Парижская Коммуна: банкиры, оборона и поражение (содержание)
История парижских коммунаров наглядно показывает что происходит, когда наемные работники восстают против своих угнетателей. Видя опасность своему благополучию, буржуазия оставляет в стороне все маски приличия, законы и этику, превращаясь в машину террора.
Сражения на баррикадах
Маршал Патрис де Мак-Магон назначил штурм «красного» Парижа на 21 мая, но позже перенес на 23. Превосходство версальцев было огромным: 130 тыс. бойцов против 14-18 тыс. бойцов на фронте у коммунаров[1].
21 мая версальцы с помощью предателя вошли в город. Домбровский контратаковал, но был контужен, а его уставшие бойцы не смогли помешать версальцам. Столица узнала об этом вечером, город не подготовили к обороне. Комитет общественного спасения растерялся. Военный министр Шарль Делеклюз не предпринял чрезвычайных мер. Его воззвание, клеймившее дисциплину («Довольно военщины! Уступите место народу, безоружным бойцам!») распылило силы[2]. ЦК нацгвардии поддался капитулянтским настроениям. Он предложил распустить Национальное собрание, Парижскую коммуну, отвести армию версальцев на
22 мая в западные предместья Парижа вошли 9 дивизий, в южные — 3, всего около 100 тыс. бойцов.
Только часть из 600 баррикад строили каменщики. Остальные ложили наспех, в мае. На серьезных баррикадах было по 1-2 орудию, а сама борьба часто носила стихийный характер. Когда заканчивался порох, отбивались камнями и кусками асфальта. Но версальцы обходили баррикады по боковым улицам, обстреливая восставших с крыш и верхних этажей. В свою очередь коммунары реквизировали продукты и поджигали дома, если из них стреляли.
23 мая защитники отошли к Монмартру — самой высокой позиции города, надеясь на батареи. Но их вывели из строя предатели. Была потеряна Вандомская площадь, банк, почта, дворец Тюильри, Лувр. Штаб эвакуировали на восток, в мэрию XI округа и, отходя, ратушу подожгли. За 3 дня коммунары потеряли более 10 тыс. пленными, не считая раненных и убитых. С 23 на 24 мая они начали поджоги зданий, сдерживая наступление версальцев преградой из огня. Позже этот способ избежать окружения станет поводом для обвинений в намерении сжечь Париж. Между тем, пожары вызывали и обстрелы версальской артиллерии (Тьер обвинял в 40-дневной бомбардировке коммунаров), а иногда сами домовладельцы способствовали пожарам, надеясь на страховые выплаты.
Без военной необходимости революционеры не сожгли ни часовни, ни церкви. Напротив, реакционные газеты писали о сожженных заживо жандармах, насилии над женщинами, воровстве, планах коммунаров отравить канализацию[2].
24 мая в ответ на убийство 21-22 мая сотен федератов в Пасси, Коммуна расстреляла 6 пленных, включая архиепископа Дарбуа. Революционеры предлагали обменять его на Бланки, но Тьер отказался, ища поддержки у роялистов, чтобы сделать переговоры с Парижем невозможными[3]. 26 мая коммунары расстреляли еще 50 заложников (жандармы, полицейские, священники). Согласно подсчетам генерала Аппера всего из 300 задержанных были убиты 73 реакционера (по другим оценкам 94), включая монахов, строивших баррикады и погибших под версальским огнем[1].
25 мая Тьер хозяйничал в Париже. Он бомбил коммунаров с высот Монмартра и Пантеона, оттеснив их к рабочим кварталам. Отряд Врублевского героически сдерживал атаки 3 дивизий, численно проигрывая им в 20 раз. Версальцы взяли почти весь юг, форты Монруж, Бисетр, Иври, Лионский вокзал и тюрьму «Мазас». Погибли Домбровский, Делеклюз, Верморель. Последние коммунары отступили к кладбищу Пер-Лашез. 200 человек вели борьбу за каждый памятник.
Центр сопротивления с 15 членами Совета перебрался на восток, в мэрию XIX округа. У защитников остались высоты Бельвиля, часть квартала Менильмонтан (2 тыс. бойцов и артиллерия), а вне Парижа — окруженный немецкими войсками Венсенский замок. В последний день борьбы изолированные очаги сопротивления в квартале остались без артиллерии, патронов и еды. Коммунары потеряли последние убежища — тюрьму Ла-Рокет и больницу Сен-Луи.
«Стреляйте! Мы не боимся смерти!» — кричали коммунары, погибая с исключительным мужеством. 28 мая раздался последний выстрел на баррикаде улицы Рампоно, которую в течении четверти часа защищал неизвестный последний коммунар.
