9 октября исполнилось 50 лет со дня гибели в Боливии Эрнесто Гевары де ла Серны, более известного как Че Гевара. 20 лет назад, в 1997 году, его останки были обнаружены в братской могиле в населённом пункте Вальегранде, перевезены на Кубу и с воинскими почестями перезахоронены в мавзолее в городе Санта-Клара.
Но и в Боливии, к слову, не забыли про героя. В прошлом году в Вальегранде при участии президента страны Эво Моралеса был открыт культурный центр им. Э. Че Гевары, в котором представлены фотоматериалы и другие экспонаты, а нынче власти Боливии проводят целую серию памятных мероприятий, включая фестивали фольклорной музыки и поэзии, победители которых бесплатно посетят Вальегранде.
Че Гевара - поразительный феномен «жизни после смерти», причём эта вторая его жизнь со временем становится даже всё более яркой и насыщенной. Он остаётся культовой фигурой для молодёжи. Так, согласно опросу, Че - самый популярный у российской, а может быть, и более обще - у всей русскоговорящей, молодёжи исторический деятель: он лидирует в данном «рейтинге», опережая и Николая II со Столыпиным, и Ленина со Сталиным (и даже Путина!). Че Гевару признают своим левые всего спектра: от социал-демократов до анархистов, от сталинистов до троцкистов, да и, судя по всему, часть правых тоже.
Ошиблись те, кто предсказывал, что коммерциализация образа Че Гевары, растиражированного на миллионах футболок и прочих изделий ширпотреба, лишит его революционно-романтического ореола, что таким способом капиталистическая система «переварит» его. Отнюдь! Джон Леннон как-то сказал, что «Гевара - самый модный человек на все времена». И не проходящая мода на революционера Гевару оказалась сильнее и устойчивее даже вечной моды на бунтаря-пацифиста Леннона!
Удивительная диалектика: капиталисты делают прибыли на образе самого непримиримого борца с капитализмом и этим помогают пропаганде враждебных им идей! Так в чём же, собственно говоря, секрет потрясающего бессмертия Че Гевары?
Разумеется, немаловажную роль сыграла его трагическая и геройская гибель в весьма молодом возрасте. Не погибни он тогда от пули палача, умри он в наши дни тихо от старости, от рака или инфаркта, Че остался бы одним из многих выдающихся революционеров, но не более того. Но произошло то, что происходит, в общем-то, не так уж и редко: расправившись с ненавистным им человеком, враги сами сделали из него «сверхгероя» и получили во сто крат более опасного противника на все времена.
На посмертных фотографиях, сделанных убийцами в пропагандистских целях, Че Гевара, с заросшим лицом и сухощавым обнажённым мраморно-белым торсом, выглядит точь-в-точь как Иисус Христос, как его изображали усопшим старые мастера. Как, например, на базельской картине «Христос во гробе» Ханса Гольбейна Младшего - эта работа до глубины души потрясла Ф. М. Достоевского. Сходство с Христом, конечно, произвело впечатление на верующих, и вскоре после гибели Че появились рассказы о его посмертных чудесах, об исцелениях на месте его смерти и т. п., началось мифотворчество, в Боливии возник образ «святого революционера».
Однако повторимся: политические убийства и гибель на войне создают героев совсем не редко, но фигура Че в этом отношении не имеет в истории равного ему калибра. Значит, дело всё-таки не только и не столько в его трагической гибели.
Прежде всего, нужно указать, что Че Гевара интернационален - в отличие от героев разных стран и народов. Родившегося в аргентинском Росарио 14 июня 1928 года Гевару часто называют кубинским революционером. Это неверно: Гевара - не кубинец и не аргентинец, он - латиноамериканец, и даже более того: он - фигура наднациональная, а потому и популярность его вышла далеко за рамки Америки.
