе. Значительную роль в повстанческом движении сыграли коммунисты Индонезии, Малайи и Северного Калимантана.
Но тактика, обеспечившая воссоединение Ириана, на сей раз дала осечку. В сентябре 1963 г. Малайзия состоялась (правда, без Брунея, оставшегося еще на 20 лет британским протекторатом). Ее немедленно признали США, Великобритания, Франция, ФРГ, Япония, Австралия, Новая Зеландия, а также Индия и ряд других стран. Весь империалистический лагерь, который предпочел тактически отступить в Ириане, в Малайзию вцепился мертвой хваткой. Из Вашингтона прямо заявили: Индонезия не получит помощи, пока не признает федерацию. Западная Европа переключила на нее с Индонезии импорт каучука и олова.
Почему именно малайзийский конфликт стал поводом для настоящей осады Индонезии всем капиталистическим миром?
Прежде всего, Индонезия и ее союзники столкнулись с противником куда более серьезным, чем Нидерланды, – Британской империей. Даже в условиях распада колониальной системы Сити не перестал быть крупнейшим финансовым центром, Великобритания – ядерной державой, постоянным членом Совета Безопасности ООН с правом вето. Бывшие ее колонии, разбросанные по всему миру, сохраняли всесторонние связи с метрополией, оформленные членством в Британском содружестве.
Малайзия стала для Лондона одним из последних якорей «к востоку от Суэца». Здесь находились военные базы, прежде всего сингапурская. В 60-е гг. британские инвесторы получали отсюда больше прибылей, чем из огромной Индии, почти столько же, сколько из всей континентальной Европы. Крупные интересы связывали с Малайзией и два британских доминиона: Австралия, кроме важной сферы экспорта капитала, оберегала свои новогвинейские владения, Новая Зеландия опасалась коренных жителей – маори, родственных индонезийцам. Реформистские партии этих стран вместе с британскими лейбористами пользовались влиянием в Социнтерне, определяя его подход к делам Юго-Восточной Азии.
Не собирались «терять» Малайзию и США. Лондон и его доминионы всегда были для Вашингтона самыми привилегированными союзниками. Кроме того, Малайзия прикрывала с юга бывшую колонию США – Филиппины, а военные базы в обеих странах служили опорой СЕАТО – империалистического блока на подступах к Китаю и Вьетнаму. Малайя наряду с Филиппинами, Грецией и Испанией олицетворяла пример и опыт победы над партизанами-коммунистами. Наличие наряду с малайцами-мусульманами многочисленного китайского и индийского населения делало ее моделью всего «третьего мира», рычагом влияния на его ведущие страны и регионы.
Американский и британский монополистический капитал сохранял прочные позиции в самой Индонезии, где ему принадлежали богатые нефтепромыслы, шинный завод, табачные фабрики, каучуковые и иные плантации.
Если рассуждать с чисто рациональной точки зрения, при таком международном раскладе руководству Индонезии вряд ли стоило идти на конфронтацию, а КПИ – ее поддерживать. Но надо учитывать соотношение социально-политических сил внутри, по существу, разделенной нации. Пойти на тяжелый компромисс типа Брестского может, и то с немалым риском, последовательно революционная власть, опирающаяся на организованное большинство народа и прочную гегемонию передового класса. В Индонезии таких условий не было. Стоило Сукарно и/или коммунистам попытаться вывести страну из неравной битвы, как в 1948 г. поступило правительство Шарифуддина, – их ждал второй Мадиун. Правые и «левые» неминуемо обратили бы против «предателей» весь накал национал-патриотических настроений масс, помнивших колониальный гнет.
Силу этих настроений показывает реакция улицы на провозглашение Малайзии. Джакарта 1963 г. предварила Тегеран 1979-80 гг.: десятки тысяч демонстрантов разгромили малайское и британское посольства. Парламент принял закон об организации добровольческого движения; на бумаге в него записался каждый пятый индонезиец. Лозунг «ликвидации Малайзии», став внешнеполитическим приоритетом вместо борьбы за Ириан, в последний раз объединил страну. Разные классово-политические силы преследовали при этом различные цели. Коммунисты надеялись, что борьба с внешним врагом усилит антиимпериалистические настроения, поднимет влияние партии и сдвинет страну влево. Сукарно уповал на «перманентную революцию» в национал-третьемирском варианте:
«Сейчас колесо революции снова вертится на основе классических законов всех революций: нет революции без непрерывной конфронтации… Если вы чувствуете, что вы проводите конфронтацию, – значит, вы в революции»4.
Первое утверждение можно с оговорками принять, но второе неверно: конфронтация вовсе не обязательно означает революцию. «Кабиры» не без оснований рассчитывали, что милитаризация страны упрочит их позиции.
<<< Предыдущая глава | Следующая глава >>>
Оглавление
1 Капица М.С., Малетин Н.П. С. 180.
2 Цит. по: Капица М.С., Малетин Н.П. С. 216.
3 Капица М.С., Малетин Н.П. С. 185-86.
4 Цит. по: Капица М.С., Малетин Н.П. С. 220.