В публицистике последних двух десятилетий нередко появлялась мысль о том, что большевикам удалось каким-то образом (публицисты церковного склада упоминали и «нечистую силу») смутить, совратить, ввести в грех неверия, «богоборчества» русский народ, обмануть несбыточными мечтаниями о «земном рае»1. Отсюда, мол, и революция, и гражданская война, и последующее разрушение церквей, преследование духовенства и т.д. И атеистическое движение в стране после Октябрьской революции будто бы было силой навязано сверху. Нынешнее возрождение и укрепление церковных традиций рассматривается при этом как воплощение чаяний прозревшего и раскаявшегося народа, наконец-то вернувшегося в лоно матери-церкви.
Но неужели относительно тонкий слой революционеров-марксистов - большевиков - мог в течение короткого времени насильственно изменить сознание российского народа2 без его соизволения? Искусственно вовлечь народные массы в революционное движение? Извне внушить ему неприязнь к церкви и к её иерархии, вложить в сознание народных масс недоверие к религиозным догмам, вплоть до их отрицания?
Конечно, это было не совсем так. Каковы же в действительности предпосылки антицерковного и антирелигиозного движения в России первых десятилетий XX века? Как правило, революционные настроения народных масс рождают потребность в теориях, которые объяснили бы наличную социальную и духовную ситуацию, определили тенденции развития общества. Появление в России РСДРП - не порождение Запада, не простое усвоение учения Маркса и Энгельса, а результат социальной борьбы, брожения снизу против социального неравенства. Сыграло свою роль и формирование в этот период политической сознательности самых разных групп населения. Во многом интенсивность свободомыслия в России была обусловлена и вовлеченностью в оппозиционную деятельность широких слоев молодежи, - собственно, революции побеждают только тогда, когда молодежь составляет ударную силу движения.
Если схематично определить место деятельности социалистов-марксистов в революционном, антиклерикальном и антирелигиозном движении народных масс, то можно сказать: большевики-марксисты, как и их предшественники-революционеры, явились теоретическими выразителями стихийных революционных настроений народных масс, стремящихся к освобождению от экономического, политического и духовного угнетения. Если бы таких настроений и реальной борьбы народных масс в России конца XIX - начала XX вв. не было, никакая пропаганда не могла бы вызвать к жизни все три российские революции. На этот счет есть замечательные слова В.И.Ленина в статье 1905г. «Социализм и религия»: «Никакими книжками и никакой проповедью нельзя просветить пролетариат, если его не просветит его собственная борьба против темных сил капитализма»3. Марксизм с его идеей преобразования старого мира был интуитивно востребован народными массами России. При этом марксисты считали своим долгом помочь массам выработать сознательное отношение к происходящему путем ознакомления их с социалистическим учением. И неважно, из какого сословия вышли те или иные просветители-революционеры, - важно то, что они сумели осмыслить ход и перспективы стихийного движения, адекватно ответить на потребность народа понять суть происходящих событий.
Антицерковные и антирелигиозные настроения масс, безусловно, были связаны с их борьбой против самодержавного строя, - известно, что психология народных масс меняется в классовых сражениях, они ощущают себя субъектами исторического процесса; чувство зависимости от потусторонних сил у многих притупляется, а то и исчезает. Ослабевает в глазах народа и авторитет церкви. И в этих условиях колоссальное значение для эффективности движения приобретает обратная связь: воздействие оппозиционного (в данном случае - социалистического) учения на стихийное сознание масс, становление социалистической сознательности. Без научной теории стихийное движение, в свою очередь, обречено на провал. Это руки, протянутые навстречу друг другу.
Внесению социалистического учения в сознание масс способствовало и удивительное, как бы вдруг вспыхнувшее во второй половине XIX в. стремление низов к приобретению знаний о природе и обществе. В этом же направлении действовала мощная традиция политического и мировоззренческого свободомыслия, формировавшаяся еще со времен Древней Руси и принявшая зримые очертания в ХVIII-ХIХ вв. как на уровне обыденного сознания народа, так и на уровне сознания теоретического. Идеологические выразители интересов народа - российские революционные марксисты - унаследовали вольнодумную культуру, созданную мыслью М.В. Ломоносова, А.Н. Радищева, декабристов, петрашевцев, революционных демократов и народников, - культуру, питаемую стихийным народным вольнодумством.
Антиклерикальный4 напор разных слоев населения России к началу XX века вызвала и сама государственная православная церковь, ее иерархия, защищавшая несправедливый строй, погрязшая в коррупции, в бюрократизме и формализме.
Каковы же факты, свидетельствующие о том, что во всех слоях населения России в последней четверти XIX - первых десятилетиях XX вв. набирало силу и ширилось стихийное и сознательное движение против церкви и религиозных предрассудков?
Размах антиклерикального движения в России связан с ростом самосознания пролетариата, формировавшегося в крупных городах с 70-х годов XIX в. Среди рабочих уже в то время были революционно настроенные, развитые и образованные люди. Г.В. Плеханов познакомился с такими в Петербурге на нелегальном собрании в 1876 г., где шел спор между сторонниками Бакунина и Лаврова. «Бакунисты» считали, что просветительская деятельность среди рабочих не нужна; «лавристы» же настаивали на создании кружков самообразования рабочих. Один из рабочих упрекнул «бакунистов»: «Как не стыдно вам говорить это? Каждого из вас, интеллигентов, в пяти школах учили, в семи водах мыли, а ведь иной рабочий не знает, как дверь отворяется в школу. Вам не нужно учиться, вы и так много знаете, а рабочему без этого нельзя». Плеханов, по его словам, был потрясен тем, что рабочие оказались сравнительно развитыми людьми. Он решил ближе познакомиться с рабочими. Придя к одному из них, он поразился разнообразию осаждавших его теоретических вопросов. «Чем только он не интересовался, этот человек, в детстве едва научившийся писать. Политическая экономия и химия, социальные вопросы и теория
Дарвина одинаково привлекали к себе его внимание»5. Вскоре Плеханов стал вести занятия в кружке и выяснил, что многие рабочие обуреваемы стремлением к знаниям, особенно к естественнонаучным. Интересуются и вопросами религии, причем некоторые уже были сложившимися атеистами. Кстати, Плеханов признавался, что его общение с рабочими в этот период обратило его к марксизму.