Гражданином Латинской Америки он почувствовал себя очень рано, и такие взгляды оформились у него окончательно во время путешествия по континенту на мотоцикле и автостопом, совершённого в молодости. Осмотрев в Перу развалины древнего города инков Мачу-Пикчу, разрушенного конкистадорами, Эрнесто - кстати, креол, т. е. белый по происхождению - записал в дневнике: «Люди Южной Америки! Отомстите прошлому!». И он тогда определился со своим жизненным выбором: «Созданные предками цивилизации были разрушены европейцами. Ныне существующие диктатуры подавляют свободу и отбрасывают людей на обочину общества». В ходе своих скитаний он революционером стал в Гватемале, а свою судьбу в лице мятежного кубинского адвоката Фиделя Кастро встретил в Мексике.
Последний стратег крестьянской войны
Че Гевара известен как самый крупный теоретик партизанской борьбы. В этой связи можно вспомнить, что на нынешней Украине высказывалось мнение - ведь не только левые уважают Че Гевару! - будто бы он во многом использовал опыт УПА. Не буду рассматривать этот вопрос, поскольку в нём я, честно говоря, несведущ, но отмечу, что и опыт советских партизан 1941-44 годов не мог послужить Че Геваре основой для его военных воззрений и его партизанского воинского искусства.
Нет, конечно, он мог что-то почерпнуть у советских партизан сугубо в области тактики - но только не в области стратегии, не в той области, что лежит на грани военного дела и политики. Советское партизанское движение не было стихийным - оно ведь организовывалось партийно-государственными органами ещё до прихода оккупантов, и ядром партизанских отрядов и соединений часто являлись кадровые подразделения и части НКВД. Более того, партизаны не решали самостоятельные военно-политические задачи - они действовали в интересах фронта и по директивам из центра, направляя свой главный удар против коммуникаций и логистики врага.
Основными источниками военной теории и практики Че Гевары, несомненно, являются опыт крестьянских партизанских войн самой Латинской Америки, прежде всего - опыт движений Эмилиано Сапаты и Панчо Вильи времён Мексиканской революции 1910-17 годов, а также теория и практика маоизма. Глубокие традиции партизанской войны имела и сама Куба: в войнах XIX столетия за её независимость участвовали партизаны «мамбисес» (в ед. числе «мамбú»). Кстати, в тех войнах сражались и иностранные добровольцы - своего рода предтечи Гевары, - такие как американец Генри Рив (1850-1876, погиб) и поляк Кароль Ролов (1842-1907), ставшие генералами освободительной армии, и как минимум три русских офицера.
Возможно, Гевара был знаком и с книгой «Вооружённое восстание». Она была впервые издана в 1928 году в Германии на немецком языке под псевдонимом A. Neuberg, а затем переиздавалась на французском и вроде бы на испанском языках. Эта подготовленная Коминтерном книга разбирала опыт вооружённых восстаний, излагала основы партийного руководства восстанием и тактики повстанческой борьбы - то есть служила пособием для повстанцев. В числе её действительных авторов были такие видные военачальники и революционеры, как В. К. Блюхер, М. Н. Тухачевский, Пальмиро Тольятти, Нгуен Ай Куок (будущий Хо Ши Мин).
Классическая партизанская война (герилья) - крестьянская война. Не столько даже крестьянская по составу её участников, сколько по ближайшим, по крайней мере, её задачам (аграрная реформа, передел земли в пользу крестьян) и ещё по тому обстоятельству, что партизаны, воюющие в лесной или горнолесной местности, должны непременно опираться на всестороннюю поддержку местных жителей-селян. От них они получают провизию и фураж, проводников и разведданные о неприятеле, в их деревнях партизаны останавливаются на отдых и лечат раненых. Без такой поддержки партизанское движение заведомо обречено на поражение.
