4. Единый фронт и «направляемая демократия»
Кроме КПИ, влияние в массах крестьян и рабочих имели еще две партии. Прежде всего речь идет о Национальной партии Индонезии (НПИ), выступавшей за расторжение соглашений с Нидерландами, создание госсектора в экономике и поддержку национального капитала. Другую партию под названием «Нахдатул Улама» («Союз мусульманских богословов») образовали в апреле 1952 г. исламские традиционалисты, порвавшие с прозападным руководством Машуми. Среди ее членов преобладали средние и мелкие торговцы, ремесленники, владельцы небольших промышленных предприятий, зажиточные крестьяне. Лидеры партии осуждали модернизацию религии и звали к «истокам», трактуя их как создание независимого государства на исламских принципах. Идейно противостоя НПИ и тем более КПИ, «Нахдатул Улама» вначале шла на блок с ними ради упрочения независимости.
Возрождение единого фронта, существовавшего в годы борьбы с колонизаторами, началось с 1951 г., когда 12 партий, в том числе КПИ, образовали координационный комитет и выработали совместную платформу на платформе продолжения национально-демократической революции. Широкий фронт дал возможность освободить арестованных, демократизировать избирательный закон, создать государственный банк. В 1952 г. КПИ и НПИ выступили против соглашения с США «о взаимном обеспечении безопасности», подготовленного правым правительством. Кабальный пакт был похоронен, компрадоры из Машуми и СПИ лишились исполнительной власти.
Отражая угрозу справа, Сукарно пошел на сотрудничество с коммунистами. КПИ и массовые организации получили легальный статус. Более того, на V съезде КПИ было оглашено президентское приветствие, присутствовало несколько министров. Единый фронт стал реальностью. В последующие годы его кратко называли НАСАКОМ – по первым слогам названий трех основных участников: националистов, религиозных сил и коммунистов. На парламентскую поддержку КПИ опирались правительства, где основные посты занимала НПИ. Кабинет Али Састроамиджойо (1953-55 гг.) национализировал нефтепромыслы Северной Суматры. Государство построило несколько предприятий, запретило вывоз капитала, ограничило перевод прибылей за границу 60 процентами. Оказывалась кредитная поддержка госсектору и национальным предприятиям, в том числе кооперативам (в Индонезии тех лет это была форма объединения национального капитала, преимущественно среднего и мелкого).
Политика единого фронта обеспечила КПИ стремительный рост. В 1952 г. коммунистов насчитывалось примерно 8 000, к концу 1954 г. – 500 0001. Ширились массовые организации, работавшие под руководством партии: профсоюзы, Народная молодежь, Движение женщин Индонезии. Благодаря их активной работе по осуществлению социальных программ поддержка партии в массах неуклонно росла.
29 сентября 1955 г. (снова конец сентября!) прошли первые – и последние до переворота – выборы в парламент, а вскоре и в Учредительное собрание, полномочное принять конституцию. Набрав более 16% голосов, КПИ вышла на четвертое место после НПИ, прозападного блока и «Нахдатул Улама». В парламенте почти все места достались четырем партиям: НПИ и Машуми получили по 57, Нахдатул Улама – 45 и КПИ – 392. Аналогичный расклад получился и в Учредительном собрании.
Пытаясь создать правительство широкого фронта, Сукарно убеждал националистов и исламистов:
«Нельзя продолжать игнорировать партию, которая получила на выборах шесть миллионов голосов».
Но и его легендарное красноречие было бессильно против классовой позиции многих парламентариев. Тогда президент ополчился против «западной, не отвечающей национальному духу парламентской системы». «Я не стремлюсь стать диктатором, – заверял он. – Я действительно демократ. Но моя демократия – не либеральная демократия»3.
Правая оппозиция, не надеясь больше на выборы, сделала ставку на переворот. В ноябре 1956 г. полковник Лубис поднял в столице мятеж. После провала путча борьбу перенесли на «внешние острова». Под обычную демагогию об эксплуатации провинций центром, мятежники добивались передачи именно центральной власти правым партиям, запрета КПИ. На Суматре было сформировано параллельное «революционное правительство», начавшее с ареста нескольких тысяч коммунистов. В Вашингтоне уже «изучали» вопрос о его признании, чтобы «остановить скатывание Индонезии к коммунизму». В начале 1957 г. исламисты вышли из правительства, рассчитывая спровоцировать переворот.
