Логическое и историческое во взаимосвязи с формами стоимости

Основная часть работы

В работе «Логическое и историческое» Э.В. Ильенков изучал вопрос взаимосвязи двух сторон развития: научного и действительного. «Вопрос об отношении логического к историческому, или, как он сформулирован у Маркса, об отношении научного развития к действительному развитию, был непосредственно связан с необходимостью материалистически обосновать способ восхождения от абстрактного к конкретному»^[1]. Если теоретическая реконструкция действительности осуществляется способом восхождения от абстрактного к конкретному, то вставал вопрос о том, на что должна опираться теория, определяя последовательность этого восхождения.

Материалистический взгляд на отношение мышления к реальности находит у Э.В. Ильенкова выражение в тезисной цитате Маркса: «С чего начинается история, с того же должен начинаться и ход мыслей, и его дальнейшее движение будет представлять собой не что иное, как отражение исторического процесса в абстрактной и теоретически последовательной форме; отражение исправленное, но исправленное соответственно законам, которые даёт сам действительный исторический процесс, причём каждый момент может рассматриваться в той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости, своей классической формы»^[2]. Это часть цитаты Ф. Энгельса из его дополнений к работе К. Маркса «К критике политической экономии». Полностью тезисы звучат так: «Критику политической экономии даже и согласно приобретённому методу можно было проводить двояким образом: исторически или логически. Так как в истории, как и в её литературном отражении, развитие в общем и целом идёт также от простейших отношений к более сложным, то историческое развитие политико-экономической литературы давало естественную руководящую нить, которой могла следовать критика, и экономические категории в общем и целом появлялись бы при этом в той же последовательности, как и в логическом развитии. Эта форма на первый взгляд имеет преимуществу большей ясности, так как тут прослеживается действительное развитие, но на деле такая форма была бы только в лучшем случае более популярной. История часто идёт скачками и зигзагами, и если бы обязательно было следовать за ней повсюду, то благодаря этому не только пришлось бы принимать во внимание много материала меньшей важности, но и пришлось бы часто прерывать ход мыслей. К тому же нельзя писать историю политической экономии без истории буржуазного общества, а это сделало бы работу бесконечной, так как отсутствует всякая подготовительная работа. Таким образом, единственно уместным был логический способ рассмотрения. Но в сущности этот способ был не чем иным, как тем же историческим способом, только освобождённым от его исторической формы и от нарушающих его случайностей» ^[3]. Далее в абзаце следует вышеприведённая часть цитаты.

В третьем параграфе первой главы первого отдела первого тома «Капитала» Маркс разбирает развитие формы стоимости от простой, единичной или случайной к денежной форме стоимости, которая господствует поныне. В своём развитии форма стоимости проходит этапы полной или развёрнутой и всеобщей прежде чем принимает привычную нам денежную форму. Этот анализ проводится Марксом при помощи категорий политэкономии, без непосредственной привязки к ряду исторических фактов. Задача сформулирована так: «Нам предстоит здесь совершить то, чего буржуазная политическая экономия даже и не пыталась сделать, — именно показать происхождение этой денежной формы, т.е. проследить развитие выражения стоимости, заключающегося в стоимостном отношении товаров, от простейшего, едва заметного образа и вплоть до ослепительной денежной формы» ^[4]. Мы видим, что подготовительная работа по анализу происхождения денежной формы стоимости буржуазной политэкономией не была проделана. Проблема состояла в том, что буржуазная политэкономия могла начать научный анализ лишь на основе уже развитых форм общественной жизни и, не используя исторического подхода к предмету, не смогла рассмотреть развития категорий политэкономии последовательно, а расположила их рядоположенно, внеисторично, придав прежним эпохам черты современной буржуазной политэкономии эпохи. По этому поводу Маркс написал, что: «Размышление над формами человеческой жизни, а следовательно, и научный анализ этих форм, вообще избирает путь, противоположный их действительному развитию. Оно начинается post fectum [задним числом], т.е. исходит из готовых результатов процесса развития» ^[5]. Политэкономии была необходима наиболее развитая форма товарного производства, для того, чтоб выделить свои категории и совершить от них движение по дереву их развитий. Первая часть работы была сделана буржуазной политэкономией. Вторая часть была выполнена Марксом.

