Публикуем товарища Сталина. Заметки на полях издания «Сталин. Труды». Заметка 36.

Целых семь заметок посвятили мы сталинской дипломатии в первые полгода Великой Отечественной войны. Жанр коротких сообщений не позволяет говорить о полном раскрытии темы, на то они и заметки. Наша цель проста: привлечь внимание читателей к залежам документов и множеству фактов, зачастую отделённых от нас умолчанием и ложью, заинтересовать, дать возможность самим искать и разбираться. История до сих пор таит массу загадок. Какие-то из них связаны с судьбоносными вещами, какие-то носят вспомогательный, технический характер. Но от этого не менее любопытны.

Знаменитые послания, которыми обменивались лидеры большой тройки в годы войны, пересылались шифртелеграммами на языке оригинала. СССР и Великобритания использовали дипломатические шифры, американцы — военные. (Последнее объяснялось тем, что в самом начале войны англичанами удалось взломать шифры госдепартамента, и Рузвельт был предупреждён об их ненадёжности.) Послы имели определённые инструкции, призванные защитить шифрпереписку. Например, американский представитель Штейнгардт будучи в Куйбышеве, куда осенью 1941 года эвакуировалось посольство США, на встрече с Молотовым передавал послание президента своими словами, не показывая оригинала. Это было вызвано простыми предосторожностями: повторная передача в линию текста, закрытого другим шифром, при перехвате противником угрожает компрометацией обоих шифров.

Значение шифрования и дешифрования в ту пору уже хорошо понимали. Потому-то англичанами было затрачено столько усилий для атаки на немецкие шифры, а именно на дешифрование высшей военной и политической переписки рейха электромеханической машиной «Энигма». Как известно, атака в итоге оказалась успешной и принесла обильные плоды. Тот факт, что союзники не считали необходимым делиться полученной информацией с Советским Союзом, лишь отчасти объясняется стремлением скрыть факт успешного дешифрования. Впрочем, значительная доля этой информации всё равно оказывалась в Москве благодаря нашей агентурной разведке в Лондоне.

А как обстояло дело с защитой информации за два десятилетия до этого в Советской России? Как шифровались сталинские телеграммы в годы Гражданской войны? В ходе подготовки издания «Сталин. Труды» мы столкнулись с неожиданными проблемами и не менее неожиданными открытиями, которыми и хотим с вами поделиться.

Зимний вечер в сентябре 1918-го

В самом начале осени 1918 года в связи с назначением во вновь созданный орган — Революционный военный совет Республики — И.В. Сталин отбыл из Царицына в Москву. Из Москвы и с обратной дороги он направил ряд телеграмм своим товарищам по Военному Совету Северо-Кавказского военного округа — К.Е. Ворошилову и С.К. Минину: 13 сентября^[1], 14 сентября, 15 сентября^[2], 18 сентября^[3] и 19 сентября^[4]. Телеграммы содержат зашифрованные фрагменты, а текст 18 сентября зашифрован полностью. Исходя из того, что в литературе неизвестны сталинские тексты за этот период, следовало предположить, что эти телеграммы для сотрудников Кабинета сочинений И.В. Сталина в ИМЭЛ так и остались непрочитанными. (Однако утверждать это с точностью мы этого не можем, ниже станет понятно почему.)

Итак, перед нами оказались неопубликованные сталинские тексты. Для исследователя это несомненная удача. Но препятствием оставался их зашифрованный вид. Первичный анализ шифртекста позволил кое-что выяснить.

Во-первых, в четырёх случаях из пяти он разбит на четвёрки цифр, при этом в каждой паре на первом месте чаще всего (почти всегда) встречается «0».

Во-вторых, частота встречаемости разных четвёрок неравномерна. Это говорит о том, что перед нами какой-то несложный шифр, сохраняющий статистические характеристики естественного языка.

Возникло предположение, что в каждой четвёрке две первые цифры соответствуют номеру столбца неизвестной шифровальной таблицы, а две вторые — номеру её строки. На их пересечении и находится буква (или слог) русского алфавита, чьё место в шифртексте занимает соответствующая пара — номер строки и номер столбца. То есть, для дешифрования требовалось восстановить эту таблицу.

Мы не станем утомлять читателей подробностями попыток решить эту задачу: производимые в течение нескольких недель они, к сожалению, желаемого результата не дали. Главными причинами неуспеха были краткость телеграмм и, безусловно, отсутствие у нас необходимых навыков. Но, как говорится в известной и очень хорошей книжке: кто ищет, тот всегда найдёт!

На выручку приунывшим составителям пришёл близкий по дате другой сталинский текст, а именно телеграмма тем же адресатам, направленная 6 октября^[5]. Это почтовый бланк с наклеенной телеграфной лентой, содержащей уже знакомые нам четвёрки цифр. В нарушение любых инструкций расшифровка осуществлена прямо на бланке: буквы открытого текста вписаны чернилами над шифром. Отметим (и это окажется важно): все сентябрьские шифртелеграммы представлены в архиве текстами отправления, и лишь эта — бланком получения.

