Итак, вернёмся к вопросу о том, почему именно Сталин в 1921–22 годах занял центральное положение в исполнительных органах РКП. И произошло это благодаря целенаправленной работе В.И. Ленина, что наглядно, с опорой на документы показал историк В.А. Сахаров в свой работе «Политическое завещание Ленина. Реальность истории и мифы политики».
На виду была сталинская черта, неоднократно и убедительно себя проявлявшая в послеоктябрьский период: способность самостоятельно создать работающую структуру, упорядочить деятельность в конкретной сфере, наладить систему управления с учётом и контролем, способную осуществлять важную функцию быстро и эффективно. И это отнюдь не чисто административная деятельность. В условиях динамически и стихийно складывавшегося нового аппарата госуправления для решения таких задач требовались не столько полномочия наркома, члена Политбюро и РВСР, сколько реальные авторитет и компетентность, приведшие на эти посты.
Пройденная Сталиным школа отмечена не только удачами — на то она и школа. И здесь важно понять вот что. Сталину приходилось создавать и налаживать работу глобальных структур, — от наркоматов до национальных автономий — отвечавших новой социальной реальности и касающихся судеб миллионов людей. И это, конечно, не редкость в пору коренных перемен. С сначала века Россия остро в них нуждалась, что неопровержимо доказывают три русские революции. Но история тех лет знает и массу мертворождённых проектов. Например, либерально-буржуазный проект 1917 года, отвергнутый рабоче-крестьянской массой. Как и белая идея, победа которой была возможна лишь при условии создания в стране массовой боеспособной антисоветской силы. Её можно было рекрутировать только из крестьян. Но идеология белых в любом издании — хоть монархическом, хоть либеральном — крестьянством неизменно отвергалась, едва дело доходило до её водворения. Интервенты (без чьего вмешательства Гражданской войны в таких масштабах не было бы вовсе) поняли это раньше Колчака и Врангеля.
Искать для движения вперёд реальные пути, не слепо выведенные из теории, а учитывающие социальный контекст
Но что сгубило белых, легко могло сгубить и красных, будь во главе Совнаркома деятели типа Столыпина, Керенского или Милюкова. Крестьянство, куда более левое, чем меньшевики и эсеры из Комуча, было за революцию ровно до прекращения войны и получения земли. Что этого недостаточно для закрепления завоеваний революции, и даже для удержания трудящимися этой самой земли, объяснить крестьянину на словах было невозможно. Это требовало тягот и лишений, связанных в крестьянском сознании со старым режимом и неприемлемых с наступлением свободы. В крестьянстве, как угнетённом большинстве, концентрировалась колоссальная сила революции. А как в стихийной мелкобуржуазной массе, тяготеющей в каждом отдельном случае к «крепкому хозяину», — её роковая уязвимость. Ленин был учёным-обществоведом и как никто понимал своеобразие этой диалектики, обязывающей Советскую власть искать для движения вперёд реальные пути, не слепо выведенные из теории, а учитывающие социальный контекст. Верно избранные формы, отвечавшие объективным интересам трудящихся, наполнялись и поддерживались мощной социальной динамикой, а неверные этой динамикой отметались.
Именно так был осознан и осуществлён НЭП. Именно потому в последние годы жизни Ильич так напряжённо прорабатывал механизмы классовой смычки рабочих и крестьян, в которой только и видел перспективы России социалистической.
Это умение грамотно вывести новую организационную форму из классового содержания и было самым сложным для административного, государственного и политического строительства тех лет. В этом и заключается подлинная революция, делающая глубинную энергию социального недовольства, стремления к свободе и лучшей доле могучим источником созидания нового справедливого общества.
Подобные задачи и приходилось решать Сталину. Часть его достижений носила характер «пожарный», прикладной: проведение продовольственной политики на юге России и снабжение центра летом-осенью 1918 года, политическое обеспечение обороны Петрограда в мае-июне 1919 года, восстановление производства и снабжения на Донбассе в рамках функционирования трудармии в феврале-марте 1920 года. Впечатляют энергия и напор, с которыми он берётся за дело, комплексный подход к решению задачи, тяготение к «перетягиванию одеяла на себя», выражавшееся в презрении к административным препонам и границам компетенций.
Но если перечисленные выше успехи вернее считать тактическими, то этого не скажешь о его разработках конституционных основ Советской России (апрель 1918 года), структуры и принципов Наркомнаца, опиравшегося на уже выдвинувшиеся прогрессивные национальные кадры (март-май 1918 года), функций института комиссара и создании Конной Армии — первого массированного конного соединения в (октябрь 1919 года), реформе госконтроля и придании ему характера народного, рабочего (апрель 1920 года), принципов автономизации и их внедрения (осень 1920 года). Здесь Сталин выступал в роли идеолога, и его инициативы носили принципиально долгосрочный характер, во многом определивший облик Советской России. (А вскоре ему предстояло стать ещё и архитектором СССР).
