Участие народов России в революционном движении, финалом которого стали три российских революции, и, особенно, Великая Октябрьская, было важнейшим последствием их включения в состав Российской империи вне зависимости от форм этого вхождения. В.И.Ленин подчеркивал, что «в 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма, и это движение было представлено почти исключительно дворянами» (Ленин В.И. Полн.собр.соч.Т.30.С.315). А в конце XIX – начале XXв. именно в Россию переместился центр международного революционного движения. Это был самый настоящий российский феномен, изучением которого занимались и занимаются тысячи исследователей, оставивших громадное наследие.
В 20-х г.г. историк Н.А.Рожков обратил внимание на поток изданий по революционному движению и призвал к серьезной разработке методологии истории революционной борьбы в России (Рожков Н.А. К методологии истории революционнорго движения //Красная летопись, 1923, №7). В этом направлении с тех пор была проведена немалая работа, но далеко не все начинания были завершены или взяты на вооружение историками. Одним из самых сложных остается вопрос о терминологии революционного движения. Несмотря на неоднократные призывы к созданию комплексного исторического терминологического словаря эта работа даже не начата. В 60-х гг. в Институте истории было задумано многообещающее исследование по истории революций. Одна из важнейших задач его заключалась в выработке терминологии революционного движения, но работа над этим трудом была прервана. Поэтому прав эстонский исследователь Р.Блюм, когда пишет, что “исследование развития понятия революция еще ждет обстоятельного марксистского анализа, который должен раскрыть его социальную детерминацию” (Блюм Рэм.Поиски путей к свободе. Таллин, 1985, С.9).
Получилось так, что первенство в разработке понятийного аппарата по истории революционного движения захватили наши философы. Отнюдь не принижая значения их работ, следует отметить в них заметный отрыв от многообразия исторической картины. Достаточно обратиться к принятому в философской литературе понятию революция. Социальная революция ими подается как “способ перехода от исторически изжившей себя общественно-экономической формации к более прогрессивной”, “коренной качественный переворот во всей социально-экономической структуре общества” (Философский энциклопедический словарь.М., 1983,С.574.). Не говоря о том, что необходимо учитывать не просто форму перехода, а форму радикального перехода, при такой формулировке исключается наличие внутриформационных революций, таких как революции 1830 и 1848 гг. во Франции, как революция 1905г. и Февральская революция в России и т.д. Такой подход не позволяет ответить на вопрос о национальных революциях, являющихся формой социальных революций.
Термин революция использован классиками марксизма-ленинизма в трех основных значениях: революционное движение вообще; обыденное традиционное понятие, существующее в литературе; собственно марксистское понимание коренных социально-экономических изменений. В.И.Ленин в статье “Памяти Герцена” писал о трех поколениях, трех классах, действовавших в русской революции (Ленин В.И..Полн.собр.соч.Т.21.С.261). Известно, что дворянские и разночинские революционеры в революции не участвовали, и В.И.Ленин здесь под революцией понимает революционное движение. Ф.Энгельс назвал революцией Первое сербское восстание потому, что так было принято его называть в тогдашней, прежде всего немецкой литературе. Однако это восстание было по существу народно-осводобительной войной. Поэтому при использовании трудов классиков необходим творческий подход к действительным взглядам.
Серьезное значение для изучения революционных движений имеет правильное определение различных их типов или форм. Речь идет о соотношении между общественным, освободительным и революционным движением. Общественное движение бывает не только демократическим, но и реакционным, для чего достаточно вспомнить черносотенные союзы во главе с Дубровиным, Пуришкевичем и Марковым, которые тоже участвовали в общественном движении. Значительно сложнее обстоит дело с выяснением соотношения понятий освободительное и революционное движение. Во время дискуссии 1966 года М.В.Нечкина подчеркивала, что “термины революционное и освободительное движение у Ленина идентичны” (История СССР,1966.№4.С.122). При этом она поясняла, что В.И.Ленин был вынужден парименить термин освободительное, а не революционное движение из-за цензурных сложностей. Однако, еще в 50-60-х гг. с М.В.Нечкиной согласились отнюдь не все исследователи. И были у них вполне законные основания, поскольку крестьянские восстания, рабочие досоциалистические выступления и национальные движения тоже входят в систему освободительных движений, но далеко не всегда их можно оценивать, как революционные акции. Не всегда корректно мы используем и термин революционер, поскольку революционер это не просто участник освободительного движения, а сознательный сторонник революционных преобразований. В.И.Ленин подчеркивал, что “революционер – не тот, кто становится революционным при наступлении революции, а тот, кто при наибольшем разгуле реакции, при наибольших колебаниях либералов и демократов отстаивает принципы и лозунги революции. Революционер – тот, кто учит массы бороться революционно”… (Ленин В.И. Полн.собр.соч.Т.23.С.309.).
