«Вы представители заинтересованной стороны, и не вам судить меня трезво и беспристрастно. Но я верю, что над всеми нами, и над вами в том числе, есть суд высший, который произнесет со временем свой правдивый и честный приговор. Это суд – история» …
Герман Лопатин[1]
В 2014 году издательство Саратовского университета опубликовало книгу Николая Алексеевича Троицкого «Софья Львовна Перовская. Жизнь. Личность. Судьба», тиражом всего в 100 экземпляров.
В 2018 году издательская инициатива и волонтерский DIY-проект common place издает книгу уже в 500 экземпляров (Софья Львовна Перовская. Жизнь. Личность. Судьба – М.; Саратов: Common place, 2018.-546с.)
Как пишет в предисловии к этому изданию Юрий Степанов, центральные издательства «в испуге шарахались от предложения Троицкого издать первую в истории отечественной историографии полную биографию «цареубийцы».
Этим и объясняются столь маленькие тиражи издания.
Николай Алексеевич Троицкий (1931-2014) закончил Саратовский Государственный Университет, где успешно и трудился на историческом факультете с 1961 года. Является крупнейшим специалистом по истории судебных процессов России.
В 1963 году Николай Троицкий защищает кандидатскую, а затем и докторскую – о политических процессах в России 1871—1890 гг.
Для Николая Алексеевича история никогда не была набором персонажей, цифр, дат и событий. В своих публикациях и монографиях он искренне и глубоко переживает за своих героев. Особенно трепетно он относится к женщинам-революционеркам. И свою книгу недаром посвятил русским женщинам.
Особое отношение Троицкий испытывал к Софье Перовской, как к первой женщине, казненной по политическому обвинению[2], являвшейся, по его мнению, одной из самых ярких и обаятельных личностей «среди тысяч и тысяч борцов против царского самодержавия».
Высший моральный авторитет, звание «нравственного эталона» и даже «нравственного диктатора» (по выражению С. М. Степняка-Кравчинского) Софья Львовна заслужила по праву во всех народовольческих организациях, в которых ей довелось участвовать, как отмечает Николай Алексеевич.
Лев Толстой воспринимал ее как «идейную Жанну д”Арк», первую в ряду «лучших, высоконравственных, самоотверженных, добрых людей». Как известно, Л.Н. Толстой сочувственно относился к русским народникам (которых уподоблял «апостолам», «первым христианам»).
Софьей Перовской вдохновлялись как в России, так и за рубежом. В России Перовскую восславили также Тургенев И.С., Блок А.А. и многие другие писатели, поэты и художники.
После Великой Октябрьской революции имя Софьи Перовской вспоминали с уважением и любовью. Сбылись пророческие слова Германа Лопатина и Степана Ширяева. В частности С.Ширяев на «процессе 16-ти» (25—30 октября 1880 г.) в своей речи суду заявил: «Я не касался и не буду касаться вопроса о своей виновности, потому что у нас с вами нет общего мерила для решения этого вопроса. Вы стоите на точке зрения существующих законов, мы — на точке зрения исторической необходимости… Как член партии я действовал в ее интересах и лишь от нее, да от суда потомства жду себе оправдания».
К сожалению, после разрушения Советского Союза и реставрации капитализма в России и бывших республиках СССР имя Софьи Перовской, как утверждает Троицкий, «стали не просто забывать, — гораздо хуже: вычеркивать из памяти или даже обливать грязью».
К примеру, в Ленинграде улицу Софьи Перовской переименовали в Малую Конюшенную и установили на ней памятник царскому городовому.
Телевидение выставляет Перовскую кровожадной террористской и убийцей.
Несколько раз был переиздан роман-пасквиль «Цареубийцы» П. Н. Краснова — бывшего царского генерала и гитлеровского прислужника. В этом пасквиле народовольцы представлены как «нелюди», «стая кровожадных волков», а Перовская обращена в безнравственное чудище.
Николай Троицкий в своей книге, задуманной еще 50 лет назад и законченной к концу жизни, показал Софью Львовну Перовскую целеустремленным человеком. У Софьи, посвятившей всю свою жизнь борьбе с царским самодержавием, было обостренное чувство справедливости, вера в историческую правоту. В тоже время она была чутким и добрым другом, надежной соратницей.
Женские качества ей также были не чужды, и Троицкий показал это в своей книге. Софья проявляла заботу к слабым и больным, нуждающимся в помощи, и это шло искренне, от самого сердца.
Троицкий подмечает, что в партии «Народная воля» Софья Перовская играла совершенно особую, только ей принадлежащую и ни с кем не делимую, вдохновляющую роль «нравственного диктатора», а ведь эта партия непоправимо расшатывала вековые устои полуфеодального, самодержавного режима в России».
Книга Н.А. Троицкого обращена к тем, кто стремится узнать и понять события происходившие в конце 19 века в России, и автор опирается на многочисленные источники: это публикации и письма современников Перовской, судебные отчеты, воспоминания родственников и соратников. А также монографии и исследования историков.
Письмо С. Л. Перовской к матери
Дорогая моя, неоцененная мамуля. Меня все давит и мучает мысль, что с тобой? Дорогая моя, умоляю тебя, успокойся, не мучь себя из-за меня, побереги себя ради всех, окружающих тебя, и ради меня также.
Я о своей участи нисколько не горюю, совершенно спокойно встречаю ее, так как давно знала и ожидала, что рано или поздно, а так будет. И право же, милая моя мамуля, она вовсе не такая мрачная. Я жила так, как подсказывали мне мои убеждения; поступать же против них я была не в состоянии; поэтому со спокойной совестью ожидаю все, предстоящее мне.
И единственно, что тяжелым гнетом лежит на мне, это твое горе, моя неоцененная, это одно меня терзает, и я не знаю, что бы я дала, чтобы облегчить его.
Голубонька моя, мамочка, вспомни, что около тебя есть еще громадная семья, и малые и большие, для которых для всех ты нужна, как великая своей нравственной силой. Я всегда от души сожалела, что не могу дойти до той нравственной высоты, на которой ты стоишь, но во всякие минуты колебания твой образ меня всегда поддерживал. В своей глубокой привязанности к тебе я не стану уверять, так как ты знаешь, что с самого детства ты была всегда моей самой постоянной и высокой любовью. Беспокойство о тебе было для меня всегда самым большим горем. Я надеюсь, родная моя, что ты успокоишься, простишь хоть частью все то горе что я тебе причиняю, и не станешь меня сильно бранить Твой упрек единственно для меня тягостный.
Мысленно крепко и крепко целую твои ручки и на коленях умоляю не сердиться на меня. Мой горячий привет всем родным. Вот и просьба к тебе есть, дорогая мамуля, купи мне воротничок и рукавички, потому запонок не позволяют носить, а воротничок поуже, а то для суда хоть несколько поправить свой костюм: тут он очень расстроился. До свидания же, моя дорогая опять повторяю свою просьбу: не терзай и не мучай себя из-за меня; моя участь вовсе не такая плачевная, и тебе из-за меня горевать не стоит.22 марта 1881 г.
1. Процесс «21-го». Женева, 1888. С.37
2. 3 (15) апреля 1881 года вместе с А.И. Желябовым, Н.И. Кибальчичем, Т.М. Михайловым и Н.И. Рысаковым повешена на плацу Семёновского полка.