Конечно, большинство рабочих в 70-90-е гг. были верующими, но по мере осознания пролетариатом своих целей совершалось растущее отторжение ими церкви и религии. Жажда знаний приводила к стихийной организации кружков по самообразованию, участники которых доставали где-то книги, вели дискуссии, устанавливали связи с рабочими других фабричных районов, а также с близлежащими деревнями6. На некоторых фабриках и заводах рабочие вынуждали фабрикантов создавать библиотеки с книгами по разным отраслям знаний, не проявляя при этом интереса к религиозной литературе. В промышленных городах при фабриках и заводах под напором рабочих, главным образом, молодежи, открывались воскресные и вечерние школы (к началу 1900 г. - свыше трехсот), в которых преподавали и марксисты (в том числе Н.К. Крупская). В Туле, например, с ее стотысячным пролетариатом, было много пытливых и жаждущих политических знаний рабочих. Здесь с 1896 г. в течение трех лет вел кружок блестящий пропагандист атеизма и марксизма в целом И.И. Скворцов-Степанов. Слушатели кружка вскоре сами стали руководить молодежными группами, часть из них была направлена в другие места Тульской губернии для просветительской работы7. М.М. Персиц привел любопытные данные из отчетов епархий Синоду. Оказывается, начиная с 90-х гг., епархиальное начальство Центрального промышленного района проявляло всё большее беспокойство по поводу состояния религиозности фабрично-заводских рабочих и их влияния на деревенское население. По данным синодальных отчетов 1892-1893 гг., рабочие уклонялись от посещения церкви, от исполнения обрядов, соблюдения церковных праздников; отмечались «неустойчивость и колебания в религиозной вере», «недостаточное уважение к духовенству». В промышленных районах Урала отчеты фиксировали «какой-то религиозный индифферентизм, неустойчивость и нетвердость религиозных убеждений». Один из епископов писал: рабочие «относятся к пастырским убеждениям с полным равнодушием, выражая при этом нежелание даже выслушать их»8. Безразличие к религии и неприязнь к церкви и духовенству охватывали всё большее число рабочих, особенно молодых. Это способствовало восприятию социалистической и атеистической пропаганды. Соединение рабочего движения с социализмом состоялось во многом благодаря переходу значительной части пролетариата на позиции атеизма.
Интенсивное нарастание антиклерикальных настроений среди населения России приходится на первые годы XX в. - предреволюционный и революционный периоды. Начало отхода широких масс пролетариата от религии, как известно, восходит к массовому расстрелу демонстрации 9 января 1905 г. Путиловский рабочий А. Буйко вспоминал:
«После кровавого воскресенья настроение рабочих на заводе изменилось. Открыто говорили, что стрельба в людей, шедших с иконами просить царя, - это правительственный разбой.
Некоторые рабочие говорили, что незачем молиться теперь. - Какой же это бог, - говорили они, которому лоб расстреливают, а он хоть бы что!»9.
А.В. Луначарский написал стихотворение, отражавшее настроения рабочих после этих событий:
Мы не иконы понесем,
Пойдем мы не с портретом,
А бомбы, ружья, динамит
Вам загремят ответом.
И не хоругвь над головой
Завеет златотканый, -
Мы знамя красное взовьем,
Великий стяг наш бранный.
И не псалмы мы будем петь,
А Марсельезу грянем:
Социализм наш идеал
И мы его достанем!10
Любопытную картину смятения и страха представителей господствующего класса перед стихией революции рисует в своих воспоминаниях княгиня М.К. Тенишева11. Неудачная война 1904-1905 годов вызвала, по ее словам, грозу над страной, и Россия вдруг очутилась на пороге страшной стихийной бури. В принадлежащем ей имении Флёново даже в школе появились революционные настроения: дети организовали забастовку из-за того, что управляющий хотел исключить ученика. Стали появляться прокламации со словом «социалист», с призывами: «Вставай, поднимайся, рабочий народ!», «И на первой осине повесим дворян, попов и царя». Учитель Трубников о чем-то беседовал с учениками, каждый день ездил на велосипеде по окрестностям. По доносу Тенишевой в полицию его выселили, и в тот же день в имении случился пожар. «Поджоги в то время случались чуть ли не ежедневно и во многих имениях по нескольку раз». И, что важно для нашей темы, - священника Вл.Дьяконова «жгли систематически, настойчиво выживая из этих мест», - сожгли последовательно дом, ригу, баню, сарай, - «всё население флёновское бежало от него как от чумы», так что он вынужден был уехать. В мастерских рабочие возмущались из-за пустяков. «Слышно было, что в некоторых деревнях не только мужики, бабы, но и малые ребята ходят с красными флагами, повыбрасывали вон из избы иконы, орут какие-то песни, а тех, кто не подражает этому, всячески терроризируют». Тенишева пишет, что много людей было захвачено «стихийной бурей, пролетевшей над Россией», «началась железнодорожная забастовка»; «в Смоленске собирались сходки, говорили речи». По ее словам, учителя «всей душой были в движении». В мемуарах княгини как в капле воды отразились стихийная «революционная буря» в России, но «учителя» и «прокламации» здесь тоже оказались не случайно: этот штрих мемуаров свидетельствует об идейном руководстве движением народных масс. С 1906 г. из епархий, особенно промышленных - уральских, в Синод шли докладные записки о массовом отходе рабочих от церкви. В одном отчете сообщалось об агитации среди рабочих под лозунгом «Нет Бога, долой церковь!; о том, что почти все дети духовенства - семинаристы, студенты, школьники - на стороне революционеров; что растет число земских школ, где «учителя ведут пропаганду против церкви»12. Отход народных масс от церкви и религии не ослабел и в годы реакции. В отчете за 1908-1909 гг. Синод отмечал, что в стране вырос «фанатичный и страшный враг не только религии, но и государственности», что среди рабочих распространяются социалистические идеи, что под влиянием рабочих и в деревне растет отрицательное отношение к духовенству и религии13. Духовенство понимало, что «связь между фабрикой и деревней бесспорно тесная, и настроение фабрично-заводского класса, бесспорно, отражается на настроении народа»14.
В.И. Ленин не раз обращал внимание на необходимость союза пролетариата и крестьянства. В работе «Классы и партии в их отношении к религии и церкви» (1909г.) он писал: «... только идя за пролетариатом, способны русские крестьянские массы свергнуть давящий и губящий их гнет крепостников-землевладельцев, крепостников в рясах, крепостников - самодержавщиков»15. С другой стороны, стихийное крестьянское движение за обретение церковных и монастырских земель носило во многом самостоятельный характер, хотя, конечно, наличие борющегося пролетариата было политическим и психологическим фактором, облегчавшим вхождение крестьянства в сферу борьбы за положительное решение аграрного вопроса. Тем более что в процессе этой борьбы рабочий класс и его партия целенаправленно ориентировали крестьянство на отчуждение монастырских и церковных земель. Понятно, что такое движение было связано с антицерковными выступлениями.