Сукарно нанес ответный удар, предложив взамен «импортной» парламентской модели «направляемую демократию», будто бы заложенную в недрах сельской общины. Основой ее провозглашалось нечто вроде «консенсуса» – замена голосования консультациями «на основе взаимного сотрудничества» при арбитраже верховного лидера. Таким путем «бунг Карно» рассчитывал прийти к «исчезновению оппозиции, воцарению национального мира». Предусматривался Национальный совет из представителей «функциональных групп»: рабочих и предпринимателей, крестьян и землевладельцев, интеллигенции и военных. При всем утопизме подобного подхода, на тот момент он отвечал настроениям масс, относившихся к «парламентским» играм политиканов примерно так же, как старушка из блоковских «Двенадцати» – к Учредительному собранию. Вряд ли тогда была иная альтернатива гражданской войне и интервенции.
План Сукарно одобрили НПИ и другие партии. Кроме патриотических мотивов, ими двигало и стремление нейтрализовать избирательные успехи КПИ. Против реформы выступили только прозападные Машуми и СПИ, не приемлющие никакого участия коммунистов во власти.
Расширенное совещание Политбюро ЦК КПИ 20 февраля 1957 г. решило поддержать президента. Коммунисты расценили президентский план как «соответствующий неотложным политическим нуждам народа». Партия ждала от «направляемой демократии» упрочения национального единства и прогрессивного развития, независимой внешней политики, отпора империализму и реакции. Когда в марте 1957 г., под угрозой распада страны, Сукарно ввел чрезвычайное положение, КПИ сочла этот шаг законным, в то же время призвав «предупредить злоупотребления». Чтобы компенсировать неучастие КПИ в правительстве, 12 коммунистов ввели в Национальный совет. Отношение к кабинету коммунисты формулировали так:
«Безоговорочная поддержка тех мероприятий, которые приносят пользу народу, критика колебаний и оппозиция тем мерам, которые ущемляют интересы народа»4.
Союз с популярным в народе президентом на первых порах усилил партию. К 1959 г. коммунистов стало уже полтора миллиона. На местных выборах 1957-58 гг. КПИ вышла по числу голосов на первое место. 17 коммунистов возглавили органы власти ряда провинций, мэрии крупнейших городов – Сурабаи и Семаранга. На общенациональных демократических выборах партия надеялась получить не менее 25% голосов.
Но объективно на первый план выдвинулись не общедемократические, а антиимпериалистические задачи. И едва ли могло быть иначе, пока бывшие колонизаторы господствовали в экономике, оставались непосредственными эксплуататорами большинства пролетариев, оккупировали немалую часть страны и вмешивались в ее оборону.
В первую очередь была упразднена нидерландская военная миссия. В 1954 г. правительство, выполняя требования парламента, расторгло союз с Нидерландами, через два года – большинство соглашений с экс-метрополией, прекратило выплату ее долгов. 3 декабря 1957 г. профсоюзы, руководимые КПИ и НПИ, взяли под контроль все голландские предприятия. Ключевые позиции в экономике перешли к государству, хотя капитал других империалистических стран сохранил позиции.
Правые партии осудили действия профсоюзов и потребовали запретить КПИ. Не добившись своего, они открыто примкнули к мятежникам, но армия их не поддержала. К июлю 1958 г. мятежники были загнаны в джунгли, а спустя три года сложили оружие.
Усматривая в «антилиберальных» мерах подлинное народовластие, Сукарно страстно призывал:
«Порвите со сферой либерализма, откажитесь от всего, что связано с ней…»5.
В Учредительном собрании не набралось 2/3 голосов, требуемых для принятия постоянной конституции. КПИ выступила за введение конституции 1945 г. президентским декретом и роспуск собрания. Сукарно так и поступил; новое правительство возглавил он сам. Декреты президента больше не требовали утверждения депутатами. Над парламентом был поставлен созывавшийся лишь в особых случаях Временный народный консультативный конгресс (ВНКК), куда, кроме парламентариев, входили беспартийные представители регионов и «функциональных групп».
