К 90-летию Фиделя Кастро.
Фиделю Кастро – 90!
В это трудно поверить. Не верится, по недавнему признанию, даже самому юбиляру. И правда: сколько раз смерть проходила совсем рядом, уже замахивалась косой! Давно известна поговорка: «Смелого пуля боится». И все же сомневаюсь, что в долгой и жестокой истории человечества найдется другой Человек, посрамлявший костлявую столько раз…
Первый, насколько известно мне, – еще в двадцать лет, когда он студентом записался в экспедицию против доминиканского тирана Трухильо. Если верить слухам, он тогда приписал себе год – классному спортсмену с виду нетрудно было дать и больше требуемых 21. Перед самым отплытием власти, следуя «традиции» – так было еще с экспедицией, подготовленной Хосе Марти, будет и перед отплытием «Гранмы», – по указке Вашингтона арестовали волонтеров. Всех, кроме Фиделя, решившегося переплыть бухту, где водились акулы.
Второй раз – через год, в апреле 1948-го, когда он отправился в колумбийскую столицу Боготу на конференцию студентов Латинской Америки. Состояться ей не пришлось: главный инициатор, кандидат в президенты Хорхе Эльесер Гайтан, пал от пуль фашиста. Почти безоружный народ, страстно любивший своего лидера, буквально бросился на врагов. В Колумбии началась гражданская война, длящаяся до сих пор. Только теперь в Гаване завершаются переговоры о мире. А тогда, почти 70 лет назад, в ряды восставших боготинцев одним из первых встал юный Фидель. И не взяли его ни пули фашистов, ни пламя подожженной столицы, ни бомбы североамериканских стервятников…
Третий раз смерть прошла стороной при штурме «Монкады», не удавшемся из-за непредсказуемого стечения обстоятельств. Четвертый – всего через несколько дней, когда на поиски Фиделя, скрывшегося в горах Сьерра-Маэстры, Батиста направил воинскую команду с поручением: задержанного немедленно уничтожить «при попытке к бегству». Задержать удалось, убить – нет: офицер, получивший тайный приказ, не стал его выполнять. Не поднялась рука или просто понял, что иначе товарищи героя отомстят убийце или «свои» сделают исполнителя козлом отпущения? Так или иначе, коса смерти опять просвистела мимо, а тому офицеру через несколько лет предстояло служить уже в Повстанческой армии…
Пятый раз смерть осталась с носом при высадке с «Гранмы» – столь же, если не более неудачной, чем штурм «Монкады», – и скором нападении карателей, застигших экспедиционеров врасплох. От отряда осталась горстка бойцов, и те были рассеяны. Много раз в истории Латинской Америки и самой Кубы, как до, так и после «Гранмы», подобный разгром означал конец герильи. Но когда две группы уцелевших во главе с Фиделем и Раулем наконец встретились, старший брат, едва узнав, что у младшего целых пять винтовок, воскликнул: «Ну, теперь-то мы точно выиграем войну!»
Шестой раз – через несколько месяцев, когда командира повстанцев должен был убить засланный в отряд провокатор из крестьян. Предатель был раскрыт, судим партизанским судом и по заслугам расстрелян. После победы братья Кастро не забыли его семью – оба сына окончили военные училища и достойно служили родине.
Дальше перечислять нет смысла. Покушений на жизнь Фиделя, уже как вождя победоносной Революции, насчитывают более шестисот. Чего только ни измышляли «рыцари плаща и кинжала» – во что ни закладывали адских машин (даже в раковины на пляже), какими бациллами и вирусами ни заражали предназначенные ему «подарки»! Когда много лет спустя дела ЦРУ стали предметом сенатского расследования, в Лэнгли изволили рассекретить среди прочего план отравления Фиделя препаратом таллия – дескать, только затем, чтобы выпала борода и вместе с ней исчезла «харизма». Так мы и поверили, что отравители ограничились бы нелетальной дозой: незадолго до того именно таллием был умерщвлен один из африканских лидеров, неугодных Вашингтону и его союзникам.
Но что касается Фиделя – все зря! С позором уходили в отставку боссы спецслужб; гибли физически, от пуль террористов, или политически, от подготовленного провокаторами компромата, президенты, нанявшие тех и других против Фиделя. А он, назло им всем, – жив, жив и еще раз жив! Не только для истории, как безвременно ушедшие герои, – жив и в самом прямом смысле!