Ленинское наследие позволяет правильно оценить и характер различных отрядов революционного движения. Отошел в прошлое ожесточенный спор о народниках и революционных демократах, и большинство историков, наконец, признало, что революционные народники тоже революционные демократы. Термин революционные демократы, кстати, применялся и в официальных материалах, например, в отчете III отделения за 1863 г. (ГАРФ, ф,109,оп.223,д.28/1863г./,л.402 об.). Однако, порой и сейчас можно встретить утверждение о том, что в 80-х гг. XIX в. революционное народничество сменилось народничеством либеральным. Это прямо противоречит утверждениям В.И.Ленина, который отмечал, что «двоякая, либеральная и демократическая тенденция в народничестве вполне ясно наметиласьуже в эпоху реформы 1861г.». (Ленин В.И. Полн.собр.соч.Т.20.С.165.). Эти тенденции в народничестве были и в XIX и в XX вв., что довольно четко проявилось в деятельности неонародников в эпохе трех российских революций. Те, кто отказывали революционным народникам в 80-90-х гг. в революционности, не заметили, что они таким образом лишили Россию революционеров. В.И.Ленин подчеркивал, что в 1894г. всех социал-демократов России можно было пересчитать по пальцам. Однако с перемещением центра революционного движения в Россию появляются многие тысячи революционеров, видущие борьбу с царизмом; они создают десятки революционных кружков и организаций, самую мощную в мире революционную эмиграцию. Между тем сторонники отмеченных схем не хотели видеть всех этих процессов, связанных с революционным движением в России.
В ходе отмеченной дискуссии были затронуты многие аспекты, связанные с народниками и революционной демократией. Не смотря на это, до сих пор не выработано общепризнанное понятие революционной демократии, хотя эта тема и стала предметом специальной дискуссии (на львовском симпозиуме 1984г.), которая была перенесена на страницы журнала “Новая и новейшая история”. Важно, однако, то, что большинство историков, основываясь прежде всего на ленинском наследии и работах Гинева, Ерофеева, Колесниченко, Ульяновского, в процессе этих дискуссий пришло к выводу, что российская революционная демократия существовала с 40-х гг.XIXв. до периода гражданской войны в СССР. Понятие революционной демократии, на наш взгляд, следует трактовать как революционное движение эпохи перехода от феодализма к капитализму, выражающее интересы широких народных масс, прежде всего крестьянства, а также городской бедноты, которая исходила из утопического социализма, либо из идеи абсолютного или относительного равенства.
Изучение революционных движений находится в тесной связи с исследованием национально-освободительных движений. Однако, в этой области в последние годы наблюдается заметный спад в отечественной историографии. История национально-освободительных движений в нашей стране нуждается сейчас в решении ряда вопросов методологического характера. Так, следует четко различать собственно национальные и народно-освободительные движения. Испанская реконкиста и борьба украинского народа под руководством Богдана Хмельницкого – это не национально-освободительные движения, а народно-освободительные войны. Говорить, о национально-освободительных движениях мы можем лишь относительно эпохи капитализма, когда уже оформилась буржуазия или по крайней мере ее развитие достигло определенного уровня.
Важной задачей историков является выявление соотношения революционных и национально-освободительных движений. В этой связи необходимо остановиться прежде всего на участии различных народов в общероссийском революционном движении, на национальных программах революционеров и на соотношении революционных и национальных движений. Проследим их на всех трех этапах освободительного движения в России, выделенных В.И.Лениным.
Прежде всего, необходимо отметить, что декабристы, за редким исключением, не ставили задачу участия народа в своем выступлении, которое мыслилось ими как военный переворот. Народники, при всем их внимании к народу, смогли привлечь к своей работе лишь незначительное число рабочих и крестьян.