Исследовательница антиклерикального движения крестьянства в первые десятилетия XX века Л.И. Емелях собрала богатейший материал из архивов, газет, журналов, листовок, мемуаров, церковных документов и т.д., воссоздав из многочисленных фактов целостную картину антиклерикального движения крестьянства с начала XX в. до Октябрьской революции16. Крестьянский антиклерикализм был одной из форм борьбы с помещичье-буржуазным строем. Обильный фактический материал, представленный в работах Л.И. Емелях, создает удивительный образ невиданного доселе взрыва социальной активности российского крестьянства в это время. Как будто антиклерикальная энергия, копившаяся на протяжении веков, наконец-то сконцентрировалась и нашла выход. По словам Л.И. Емелях, в 1905-1907 гг. произошло около пятисот выступлений крестьян против духовенства. Даже единичные сведения о негативном отношении крестьян к церкви и духовенству позволяют ощутить бунтарскую атмосферу в деревне тех лет. Например, священник Головин писал о забастовке прихожан Рязанской епархии против духовенства в ноябре 1905 г. в пяти селах прошли толпы народа с красными флагами, с красными флагами, с песнями, с криками «Ура!». «Меня прямо-таки схватили за руки и потащили на улицу. Конечно, я тотчас же ушел, но вслед кричали: «Долой попов! Обманщики попы! Общественные паразиты, хамы!». Информационное пространство тех лет переполнено сведениями о нападках на духовенство, о поджогах домов священников, о критическом отношении к проповедям, даже о запрещении проповедничества, о расправе над священниками. Об этом известно, прежде всего, из донесений самого духовенства разных рангов. Духовенство «встречает по местам со стороны народа угрозу себе», сельская молодежь «призывала народ к расправе над попами». Епископ Серафим докладывал Синоду: «постоянно происходят поджоги домов, сараев с сеном или хлебом... Духовенство Брянского, частью Елецкого, Севского и Трубчевского уездов терроризировано настолько, что боится официально доносить о нападениях и поджогах, ибо им угрожают местью и смертью, если они откроют виновных». Епископ Серафим в мае 1907 г. отправил министру внутренних дел телеграмму с призывом к расправе над революционно настроенными крестьянами, потому что «в селах нескольких уездов Орловской губернии все церкви ограблены, духовенство подвергается нападениям, сторожа убиваются, причты голодают». Он сообщал также, что в 1905г. ограблено 30 церквей, а в 1906 и начале 1907 г. - еще 70 церквей17. В эти годы в целом ряде губерний крестьяне отбирали землю у монастырей, рубили монастырский лес. Учредительный съезд Всероссийского крестьянского союза в 1905 г. постановил: отобрать без выкупа монастырские и церковные земли, лишить духовенство избирательного права18.
Примечательно, что вопросы отношения к церкви и духовенству в 1905-1906 гг. бурно обсуждались на многочисленных крестьянских сходах, на собраниях крестьянских союзов. В высказываниях крестьян не чувствуется никакого уважения к духовенству. На совещании Крестьянского союза (1905г.) крестьянин из Смоленской губернии говорил: «Очень нам наскучили священники. Осенью они собирают кур. В этом году у нас положили в мешок попу связанную ворону. Члены союза не давали попу ржи и на сходе объяснили, что никакой пользы от попов не видят». В отдельных случаях выносились решения даже о закрытии церквей. В слободе Ольховка Саратовской губернии сто крестьян устроили заседание крестьянского союза, на котором среди вопросов был и такой: «Нужны ли церковь и духовенство?». Приняли решение: «Церкви не нужны, их следует обратить на другие полезные учреждения: школы, больницы»19. В ряде местностей крестьянские сходы ввиду аморального поведения поставленных церковью пастырей выдвигали требование: «Священников избирать крестьянам»; «Священников выбирать по усмотрению прихожан».
Наиболее мыслящие крестьяне разоблачали духовенство с трибуны Государственной Думы. Ленин писал о том, что условия жизни крестьянина «порождают - против его воли и помимо его сознания - действительно революционное озлобление против поборов и готовность решительной борьбы со средневековьем». Депутат Думы крестьянин Рожков «бесхитростно стал рассказывать голую, неприкрашенную правду о поборах духовенства, о вымогательствах попов, о том, как требуют за брак кроме денег «бутылку водки, закуски и фунт чаю, а иногда спрашивают такое, что с трибуны я и боюсь говорить». И далее Ленин говорит о революционности, «которая сама собой прорывается у типичного, среднего мужика, когда он начинает говорить правду о своём житье-бытье»20.
Эта стихийная революционность, так или иначе, развивала сознание крестьянина, который начинал, как и рабочий, осознавать свою обделённость грамотностью, знаниями. Среди крестьян были и политически грамотные люди (известно, что еще в 60-гг. XIX в. в отдельных деревнях читали и «Колокол» Герцена), но их было немного. Один из них писал: «Всему виной необразованность, а более того - забитость. В нашем селе есть двухклассное училище и церковноприходская школа, но спросите, чему учат и какое дают образование ... делают не человека, а дурака, который дрожит при каждом звоне колокола»21. Крестьяне возмущались тем, что образование могли получать только дети дворян, купцов и священников. Возникшая в начале века массовая потребность крестьянства в образовании совпала со стремлением рабочей партии просветить естественного союзника пролетариата, приобщить его к социалистическим идеям и идеалам. И не случайно в донесениях представителей духовенства говорится об агитаторах-социалистах, о прокламациях и листовках, о проникновении материалистических и социалистических идей во все слои населения, - и они, действительно, проникли, потому что их интуитивно жаждали. Известно, что на агитацию революционных народников в 70-е гг. XIX в. крестьяне нередко отвечали выдачей своих заступников царской полиции, но в начале следующего века ситуация была уже другая, социалистическая агитация пала на плодородную почву крестьянской стихийной революционности.. Ленин в 1903 г. издал брошюру «К деревенской бедноте» (кстати, писал её под влиянием крестьянского движения в Полтавской и крестьянской губерниях), где говорил о том, что «деревенская беднота особенно страдает от темноты и особенно нуждается в образовании. Но, конечно, нам нужно настоящее, свободное, образование, а не такое, какого хотят чиновники и попы»22. Речь здесь шла и о свободе совести, о праве каждого исповедовать любую веру. Среди крестьян, как и среди других слоев населения, большевики распространяли также требование отделения церкви от государства и школы от церкви, - и оно воспроизводилось в заявлениях и постановлениях целого ряда некоторых деревенских сходов и собраний. Так, в июне 1905г. в деревне Дмитриевке Екатеринославского уезда сход постановил: «Требовать отделения церкви от государства; в декабре того же года собрание жителей села Бобринец Херсонской губернии постановило «требовать» отделения церкви от государства и школы от церкви». Под влиянием настроений, имевших место в оппозиционных слоях общества, съезд Всероссийского союза учителей и деятелей народного образования (1905г.) единогласно принял лозунг борьбы за светскую школу. Правда, против обязательного посещения Закона Божия на этом съезде выступили всего несколько человек. А вот Учредительный съезд Всероссийского крестьянского союза постановил: «Все школы должны быть светские... Преподавание закона божия в низшей школе признано необязательным и должно быть предоставлено усмотрению родителей учащихся». За обязательность преподавания закона божия проголосовало 3 (!) человека из 100 крестьян и 25 представителей интеллигенции23. Уже этот факт говорит о том, что крестьянский антиклерикализм постепенно перерастает в скептицизм, религиозный индифферентизм и стихийный атеизм. В архивах сохранилось множество свидетельств о росте вольнодумства в крестьянской среде24. Высказывания типа «У нас бога нет. Мы - земля и в землю пойдем»; «Я в бога не верю, а на святых пахать поеду»; «Ни сына, ни духа святого нет. Христос рожден незаконно от девки»; «Цена царю небесному и земному - три копейки. Их надо обоих гнать в три шеи», конечно, примитивны, и вряд ли разделялись большинством крестьян, однако, тенденция отхода не только от церкви, но и от религии здесь уже наметилась. Некоторые крестьяне прямо объявляли себя безбожниками, атеистами.