С другой стороны, поддержки крестьянства не будет, если повстанцы не дают ему чего-то взамен, не решают его проблемы, не реализуют его интересы. В первую очередь, речь идёт, конечно же, об аграрной реформе в интересах крестьян в районах, контролируемых повстанцами (в «освобождённых районах»). Сам Эрнесто Че Гевара учил в своей ставшей классикой книге «Партизанская война»: «Партизан должен постоянно помогать крестьянину и поддерживать его в техническом, экономическом, моральном и культурном отношении. Партизан - это своего рода ангел-хранитель, спустившийся в данный район, чтобы всегда оказывать помощь бедняку и - в начальный период развития партизанской войны - по возможности не трогать богатого». Че воплощал этот принцип и на практике: в свободное от боёв время он, как врач, оказывал местному населению медпомощь, учил читать и писать.
Середина XX века - время Че Гевары - это как раз было время победоносных крестьянских войн в отсталых странах Третьего мира. Мао Цзэдун победил в Китае, опираясь на стратегию затяжной «народной войны»: создание партизанских баз в сельской местности, расширение их до «освобождённых районов» и на этой основе - окружение и захват городов. Схожим образом победила революция и во Вьетнаме.
На крестьян Кубы опирался и Че Гевара - партизан. Однако реалии острова были сложнее и многообразнее, поскольку Куба отнюдь не была совсем уж отсталой крестьянской страной. И в кубинских событиях 1956-59 годов крестьянская война сочеталась с выступлениями рабочих и студентов в городах, которые истощали и подтачивали режим Батисты, распыляли его силы. Так что решающую роль в победе Кубинской революции сыграло, можно сказать, взаимодействие города и деревни.
Про последнюю военную кампанию Че Гевары в Боливии часто говорят, что это была чистая авантюра, закономерно завершившаяся гибелью революционера. Так оно, конечно же, и было: та операция была плохо подготовлена, прежде всего, в политическом отношении: она не основывалась на понимании обстановки в стране, расстановке сил и настроений в ней. Тёмные боливийские крестьяне с подозрением относились к «залётным» революционерам, не оказывали им никакой поддержки - а это, как мы писали выше, и ведёт повстанческое движение к неминуемой гибели.
Однако дело, думается, было не только в просчётах Че, но и в том, что в тот момент эпоха крестьянских войн уже клонилась к закату. Кульминацией её стали революции в Китае, Вьетнаме и на Кубе. После гибели Гевары, правда, были ещё Ангола и Мозамбик, победа сандинистов в Никарагуа и приход к власти в Камбодже «красных кхмеров» - ультралевацкого крестьянского движения, объявившего войну городу как «оплоту буржуазии» и доведшему свой радикализм до ужасных эксцессов. Ну, ещё в наше время маоисты после многолетней партизанской войны смогли-таки свергнуть монархию и взять власть в Непале - где-то на задворках цивилизации.
Мне могут привести ещё пример моджахедов и талибов. Однако, во-первых, Афганистан - слишком отсталая страна, задержавшаяся в позапрошлом веке, так что им вполне можно пренебречь, рассматривая современные тенденции. А во-вторых, существенным признаком крестьянской войны является борьба за земельную реформу в пользу крестьян. В Афганистане же всё было наоборот: там просоветская власть проводила реформу, а моджахеды, воюя с «советами», объективно боролись против крестьян - но повели за собой их тёмную массу религиозными лозунгами.
Однако всё это были лишь отголоски великих битв; в большинстве же случаев за последние десятилетия - Сальвадор, Колумбия, Курдистан, Филиппины, Перу и др. - крестьянские войны либо завершались поражением повстанцев, либо, увязнув в длительном кровопролитии, приводили к вынужденному примирению сторон и включению бывших партизан в мирный, легальный политический процесс.
Последний пример тому: Колумбия, где отряды Революционных вооружённых сил Колумбии (FARC) хоть и контролировали чуть ли не половину территории страны - но контролировали-то лишь малолюдные районы, не имея никаких шансов захватить главные центры страны и, соответственно, взять власть в государстве.