Одной из интересных проблем является вопрос об участии в революционном движении представителей народов нашей страны, что важно для понимания условий общероссийского революционного движения, которое стало кровным делом всех наций и народностей России.
Задача выявления национального состава различных кружков и организаций на первых двух этапах российского освободительного движения не простая, но и не столь сложная, как это кажется на первый взгляд. Для ее решения мы прежде всего прибегаем к материалам био-библиографического словаря «Деятели революционного движения в России», издававшегося в 20-30-х гг. и переизданного в ГДР в 70-х гг. Материалы словаря уже неоднократно использовались для различных социологических расчетов (Антонов В.С. К вопросу о социальном составе и численности революционеров 70-х годов// Общественное движение в пореформенной России. М.,1965.), но для выявления национального состава он казался малопригодным. Действительно, прямые указания на национальную принадлежность в словаре даются в редчайших случаях, но мы можем нередко ее определить руководствуясь другими материалами. Прибегая к ним, можно отметить, что эстонцем был декабрист Иоган (Иохан) Анатуин, латышами – известные шестидесятники Арнгольд и Баллод, белорусом – Николай Судзиловский (знаменитый Гавайский сенатор), грузином – видный бакунист В.Черкезов и т.д. Работа по конкретному выявлению национального состава весьма перспективна и может быть продолжена, но для этого необходимо еще значительное время. На данном этапе мы пока прежде всего руководствовались критериями, давно применяемыми в советской исторической демографии. Учитывались фамилия, имя, отчество, место рождения, социальная и религиозная принадлежность, подданство. Конечно, полной точности добиться в таких условиях, естественно, не удается, но приблизительные данные тоже небезынтересные. В первой части упомянутого словаря, в которой отражаются материалы дворянского этапа, приводятся справки о 974 участниках революционного движения (по данным В.А.Дьякова – 951). Список этот не полный, но из общего числа революционеров нами выявлено 178 деятелей представителей нерусского населения. Хотя это довольно приблизительная цифра, но зато более убедительно выглядит процентное соотношение, поскольку выясняется, что на долю нерусских участников движения на дворянском этапе приходилось 18,27%. В целом же русские составляли примерно 80% участников революционного движения, а соотношение русских и нерусских участников было 4 к 1. Это отнюдь не случайно, ведь на первом этапе дворяне составляли подавляющее большинство революционеров. По числу участников движения после русских примерно одинаковыми являются показатели по трем народностям: полякам (63 чел.), немцам (57 чел.) и украинцам (44 чел.). Кроме того, нами выявлено 9 чел. – французы, 7 чел. – греки, 4 чел.- англичане, 2 чел. – татары, 2 чел. – сербы, 2 чел. – итальянцы, 2 чел. – евреи, 2 чел. – финны, 1 чел. – эстонец, 1 чел. – молдаванин, 1 чел. – грузин, 1 чел. – швейцарец. Всего, таким образом, выявляется представительство 16 народностей России и зарубежных стран. Среди участников движения были выходцы из Украины, Белоруссии, Молдавии, Эстонии, Поволжья, Кавказа (речь идет о грузине-декабристе А.С.Гангоблове, который родился в Петербурге, но не знал родного языка. См. Горгидзе М.Грузины в Петербурге, Тбилиси,1976.С.321). Таким образом, уже на дворянском этапе российское революционное движение носило многонациональный характер.
В исторической литературе хорошо показано отношение декабристов к различным народам нашей страны. К.Рылеев, А.Бестужев, В.Кюхельбекер, Ф.Глинка, А.Розен, А.Миневский выразили свои добрые чувства к различным народам России, а также и к зарубежным народам (грекам, испанцам, итальянцам, американцам). Однако преодолеть свою национальную социальную ограниченность они не смогли. Нельзя также не видеть и значительное различие в их взглядах на разрешение национального вопроса и проблемы во взаимоотношениях между различными народами России. П.Пестель стоял на четких унитарных, централистских позициях. Он признавал необходимость отделения Польши от России, но считал, что все народы России в конечном итоге консолидируются в один народ – русский. Н.Муравьев (по крайнем мере в первом варианте своей конституции) стоял на федералистских позициях и предусматривал деление России на отдельные «державы» и «области» по географическому принципу. Вместе с тем, он рассматривал их, как кооперированную систему, т.е. был сторонником политической федерации.