1959 г. Сукарно объявил «годом возрождения революции», а 17 августа обнародовал «Политический манифест» (кратко – «Манипол»). Подобно «Панча сила», «Манипол» включал 5 принципов: конституция 1945 г., «индонезийский социализм», «направляемая демократия», «направляемая экономика», «индонезийская самобытность». Ближайшими целями провозглашались подъем благосостояния народа, национальная безопасность, борьба против империализма, сохранение и развитие «самобытности». Поддержка этой программы партиями ставилась условием их легальности. VI съезд КПИ (1959), одобрив «Манипол», предложил сформировать «кабинет сотрудничества», в котором были бы пропорционально представлены все антиимпериалистические силы.
Но на практике «антилиберальные» меры принимали антидемократический характер. В первую очередь это коснулось статуса политических партий. Чтобы сохранить легальность, партия должна была насчитывать не менее 150 тыс. членов, регулярно передавать правительству членские списки и финансовые отчеты. В провинциях ввели управление по образцу центрального, что лишало КПИ плодов победы на местных выборах.
В марте 1960 г. КПИ выступила против бюджетного законопроекта, внесенного самим Сукарно. Большинством голосов законодатели отклонили его. Президентским декретом парламент был распущен. В телеграмме главе государства, совершавшему очередной зарубежный вояж, Айдит выразил крайнее сожаление действиями, которые «серьезно угрожают демократической жизни страны», и предложил избрать новый парламент или сформировать временный. В свою очередь, правые и клерикальные партии объединились с СПИ и «левыми» последователями Тан Малаки в «Демократическую лигу», выступив как против «диктаторских и неконституционных» шагов главы государства, так и против «влияния коммунистов на правительство». Вернувшись, Сукарно запретил лигу и назначил парламент: 153 членов – по списку «функциональных групп» и 130 – от пяти партий. Машуми и СПИ остались без мандатов, а вскоре были объявлены распущенными. НПИ получила 44 места, национал-исламисты – 36, КПИ – 30. Вместе с 25-30 сторонниками-«функционалами» у компартии были прочные позиции. Заместителем председателя парламента стал коммунист Лукман6.
На митинге в честь VII съезда (1962) Сукарно говорил:
«Тот факт, что КПИ выросла со 150 тыс. до 2 млн. членов, стала крупной, сильной, объясняется тем, что КПИ последовательно защищала интересы рабочих и крестьян; последовательно стояла за единство Республики Индонезия, последовательно защищала неимущих»7 .
Компартия опиралась на прочную поддержку массовых организаций: профцентра – Всеиндонезийской центральной организации труда (SOBSI); Народной молодёжи (Pemuda Rakyat), Движения женщин Индонезии (GERWANI), Крестьянского фронта Индонезии (BTI), Общества народной культуры (LEKRA) и Ассоциации учёных Индонезии. В КПИ или близкие к ней организации входил каждый пятый индонезиец.
«Бунг Карно» снова и снова предлагал ввести коммунистов в правительство, но этому противились правые в других партиях и армии. Пришлось ограничиться включением представителей КПИ в консультативные органы. Айдит был назначен заместителем председателя ВНКК. В марте 1962 г. президент назначил его и Лукмана министрами без портфеля.
Однако реальная политика проводилась узким «внутренним кабинетом», где коммунистам места не было. Все легальные партии вошли в НАСАКОМ; лидером фронта стал президент, программой – «Манипол». Исполнилась мечта Сукарно – править «без вмешательства оппозиции» хотя бы пять лет8. Ровно столько и было отмерено историей…
<<< Предыдущая глава | Следующая глава >>>
Оглавление
1 Мирский Г.И. «Третий мир»: общество, власть, армия. М.: 1975. С. 98.
2 Капица М.С., Малетин Н.П. Сукарно: Политическая биография. М.: 1980. С. 134.
3 Там же. С. 143, 150.
4 Там же. С. 155.
5 Там же. С. 167.
6 Там же. С. 170.
7 Там же. С. 191.
8 Там же. С. 171.