Публикуем товарища Сталина. Заметки на полях издания «Сталин. Труды». Заметка 46

Вот ещё несколько вопросов, рассмотренных Политбюро в 1921–1922 годах.

21 декабря 1921 года запред ВЧК направил Л.Д. Троцкому справку о возможности нового антисоветского выступления в Кронштадте. «В связи с последними карельскими событиями и общим усилением активной деятельности правых белогвардейских кругов, — гласил документ, — центр внимания их переносится вполне определённо на те формы интервенции, которые возможны из Финляндии, т.е. в первую очередь на Петроград и ключ к нему — Кронштадт. История развития Карельского восстания показывает, что вначале центром внимания были более северные районы около г. Кемь и Белого моря, а затем он переносится южнее, к берегам Ладожского озера. Здесь по границе за последнее время концентрируются свежие банды. Здесь же, по сведениям, расположены дружины, составленные из б[ывших] кронштадтцев, завербованных при посредстве Кроншт[адского] Ревкома и агентов Ольвенгрена (савинковского уполномоченного)». Далее излагались сведения, полученные как агентурным путём, так и в ходе допросов разоблачённых членов антисоветского подполья. Вывод: «Всё это указывает, что на Петроград и Кронштадт в ближайший период времени будет направлен новый удар со стороны активных интевенционистов».

Восстание, о котором говорится в справке, наделало зимой 1921-22 годов много шума. Возглавили его 28 офицеров финляндской армии, восставших было до 3000 (около 500 финнов, остальные — российские карелы-крестьяне, бежавшие в Финляндию после февраля 1921 года). Целью выступления было занятие максимально большей части советской Карелии вплоть до железной дороги Петроград — Мурманск и удержание этой территории с последующим обращением к Лиге Наций с просьбой признать новое государство, желающее присоединиться к Финляндии. Причины весьма прозаичны: колоссальные запасы леса, привлекавшие финских промышленников, которые и финансировали карельскую авантюру.

Отдельного упоминания заслуживает бывший лейб-кирасир Юрьё Эльфенгрен, сподвижник Савинкова, боевик и террорист. Свою «карьеру» он начал ещё при царе, когда в должности адъютанта 3 армейского корпуса генерал-лейтенанта Г.Я. Янушевского угодил под арест по обвинению в подготовке покушения на императрицу Александру Фёдоровну и её наперсницу, фрейлину А.А. Вырубову (!). В декабре 1921 года он и его люди промышляли в Карелии, но большого успеха не имели. Спустя несколько месяцев его арестовали итальянцы: Эльфенгрен готовил покушение на советскую делегацию в Генуе. Свои дни этот персонаж окончил закономерно: в 1927 году был арестован ОГПУ во время очередного диверсионно-разведывательного рейда на советскую территорию и встал к стенке.

Чекистскую справку Троцкий направил в Политбюро, приписав на ней: «Считаю, что для ликвидации Карельской истории, подготовка которой была соответствующими петроградскими органами (воен., ч.к., особ.) прозёвана, необходимо сейчас мобилизовать несколько сот коммунистов. Троцкий».

22 декабря ответственный секретарь ЦК В.М. Молотов направил справку членам Политбюро «вкруговую». Г.Е. Зиновьев присоединился к мнению Троцкого. Сталин же высказался в ином ключе: «Сведения ВЧК считаю недостаточными, ввиду чего нет возможности оценить серьёзность угрозы. Вернее всего ВЧК преувеличивает. Нужно добиться более точных данных о шагах противника. И. Сталин».

Спустя два месяца восстание было разгромлено, большинство повстанцев бежали в Финляндию. Насколько известно, белогвардейское подполье в Кронштадте, если и готовило что-то серьёзное, проявить себя не успело.

В январе 1922 года нарком путей сообщения Ф.Э. Дзержинский обратился в Политбюро с протестом против назначения своего зама, Л.П. Серебрякова начальником Политуправления РККА. Нарком мотивировал свою просьбу сложностью и объёмом выполняемых работ, слабым здоровьем Я.Э. Рудзутака, работавшего в Президиуме Союза транспортников, Центране («без полного единения» с которым НКПС не справляется со своими задачами), а также грядущими длительными командировками и особо тяжёлым для транспортников зимним периодом.