Значительно отличались от взглядов Пестеля и Муравьева воззрения членов Общества соединения славян. Члены этого самого левого декабристского общества, приблизившиеся к идее народной революции и отрицавшие военный переворот, создали и самую радикальную декабристскую программу. Они планировали основание федерации демократических республик, в которую должны были войти как славянские, так и некоторые неславянские страны.
Таким образом, еще в эпоху декабристов выявились два подхода к построению будущего российского государства – унитарный и федералистский, которые проходят через всю историю российского революционного движения вплоть до Октябрьской революции. На всех этих этапах особую роль играл польский вопрос, далеко выходивший за пределы внутрироссийских проблем.
В период зарождения общероссийского революционного движения польское революционное движение было представлено своим национально-освободительным левым крылом. Противостояние России и Польши – двух славянских государств к тому времени насчитывало почти тысячу лет и проявлялось не только в обычных противоречиях двух соседних государств или двух разных религиозных толков. Борьба за влияние между Россией и Польшей наблюдалась и в общеславянском масштабе, что прослеживается на примерах истории Болгарии, Сербии, Чехии и других славянских земель. Затем борьба за лидерство перешла и в сферу общественного движения. Возникновение собственно российского революционного движения выдвинуло в повестку дня вопрос об отношении к польскому освободительному движению (Ленин В.И. Полн. собр. соч..Т.25.С.297.), которое насчитывало в своих рядах до 60-х гг. XIXв. гораздо больше революционеров по сравнению с русским революционным движением.
Польское движение стало первым национально-освободительным движением, с которым пришлось столкнуться первым русским революционерам. Четкая позиция и отношение к этому движению была чрезвычайно важной, что хорошо поняли уже декабристы, которые пошли на союз с польскими революционерами. Таким образом, самый первый революционный союз, который заключили русские революционеры, был русско-польский революционный союз 20-х гг. прошлого века (Очерки революционных связей народов России и Польши.1815-1917.М.,1975.С.46-71). Вслед за тем начали создаваться и совместные революционные русско-польские организации: Общество соединенных славян и Общество военных друзей (первоначально оно возникло в составе Литовского корпуса).
Крестьянская реформа 1861г. положила начало новому этапу российского освободительного движения. Высказанное В.И.Лениным, это положение уже давно взято на вооружение советской исторической наукой. Однако далеко не всегда показывается, сколь значительными были отличия между дворянскими и разночинскими революционерами при всей их приемственности. Дворянские революционеры были по своему характеру буржуазными революционерами, а разночинские в своем подавляющем большинстве были революционерами-демократами. Если первые колебались между конституционной монархией и республикой, то вторые в громадном своем большинстве были последовательные республиканцы. Отличия проявлялись также в их отношении к революционной морали, религии и т.д. Но самое главное различие заключалось в повороте разночинских революционеров к народу и социалистическому движению. Поэтому в своем подавляющем большинстве они были революционными социалистами, за которыми закрепилось название народников.
Рассматриваемый этап имеет свои отличительные черты и с точки зрения участия в революционном движении представителей различных народностей. Согласно данным словаря «Деятели революционного движения», уже в 60-х гг. в России имелось 1600 революционеров, что более чем в полтора раза превосходит численность революционеров дворянского этапа. Соответственно возрастает и численность революционеров – представителей нерусского населения (35,56%), что было больше по сравнению с предшествующим этапом на 17,29%. Данные по народностям России выглядят следующим образом. После русских первое место занимали поляки (258 чел.), затем шли немцы (106 чел.) и украинцы (77 чел.). Поляки по своей численности превосходили немцев и украинцев вместе взятых, что объяснялось событиями польского восстания 60-х гг. XIX в. Среди революционных деятелей рассматриваемого периода были также евреи (27 чел.), грузины (13 чел.), татары (12 чел.), молдаване (11 чел.), армяне (11 чел.), греки (6 чел.), англичане (4 чел.), латыши (2 чел.), итальянцы (2 чел.), кабардинцы (2 чел.), финны (1 чел.), сербы (1 чел.), белорусы (1 чел.), эстонцы (1 чел.), шведы (1 чел.), осетины (1 чел.). Таким образом, если по всему дворянскому этапу выявляются представители 16 народностей, то в 60-е гг. XIX в можно говорить как минимум о представителях 21 нации. Причем по сравнению с предшествующим периодом увеличился состав представителей кавказских народностей.
