Погибшие люди и разрушения: горе и гнев Айфеля

Целый день лило как из ведра, но я еще не представлял, что нас ожидает. Когда вернулся с работы, улицы были залиты водой, электричество отключили, но, по крайней мере, я смог добраться до дома. Мне приходится далеко мотаться на работу, а в Айфеле до сих пор не случалось природных катастроф, поэтому меня насторожили разговоры соседей о том, что наш район будет эвакуирован, если уровень воды на плотине продолжит расти, и что многие уже уехали. Я занервничал и стал собирать вещи -  в темноте при свете смартфона как импровизированной лампы. В 4 утра меня разбудили громкоговорители пожарной охраны. Все жители района должны собраться на площади перед супермаркетом. Те, кому некуда поехать, будут размещены там в убежище. Я отправился к моим родственникам, которые жили в безопасном месте, на горе, по крайней мере, в месте, которое до сих пор считалось безопасным. 

Мне повезло: плотина устояла, нашему району относительно повезло, моя квартира не понесла ущерба. Но в районах, расположенных ниже, все выглядело иначе: картина ужасала. Небольшие реки и даже ручьи многократно вздулись, воды смыли и унесли машины, микроавтобусы, стены, дома, а также людей. Места, которые я знаю с детства, такие как Бад-Нойенар-Арвайлер, Ойскирхен, Иверсхайм, Аденау, Бад-Мюнстерайфель, Шульд, Инсул, Арбрюк, Майшосс, Рех, Дернау и многие другие, выглядят как после ковровой бомбардировки. Было разрушено 600 километров путей и 80 вокзалов, уничтожены почти все мосты через Ар. У молодых спасателей психика не выдерживает этих страшных картин, старшие поддерживают их. Повсюду стоит коричневая речная вода – в нее вылилась нефть из резервуаров отопления сорванных с места домов. Кое-где водная масса унесла и резервуары с вредными химическими веществами. Машины лежат повсюду как железные гробы – в каждой мог бы оказаться мертвец, но к счастью, большинство успело выскочить из автомобилей. 

Масштабы катастрофы трудно представимы. Но перед лицом бедствия проявляется спонтанная человеческая солидарность даже в отношении совершенно чужих людей. Это радует и быстро примчавшуюся на место трагедии политическую элиту – Меркель, министр-президента Северной Рейн-Вестфалии и кандидата в канцлеры Лашета, а также министр-президента Рейнланд-Пфальца Малю Драйер (СДПГ). На пресс-конференциях, организованных среди развалин и перепуганных жителей, политики обещают быструю помощь без бюрократии. Ну конечно – ведь скоро выборы. Некоторые из тех, что стоит перед руинами, надеются на эту помощь, другие скептически качают головой. Много теплых слов по поводу самоорганизации и солидарности жителей изрекают консервативные политики, которые обычно стремятся подчеркнуть необходимость рыночной экономики и индивидуализма якобы для общего блага. 

Критические вопросы

До сих пор в Германии найдено 160 погибших, сотни людей исчезли и пока не найдены. В соседней Бельгии погибли минимум 30 человек. По сообщению газеты Таймс ^[1] из Великобритании, европейская система предупреждения наводнений (Efas) предупредила правительства Федеральной республики Германия и Бельгии о грядущем наводнении, о том, что прежде всего будут затронуты берега Эрфта и Ара и такие города, как Хаген и Альтенар в Северной Рейн-Вестфалии. Эти предупреждения были сделаны за 24 часа до трагедии,  и, тем не менее, в доме инвалидов от Лебенсхильфе в Синциге умерло 12 человек, которые не могли спастись на верхних этажах, поскольку водная масса прибыла слишком внезапно ^[2]. 

Левая партия уже рефлекторно отреагировала на это, как правильная системная оппозиционная партия, потребовав отставки министра внутренних дел Хорста Зеехофера (ХСС). Кто же спорит, этот министр не отличается компетентностью, но сама проблема гораздо глубже и не решается сменой одного лица на другое.  