Бисмарк помогает Тьеру
22 мая Бисмарк начал блокаду города с востока. Пытавшихся ее преодолеть коммунаров обстреливали или связанными отправляли в Версаль. В тоже время 23 мая пруссаки навели мост через Сену, чтобы версальцы проникли в Париж через Сен-Дени, с севера. 25 мая они пропустили войска через форт Роменвиль, поддержав натиск версальцев на Бельвиль. Пропустили канонерки, а 26 мая бригаду генерала Монтодона[4]. Заявившая о нейтралитете Пруссия действовала как наемный убийца, рассчитывая на 500 млн. после победы Тьера[5].
«Помощь» началась еще осенью, арестовывая на оккупированных землях сотни рабочих по подозрению в членстве в Интернационале и обстреливая бунтующих крестьян из артиллерии[4].
«Коммуне пришлось сражаться не только против версальской армии в 130 тыс. человек, но и против примерно 150 тыс. пруссаков. Наличие прусской блокады было серьезным шансом Версаля на победу в борьбе с Коммуной. Не будь этой прусской армии, Тьеру с его 130 тыс. солдат нельзя было бы окружить Париж. Не будь пруссаков около Парижа, Коммуна имела бы гораздо больше возможностей для военных маневров, вылазок, для наступления. Главное, она имела бы связь с провинцией, т. е. могла бы широко агитировать за Коммуну в стране и получить военную помощь из других районов Франции»[1].
Белый террор версальцев
«Освобожденный город» был разделен между генералами Винуа, Дуэ, Сиссе и Ладмиро. Начались аресты, допросы, расстрелы. В рабочие кварталы пришли «комитеты чистки» из добровольцев-буржуа[4]. Магазины, снабжавшие Коммуну, грабили. Офицеры и сержанты выносили смертные приговоры и участникам восстания, и всем подозрительным. Расстреливали за найденное кепи нацгвардейца, за сходство с деятелем Коммуны (в т.ч. с однофамильцем), за косой взгляд и крик, за польскую и итальянскую фамилию.
«Расстреливали тех, кто носил штаны с красной полоской — форму национальных гвардейцев или башмаки фабрики Годийо (это была обувь военного образца, и тот, кто носил ее, считался дезертиром). Расстреливали тех, у кого был след на правом плече от ружейного приклада или запачканные или мозолистые руки — признак пролетарского происхождения»[1].
Стреляли в раненных, сиделок, врачей, почтальонов. Расстреливали в том числе митральезами (их называли кофейными мельницами из-за характерного звука) [1].
Газеты призывали к «охоте на коммунаров», «расправе с дикими зверями» и «международной демократической заразой». А Журналисты просили не затягивать, так как трупы из-за жары могут вызвать инфекцию[2]. Священники благословляли расстрелы, а «свирепые революционеры» мирного времени отрицали принадлежность к «бандитам» Коммуны[3]. Пельтан пишет, что восставших расстреливали не только в мае, но и на протяжении всего июня, причем, часто без суда. Отсюда и заниженные данные Мак-Магона о 15-17 тыс. расстрелянных за два месяца.
«Париж был завален трупами. Трупы лежали кучами на площадях, улицах, скверах, во дворах. Трупы были свалены на баржах, плыли по реке. Зловоние висело над городом. Тротуары и улицы были в крови»[1].
Великая французская революция казнила в Париже 3,5-4 тыс. человек, по стране – 10-12 тыс. В июле 1848 года безумная жестокость буржуазии позволила ей расстрелять 10 тыс., а сколько в мае-июне 1871 года? Точного количества расстрелянных коммунаров – нет. Цифры существенно разнятся у сторонников восставших (до 30 тыс. всего за неделю[4]) и их противников (6-7,5 тыс.)[6]. Из 50 тыс. арестованных, 13 тыс. оказались в ссылке. Общее число репрессированных (убитых, сосланных на каторгу, прошедших тюрьмы, эмигрировавших) доходит до 100 тыс. человек[1].
Версальцы освободили 22,3 тыс., продержав месяцы в казематах, 8,5 тыс. получили трибунал[1]. Избежавших расстрела ждали тюрьмы, в них умерли 1,2 тыс. человек. Концентрационные лагеря (например, Сатори под Версалем) быстро переполнились и 28 тыс. пленников перебросили в форты и острова в океане. Там от болезней, недоедания и побоев умерли 2 тыс. человек. Среди осужденных на каторгу многие погибли при (5-месячной) перевозке до Мельбурна. После прихода к власти Мак-Магона в 1875 году были вынесены еще 13 тыс. приговоров. Потери версальских войск составили, по разным оценкам до 7,5 тыс. убитых и раненных.