А что же российская интеллигенция? И здесь шло брожение, в том числе в среде духовенства. Многим из нас сегодня представляется, что церковь во времена царизма была монолитной, а православное духовенство свято выполняло свою миссию воспитания народа в религиозном духе и в преданности властям. Но вот В.Д. Бонч-Бруевич в статье «Стоимость культа» пишет: «Не только среди крестьян, рабочих и других горожан, но и среди самого православного духовенства, - особенно сельского, задавленного нуждой, - идет значительное, скрытое, тайное, постепенно разгорающееся движение против высшей иерархии»25. Это о ситуации в 1913 году. Но, оказывается, духовенство уже давно не было единым ни в материальном, ни в идейном, ни в политическом отношении. Существовала официально-православная линия, рьяно отстаиваемая церковной иерархией, и оппозиционная, отражавшая настроения многих рядовых священников и тонкого слоя либерально настроенных богословов. Особенно отчетливо это стало обнаруживаться с 60-х годов XIX в., когда на историческую сцену вышли революционные демократы. Архимандрит Феодор (в миру Александр Матвеевич Бухарев) выступал за «сближение православия с действительной жизнью» и за признание светской журналистики в качестве «сотрудницы по делу истины». Он писал, что журнал «Современник» «отстаивает свежее, возвышенное над духовным рабством направление мысли и жизни». Удивительна характеристика Бухаревым революционных демократов: «горячая любовь к истине Белинского», «строгая правдивость Добролюбова», «искренность убеждения Чернышевского»26, роман которого «Что делать?» он доброжелательно рассматривает в своей работе. В 1863 г. архимандрит снял с себя сан, а в 1871 г. умер в нищете, так как в течение десяти лет после снятия сана не принимали на государственную службу. Еще один интересный пример - священник Иван Беллюстин, опубликовавший в Берлине книгу «Описание сельского духовенства», где показал пропасть, разделяющую благополучных церковных иерархов и влачащих жалкое существование сельских священников. В статье «Духовно-общественные вопросы» он писал, что наше духовенство «никогда не отличалось особенно крепкими стремлениями к жизненной правде и к законности действий, - это настолько известно нашему обществу, что всякое новое слово тут было бы лишним». Между администраторами и рядовыми священниками, продолжает Беллюстин, - «великая пропасть», «тут систематическое, полное подавление личности»27. Реакционный православный журналист В. Аскоченский писал в своем еженедельнике, что заметки Беллюстина о монастырях возмутительны, «возмутительней нет даже в светской литературе»: монашеский институт потерял всякий смысл, состав монашества рекрутируется из лиц сомнительной нравственности, из учеников, исключенных из духовных училищ и семинарий за дурное поведение, - а они потом становятся игуменами и архимандритами; «монастыри наполняются сбродом»28. Некий Морозов в том же еженедельнике назвал Беллюстина «хульником в рясе», который добивается билета на принятие в дом сумасшедших, - за позицию «православие не есть что-либо вроде нравственной силы, влияющей на массы, а средство для самых безнравственных целей»29.
Иногда один-два факта многое могут сказать об эпохе, а подобных приведенным выше найдется немало. Терпимость к инаковерующим, положительное отношение к светской культуре, использование достижений западной гуманитарной науки (отсюда вольность в трактовке Священного Писания), критика церковной иерархии, понимание неуклонного падения авторитета церкви, - все это было в среде православного духовенства, хотя, конечно, в целом церковь исправно служила интересам господствующих слоев. Цвет церковной иерархии в период революции 1905-1907 гг. обрушился на восставших: «Убийцы, бунтовщики, бесстыдные неверы, безбожники - думают править святой Русью... Но нет, не бывать этому!»30. А вот еще один отрывок из брошюры: «Исконные сыны Диавола, богоубийцы-евреи, самые главные виновники настоящей смуты общественной». Такая позиция, естественно, у многих представителей российской либеральной интеллигенции вызывала протест и неуважение к официальной церкви, и как следствие - отход от нее. Рядовые священники тоже были разными. Одни, не занимаясь поборами, по уровню жизни ничем не отличались от сельской бедноты, другие, как писал один из совестливых священников, - те, «о которых любой крестьянин скажет: «да, дюже они хапают». В крестьянском сознании духовный сан и деньги настолько срослись, что сделались почти синонимами»31. Неудивительно, что православный крестьянин пошел в революцию за рабочим и его партией.
Не была единой в политическом и идейном планах и церковная молодежь, ученики духовных семинарий. Еще в начале 60-х гг. XIX в. правоверное духовенство пыталось объяснить себе и окружающим, почему «воспитанники семинарий, поступающие в университеты, скорее, чем другие, делаются отъявленными либералами, материалистами, деистами, и, пожалуй, даже атеистами», Священник В. Малинин считал, что выходец из духовенства стыдится позорного «кастового клейма», наложенного издавна на духовное сословие, и, «чтобы смыть с себя пятно происхождения», он объявляет себя «врагом всему духовному»32. Митрополит Евлогий объяснял склонность выходцев из среды духовенства к протесту «христианским воспитанием детей духовенства», развивавшим в них «обостренную реакцию на социальную несправедливость»: «поэтому революционеры-интеллигенты были преимущественно выходцами из духовных семей». По его воспоминаниям, будучи в начале XX в. ректором одной из семинарий, он обнаружил, что «многие семинаристы были либо полными атеистами, либо весьма прохладными христианами, не желавшими рукополагаться». И далее Евлогий называет действительную причину социально-политического радикализма семинаристов: большинство из них - дети сельских батюшек-бедняков с большими семьями33. То есть, восприятие ими несправедливости социальных порядков вряд ли существенно отличалось от восприятия малоимущих крестьян. (Кстати, И.В. Сталин тоже учился в православной семинарии). Кроме того, обучаясь в семинариях, молодежь сталкивалась с отнюдь не благочестивым поведением своих наставников. «Передо мной прошла целая вереница разных типов: попы-хищники, жадюги, ханжи, лицемеры, предатели, карьеристы», - писал А. Богданов. Неудивительно, что «большинство семинаристов не верили ни в бога, ни в черта... Часть семинаристов входила в подпольные кружки, читала Писарева, Добролюбова, Бюхнера, Дарвина»34. В тамбовской духовной семинарии после 1905 г. появились революционные кружки. В одном из них издавался рукописный антицерковный журнал «Факел» (1906-1908 гг.)35. Журнал призывал бросить учебу в семинарии и идти работать на фабрики и заводы. В 1907 г. несколько человек из редакции «Факела» посадили в тюрьму. Как сообщает Левитов, курс кончали «лишь пресмыкающиеся». Стихи, публиковавшиеся в «Факеле», свидетельствуют, действительно, о крайнем радикализме его авторов:
Раздастся клич, призывный клич,
И мы пойдем на баррикады,
И грянет бой, ...дрожи, злодей,
Мы мстить умеем без пощады.