В том-то и состоит причина неудач крестьянских войн в наше время: значение и возможности села неуклонно снижаются в силу повсеместно идущего процесса урбанизации. Города, в общем-то, всегда были главными центрами политической жизни, и в них всегда решалась судьба революций, однако во многих странах они ещё полвека тому назад были лишь «островами в деревенском море». Сегодня уже в целом по планете городское население превысило сельское. Сокращается площадь лесов, которые замещаются урбанизированными и агрокультурными местностями. В Европе почти не осталось обширных лесных массивов, в которых теоретически могли бы действовать инсургенты. Вместо былых «точечных» городов, окружённых сельской территорией, разрослись, расползлись вширь мегаполисы и мегалополисы (агломерации агломераций), отчего сделалась невозможной стратегия организации партизанских баз и зон в расчёте на окружение и постепенное «удушение» городов.
Смешно звучали в конце 1990-х годов предложения некоторых российских особенно отчаянных леворадикалов (был такой И. Губкин) создавать партизанские отряды для борьбы с режимом Ельцина. Где они собирались партизанить: в глухой сибирской тайге и горах Алтая? И как оттуда партизанские армии на манер колонн Фиделя Кастро - Че Гевары могли добраться до Москвы, чтобы взять там власть?
Более того, ускоренно сокращается сам класс крестьянства - оно отчасти пролетаризуется, отчасти люмпенизируется, массой съезжая в города. А значит, неуклонно скудеет социальная база именно для крестьянской партизанской войны.
И наконец, чисто военный аспект: развитие технических средств разведки - спутников, беспилотников, инфракрасной и радиотехнической аппаратуры - лишает партизан возможности скрываться даже в самых густых лесах. Про Че Гевару ведь тоже сказывают, что американцы выследили его из космоса. Армии основных государств хорошо отработали специальную военную технику (в частности - особые самолёты-штурмовики), тактику и стратегию ведения контрпартизанской войны.
От крестьянской войны - к городской герилье
Таким образом, в 1967 году время Че - живого Че, но не Че-символа! - уже уходило. И он сам ушёл в свой последний бой... Однако в том же году бразильский революционер Жуан Карлус Маригелла (1911-69), порвав с коммунистической партией, создал радикальную группу «Действие за национальное освобождение» и начал вооружённую борьбу против очередного военного режима в этой стране.
Маригелла, в противовес Че Геваре, считал, что эпицентром революционной войны должен стать город, оказывающий влияние на село. В 1969 году он написал «Краткий учебник городской герильи», переведённый на множество языков. В том же году, однако, в ноябре, Карлус Маригелла погиб, попав в полицейскую засаду.
Разумеется, городская герилья не есть изобретение Маригеллы и нашего времени. Истоки этого явления уходят в многочисленные парижские восстания и революции XIX века. Типичной городской герильей следует считать Декабрьское восстание в Москве 1905 года. А одной из причин его поражения было то, что в крестьянской России того времени оно не было поддержано крестьянской войной, вернее - не было синхронизировано с ней: пик крестьянских волнений пришёлся в России на лето 1906 года, когда рабочее движение в городах уже пошло на убыль.
Однако современная герилья - герилья мегаполисов эпохи глобализации - берёт своё начало, по-видимому, от парижской студенческой революции 1968 года, которая, кстати, проходила уже под знаменем Че Гевары. На рубеже веков мы видим немало примеров городской герильи, принимающей многообразные обличья и в разной степени успешной: конфликт в Северной Ирландии и интифада в Палестине, «цветные революции» на постсоветском пространстве и Майдан, недавние массовые беспорядки в Венесуэле и криминальные стычки в бразильских фавелах, события «Арабской весны» и городские сражения гражданских войн в Ираке, Ливии и Сирии, настоящая террористическая война в Западной Европе. Думается - в связи с обострением мировых противоречий, - что это лишь начало, и главные бои впереди. Оттого данное явление требует тщательного изучения и теоретического осмысления - как политологами и социологами, так и представителями военной науки.