Разместив согласно телеграмме от 6 октября буквы в таблице по описанному выше правилу, видим следующее:

Как говорится, комментарии излишни.

Заполнив пустые клетки по любому изданию пушкинского «Зимнего вечера», получаем искомую таблицу. А применив её к сентябрьским телеграммам, приходим к двум важным выводам:

1) они, как и телеграмма 6 октября, зашифрованы тем же «книжным» (точнее, «стихотворным») шифром,

2) при шифровании использовано не всё стихотворение: из него исключены четвёртая, пятая и седьмая строфы.

Дешифрованные и восстановленные таким образом тексты можно увидеть в томе 10 издания «Сталин. Труды» (СС. 55–59, 61, 69–70, 74–75), перешифровальная таблица приведена там же, на с. 459.

Даёт ли неожиданная криптографическая находка нам какую-нибудь информацию о событиях той поры и о сталинском участии в них?

Да, даёт, и весьма любопытную.

Сопоставление с известными нам сведениями о шифровании сталинской переписки в июле-августе 1918 года говорит о применении других, более стойких шифров (см. «Сталин. Труды», Т. 9. С. 158, 390). Отсутствие шифртекстов в исходящих и входящих документах ВС СКВО за этот период косвенно свидетельствует о том, что шифрование и дешифрование выполнялось сотрудниками штаба (или секретариата), при этом промежуточные документы, как и следовало, уничтожались (впервые шифртексты среди документов встречаются именно в сентябре). И, что важно, Сталин прибегает к такому шифру, будучи вне Царицына, для связи с ближайшими соратниками. Например, телеграмма 19 сентября содержит сведения о конфликте с Высшей военной инспекцией и персонально с Н.И. Подвойским (имя последнего в тексте намеренно сокращено до «Поискаго»). Весьма вероятно, что конфликт не сводился к межведомственным трениям, а коренился в августовских событиях, развернувшихся вокруг вскрытия масштабного белогвардейского заговора в Царицыне, когда сотрудники Инспекции показали себя не с лучшей стороны (об этом говорилось в Заметке № 21).

Это позволяет предположить, что шифрованная переписка со стихотворным ключом была организована Сталиным в обход штатной процедуры в виду особой секретности передаваемой информации и недоверия техническому персоналу.

В подтверждение этого предположения приведём ещё один, по-своему уникальный документ, сохранившийся в сталинском фонде^[6]. На обороте справки заведующего транспортным отделом Чокпрода от 10 июля 1918 года сталинской рукой записаны первые три строки «Зимнего вечера», при этом в архивной карточке прямо указано: «запись начала стихотворения А.С. Пушкина “Зимний вечер” (шифр)», то есть сотрудники архива знали об этом!. Забавно, что далее в карточке говорится «и цифровые подсчёты».

Между тем, вполне очевидно, что это не так.

Достаточно взглянуть на эти «подсчёты» — «0304 0101 0204 0116 0204 0304» — чтобы увидеть уже знакомые нам шифробозначения. Слово легко читаемо: «аброра». С поправкой на очевидную описку, перед нами название легендарного крейсера 1-го ранга. Для чего на обороте утратившей актуальность справки Сталин выписывает начало таблицы и упражняется в шифровании? Ответ имеется здесь же. Под стихотворными строками, вслед за первой группой «0304» нарисован прямоугольник, с вертикальными линиями, явно поясняющий (или напоминающий) функциональную нагрузку шифровальной таблицы. А ниже имеется перечёркнутая дробь ¾. Связь между «0304» и дробью ¾ очевидна: именно так, — номер строки сверху, номер столбца снизу, — используя тот же шифр, выписывали шифробозначения подпольщики эпохи борьбы с самодержавием от «царя Гороха», т.е. начиная с народников. Такую запись можно встретить и в 20-е годы в конспиративной антисоветской переписке меньшевиков. Но для телеграфа дробная черта — знак неудобный, форма «0304» более подходящая.

Следовательно, перед нами листок с объяснением, как пользоваться шифром, которое Сталин наглядно демонстрирует неизвестному собеседнику.

Кто этот собеседник?

Перечёркнутая дробь наводит на версию, что это, как и сам Сталин, подпольщик со стажем, для которого отказ от привычной формы записи необходимо оговорить. Учитывая адресатов сталинских телеграмм в сентябре 1918 года, и Минин, и Ворошилов подходят на эту роль. Личное же объяснение метода Сталиным говорит о том, что свои телеграммы он, скорее всего, шифровал сам.

Но возможен и другой вариант: Сталин обучал шифрованию своего молодого секретаря, по совместительству жену, Надежду Сергеевну Аллилуеву. Тогда перечёркнутая дробь — экскурс в историю революционного подполья.

Что же касается расшифровки на телеграфном бланке 6 октября, она, скорее всего, сделана собственноручно Мининым или Ворошиловым.

Почитать все "Заметки на полях издания «Сталин. Труды»" вы можете по тегу «Заметки на полях»