Буржуазия мстила рабочему классу за попытку сбросить своих угнетателей. 7 августа перед военным судом в Версале предстали 225 старших офицеров, 29 (по другим данным 17) членов Совета Коммуны, 49 членов ЦК нацгвардии. Председательствовал бонапартист полковник Мерлен, один из командиров капитулировавшей армии Базена. Пораженцы свели восстание в Париже к обычному преступлению, вынося скорые осуждения на каторгу или смерть. Обвинение зачитывал комиссар Гаво, душевнобольной человек, избивавший пленных на улицах Версаля. Он объявил, что восстание породил заговор революционной партии и Интернационал[1]. Коммуну обвиняли в грабежах магазинов, в казни заложников, в поджоге Минфина. ЦК нацгвардии — в расстреле генералов Тома и Леконта и взрыве патронного завода. Однако по факту ничего из этого доказать не удалось.
Элегантный Париж вернулся. На улицах снова банкиры и проститутки, профессора и художники. А во всем городе трудно найти столяра.
«В мире виверов царило оживление. Они чувствовали себя победителями. Во время майской недели они ужинали в ресторанах на Сан-Жерменской трассе, откуда по ночам был виден пылающий Париж. Звуки песен и хохота слышались и в отдельных кабинетах, где наслаждались этим зрелищем кутилы высшего полета и знаменитейшие куртизанки второй империи. Однажды толпа едва не расправилась с ними. Полиция была принуждена разогнать их и закрыть дома наслаждений, оскорблявшие общественный траур.»[7].
Эхо парижского восстания в Европе
В Европе начались преследования эмигрантов-участников Коммуны, репрессии против социалистов. Это привело к кризису рабочего движения и ускорило распад Интернационала (1876). Часть социалистов после разгрома Коммуны, стали искать пути примирения с буржуазией, другие окончательно убедились в необходимости революции.
По всему континенту шли многотысячные митинги в поддержку Коммуны. Социалисты и рабочие боролись за освобождение коммунаров из тюрем. Борьба завершилась победой: в 1879 году прошла частичная и в 1880 году — всеобщая амнистия. В авангарде классовой борьбы оказались немецкие рабочие. Еще в ходе франко-прусской войны Август Бебель, Вильгельм Либкнехт и другие были брошены в тюрьму за пропаганду мира. Весной рабочие проводили собрания по всей Германии, поддерживая Коммуну в своих воззваниях. 25 мая Бебель в рейхстаге раскритиковал ложное представление о муниципальных стремлениях коммунаров и обвинил Тьера с Бисмарка в сговоре.
Прогрессивные силы Италии и Англии добились, чтобы правительства их стран не выдавали беглых коммунаров, как это сделали власти Бельгии и Испании. Протесты в Англии проходили на фоне предательства тред-юнионов, выступивших против Коммуны. Лондонская полиция в мае запретила собрания секций «Республиканской ассоциации», пригрозив владельцам пивных отменой разрешения на торговлю[4].
Федерация Интернационала в Испании в 1872 году попала под запрет, секции ушли в подполье. Рабочие ответили многотысячными митингами. На съезде в Сарагосе в апреле 1872 года было 149 местных федераций с 25 тыс. членов.
Подвиг коммунаров вдохновил рабочих Швейцарии. 2,5 месяца бастовали аппретурщики, но были разбиты[4]. Хозяева фабрики отказывались вести переговоры с рабочими из Интернационала. Лавочники подавали на бастующих в суд за долги, муниципалитет начал выселения. В Женеве фабриканты искали рабочих, не входящих в Интернационал. Новые секции создавались, однако уже осенью местную федерацию постигли расколы. Вес получили мелкобуржуазные демократы с просветительскими проектами.
В Венгрии и Чехии, входившей тогда в состав Австро-Венгрии коммунары дали рост стачечному движению. Симпатизанты Коммуны преследовались, 18 марта праздновали подпольно. Выступления в Будапеште 10 мая переросли в уличные бои.
Значение Коммуны для мирового революционного движения
Французские революционеры боролись за дело всего человечества, реализуя историческую миссию пролетариата — уничтожение эксплуатации человека человеком и классового общества. Маркс писал, что коммунары нашли замену военно-бюрократической машине и знают как устранить классовое господство[8].
Ленин писал, что покинутую всеми (другими классами общества), Коммуну ждало неизбежное поражение. Он отмечает, что сначала в состав движения, помимо рабочих, входили патриоты, надеясь на продолжение войны с пруссаками, разоренная мелкая буржуазия, которую не устраивали платежи по векселям, республиканцы, опасавшиеся полумонархистов из Бордо. Но вскоре одних напугал социалистический характер борьбы, другие отстали при виде неизбежности поражения. Только пролетарии остались верны делу освобождения рабочего класса.