Это может показаться чудом – не только в переносном, но и в буквальном, религиозно-мистическом, смысле. Нынче время такое, когда снова принято «объяснять» едва ли не все в истории чудесами господними. Но нам, вслед за стариком Лапласом, не требуется этой «гипотезы». Фиделя и без вмешательства свыше хранил не только случай. Два-три раза на самой заре жизни и борьбы – да, элементарно повезло. Иначе мы бы о нем ничего и не узнали – мало ли потенциально великих жизней оборвано слепой стихией «предыстории человечества»? Но потом уже прав становится фельдмаршал Суворов: «Раз удача, два везенье, помилуй бог, надобно же и уменье!»
В чем оно, это умение Фиделя? В воинско-спортивной сноровке, в хорошем обеспечении безопасности отряда, повстанческой армии, революционной власти и их руководителей? Да, и в этом. Но сводить к этому все – разновидность той же веры в чудеса. Главное качество политика, несущее победу и хранящее от врагов, – умение на каждом этапе верно уловить решающее звено, взявшись за которое можно вытянуть всю цепь. Тогда сторонников и сочувствующих будет гораздо больше, чем противников. Настолько, что уничтожить тебя окажется не так-то просто и слишком опасно для самих врагов. А потом уже и практически невозможно – когда за тебя встанет большинство народа, которому будет что защищать, и народ этот будет организован для защиты своей свободы.
Но чтобы достичь этого, нужно многое. Нужно по-настоящему знать свою страну, в которой и ради которой ты действуешь. Фидель очень хорошо знал ее уже в год «Монкады» – об этом ярко свидетельствует его речь-программа перед батистовским судом. Редко название документа столь точно отражает не только его содержание, но и перспективу ближайшего будущего: «История меня оправдает».
Еще нужно глубоко проникнуться революционной традицией своей родины, дышать ею, сродниться с ней. Фиделю и это было дано как немногим. С молодых лет он осознал себя как продолжателя великого дела борцов за свободную Кубу: Сеспедеса, Масео и прежде всего Хосе Марти, Апостола независимости. А осознав, выступил флагманом «поколения столетия Апостола», бросившего вызов узурпатору Батисте.
Но и этого мало. Поскольку твоя страна находится не на острове Утопия, а в реальном большом мире, обязательно нужно вовремя уловить главный нерв всей твоей эпохи. Этим нервом в XX веке была борьба двух систем, двух лагерей – империализма и социализма. Несмотря на все свершенное до начала 60-х, Фидель никогда не стал бы тем Фиделем, которого узнал мир, – а остался бы благородным, но лишь очередным из многих, героем и мучеником неравной борьбы с «дядей Сэмом», – если бы не встал в мировой борьбе на верную сторону. Да еще и в идеально верный момент – как скажет он сам, «минута в минуту, секунда в секунду». Ни раньше, ни позже. Иначе – неминуемая гибель.
Да, ему и его товарищам и здесь по-своему повезло. Больше никому в XX веке не выпала такая удача – мировой социализм, и прежде всего СССР, был уже достаточно силен и еще достаточно революционен, чтобы надежно прикрыть революцию даже под самым носом у врага. Но ведь этот уникальный момент надо было не пропустить, его надо было не испугаться, не разменять на мелочи. Не просто получить помощь, как многие другие, но, во-первых, переплавить ее в достижения исторического масштаба, во-вторых, самим «платить долг человечеству» (слова Марти, часто цитируемые Фиделем). Не скупясь и не страшась риска.
А рисковали он и его товарищи не только своей жизнью. Вместе со всем Островом Свободы бестрепетно смотрели в лицо самой грозной, ракетно-ядерной, Смерти в дни карибского кризиса в октябре 1962-го. И потом как минимум еще раз, в 1988-м, когда громили расистов в Анголе, уже зная, что тем передано Вашингтоном ядерное оружие, и перебросив в братскую страну ракеты, охранявшие кубинское небо.
Как верно понял Маркс, человеческая сущность – это ансамбль общественных отношений. Без нее жить Человеку не дано. Для Фиделя и его товарищей стержнем такой сущности стало дело мирового социализма. Ради воплощенного в нем Будущего они выдержали непосильное другим испытание угрозой всеобщей гибели.
