Высший исполнительный орган руководства компартии — Политическое Бюро ЦК, формально отсчитывает свою историю с октябрьских дней 1917 года. Хотя фактически так называемый узкий состав ЦК впервые был избран двумя месяцами ранее на пленуме, прошедшем вслед за VI съездом РСДРП(б). С момента возникновения И.В. Сталин неизменно избирался членом этого органа, имея в итоге самый солидный стаж работы в нём (В.И. Ленин в узкий состав ЦК не избирался в силу отрыва от непосредственного руководства партией из-за вынужденного пребывания в Финляндии).
Круг вопросов, которые решались Политбюро, очевидно, не имел, да и не мог иметь ограничений. Это вытекало из роли и задач, стоявших перед самой революционной в мире партией — авангардом российского пролетариата, пришедшего к власти и строившего первое в истории социалистическое государство. Впрочем, на XI партийном съезде в марте 1922 года Троцкий попытался лишить Политбюро права решать экономические и хозяйственные вопросы, ограничив его повестку исключительно партийными темами и передав все прочие в ведение «специалистов». Но столкнулся с жёстким противодействием Ленина, который, соглашаясь с необходимостью более отчётливого разграничения текущей работы партийных и советских органов, в то же время настаивал на безусловном общем руководстве партией всей политикой Советского государства. Экономика же от политики неотделима. Как известно, в итоге эта попытка Троцкого создать в лице Госплана (с собою во главе) противовес Политбюро, (где он неизменно находился в меньшинстве, отстаивая позицию невозможности социалистических преобразований в России без победы мировой революции) не увенчалась успехом.
Ленину удалось не только объединить ценные черты деятелей, диаметрально противоположных по опыту, темпераменту, подходам, но и заложить основу эффективного органа управления государством пролетарской диктатуры
История работы Политбюро не написана до сих пор. Не существует и полноценного академического издания соответствующих документов, не считая разрозненных публикаций. Между тем, их изучение не только полезно для погружения в эпоху, но и наглядно демонстрирует стиль коллективного руководства, в рамках которого Ленину удалось не только объединить ценные черты деятелей, диаметрально противоположных по опыту, темпераменту, подходам, но и заложить основу эффективного органа управления государством пролетарской диктатуры. Анализируя протоколы заседаний Политбюро 1921–23 годов и, что гораздо интереснее, подготовительные материалы и мнения его членов, наталкиваешься на решения самых разных вопросов: кадровых и личных, выделения дополнительных средств тому или иному наркомату или той или ной республике, концессий и монополии внешней торговли, антисоветского подполья и белогвардейской эмиграции, истории Гражданской войны, закупки оружия и отмены смертных приговоров…
Перелистаем вместе некоторые из них.
В самом начале января 1921 года А.В. Эйдук, член Коллегии НКВД РСФСР и начальник отдела местных заграничных агентур в Наркомвнешторге, направил из Берлина Л.Д. Троцкому, Г.В. Чичерину и Ф.Э. Дзержинскому докладную записку, в которой сообщалось об обращении двух эмигрантов, желавших воспользоваться амнистией и вернуться на Родину. При этом эмигранты назвались ни много ни мало представителями генералов Я.А. Слащёва, И.Г. Барбовича, и целого ряда их единомышленников, «желающих отдаться в полное распоряжение Правительства Р.С.Ф.С.Р., причём эти генералы ставили лишь одно условие — чтобы их прошлое было забыто и им была сохранена жизнь». К записке прилагалась вырезка из парижской белоэмигрантской газеты «Руль», где сообщалось о якобы имевшем место разрыве между П.Н. Врангелем с одной стороны и генералами Слащёвым и Сидоренко (почему-то названными «казацкими»). Общался с эмигрантами секретарь нашего берлинского полпредства С.И. Братман-Бродовский. Эйдук, считал контакт весьма полезным позволявшим «углубить этот разрыв и внести среди эвакуировавшихся войск разложение», и потому запрашивал инструкций для дальнейших переговоров.
Резолюции на записке:
«Я согласен с комбинацией врангелевцев. 9/I И. Сталин, Н. К[рестинский]», «Разрыв Слащёва с Врангелем старая и давняя история, имевшая глубокие основы в отношениях донцов и кубанцев с добровольцами. Потому вполне присоединяюсь к к комбинации врангелевцев. Л. Каменев», «Троцкий согласен. Н. К[рестинский]». Далее рукой Н.Н. Крестинского сделана запись: «Т-щ Чмчерин. Прошу Вас сообщить в Берлин тов. Бродовскому, что Политбюро принимает его предложение относительно врангелевцев. 10-1-1921». Пунктом 11 Протокола № 95 заседания Политбюро 10.1.1921 года значится: «Предложение т. Бродовского через т. Эйдука о врангелевцах (10.1.21 г.). Принято».
Вероятно, это наиболее ранее документальное свидетельство того процессе, в результате которого в ноябре 1921 года Слащёв, а также бывшие помощник военного министра Крымского краевого правительства генерал-майор А.С. Мильковский, комендант Симферополя полковник Э.П. Гильбих, начальник личного конвоя Слащева полковник М.В. Мезерницкий и др. оказались в РСФСР.