В 70-е гг. XIX в. число участников революционного движения по сравнению с 60-ми гг. заметно возрастает. По указанному словарю выявляется около 7000 революционеров, из которых нерусское население составляло 2498 чел., т.е. более 36% участников движения. В этот период второе место после русских занимали украинцы (876 чел.), затем поляки (497 чел.), евреи (408 чел.), немцы (207 чел.), грузины (102 чел.), молдаване (43 чел.), белорусы (21 чел.), финны (15 чел.), татары (15 чел.), эстонцы (14 чел.), французы (11 чел.), литовцы (9 чел.), осетины (9 чел.), армяне (9 чел.), сербы (8 чел.), итальянцы (5 чел.),, австрийцы (5 чел.), шведы (5 чел.), азербайджанцы (4 чел.), швейцарцы (4 чел.), латыши (4 чел.), болгары (3 чел.), англичане (2 чел.), караимы (2 чел.), голландцы (1 чел.), чехи (1 чел.), румыны (1 чел.), балкарцы (1 чел.), кабардинцы (1 чел.), черногорцы (1 чел.),
Таким образом, в 70-е гг. XIX в. значительно усиливается участие представителей различных наций в российском революционном движении. К сожалению, по 80-м и 90-м гг. мы не располагаем подобного рода материалами. Словарь по 80-м гг. вышел только до буквы «З». Правда, в архиве Октябрьской революции (в 533 фонде Общества политкатаржан и ссыльно-поселенцев) есть верстка не вышедших частей, но она не полная. А материалы по 90-м гг. XIX в. выявить пока не удается вообще. Поэтому мы обращаемся к данным персоналий (по первым трем буквам словаря), которые затем сопоставляются с материалами словаря социал-демократов. Однако, следует иметь в виду, что и эти данные не полны, т.к. персоналии социал-демократов кончаются на букве «Г». Тем не менее, сопоставление имеющихся материалов дает возможность сделать некоторые предварительные наблюдения.
В 80-е гг. XIX в. число участников революционного движения в России увеличивается по сравнению с 70-ми гг. в 1,6 раза. Другими словами, в эти годы участвовало 11000 человек. В 90-е гг. (точнее, за 5 лет) мы полагаем, что революционное движение было на уровне 80-х гг., когда в начале был подъем, а затем спад, и можно допустить, что было примерно 5000 человек участников движения. Всего же за разночинский период получается, таким образом, 24600 участников революционного движения. То есть, по сравнению с дворянским этапом (равным по продолжительности разночинскому) происходит рост числа революционеров примерно в 25 раз. В свете этих цифровых данных становится еще более очевидной справедливость слов В.И.Ленина о том, что «шире стал круг борцов, ближе их связь с народом». (Ленин В.И. Полн.собр.соч.Т.21.С.261.)
Почти 25000 из общего числа революционеров освещаемого этапа, примерно 40%, т.е. 10000 человек были выходцами из нерусского населения России (хотя это число приблизительное, но оно, на наш взгляд, в целом отражает действительное положение).
Революционная мысль на разночинском этапе продолжала активно разрабатывать и проблемы, связанные с национальным вопросом в России. Наследие революционеров-разночинцев в этой области весьма значительно и неоднократно привлекло внимание исследователей. Однако в целом эта проблема в рамках всего этапа еще не решена. Громадное влияние на настроение деятелей революционного движения в этот период, как известно, оказали взгляды А.И.Герцена и Н.Г.Чернышевского. Национальным вопросом специально занимались М.Бакунин, Н.Лавров и П.Ткачев и другие видные революционеры той поры.
Среди разночинцев, как и дворянских революционеров, имелись различные подходы к будущему устройству России. Герцен и Чернышевский допускали возможность создания федерации. Необходимость учреждения социалистической федеративной русской республики (с правом Польши и Литвы на свою независимость) провозглашали издатели самой радикальной прокламации 60-х гг. «Молодая Россия». Право на отделение допускали авторы «Программы рабочих членов партии «Народной воли», провозглашавшие создание самостоятельных местных областей, связанных в один «Общерусский союз». Ряд деятелей революционного народничества отстаивал необходимость унитарного государства (П.Ткачев, Л.Тихомиров и др.).