Кубинцы не зря сравнивают Фиделя с мощным, твердым как железо и неподвластным никакой гнили деревом кагуайран. Его не смогли сломать и ураганные ветры самой истории. Многие, в том числе самые выдающиеся, люди умирали – не насильственной, так «своей» смертью, – когда современникам и им самим представлялось, что их эпоха ушла, дело, которому отдана жизнь, побеждено или исчерпано. Но Фиделя и его сподвижников не отравило ядом безнадежности даже падение – увы, бесславное – европейского социализма и самого СССР. В себе и своих товарищах, в малой Родине – Кубе – и Великой Родине – Латинской Америке – нашли они продолжение той человеческой сущности, что дала им силы жить и бороться дальше. Перебороть даже годы двойной блокады, дипломатично названные «особым периодом в мирное время» (первые два слова, без продолжения, означали войну, вероятно ядерную). В том, что им это удалось, – непреходящая заслуга Фиделя, без которой мир был бы сегодня намного хуже. Или, как знать, уже не был бы вовсе…
Последний раз смерть замахнулась косой ровно десять лет назад, накануне его 80-летия. Нескоро мы с достоверностью узнаем, чем была та болезнь, тот край физического небытия, – данью возрасту и сверхчеловеческому напряжению, надломившему даже столь могучий организм, или подлым ударом, нанесенным-таки ему рукой врага во время поездки в одну из стран Великой Родины (не один из ее народных лидеров за эти годы ушел из жизни при обстоятельствах, мягко говоря, подозрительных). Так или иначе, смерти пришлось еще раз обломать косу о Фиделя. Конечно, на пути встала медицина Острова Свободы, заслуженно признанная всем миром, вскормленная высшей человечностью социализма в единстве с суровой необходимостью защитить родину от арсеналов биологического оружия наемников государственного терроризма. Но и виртуозность медиков ненадолго одолела бы смерть, будь у них иной пациент. Или не с такой железной волей и внутренней дисциплиной – тут всем все ясно. Или – что менее очевидно – не с такой душевной чистотой, достоинством и человеческой скромностью в высшем ее смысле (в испанском языке для разных уровней этого качества есть несколько слов). Чтобы не цепляться за власть ради власти, физически тебе уже неподъемную, не превращаться на склоне лет в больную тень самого себя, не дискредитировать немощью дело, которому служишь (горьких примеров в недавней истории нашей и других стран, увы, предостаточно). Вовремя передать высшие полномочия тому, кто достоин и в силах (конечно, Фиделю и всей Кубе очень повезло, что исторический лидер ее Революции не один – рядом весь путь прошел Рауль, брат по крови и по духу). Самому же держать, пока хватит сил, тот участок фронта «битвы идей», который тебе посилен и на котором ты по-прежнему незаменим.
Молодость и старость, как все на свете, едины в своей противоположности. Не только в банальном смысле преемства и смены поколений, но и в более глубоком. В самой истории есть времена «молодые» и есть «старые». Владимир Маяковский, певец зари «молодой» эпохи, отчетливо это сознавал, называя свою Родину «страна- подросток» и во весь богатырский голос призывая:
Славьте, молот и стих,
Землю молодости!
Как-то вдвоем с самым близким человеком, которого уже нет в живых, мы слушали слова советской песни 30-х годов: «Молодые капитаны поведут наш караван». По проницательному суждению моего Товарища, в песне 70-х или начале 80-х скорее пелось бы: «Пожилые ветераны…» Поистине, каждому времени свои песни. Это сказано не в похвалу одному и не в осуждение другому – они таковы, какие есть. У каждого из них свои достоинства и недостатки, свои достижения и опасности. Времена действительно не выбирают. Велик тот, кто в полной мере реализует их сильные стороны и максимально купирует слабые.
Одна из граней исторической уникальности Фиделя и Рауля – в том, что они, как никто, соединили в своей судьбе обе ипостаси. И каждую – с большой буквы.
В юные годы моего поколения именно их Революция и они сами олицетворяли для всего мира Молодость. В конце 50-х и в 60-е, даже еще в начале 70-х именно молодость, со всеми ее плюсами и минусами, была синонимом Революции, а кубинские командантес – поистине молодыми капитанами, что вели ее караван вперед. Не в обиду Раулю и не только юбилея ради, признаем: этот образ олицетворял прежде всего Фидель. В тогдашнем восприятии вровень с ним стоял разве только бессмертный Че. Еще и поэтому нам, росшим и мужавшим в те годы, столь трудно представить, что сегодня Фиделю – 90.