Мы отметим, мы отомстим,
За всё, злодей, ответишь вдвое,
Довольно пил ты нашу кровь,
Теперь твоей, злодей, нам надо».
Или:
«Мы свергнем насилье неправое,
Мы сами казним палачей,
И снова раздуем пожарища,
И кровью врагов их зальем».
Конечно, протест учеников семинарий носил, скорее, бунтарский, анархический характер, тем не менее, он явился одним из признаков скорого разрушения старого общества.
Иной характер носила деятельность оппозиционной молодежи из внецерковной интеллигенции. Фрагмент подобной деятельности в пределах одного города - Киева - описан А.В. Луначарским в его автобиографии36. Он был, конечно, выдающимся человеком, и по нему вряд ли можно измерять большинство других представителей этой молодежи. Однако из этой автобиографии можно почерпнуть сведения не только о нем самом, но и о духовной атмосфере российского общества конца XIX в., о движении учащихся разных учебных заведений, о процессе формирования их политических взглядов. Луначарский воспитывался под влиянием А.И. Антонова, своего родного отца, человека левых взглядов, что свидетельствует лишний раз о преемственности вольнодумной традиции. Еще мальчиком в беседах со сверстниками он выступал как «яростный противник религии и монархии». То, о чем Луначарский пишет дальше, поражает: до 16-17 лет он проштудировал 1-й том «Капитала» Маркса, впервые ознакомившись с ним 13-ти лет отроду в 4 классе гимназии! Политическая жизнь Луначарского, по его словам, началась в 5 классе (это примерно 1889 год), когда среди киевского студенчества проявилось социал-демократическое движение. «Мы, гимназисты и реалисты, имели, конечно, косвенную связь со студентами, но, по правде сказать, развивались самостоятельно и, пожалуй, более бурно и более широко». Обратим внимание на сообщение о появлении студентов - социал-демократов и о самостоятельности движения гимназистов, которые организовали кружок марксистов. «Из этого молодого центра» к четырнадцатилетнему Луначарскому обратились с просьбой организовать филиальный кружок в его классе. Вскоре организация гимназистов-марксистов охватила все гимназии, реальные училища и часть женских учебных заведений Киева - в ней было не менее 200 членов. Кружковые занятия были интенсивными, - изучали Писарева, Добролюбова, Плеханова, Дарвина, Спенсера, нелегальную литературу социал-демократического характера (главным образом, авторов из группы «Освобождение труда»). Настоящая политическая работа для Луначарского началась в 1892 г., когда он стал пропагандистом у рабочих железнодорожного депо. В то же время он дал первые статьи в гектографскую социал-демократическую газету. Еще один аспект деятельности тогдашней образованной молодежи - стремление получить образование в европейских университетах. Луначарский выехал в Цюрих, где изучал философию, историю, социологию, жил в Ницце и Париже, встречался с Розой Люксембург и с Г.В. Плехановым, «продолжал углублять марксистское мировоззрение, особенно пристально работая в области религии, притом совершенно самостоятельно... Искусство и религия составляли тогда центр моего внимания, но не как эстета, а как марксиста». На эти темы в Париже Луначарский читал рефераты тамошнему студенчеству. (Кстати, именно глубокое знание философии и религии позволило Луначарскому, ставшему после Октябрьской революции наркомом просвещения, проводить грамотную атеистическую политику).
Приехав в Москву в 1897 г. (ему тогда было 22 года), Луначарский принял участие в воссоздании Московского комитета, незадолго до того арестованного. И вот что для нас интересно: в организации нового Московского комитета приняли участие приехавшие из провинции социал-демократы, молодежь, рабочие, особенно с завода Гужона и Листа. Сосланный позже в Калугу, Луначарский вместе со Скворцовым-Степановым «начал интенсивную пропаганду в кружках, собранных из учителей и учащейся молодежи, а затем в организации рабочих Калужского ж.-д. депо». Частные, казалось бы, факты, но они говорят о тяготении разных слоев народа к единению во имя общей цели - социализма, о значимом месте молодежи в революционном движении. Не забудем, что в рядах тогдашней революционной молодежи трудились Ленин, Сталин, Бонч-Бруевич, Дзержинский, Боровский, Скворцов-Степанов, Свердлов и многие другие партийные деятели, родившиеся в 70-80-х гг. XIX в.
Но примерно в те же годы появились на свет и иные оппозиционеры по отношению к самодержавию и официальной церкви, - либеральная интеллигенция, в том числе религиозные философы; некоторые из них до начала XX в. даже немного побывали легальными марксистами (Бердяев учился в одной гимназии с Луначарским и участвовал в марксистском кружке), революционное брожение начала XX в. захватило и их; они выступали с яркими обличениями самодержавия и церкви. Д.В. Философов писал в 1900г.: «Церковь отстаивает старый режим... Мы вступаем в полосу обостренного клерикализма»; «Клерикализм - опасный враг не только для людей просветленного религиозного сознания, ...но и для прогрессивного течения русской жизни»37. При этом он полагал, что с развитием светского сознания пробудится истинно религиозное сознание, «искаженное темными силами нашей официальной церкви». Д. Мережковский в 1905 г. призывал церковь «примкнуть к освободительному движению». «Мы знаем, - писал он, - до какого беспредельного, рабского, можно сказать, хамского унижения перед властью дошло то, что скрывалось под личиной Христовой»38. В том же году С. Булгаков, уже отошедший от легального марксизма, стал на некоторое время теоретиком «христианского социализма»39, изложив его идеи в работе «Неотложная задача» (1905г.). Он пытался создать «Союз христианской политики», «без колебаний» включив в требования христианской политики «стремление к уничтожению коренной неправды капиталистического строя». А вот так он отозвался о православной церкви: «Официальное православие» не только отравляло своей казенщиной народную душу, но глубоко пропитало своим ядом землю, на которой стояло, и долго будет этот яд зачумлять всё, что будет воздвигнуто на этом месте... Официальному православию суждено понести жестокие уроны. Да здравствует разрушение, долой вековую гниль и плесень, отравляющую новую жизнь!»40. Когда я предлагаю студентам определить политическую и мировоззренческую позицию автора этой тирады, они уверенно говорят: «это коммунист, атеист, может быть, Ленин». На самом деле, ничего атеистического и коммунистического здесь нет. Это антиклерикализм, - причем автор обличает «казенщину», а несколько выше - полицейские функции официальной церкви, - во имя восстановления подлинного учения Христа.