Резолюции: «т. Каменев против», «За предложение тов. Дзержинского т. Бухарин», «Решительно возражаю против предложения т. Дзержинского (Правдин и Межлаук вполне заменят Серебрякова в НКПС). И. Сталин».

В результате Серебряков всё-таки не был назначен начальником ПУР и трудился в НКПС до 1924 года.

27 января 1922 года к председателю РВСР Л.Д. Троцкому обратился член Реввоенсовета 5 армии и Военного совета Восточного округа Борис Захарович Шумяцкий. Причиной обращения стало бедственное положение «корейской» бригады — «лучшей воинской части в составе 5-й армии», переброшенной осенью в Иркутск из Дальневосточной республики. «В бригаде 2000 штыков, пулемётная команда, рота связи, артиллерийский взвод… и бригадная школа младшего комсостава, — писал Шумяцкий. — Красноармейцы почти сплошь участвовали в боях и много из них — в партизанской борьбе против японцев. Дисциплина в бригаде и выучка… образцовая. Комсостав сплошь корейский, квалифицированный. Есть даже корейцы — бывшие офицеры японской службы. Комбриг — кореец, молодой (29–30 лет) и необычайно способный и дисциплинированный работник, бывший офицер старой русской армии. В составе бригады 30% коммунистов и много корейцев-политработников». А дальше совсем интересно: «Если бы весной началась война с Японией, — пишет Шумяцкий, — то при помощи этой бригады можно смело и довольно скоро сформировать две корейские дивизии, причём знаю по опыту, что против японцев корейцы дерутся храбро: в плен не сдаются и сами противника в плен не берут…»

Проблемы у боевой «корчасти» начались, когда «распоряжением Наштареспа она, как не входящая (юридически) в состав Военведа, была снята со всех видов довольствия». Подчёркивая уникальность и ценность этого воинского соединения, Шумяцкий просил исправить ошибку.

На тот момент бригада под командованием Христофора Николаевича Огай О-Ха-Мук, бывшего штабс-капитана (на гражданке — учителя, офицерское производство в годы империалистической войны) состояла из двух полков и насчитывала в общей сложности 1640 штыков, из них коммунистов — более трети.

5 февраля 1922 года заместитель Троцкого, Эфраим Маркович Склянский направил соответствующее письмо в ЦК. Оно завершалось фразой: «Прошу срочных указаний — сохранить её [корбригаду] или расформировать». Для сохранения соединения, по мнению Склянского, «надлежало бы Красной Армии добавить 2000 пайков».

Вопрос был поставлен на голосование членов ПЮ «вкруговую».

Молотов: «Предложить РВСР изыскать необходимые средства для корейской бригады за счёт отпущенных РВСР средств. В. Молотов».

Однако затем эта резолюция оказалась перечёркнута (видимо, самим её автором).

Сталин: «Новых ассигнований не давать. Предложить РВСР содержать бригаду за счёт сокращения непомерно разросшихся тыловых учреждений. 6/II. Сталин». Далее подписи: «Л. Каменев, В. Молотов».

В итоге сталинская редакция и стала постановлением ПБ.

13 февраля 1922 года Г.В. Чичерин обратился в Политбюро: «Тов. Раковский в шифровка от 10 февраля сообщает, что только что приехал в Прагу: он прибавляет, что следует его освободить от обязательства возвратиться 20-го в Москву, как вследствие вероятной отсрочки Конференции, так и в виду возможности в Праге известных переговоров». Коллегия НКИД поддержала просьбу Х.Г. Раковского.