Высший руководящий аппарат принятия решений в РСФСР, был абсолютно самобытен и далёк от традиций империи и буржуазной России
В результате к зиме 1920–21 годов в его лице партия получила практика с богатым и разнообразным организационным опытом. И очень вовремя, ибо назрела необходимость закрепления жёстких организационных форм в деятельности главного инструмента революционных преобразований — самой партии.
Её роль как организующей и руководящей силы революции была ключевой. По мере изменения задач — от подготовки к взятию власти и обороне к строительству нового общества — усложнялись и расширялись функции партийных комитетов, увеличивалась административная и хозяйственная нагрузка на них, умножались и усложнялись межведомственные связи, повышалась общая ответственность, лежащая на партийном руководстве снизу доверху. А люди во главе обкомов и губкомов по окончании Гражданской войны были разные, не все оказались готовы к новому объёму задач. Кому-то не хватало знаний и навыков, кто-то не умел соразмерить частные проблемы с общими. Не везде царила дисциплина. И недостатки главного движущего инструмента сказывались на эффективности общего советского организма.
Для самого Ленина партийность была, безусловно, определяющим фактором. Высший руководящий аппарат принятия решений в РСФСР, был абсолютно самобытен и далёк от традиций империи и буржуазной России. Коллегиальность в Политбюро ЦК как избранного партией коллектива лежала в основе принятия самых важных в стране решений. Те же люди параллельно были наркомами, членами ВЦИК, возглавляли территориальные и хозяйственные Советы, совмещали членство в нескольких проблемных комиссиях и т.д. Но в первую голову они оставались большевиками, облечёнными доверием партийной массы. Ярче всего это выражалось во внутренней переписке, выполнявшейся как правило на ведомственных бланках, но лишённой казённых штампов и бюрократической вермишели. Друг к другу обращались, прежде всего, товарищи по общему революционному делу, а уж затем наркомы, председатели и члены разнообразных комитетов, причём часто от руки (что говорит о самостоятельности работы с документами как правиле, лишь в формальных, рутинных случаях переписка передоверялась секретарям).
Как выглядит до предела обострённое противостояние внутри главного органа партии, наглядно показали ситуации с Брестским миром и профсоюзной дискуссией.
Но, как и во всяком коллективе, объединяющем незаурядных людей со своими характерами, привычками и, главное, спецификой во взглядах на судьбы и пути революции, требовались предельно обезличенная процедура, формальные правила, обязательные для всех, иначе возникает угроза склок и конфликтов, борьбы за главенство во вред делу без конца. Как выглядит до предела обострённое противостояние внутри главного органа партии, наглядно показали ситуации с Брестским миром и профсоюзной дискуссией. Уже тогда ряд членов Политбюро и их единомышленники показали, как далеко они (и, прежде всего, Л.Д. Троцкий) готовы зайти, требуя учёта их точки зрения, даже в явном меньшинстве. Усиливая роль секретариата ЦК, куда и вошёл Сталин, Ленин ограничил возможности «разброда» и «разгула». И если раньше функции ответственного секретаря выполнял В.М. Молотов, чей авторитет, пусть и кандидата в члены ПБ, мог не восприниматься отдельными товарищами как равный, теперь о Сталине этого никто сказать не мог. А если бы и смог, то получил бы адекватный отпор.
Решая важнейшую задачу устойчивости главного партийного комитета, Ленин не мог не понимать, что делает Сталина мишенью, громоотводом для всяческого недовольства. Не мог этого не понимать и Сталин. Но, во-первых, ему было не привыкать. Как показала история, он умел держать удар, в том числе и ленинский (как это было на IX партконференции), что не мешало ему оставаться при своём мнении. А во-вторых, для него это, конечно, был не первый, но самый непростой вызов его способностям и характеру. Но был и плюс: преимущества занимаемой им позиции блюстителя порядка и процедуры заведомо ставили его критиков в невыгодное положение: нападая на него, они чаще всего сталкивались с собственными рассеяностью, игнорированием правил, привычкой к особому положению.
И вот в 1922 году циркулярные решения ЦК, телеграммы, информационные письма, выписки из протоколов и указания ПБ идут в обкомы и губкомы за подписью «Секретарь Цека И. Сталин» (изготовлено и соответствующее факсимиле). Конечно, с одной стороны, это обезличенная формальность: как будто, могло бы стоять просто «Цека». Однако, таков уж порядок вещей, что получатели этих документов, волей неволей, ассоциировали подпись под ними и с самим решениями, и с принимающим их органом. И здесь нельзя не согласиться c В.А. Сахаровым, пришедшим к выводу, что в отсутствии номинального председателя РКП или ЦК РКП его роль отождествилась со сталинским постом, то есть с самим Сталиным. И важнее всего то, что это произошло при самом непосредственном ленинском участии. Ибо Ленину была важна не только устойчивость Политбюро, но и то, что обеспечивалась она его единомышленником, каковым, несомненно, и был Сталин.
Почитать все "Заметки на полях издания «Сталин. Труды»" вы можете по тегу «Заметки на полях»