Однако и такой антиклерикализм размывал старые устои, хотя Булгаков, как и все религиозные философы, во многих работах критиковал социализм за проповедь атеизма, всячески поносил атеизм. Но в этой статье 1905 года мы читаем: «Та великая жизненная сила, которая содержится в социализме, верная и мужественная защита угнетаемого народа, трудящихся классов... неразрывно слилась в нем с воинствующим гуманистическим атеизмом. ...Те партии, которые наиболее мужественно и верно отстаивают интересы народных масс и требования социальной справедливости, неразрывно связывают эту защиту с проповедью атеистически-позитивистских идей. Их ряды тесно сомкнуты и закалены продолжительной и доблестной борьбой...»41. Эти высказывания религиозного философа свидетельствуют о широком распространении социалистических и атеистических идей в канун и во время первой русской революции, об укрепляющемся авторитете РСДРП. После поражения революции среди либеральной интеллигенции распространилось наметившееся в начале века богоискательство42. Часть художественной интеллигенции увлеклась мистикой, оккультизмом, эзотерикой, теософией, антропософией. Нередко игнорируя общественно-политические проблемы, она, однако, противостояла материалистической философии, приписывая ей «мещанство», «примитивное варварство», «догматизм», «нигилизм». Соответственно литературному демократическому реализму противопоставлялись символизм и декадентство. Когда читаешь о том, как знаменитые деятели «серебряного века» русской культуры - В. Иванов, М. Кузмин, К. Бальмонт, А. Белый, Н. Гумилев и даже В. Брюсов - попали под влияние заурядной теософки, мистика А.Р. Минцловой, ученицы Р. Штейнера, как они, возжаждав мистического «тайного знания», увлекались антропософией Р. Штейнера, теософией Е. Блаватской и А. Безант, - всякий пиетет перед ними как личностями пропадает43.
Между марксистской и религиозно-философской интеллигенцией болталось немало тех, кто не вполне определился со своими политическими и мировоззренческими позициями. Некоторые в погоне за модой представлялись социалистами или анархистами. Эту тенденцию подметил идеалист, критик марксизма П.И. Новгородцев: часто интеллигенция, стоявшая вне партий, использовала «ходячие обороты» типа «я ведь тоже немного социалист», «для будущего я, конечно, признаю социализм», «в идеале я допускаю анархизм»44.
Было также немало последователей Макса Штирнера, «ницшеанца 40-х годов», как его называли, анархиста и нигилиста, построившего «свое дело на «ничто», проповедовавшего откровенный эгоизм в книге «Единственный и его собственность». Он ополчился на весь мир, в том числе на религию и гуманистическую традицию. В своё время Маркс и Энгельс назвали его учение «мелкобуржуазной карикатурой на стачку». Российские приверженцы Штирнера из интеллигентов-обывателей были мелкобуржуазной карикатурой на революционеров, воображая себя абсолютно свободными индивидуальностями. На переломе веков в России, как и на Западе, стало распространяться учение Ф. Ницше с его богоборчеством, культом сверхчеловека, критикой христианства, а заодно и социализма, в котором Ницше узрел сходство с христианством. Книга Штирнера, сочинения Ницше, а также их исследователей переводились на русский язык и широко издавались, внося свою лепту в размывание религиозно-ортодоксального сознания. Однако вряд ли можно говорить о позитивном влиянии нигилизма и буржуазного индивидуализма на судьбы революции в России. Штирнер и Ницше - капля в море оппозиционной литературы, подтачивавшей устои традиционных религий. Какие же книги, способствовавшие распространению антиклерикализма, скептицизма, религиозного индифферентизма, атеизма, социалистических идей, были востребованы обществом?
Например, со второй половине 80-х гг. интенсивно переводили «Этику» Спинозы, другие его работы, а также исследования, ему посвященные; выходили написанные русскими авторами его биографии. И это не случайно: Спиноза считался провозвестником свободы мысли: «в свободном государстве каждому можно думать то, что он хочет, и говорить то, что он думает», - писал он. С конца XIX в. и в первом десятилетии XX в. в разных изданиях и разных переводах на русский язык публиковались сочинения французского философа-позитивиста, гуманиста Ж.М. Гюйо по религиоведческим, эстетическим, моральным, педагогическим проблемам, признанного на Западе «безвременно ушедшим гением» (умер в возрасте 33 лет в 1888 г.). Идеи Гюйо бурно обсуждались в философской и литературной среде. Особым успехом пользовалась его книга «Иррелигиозность будущего» (в другом переводе - «Безверие будущего), где он доказывал, что в недалеком будущем религию вытеснят мораль, искусство и философия.
Большую роль в повороте российского общественного сознания на путь свободомыслия сыграли издательства, которые вовлекали в свою деятельность множество людей: писателей, поэтов, критиков, переводчиков, рабочих типографий, служащих, книготорговцев и т.д. Чем больше издательств - тем больше читателей. В конце XIX - начале XX вв. в этой области резко усиливается вольнодумная направленность; волей-неволей издатели работают на будущую революцию. Цензура уже не могла охватить обширный круг оппозиционной литературы - научной, философской, социально-политической, публицистической, художественной. Издателям было выгодно печатать такую литературу, поскольку она была востребована обществом и приносила немалую прибыль, хотя среди издателей были люди, трудившиеся не ради прибыли.
В издательстве П.П. Сойкина с 1885 г. выпускалась естественнонаучная и научно-популярная литература - сочинения Ч. Дарвина, А. Брема, К. Циолковского, К. Фламмариона, издавались журналы «Книжный мир», «Знание для всех», «Природа и люди», «Научное обозрение». Интересно, что нередко журналы с нейтральными названиями содержали отнюдь не нейтральные идеи. В этом смысле показателен журнал «Научное обозрение» (1894-1903 гг.), издаваемый до самой смерти ученым-просветителем М.М. Филипповым45.
Журнал ставил задачу борьбы с антинаучными течениями, привлек к сотрудничеству Д.И. Менделеева, В.М. Бехтерева, Н.Н. Бекетова, П.Ф. Лесгафта и др. Задуманный как научно-философский, журнал вскоре стал и литературно-общественным, - печатались переводные сочинения материалистов, в том числе Белинского, Добролюбова, Маркса и Энгельса, а также Ленина, Плеханова и других социал-демократов. Сам Филиппов опубликовал собственную работу «Социологическое учение Карла Маркса» (1897г.). По словам его сына, Б.М. Филиппова, в редакцию журнала приходили читатели журнала - рабочие и студенты. Однажды группа рабочих Путиловского завода принесла Филиппову благодарственный адрес. Рабочие рассказывали, что пропаганду марксизма они связывают с повседневной жизнью, следят за литературой, бывают на марксистских студенческих сходках, распространяют прокламации. Это ли не свидетельство тесной связи рабочего класса и марксистской интеллигенции?