В январе 1922 года последний был направлен в Европу для переговоров с немецкими деловыми кругами. Эти контакты были важны для сверки позиций перед Генуэзской конференцией — первым международным форумом с участием Советской России. Проездом в Берлине Раковский общался с германским министром иностранных дел Вальтером Ратенау. А в Праге успел встретиться с министром иностранных дел Чехословакии Эдуардом Бенешем накануне отъезда последнего в Лондон. В фонде Чичерина в Архиве внешней политики РФ сохранился его подробный (и трудночитаемый) двадцатистраничный отчёт, адресованный 12 февраля 1922 года Чичерину, Троцкому и Политбюро. Раковский писал: «Германия ещё своей позиции не имеет» и «боится слишком компрометироваться перед Англией и Францией».

Голосование членов ПБ шло опросом по телефону.

Мнение Ильича: «Не возражаю. 14/II. Ленин».

Но были и другие точки зрения.

Сталин: «Предлагаю отсрочить приезд Раковского до 23/II, обязав его к этому сроку вернуться — время, достаточное для первой разведки. И. Сталин».

Ниже подписи «Каменев, Молотов» (подпись Молотова затем перечёркнута).

Отрицательная позиция Раковского, возглавлявшего совнарком Украины и усмотревшего в таком слиянии республик доминирование РСФСР над остальными, шла вразрез с точкой зрения Сталина и Ленина

И вновь сталинская формулировка стала решением Политбюро.

Видимо, Раковский, несмотря на образование и кругозор, всё же был не вполне подходящей фигурой для представления за рубежом советских республик (по крайней мере, по мнению Сталина). Ведь в то же самое время закладывались первые основы будущего объединения этих республик , предполагавшие слияние в единые наркоматы ранее самостоятельных ведомств и первым делом — внешнеполитических. Отрицательная позиция Раковского, возглавлявшего совнарком Украины и усмотревшего в таком слиянии доминирование РСФСР над остальными, шла вразрез с точкой зрения Сталина (и Ленина). Не исключено, что ожесточённые дискуссии января 1922 года отразились на решении по письму Чичерина.

10 апреля 1922 года замнаркома финансов Григорий Яковлевич Сокольников обратился в Политбюро с просьбой о пересмотре решения Совнаркома от 8 апреля об акцизах на сахар: свекловичный — 1 200 000 руб. с пуда, крахмальный (патока, глюкоза, рафинад) — 800 000 руб. с пуда. НКФин изначально считал целесообразной величину акциза в 10 рублей золотом (довоенных), то есть — 10 000 000 по текущему курсу и остался недоволен решением СНК, усматривая в нём упускаемую государством выгоду. Но был готов и к компромиссу — 6 миллионов, Но никак не к 1 млн 200 тыс…

И теперь НКФин предлагал Политбюро вновь вернуться к максимальной ставке. Это обращение даёт представление о фактической иерархии учреждений в системе органов власти Советской России.

Возможность ввести акциз на сахар возникла в связи с тем, что с начала 1922 года его производство, катастрофически рухнувшее в годы Гражданской войны, стало заметно расти. Эта мера стала очередным шагом по наполнению бюджета за счёт косвенного налогообложения: в 1921 году были введены акцизы на спички, табачные изделия, гильзы, курительную бумагу, а с начала 1922-го — на технический спирт, пиво, мёд, соль.

Резолюции:

«За предложение тов. С[окольнико]ва В.М. Молотов».

«За М. То[мский]»

«Предлагаю принять первое предложение наркомфина, которое он поддерживал в В.С.Н.Х. 6 милл с пуда А.И. Рыков»

«За предложение Сокольникова И. Сталин»

«Поддерживаю Л. Каменев»

«Не вижу никакого основания рассматривать вопрос в Политбюро. Нужно попытаться убедить или переубедить Совнарком, которому тоже не чужда забота об интересах казны Троцкий».

В результате Политбюро постановило назначить акциз 10 руб. с пуда.

Этот эпизод характерен не только одиночеством Троцкого, отстаивавшего мнение о границах компетенции ПБ, но и тем, что выписки из Протокола заседания теперь подписывал не Молотов, а «Секретарь Цека И. Сталин».

А также тем, что это было одно из последних заседаний с участием В.И. Ленина…

Почитать все "Заметки на полях издания «Сталин. Труды»" вы можете по тегу «Заметки на полях»