Герилья - мы видим - может развиваться в самых разнообразных формах: от мирных протестов и акций ненасильственного сопротивления до полномасштабных боёв с применением артиллерии и авиации. Она явственно приобретает ныне черты «гибридной войны», которая ведётся различными насильственными и мирными (а также «квазимирными») средствами, ведётся в нескольких «измерениях»: военном, политическом, экономическом, информационно-психологическом, в очень сложной социально-культурной среде и в условиях крайне уязвимой техносферы. Успех в борьбе зависит от того, как та или иная сторона умеет комбинировать различные формы и методы борьбы, изобретать новые средства борьбы, ставящие противника в тупик, выявлять и поражать слабые точки неприятеля, воздействовать и давить на него психологически. Видимо, в будущем будут всё более стираться грани между войной и «мирной политикой», и здесь действительно потребуется принципиально новое военное и политическое искусство, круто порывающее с представлениями и шаблонами прошлого, с иллюзиями насчёт того, что всё решают голоса на выборах.
Учитывая огромный экономический и политический вес мегаполисов, даже вялотекущая, но длительная и изматывающая война в них способна привести к тяжёлым и даже фатальным последствиям для государства: к оттоку капиталов и падению валютных и биржевых курсов, к политическим кризисам. Конечно, в наше время решающую роль играют СМИ, способные даже «конструировать реальность» - как это было в Ливии или на Украине. Однако и повстанцы, ведущие войну с властью, способны прорывать информационную блокаду и взламывать монополию официозных масс-медиа, используя те же социальные сети - но, опять же, если они действуют с выдумкой, порывая с шаблоном, выдвигая «зажигательные» лозунги.
В условиях городского боя инсургенты, мотивированные и хорошо знающие свой город, могут получить ряд преимуществ перед регулярными войсками - отчасти нивелируются преимущества последних в организации и вооружении. В современном крупном городе наступательный бой чрезвычайно затруднён, связан с большими разрушениями и потерями средь мирного населения - чем непременно воспользуются СМИ противника, формирующие соответствующий образ в глазах мирового сообщества. Собственно, недавние бои в пригородах Дамаска и в Алеппо, в Модуле и Дейр-эз-Зоре показали, насколько сложно ныне вести боевые действия в городах, насколько они могут затягиваться и вести к политическим осложнениям.
Вооружённая борьба в мире продолжается, меняются только формы и средства.
Так в чём же главный секрет феномена Че Гевары?
Эрнесто Че Гевара знаком всем по фотографии Альберто Корды, признанной одной из самых известных фотографий XX века. Она была сделана по печальному поводу - на траурном митинге 5 марта 1960 года по жертвам террористического взрыва в порту Гаваны бельгийского теплохода «Ля Кувр». На том митинге Фидель Кастро и произнёс своё знаменитое: «Патриа о муэрте!» («Родина или смерть!»).
В самом деле, снимок вышел просто великолепным. Взгляд у революционера одновременно мужественный и романтичный, обращённый куда-то вдаль, к каким-то неведомым грядущим мирам. В этом взгляде - весь Че, как и весь Юрий Гагарин был в гагаринской улыбке. Че Гевара не был ангелом, он делал ошибки и совершал порою жестокие поступки, вытекавшие из логики беспощадной революционной борьбы. Но он был искренен и бескорыстен во всех своих поступках - в отличие от всех этих сегодняшних проплаченных «революционеров», «борцов» и «патриотов».
Революция была для него целью и смыслом жизни, и он без колебаний готов был отдать за неё свою жизнь - действительно был готов её отдать, а не на словах, произнесённых ради пиара и митингового самолюбования. Готов был - и отдал.
Став главой центробанка и министром, поднявшись на трибуну Генассамблеи ООН и объездив полмира с дипмиссиями, он остался всё тем же революционером-романтиком в простой рубашке цвета хаки и берете, не «забронзовел», не оплыл жирком, не покрылся буржуазным лоском, не погряз в бюрократической трясине.
Вот это и объясняет феномен непреходящей популярности Че Гевары среди молодёжи всего мира. В глазах неравнодушных молодых людей романтический и мужественный образ Че противостоит лживости, фальши, лицемерию, продажности и ненасытной алчности большинства сегодняшних «мэйнстримных» политиков.