Но в истории и культуре человечества видное место принадлежит и седобородым героям. Библейский Моисей, последний великий царь скифов Атей, непобедимые стражи Ирландии – Бриан Боруа и Шотландии – Роберт Брюс, благородные защитники индейской Америки Бартоломе де лас Касас, Бернардино де Саагун, Васко де Кирога и Антониу Виейра, бразильский предшественник Фиделя – Луис Карлос Престес… Все они продолжали борьбу и на излете девятого десятка. Груз лет лишь подтверждал неодолимость правого дела, вселяя веру и доблесть в своих, подавляя и устрашая врагов. А главное, они несли в себе, говоря современным нам языком, преемственность истории, что особенно важно в годины поражений и потерь, когда день сегодняшний и даже вчерашний не служит надежной опорой.
«Пожилые ветераны» Кубы и сегодня героически держат оборону против «оранжевой чумы». Поскольку не теряют самообладания, трезво сознавая, что контрреволюция есть неотъемлемая теневая сторона революции, которая «только тогда чего-то стоит, если умеет защищаться». Вопреки всем воплям о «тоталитаризме» и прочим инспирированным истерикам не прошедшей революционной закалки «прогрессивной общественности».
Чтобы с полным правом войти в фалангу, в хорошем смысле, патриархов истории, обязательно кроме всех заслуг еще одно качество. Лаконично его можно выразить одним словом – верность. И этим качеством Фидель обладает как никто из живущих ныне политиков старшего поколения. Глубоко символично, что само его имя, памятное сотням миллионов людей, означает именно «Верный».
Верность Фиделя не заключает в себе ни грана догматического окостенения. В своей долгой жизни он бывал очень разным. Говоря словами древней пословицы, времена менялись – и он менялся вместе с ними. Оставался еще «мартинистом», когда Рауль и Че уже стали коммунистами, – иначе революции вряд ли удалось бы победить, не вызвав на себя раньше времени губительный огонь главного врага. В 60-е годы страстно отстаивал право народов на вооруженную борьбу с империализмом. В начале 70-х стремился помочь Чили до конца исчерпать шансы мирного пути революции. Несколько лет спустя привел кубинских воинов-интернационалистов к новым победам в Африке и Центральной Америке. В конце XX и начале XXI века всеми силами поддержал Уго Чавеса, Эво Моралеса, Даниэля Ортегу и Рафаэля Корреа, открывших Великой Родине снова мирный путь вперед.
На распутьях последней трети XX века Фидель, как былинный богатырь, счастливо избегал выбора между путями, равно ведшими в губительные тупики. Когда коммунистическое движение расколол советско-китайский конфликт – он, не беря слепо под козырек ни одной из сторон, до последнего старался помочь им найти общую основу защиты социализма и свободы народов от общего врага. Когда в Чехословакию вошли войска Варшавского договора – он не пошел ни с теми, кто клял «советскую агрессию», ни с теми, кто прославлял исполнение интернационального долга и ставил на этом точку; решительно поддержав защиту социализма, он один попытался открыто и вовремя привлечь внимание к его реальным проблемам, чреватым контрреволюцией. Когда началась «перестройка» – опять же единственным из лидеров компартий не побежал за нею «задрав штаны», но и не стал отчаянно упираться в статус-кво вчерашнего дня, а развернул на Кубе свою «ректификацию» – «очищение» – ради упрочения социализма, а не его подрыва и разрушения.
Для иных на словах «принципиальных» товарищей он был и остается чуть ли не оппортунистом. Настоящие оппортунисты не прочь сослаться на его политическую гибкость – мол, и они на сколько-то лет раньше или позже предлагали «почти то же самое». На подобное рассуждение Ленин как-то ответил, конечно в переносном смысле: «Год назад вас расстрелять следовало за это». Права древняя мудрость: «когда двое говорят одно и то же, это не одно и то же». В политике важно не только (а иногда и не столько) что сказано или даже сделано, но и когда, почему, при каких условиях и не в последнюю очередь – кем. Право на гибкость методов дается только принципиальностью и верностью главному.
В чем Фидель поистине непоколебим как скала? Чему он оставался верен всегда, при всех необходимых компромиссах? Делу борьбы угнетенных империализмом народов – Кубы, Латинской Америки, всего мира. Боевой солидарности борцов за освобождение народов. Нерасторжимой слитности подлинного патриотизма и подлинного интернационализма. Высокой революционной морали. Неприятию никакой лжи, ни малейшего обмана и самообмана. Великой идее нового общества – без эксплуатации, угнетения и истребления людей людьми.
Поклонимся ему до земли. Его годам, его сединам, его подвигу, его верности, пронесенной почти через столетие.
Попросим у него прощения за все, до чего не смогли подняться, к чему не смогли вовремя прислушаться, что не смогли уберечь.
Напьемся живой воды из его родника. Впереди дальняя дорога…