Пролетарский этап освободительного движения, ставший венцом революционной борьбы народов России, внес глубокие качественные изменения в характер движения и его цели. Однако в существующей исторической литературе слабо отражены отличия между вторым и первым этапами, а при освещении двух последних этапов недостаточно четко показаны их общие задачи; между тем, общая цель заключалась в борьбе за ликвидацию пережитков феодализма, свержение самодержавия и провозглашение политических свобод. Общими были и задачи построения нового строя, хотя у разночинцев его создание мыслилось на утопических основаниях. К сожалению, при современном состоянии источников нет возможности подсчитать общее количество сознательных революционеров, участвовавших в движении. Мы обладаем только двумя выписками из словаря о социал-демократах, где приводятся данные с 80-х гг. XIX в. до 1904г. Эти данные свидетельствуют о том, что в начале XX в. по сравнению с 80-ми гг.XIX в. примерно в 1,5 раза увеличивается число участников движения. В рассматриваемый период на долю представителей нерусского населения падало 39,4%, т.е. примерно 40% участников движения. Однако необходимо подчеркнуть, что словарь социал-демократов не учитывал социал-демократов Литвы, Польши, Латвии, членов самостоятельных еврейских социал-демократических организаций, армянских социал-демократов (по ним предполагалось издать самостоятельные тома, но этот план не был реализован). Национальный состав революционных организаций в период между революцией 1905 г. и Октябрьской революцией мы пока не можем определить даже приблизительно. Несомненно одно, что в революционное движение втягивались практически все народы России (имеется диссертация о восстании на броненосце «Потемкин», где автор (Кардашев Н.А.) приводит список повстанцев, указывающий на то, что наряду с русскими в восстании принимали участие десятки украинцев, молдаван и представителей других народностей России).
Материалы VI съезда РСДРП (б) свидетельствуют о том, что в июле 1917 г. насчитывалось 240000 большевиков. В настоящее время вычислить национальный состав партии накануне Октября не представляется возможным, но при объединении усилий историков эта задача может быть решена по крайней мере в общих чертах. Нам известно лишь, что в состав руководящего органа партии, ее Центрального Комитета на VI съезде было избрано 21 человек (из них 10 человек русских).
На пролетарском этапе в революционное движение России подключились многие новые народы России, представители которых не участвовали в нем на дворянском или разночинском этапах. В 1912 г. вступил в партию абхазец М.Лакоба, в 1915г. – казах А.Джангильдин, в 1916г. – дагестанец У.Буйнакский; в революционное движение включились мордвин А.Байкузов, чуваш Т.Таер, представители других народов страны.
На пролетарском этапе освободительного движения четко выкристаллизовалась и национальная программа, основанная на принципах марксизма-ленинизма. Эти принципы стали равнодействующей двух основных лозунгов в национальном вопросе – «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и право наций на самоопределение. Русские пролетарские революционеры, взяв на вооружение теорию марксизма, получили тем самым ключ к пониманию национального вопроса вообще и национального вопроса в России, в частности (Ленин В.И.Полн.собр.соч.Т.10.С.267.). Важнейшая роль в решении этой задачи принадлежит В.И.Ленину, ставшему на защиту национально-освободительного движения угнетенных народов России и других стран.
Вклад В.И.Ленина в разработку теории национального вопроса огромен и хорошо отражен в нашей литературе. Однако по вопросу о структуре будущего государства победившего пролетариата, по степени учета в нем интереса различных национальностей в этой литературе нет должной точности. Уже первые российские марксисты еще в 80-х гг XIX в. века высказали свое отношение к национальному вопросу, но Г.В.Плеханов стал на централистские позиции, тогда как руководитель другой первой марксистской группы Д.Благоев, наоборот, отстаивал принципы федерализма.
Правильное понимание и решение национального и, естественно, других вопросов объединило вокруг партии большевиков все народы нашей страны вне зависимости от того, каким путем эти народы вошли в состав России. Во время Гражданской войны из рядов этих народов вышел ряд выдающихся партийных и государственных деятелей, десятки высококлассных полководцев, которые способствовали закреплению и углублению завоеваний Октября и победе нового общественного строя.