Вольнодумным было издательство братьев Гранат46. С 1891 г. здесь начал выходить «Энциклопедический словарь», где в 1915 г. опубликована статья Н. Ильина (Ленина) «Карл Маркс», издавались книги типа «История германской социал-демократии» Ф. Меринга, «Великая французская революция» А. Олара. Издатель Ф.Павленков печатал сочинения Писарева, Шелгунова,Герцена, Белинского, Энгельса; основал серию «Жизнь замечательных людей», в которой освещалось творчество многих ученых и философов-вольнодумцев. Свой капитал Павленков завещал народным библиотекам47. С 1896г. развернулась деятельность издательства товарищества «Просвещение», выпускавшего книги серий «Вся природа», «Всемирная библиотека» (сочинения Золя, Диккенса, Мопассана, Пушкина и др.), «Библиотека Просвещения» (работы Маркса, Энгельса, Розы Люксембург, А. Бебеля и др.), много литературы по искусству. В 1898г. было основано издательство «Знание», идейным руководителем которого с 1900 г. был М. Горький. В состав редколлегии входили Ленин, Луначарский, Л.Б. Красин. Здесь выпускалась научно-популярная литература, в основном переводная, - для самообразования, что было очень важно для тянувшегося к знаниям рабочего класса; издавались произведения Л. Андреева, И. Бунина, А. Куприна, А. Серафимовича, - «лучших сил художественной литературы», по словам Ленина. В годы революции 1905-1906 гг. здесь выпускалась серия «Дешёвая библиотека», в которой выходили работы Луначарского, Свердлова, Воровского, Маркса, Энгельса и других революционеров. Большевистское легальное издательство «Вперёд» (1906-1907 гг.) печатало и распространяло книги российских авторов-большевиков и переводные марксистские работы. В 1909 г. В.Д. Бонч-Бруевич основал легальное культурно-просветительское издательство (по существу - партийное) «Жизнь и знание», где в серии «Библиотека обществоведения» публиковались А.М. Коллонтай, Н.К. Крупская, М.С. Ольминский, В.И. Ленин. Легальное марксистское издательство «Прибой» с 1913г. выпускало агитационно-пропагандистскую партийную литературу, ленинские работы.
О том, насколько была распространена оппозиционная периодика в период революции, говорят рекомендации «пастырей церкви» в цитированном выше сборнике «Революция, бунт, забастовки». Главными виновниками общественной смуты объявляются «сыны диавола богоубийцы» евреи, которые будто бы захватили большинство газет в России с целью «развратить общество, возбудить против власти, подорвать веру во всё разумное, чистое и святое». Православные иерархи призывают: «Не читайте следующие газеты», и далее перечисляются «Новая жизнь», «Северный голос», «Сын Отечества», «Молва», «Биржевые ведомости», «Обновленная Россия», «Народное хозяйство», «Новый мир», «Вечерняя почта», «Русское слово», «Северный край» и ряд других газет, а также журналы «Русская мысль», «Русское богатство» как «особенно вредные, так как еврейский яд, скрытый в них, очень искусно замаскирован»48. Так что некоторые современные интерпретации революции в России как дела евреев имеют своим истоком антисемитизм когда-то напуганных революцией православных пастырей. Однако исторический материал свидетельствует о том, что все три русские революции были совершены народными массами, в состав которых входили люди самых разных национальностей России. Веками в их среде зрело отвращение к угнетению, подавлению личности, унижению ее достоинства, и, наконец, прорвалось - и в стихийной, и в сознательной форме.
Сравнивая ситуацию того времени и современную, приходится признать: сегодня большинство населения России, даже чувствуя свою несвободу, пока не в силах подняться на активную борьбу с несправедливостью. Локальные очаги стихийного сопротивления народа дикому капитализму, конечно, есть и будут. И это дает основание предполагать, что людей будет просвещать, как говорил Ленин, их собственная борьба против тёмных сил капитализма. Марксист должен ставить дело борьбы с религией, писал он в работе «Об отношении рабочей партии к религии», «на почву классовой борьбы, идущей на деле и воспитывающей массы больше всего и лучше всего». Но в живой действительности, рассуждает он, теоретическая пропаганда атеизма, т.е. разрушение религиозных верований пролетариата, и успех его классовой борьбы неразрывно связаны". Одна из задач современных коммунистов - глубоко продумать способы атеистического просвещения народа в условиях спада революционных настроений и изменения имиджа православной церкви и религии в целом в глазах населения России.
Примечания:
1. Распространена также точка зрения, согласно которой всё это было инспирировано евреями: в недрах русской революции происходила определившая исход последней еврейская революция. - эта точка зрения нашла отражение в книге профессора Калифорнийского университета в Беркли Ю.Слёзкина «Эра Меркурия. Евреи в современном мире». М., 2007.
2. Помимо понятия народа как населения или как этнической общности, существует разработанное марксизмом понятие народа как социально-философской категории; в соответствии с ним в состав народа {народных масс) включаются определенные классы, испытывающие угнетение существующим общественным строем и имеющие общие интересы и цели в предстоящем социальном перевороте («третье сословие» в период ранних буржуазных революций; пролетариат, крестьянство, мелкобуржуазные элементы в период демократических и социалистических революций). См. об этом: Ю.К.Плетников. Материалистическое понимание истории и проблемы теории социализма. М., 2008. - С. 215-216. Именно в этом смысле слово «народ» («народные массы») будет употребляться в нашей статье.
3. Ленин В.И. ПСС. - Т. 12. - С. 146
4. Антиклерикализм - движение, направленное против церкви как социального института, против ее претензий на руководство обществом, а также против политики клерикализации общества, осуществляемой представителями и организациями правящих кругов. Антиклерикализм может носить религиозный и антирелигиозный характер; отождествление его с атеизмом недопустимо, но антиклерикализм всегда есть проявление свободомыслия в отношении церкви.
5. Плеханов Г.В. Собр. соч. -Т. 3. М., 1924. -С. 139-131/
6. В книге М.М. Персица «Атеизм рабочего класса» (М., 1965) основательно, с привлечением архивных материалов и мемуаров участников рабочего движения анализируется постепенный процесс отхода рабочего класса от религии - с 70-х гг. XIX в. по 1905 год.
7. В частности, автор ссылается на следующие книги: К. Миронов. Из воспоминаний рабочего. М., 1906; Воспоминания Ивана Васильевича Бабушкина, М.,1951; Пречистенские рабочие курсы. Первый рабочий университет в Москве. Сборник статей и воспоминаний к пятидесятилетию курсов (1897-1947). М., 1948; На заре рабочего движения в Москве. Воспоминания участников московского «Рабочего союза» (1893-1895). М., 1932; Воспоминания П.А. Моисеенко. М., 1924 и др. Викторов В.,Куманев В. Скворцов-Степанов. - М.,1986. - С. 29-33.
8. Персиц М.М. Атеизм русского рабочего. - С. 120-127.
9. Персиц М.М. Атеизм русского рабочего. - С. 205.
10. «Пролетарий», 22(9) августа 1905 г. //Цит. по: М.М. Персиц. Атеизм русского рабочего. - С. 204-205.
11. См. об этом: Княгиня М.К.Тенишева. Впечатления моей жизни.-Л., 1991.-С. 220-235.См. Поспеловский Дмитрий.