Итак, параграф «Форма стоимости, или меновая стоимость» начинается с анализа простой, единичной, или случайной, формы стоимости. Здесь впервые, в наиболее простой форме, проявляется стоимостное отношение одного товара к неоднородному с ним другому товару. «Стоимость товара А качественно выражается в способности товара В непосредственно обмениваться на товар А» ^[6]. В отношении двух товаров здесь лишь расставляются роли: относительной и эквивалентной форме стоимости. «Натуральная форма товара В становится формой стоимости товара А, или тело товара В становится зеркалом стоимости товара А» ^[7]. При обмене товара А на товар В: товар А – относительная форма стоимости, товар В – эквивалент. Получается отношение: единичной относительной формы стоимости – единичного эквивалента. Эта форма стоимости ещё ограничена пределами двух обменивающихся товаров и исторически имеет свои корни «очевидно, лишь при первых зачатках обмена, когда продукты труда превращаются в товары лишь посредством единичных и случайных актов обмена» ^[8]. Например, скот случайно находит выражение своей стоимости в холсте посредством этого единичного акта обмена.

Следующая форма стоимости исторически встречается тогда, когда один какой-нибудь продукт труда, например скот, уже не в виде исключения, а обычно обменивается на многие другие товары. Т.е. скот начинает обмениваться не только на холст, но и, помимо этого, на копья, горшки, дерево и т.д. На бесчисленное множество разнообразных товаров. Логически у Маркса данная форма стоимости получает выражение в виде полной, или развёрнутой, формы стоимости. Товар А – относительная форма стоимости (вышеупомянутый нами скот) теперь равен не только товару В – его эквиваленту (холсту), но и товару С, и товару Е и т.д. Относительная форма стоимости находит своё выражение в бесчисленном множестве эквивалентов. Недостатками данной формы стоимости явилось то, что относительная форма стоимости каждый раз была вынуждена вновь искать свой эквивалент и, в то же время, любой эквивалент, например, товар В, холст, становясь на место относительной формы стоимости, включал товар А (скот, бывшая относительная форма) в список своих эквивалентов и так же должен был искать в этом списке каждый раз вновь выражение своей стоимости. Эта беда преследовала каждый товар из списка эквивалентов, стоило ему только стать на место относительной формы стоимости.

Необходимым развитием этой проблемы должно было стать появление формы стоимости, где бесчисленный ряд относительных форм, т.е. и товар А, и товар В, и товар С, и т.д. должны были найти своё выражение не в бесчисленном множестве эквивалентов, а только в одном товаре, чья натуральная форма стала выражением всех прочих стоимостей. Цитируя Маркса: «Обе прежние формы выражают стоимость каждого товара или в одном неоднородном с ним товаре, или в ряде многих отличных от него товаров. В обоих случаях добыть себе форму стоимости является, так сказать, частным делом отдельного товара, и он совершает это без содействия остальных товаров. Последний играют по отношению к нему лишь пассивную роль эквивалента. Напротив, всеобщая форма стоимости возникает лишь как общее дело всего товарного мира. Данный товар приобретает всеобщее выражение стоимости лишь потому, что одновременно с ним все другие товары выражают свою стоимость в одном и том же эквиваленте, и каждый вновь появляющийся товар должен подражать этому» ^[9].

Различие денежной формы от всеобщей формы заключается в том, что на место единого эквивалента становятся теперь деньги и форма стоимости приобретает то выражение, которое привычно для нас и сейчас.

Вот так, оперируя противоречиями, основанными на анализе взаимосвязи категорий политической экономии, Маркс разрешил тайну необходимости возникновения денег путём, если так можно выразиться, «выталкивания» одного товара на роль всеобщего эквивалента и становления этого товара как денег. Данный анализ, как это можно увидеть именно в этом параграфе, совершён без применения всех исторических перипетий развития данных форм стоимости у разных народов. Если бы использовался этот метод, то, как уже было сказано Энгельсом, без всякой подготовительной работы одна только демонстрация развития от простой к денежной форме стоимости заняло бы бесконечно много сил и времени, в то время как логическая форма исследования позволяет продемонстрировать процесс, в реальности занявший века, в рамках одного параграфа. При этом, конечно, Маркс не останавливается на чисто логическом изображении этого процесса, но далее углубляет анализ и, например, в третьей главе первого отдела первого тома продолжает анализ денег, необходимости развития различных форм денег из их же сущности. Всё это снабжается ссылками на такую работу, как «К критике политической экономии», где в первом отделе, второй главе уже производится анализ и монеты, и знака стоимости, и благородных металлов.

Важным пунктом в понимании логики «Капитала» становится понимание взаимосвязи логического и исторического. «Для материалиста логическое есть понятое (в понятиях выраженное) историческое»^[10]. Этот тезис Э.В. Ильенкова необходимо постоянно держать в уме при изучении такого труда как «Капитал» и понимать, что всё диалектическое развитие категорий политэкономии, с их противоречиями, отношениями, занимаемое на страницах трёх книг, есть действительное развитие человеческого общества, проходящее через века с его неизбежными отступлениями назад, метаморфозами и т.д. Если бы пришлось брать все метаморфозы в учёт, то стало бы невозможным за деревьями отдельных фактов увидеть лес общей логики развития. Поэтому Марксом был выбран логический метод разработки капитализма.