30 сентября 1921 года в Политбюро рассматривалось «Предложение т. Троцкого о винтовках». Нам неизвестно, в чём конкретно оно заключалось, но речь, по-видимому, шла о закупке оружия за границей. В деле имеется тетрадный лист с автографом Сталина: «На опрос членов П. Бюро. По поводу предложения т. Троцкого предлагается: Создать комиссию в составе Троцкого, Орджоникидзе, Гусева, Фрунзе, Сталина для обстоятельной подготовки вопроса, поручить ей в пятидневный срок представить доклад в П.Б., запросив одновременно т. Красина о возможностях закупки и перевозки. Комиссию обязать приступить к работе немедля при наличном количестве ея членов. Ленин, Сталин. 29/IX». Далее следуют подписи Молотова, Каменева, Троцкого.
Постановление Политбюро воспроизводит содержание сталинской записки.
4 ноября 1921 года Политбюро рассмотрело записку М.П. Томского, в которой предлагалось помиловать оценщика Гохрана Я.С. Шелехеса (уличённого следствием в крупных хищениях золота и государственных ценностей), чей приговор (расстрел) накануне был подтверждён ВЦИК. Томский перечислял лиц, имевших «заслуги перед революцией» и ходатайствовавших об отмене приговора.
Мнения членов ПБ:
«Помилование подорвёт доверие масс к соввласти, Москва уже знает — Президиумом ВЦИК приговор о расстреле утверждён, помилование теперь попирает все [неразборчиво] Нужно иметь в виду, что Президиум ВЦИК подтвердил расстрел ещё единогласно. Голосую за расстрел. Сталин. 7/XI»
«Высказываюсь за подтверждение постановления президиума ВЦИКа, т.е. за утверждение приговора, основываюсь на моём опросе Калинина и Енукидзе, подтверждающих, что 1–1 ½ часа Президиум ВЦИКа разбирал всё дело всесторонне и единогласно отклонил отмену приговора (Калинин, Енукидзе, Аванесов, Смидович, Сапронов, Рудзутак, Кутузов, Залуцкий, Сталин, Сосновский, Осинский, Курский: 12 участвовавших в заседании членов ВЦИКа. 4/XI-21 г. Ленин)».
«Согласен с Лениным. Л. Троцкий»
Спустя две недели в отношении Шелехеса и его подельников приговор был приведён в исполнение.
26 декабря 1921 года в Политбюро направлено постановление Президиума Исполкома Коминтерна от 25/XII, о созыве в Москве международной конференции. В этой связи встал вопрос размещения делегатов. Коминтерновцы рассчитывали получить в своё распоряжение сроком на два месяца бывшие гостиницы «Континенталь» (Театральная площадь, 3/6, дом не сохранился) и «Элит» (ныне — «Будапешт», ул. Петровские линии, д.2). Вынесение вопроса на рассмотрение высокой инстанции объяснялось стремлением преодолеть естественное сопротивление Моссовета.
Председатель Президиума ИККИ Зиновьев предложил ответственному секретарю ЦК Молотову вопрос «пустить вкурговую», ибо «дело не терпит отлагательства».
Мнения членов ПБ сохранились на экземпляре, направленном Молотовым Троцкому. Его резолюция идёт первой: «О домах не знаю. Создать комиссию, думаю, нужно. Троцкий». Ниже он добавляет: «26/XII 19 ч. PS. [Два слова неразборчиво] состава которой представитель г. Москвы. Тр ».
Здесь же Сталин формулирует конечный вариант: «Создать комиссию, обеспечив представительство Моссовета. Сталин».
В постановление Политбюро (п.11, протокол № 86/а) решение попало с указанием уже конкретных фамилий участников комиссии. К слову, перегруженность Москвы и дефицит в ней жилых и нежилых помещений были в ту пору запредельными. Как раз весной и осенью Сталин энергично и с переменным успехом добивался выделения площадей для Коммунистического университета народов Востока…
В тот же день члены Политбюро рассматривали записку заместителя Наркомата внешней торговли А.М. Лежавы, в которой предлагалось не выносить «формулу т. Каменева» о внешней торговле на IX съезд Советов, уже три дня как начавший свою работу. Речь идёт о резолюции «О текущих задачах партии в связи с восстановлением экономики» только что закончившейся XI партконференции, в которой подтверждался принцип госмонополии, а кооперативы, государственные тресты и группы госпредприятий допускались к ведению импортно-экспортных операций только с согласия НКВТ. Лежава мотивировал своё предложение тем, что «этот в высшей степени важный в настоящую минуту вопрос по постановлению Политбюро находится на рассмотрении Торговой Подкомиссии (т. Цюрупы) Высшей Экономической Комиссии и там на днях подвергнется обсуждению, после чего он поступит в Политбюро и СНК». Вынесение же её на съезд Советов может связать Высшую экономическую Комиссию «авторитетной резолюцией съезда».
Члены Политбюро предложение Лежавы отклонили:
«Против предложения т. Лежавы. Сталин».
«Не вижу оснований. У предложения т. Ленина та же мысль о частичном “раскрепощении” внешней торговли выражена ещё резче. Троцкий».
Политбюро постановило: «Предложение т. Лежавы не проводить через IX съезд Советов…». В итоге резолюция через съезд прошла и обрела форму декрета. Горячая дискуссия о монополии внешней торговли была ещё впереди.
Почитать все "Заметки на полях издания «Сталин. Труды»" вы можете по тегу «Заметки на полях»