12. Православная церковь в истории Руси, России и СССР. - М., 1996. - С. 214.
13. Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ. - М., 1969.-С. 148.
14. Прибавления к «Церковным ведомостям»,1905, 3 дек. Цит. по: Зырянов П. 1905 год и церковь.// Наука и религия. 1985 №12.-С. 14.
15. Ленин В. И. ПСС. - Т. 17. - С. 238.
16. См.: Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян в период первой русской революции. - М.-Л, 1965. Её же: Крестьяне и церковь накануне Октября. - Л., 1976. Кстати, в последней работе есть содержательная глава «Марксизм-ленинизм об отношении крестьян к религии и церкви», в которой обобщаются высказывания классиков марксизма о социальной обусловленности мировоззрения крестьянства, противоречивости в силу его классовой природы.
17. П.И.Емелях. Антиклерикальное движение крестьян... -С. 148-151 и др. Увы, и в такой форме реализовалась крестьянская война с «миром насилия». Напомню широко известные слова А.Блока из его статьи «Интеллигенция и Революция» (1918): «Почему дырявят древний собор? - Потому, что сто лет здесь ожиревший поп, икая, брал взятки и торговал водкой. Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? -Потому, что там насиловали и пороли девок... Почему валят столетние парки? - Потому, что сто лет под их развесистыми липами и кленами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему - мошной, а дураку - образованностью». //Блок.А. Соч. в двух томах. -Т. 2. - М., 1955. - С. 224.
18. Л.И.Емелях. Крестьяне и церковь накануне Октября. -Л.,1976. -С. 42.
19. Л.И.Емелях. Антиклерикальное движение крестьян... -С. 102.
20. Ленин В.И. ПСС, - Т. 17. - С. 437-438.
21. Ныне нередко ставят в заслугу православной церкви увеличение в России грамотных людей, обучавшихся в сорока с лишним тысячах церковноприходских школ. В статье «Наша церковная политика» (1909) В.Д.Бонч-Бруевич писал: «...церковные школы грамотности давно уже получили вполне заслуживаемое ими наименование школ безграмотности». И далее заметил, что главный предмет этих школ, Закон Божий, «несомненно, отупляет учеников, принижает их человеческое достоинство, приучает к рабскому мышлению, подготовляя из молодого, преимущественно крестьянского поколения, не свободолюбивых сынов своей родины, а послушных, загнанных, униженных... закабаленных подданных...» (В.Д.Бонч-Бруевич. Избранные атеистические произведения. -М., 1973.-С. 99-100).
22. Ленин В.И. ПСС,-Т. 7. - С. 172.
23. Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян... -С. 100.
24. Емелях Л.И. Антиклерикальное движение крестьян... -С. 118-120.
25. Бонч-Бруевич В.Д- Избранные атеистические произведения. М.,1973.-С. 115.
26. Бухарев А.. О современных духовных потребностях мысли и жизни, особенно русской. - М., 1865. - С. 355,359.
27. Русские общественные вопросы.(Сб.статей). Изд.П.А.Гайдебурова и Е.И.Конради. - СПб, 1872. - С. 404-405.
28. Домашняя беседа. - СПб, 1876. №26.
29. Там же. 1877. №39
30. Революция, бунт, забастовки. Что говорят об этом пастыри церкви. - Казань. 1906. - С. 7.
31. Священник Левитов. Народ и духовенство. - Казань, 1907.-С. 10
32. Домашняя беседа. 1962, №28
33. Поспеловский Д. Православная церковь в истории Руси, России и СССР.М., 1996. - С. 197. Кстати, отношение господствующего класса в лице дворян к духовенству было далеко от почтительности: многие дворяне разными способами, вплоть до рукоприкладства, выражали свое презрение к рядовому духовенству. (См. об этом: А.Ф.Белоусов. Образ семинариста в русской культуре и его литературная история. //Литература и история. Вып.З. Под ред. Ю.В.Стенника. СПб., 2001). Унижение достоинства сельских священников также толкало их детей к социальному протесту.
34. А.Богданов. Моя первая антирелигиозная работа. (Из воспоминаний писателя).//Антирелигиозник. 1933, №9.
35. См. об этом: М.Левитов. «Факел» - подпольный журнал тамбовской бурсы.//Безбожник. 1941, №1.
36. См.: Луначарский А.В. Воспоминания и впечатления. -М., 1968. -С. 15-52, 54-56, 73.
37. Д.В. Философов. Реставрация.// Д.В,Философов. Загадки русской культуры. - М., 2004. - С. 162-164.
38. Мережковский Д. Теперь или никогда.// Вопросы жизни. 1905.
39. Это течение возникло в России в начале 1900-х годов. Христианство представало в качестве защитника трудящихся, а ранняя христианская община - как коммунистическая. Идеи христианского социализма, союза Евангелия и социализма, проповедовал депутат от кадетов I Го - С. Думы священник Петров. Синод сослал его в монастырь.
40. Булгаков - С. Н. Христианство и социализм. - Новосибирск, 19.-С. 28.
41. Булгаков - С. Н. Христианство и социализм. - Новосибирск, 19.-С. 28.
42. См. о богоискательстве: В.И.Ленин. Материализм и эмпириокритицизм. //ПСС. - Т. 18; В.И. Ленин. Классы и партии в их отношении к религии и церкви.//ПСС. - Т. 17; Савельев С. Н. Идейное банкротство богоискательства в России в начале XX века. - Л., 1987; Ласковая М. Богоискательство и богостроительство прежде и теперь. - М., 1976.
43. См. об этом подробно в основательной книге Н.А.Богомолова «Русская литература начала XX века и оккультизм». - М., 1999.
44. Новгородцев П. И. О путях и задачах русской интеллигенции. // Вехи. Из глубины. - М., 1991. - С. 431.
45. К.И.Чуковский писал сыну М.М.Филиппова: «В 1899 г. мне было 17 лет, и так как я, подобно многим тогдашним под- росткам, признавал единственный путь к науке - самообразование, Вы можете представить себе, как жадно мы читали «Научное обозрение», и каким мудрым учителем был для нас всезнающий редактор журнала, такой же самоучка, как и мы». (Б.М.Филиппов. Тернистый путь русского учёного. - М., 1982,-С. 161).
46. Сведения о многих издательствах и издателях можно почерпнуть из энциклопедического словаря «Книговедение».-М., 1982.
47. Замечу, что подобная деятельность была опасной для издателей. Павленков, приступивший к изданию сочинений Писарева в то время как тот сидел в Петропавловской крепости, был арестован, Суд оправдал его, но в 1868 г. за речь на похоронах Писарева он был заключен в Петропавловскую крепость, потом выслан на 10 лет в Вятскую губернию; опять арестован и выслан в Сибирь; освобожден в 1881 г.
48. Революция, бунт, забастовки. Что говорят об этом пастыри церкви. - Казань, 1906. - С. 23, 41. В.И.Ленин. ПСС.-Т. 17.-С. 421, 420.
Марксизм и Современность №1(45) 2009г.