«для победоносной социальной революции нужна наличность, по крайней мере двух условий: высокое развитие производительных сил и подготовленность пролетариата. Но в 1871 году оба эти условия отсутствовали. Французский капитализм был еще мало развит, и Франция была тогда по преимуществу страной мелкой буржуазии (ремесленников, крестьян, лавочников и пр.). С другой стороны, не было налицо рабочей партии, не было подготовки и долгой выучки рабочего класса, который в массе даже не совсем ясно еще представлял себе свои задачи и способы их осуществления. Не было ни серьезной политической организации пролетариата, ни широких профессиональных союзов и кооперативных товариществ…» - подчеркивал он[9].
При всех ошибках, Коммуна стала образцом пролетарского восстания XIX века. До революций 1905 и 1917 годов Парижская Коммуна была вершиной мирового пролетарского революционного движения, отразив его сильные и слабые стороны, подведя черту под утопическим социализмом. Ленин писал, что Коммуна это «пролетарское государство, машина для подавления буржуазии пролетариатом. Подавление необходимо потому, что буржуазия окажет всегда бешеное сопротивление ее экспроприации.»[10]
Французская мелкая буржуазия увидела в Коммуне только буржуазно-республиканскую и патриотическую революцию, борьбу за муниципальные свободы и парламент. Отсюда ее тяга к примирению и охлаждение интереса к революционерам после амнистии. Если умеренные консерваторы обвиняли Коммуну в том, что она едва не уничтожила республику, то мелкобуржуазные историки писали, что республика не появилась бы без коммунаров, реабилитируя восстание в кругу добропорядочных буржуа[4].
До революций 1905 и 1917 годов Парижская Коммуна была вершиной мирового пролетарского революционного движения, отразив его сильные и слабые стороны
Антикоммунистическая пропаганда Тьера, его министров, военных, духовенства рисовала Коммуну как заговор Интернационала, социалистов и иностранных авантюристов. Она стала следствием проигранной войны, борьбой республиканцев против монархистов, массовым осадным психозом, порожденным голодом, холодом и алкоголем. На этой базе создавались горы книг.
«Богатейшие архивные фонды Коммуны в Военном министерстве открылись только перед историками, известными своей реакционностью» и стали доступны только после освобождения Франции от гитлеровской оккупации[4].
Любопытно и то, что только в 2016 году Национальное собрание Франции проголосовало за реабилитацию жертв версальских репрессий, то есть коммунаров. Для признания справедливости восстания потребовалось почти 150 лет. Может быть, поэтому в одной из ведущих кинодержав мира до сих пор не снят ни один фильм о парижских революционерах. А «Коммуну» Питера Уоткинса, созданную в 2000 году местные телевизионщики поместили на самое неудобное место в сетке вещания.[11].
«Как ни велики жертвы Коммуны, они искупаются значением ее для общепролетарской борьбы: она всколыхнула по Европе социалистическое движение, она показала силу гражданской войны, она рассеяла патриотические иллюзии и разбила наивную веру в общенациональные стремления буржуазии. Коммуна научила европейский пролетариат конкретно ставить задачи социалистической революции» — писал Ленин[12].
В этой революции, впервые в истории пролетариат был поддержан широкими массами, ему также удалось не только совершить удачное восстание, встав во главе его, но и некоторое время управлять всем обществом. Парижская коммуна стала репетицией революций ХХ века. И особенно – Октябрьской.
Примечания
- Керженцев. История Парижской коммуны 1871 г. М.: Соцэкгиз, 1959. ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩
- П. Лиссагарэ. История парижской коммуны 1871 года. //http://www.historicus.ru/542/ ↩, ↩, ↩
- Г. Лефрансе. Воспоминания коммунара. // http://istmat.info/node/27410 ↩, ↩
- Парижская Коммуна 1871 г. под ред. Э. А. Желубовской, А.З.Манфреда,А.И.Молока, Ф.В.Потемкина. Т. 2. М.: Издательство АН СССР, 1961. ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩
- Маркс К. Гражданская война во Франции // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т.17 – М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. ↩
- Robert Tombs. How bloody was la Semaine Sanglante? A revision. St John College, Cambridge, 2011https://www.h-france.net/Salon/Salonvol3no1.pdf ↩
- К. Пельтан. Майская неделя, 1920 http://istmat.info/node/27478 ↩
- К. Маркс. Письмо Кугельману12 апреля 1871 г. ↩
- В. Ленин. Памяти Коммуны, 1911 г. http://communist-ml.ru/archives/5688 ↩
- В. Ленин. Пролетарская революция и ренегат Каутский, 1918 https://leninism.su/works/76-tom-37/1371-proletarskaya-revolyucziya-i-renegat-kautskij1.html ↩
- П. Уоткинс. La Commune (de Paris,1871). Парижская Коммуна 1871 года — краткий исторический обзор. https://scepsis.net/library/id_2680.html ↩
- В. Ленин. Уроки Коммуны. 1908 г. https://leninism.su/works/54-tom-16/2814-uroki-kommuny.html ↩