Со времен окончания Холодной войны в ФРГ резко сократилось число предупредительных сирен. С самодовольной верой в собственное непоколебимое положение правящие круги больше не видели необходимости в защитных мерах для населения, ведь благодаря контрреволюции больше не было врага, который мог бы нанести ответный удар. С 1993 года число сирен было сокращено с 80 000 до 40 000, и система оповещения населения перестала охватывать все населенные пункты ^[3]. Различные предупредительные сигналы в школах больше почти не изучаются. А природе безразлична эта самоуверенность правящих кругов. Инфраструктура интернета, которая уже и во время пандемии оказалась совершенно недостаточной для сельских районов, также не смогла послужить инструментом всеобщего оповещения. Единственное, что работает, когда выпадают электричество, интернет и мобильное покрытие – это радио, но во время катастрофы как государственные, так и частные радиоканалы радостно продолжали вещать обычную ерунду вместо того, чтобы перейти на постоянное предупреждение и оповещение населения. А ведь, казалось бы, совершенно нетрудно обязать радиостанции во время катастрофы работать на спасение людей – но политической воли для этого не хватает. 

Что делать против вызова климатических изменений? 

Как могло получиться, что безобидные мелкие речушки и даже ручьи превратились в бушующие потоки? Сегодняшняя позиция науки такова: из-за того, что в Арктике снизился перепад температур, высотные воздушные течения менее активны, погода как бы «замедляется», и определенная погодная ситуация в каждом регионе держится долго. В результате мы получаем экстремально высокие или низкие температуры, а также засухи и лесные пожары, как в Австралии или США ^[4]. Айфель оказался особенно затронут потопом, потому что на плоскогорье водные массы беспрепятственно перетекают с гор в долину. Так как человечество еще не располагает возможностью контроля над погодой и климатом (и пока у нас капитализм, оно и к лучшему!), помимо улучшения систем раннего оповещения, необходимо также принимать меры защиты на реках. Нужно строить защитные стены и удерживающие бассейны, чтобы предотвратить трагедию. Однако при этом неизбежно появятся проблемы: например, удерживающие бассейны необходимо строить  в более высотных районах, которым как раз меньше угрожают повреждения. Тот, кто знает, как местные власти яростно конкурируют за наиболее выгодные предприятия ^[5], вряд ли может представить, как община, расположенная выше по реке, инвестирует большие деньги для того, чтобы в будущем другая община, расположенная ниже, не была затронута наводнением. Здесь на пути встает сама капиталистическая система с ее конкуренцией. К тому же невероятно, чтобы капиталистическое государство вкладывало гораздо больше ресурсов в профилактику катастроф. 

Политические последствия

Как они будут выглядеть, пока нельзя оценить точно. С одной стороны, правящие партии союза ХДС-ХСС могут получить выгоду от кризиса, как Шредер в 2002м году, просто пообещав помощь в больших объемах. С другой стороны, выгоду может получить и «зеленая» кандидатка в канцлеры Анна-Лена Бербок, которую вроде бы уже списали из-за проблем с биографией и «случайно забытых» дополнительных доходов – так же, как в 2011 году «Зеленые» взлетели после аварии на Фукусиме. Сейчас трудно оценить последствия. Однако легко понять другое: обе альтернативы плохи для рабочего класса. И те, и другие взвалят последствия климатического кризиса на рабочий класс, поднимая цены, так же, как уже запланировано перевалить исключительно на квартиросъемщиков дополнительные расходы на отопление. Из-за роста цен на бензин вырастут и цены на продукты. Правящие партии, хоть зеленая, хоть черная, сами несут ответственность за то, что трудящиеся не горят желанием бороться с изменениями климата – какой смысл, когда на первом месте – интересы капитала в получении прибыли. Однако действительно работающая защита климата может быть организована только при согласии большинства трудящихся, а не против их воли. Таким образом, можно заранее сказать, что катастрофы, подобные Айфельской, в СРВ и других частях Германии, будут повторяться, и их нельзя предотвратить, пока у власти находится капитал. Этой ситуацией можно овладеть только при социализме – когда солидарность не просто возникает спонтанно после катастрофы, а охватывает всю страну. 

«Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых. Людям, которые в Месопотамии, Греции, Малой Азии и в других местах выкорчевывали леса, чтобы добыть таким путем пахотную землю, и не снилось, что они этим положили начало нынешнему запустению этих стран, лишив их, вместе с лесами, центров собирания и хранения влаги. Когда альпийские итальянцы вырубали на южном склоне гор хвойные леса, так заботливо охраняемые на северном, они не предвидели, что этим подрезывают корни высокогорного скотоводства в своей области; еще меньше они предвидели, что этим они на большую часть года оставят без воды свои горные источники, с тем чтобы в период дождей эти источники могли изливать на равнину тем более бешеные потоки. Распространители картофеля в Европе не знали, что они одновременно с мучнистыми клубнями распространяют и золотуху. И так на каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над нею так, как кто-либо находящийся вне природы, — что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри нее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять". (Энгельс Ф, Диалектика природы – Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20, с 495-499)

14.07.2021