Массовые антиправительственные выступления в Эквадоре, как бы ни старались их замолчать СМИ крупного капитала и империалистических правительств, привлекли к этой стране внимание всего мира. В последние десятилетия, столь сильный интерес Эквадор вызывал лишь в момент предоставления убежища Джулиану Ассанжу, а затем его выдачи. В определенном смысле, выступления против правительства Ленина Морено означают как минимум приостановку «правого поворота» во всей Латинской Америке, которая обозначилась уже после провала всех попыток венесуэльской правой оппозиции свергнуть Мадуро в пользу «президента» Гуайдо и провала правящих правых на праймериз в Аргентине.
Ранее Эквадор многие десятилетия оставался в тени других стран региона – в нем не было многолетних и массовых партизанских движений (как в соседних Колумбии и Перу), военные диктатуры 1963-66 и 1972-79 годов не стали столь печально известны, как режимы Пиночета, Виделы или Стресснера, не породил Эквадор и значимых для континента в целом политиков ни левого, ни правого толка.
Однако это не означает, что политическая жизнь страны была спокойной – хотя последний возврат к гражданскому правлению произошел в 1979 году, избранные правительства демократизмом проводимых мер также не отличались. Правый президент Леон Фебрес-Кордеро (1984-88 г.) несет ответственность за пытки и бессудные убийства подпольщиков из «Alfaro vive, ¡carajo! (организация, занимавшаяся городской герильей. Название – в честь президента-революционера Элоя Альфаро», (включая их лидера Артуро Харрина). Полтора десятилетия спустя, в 1999 году, при другом правом президенте Хамиле Мауаде жертвой громкого политического убийства станет уже легальный оппозиционный политик – лидер Марксистско-ленинской коммунистической партии Эквадора и Народно-демократического движения Хайме Уртадо.
В целом же, в 1979-2000 г. частая смена лиц в руководстве Эквадора (президентские полномочия были ограничены одним четырехлетним сроком, при этом президент Хайме Рольдос погиб во время полномочий, а Абдала Букарам был подвергнут импичменту) мало что меняла. Неизменно проводились неолиберальные реформы, и период полномочий формально левого президента Родриго Борхи (1988-1992 гг.) не был исключением – старая реформистская левая в регионе (с такими партиями, как Демократическое действие в Венесуэле, АПРА в Перу и т.д.) давно мало чем отличалась от правых.
Неолиберальная политика, усилив неравенство, не принесла даже экономического роста: по данным Всемирного банка, рост подушевого ВВП в стране замедлился уже в 1976-81 гг., а следующие два десятилетия стали в буквальном смысле слова потерянными: в постоянных ценах подушевой ВВП в 2000 г. оказался ниже, чем в 1980 г.
Два потерянных десятилетия – наглядно. Левые считают причиной последующего роста свержение Мауада, правые - долларизацию
К 2000 году страна подошла с крайне сильной торговой зависимостью от США (по 39 % в экспорте и импорте) и в полноценном экономическом кризисе (за 1999 г. ВВП страны упал на 8 %, а за чертой бедности жила половина населения). Поводов для того, чтобы полыхнуло, хватало, но президент Мауад пошел на еще один шаг, похоронивший его политическую карьеру и популярность правых сил на многие годы – в начале 2000 года объявил об отказе от национальной валюты сукре и переходе к доллару США как единственной валюте. Ранее долларом и жестко привязанными к нему валютами в Западном полушарии, кроме самих США, пользовались лишь бывшая их полуколонией с момента отделения от Колумбии Панама и малые островные государства и владения – теперь же «эксперимент» проводился в стране с 13-миллионным населением (чуть позже примеру Эквадора последовал также Сальвадор). Провал главной заявленной цели введения доллара – сокращения инфляции – выявился чуть позже: цены продолжили расти уже в долларах, а экспортные товары стали менее конкурентоспособны на внешних рынках. Отнюдь не радикальный германо-эквадорский экономист Филипп Готор-Шеффер сравнил отказ от сукре с «лечением» высокой температуры выбрасыванием градусника. Реакция же трудящегося населения оказалась немедленной и жесткой, хотя и не привела к достижению цели протестов.
Провал главной заявленной цели введения доллара – сокращения инфляции – выявился чуть позже: цены продолжили расти уже в долларах, а экспортные товары стали менее конкурентоспособны на внешних рынках
21 января 2000 года к протестующим индейцам присоединилась часть военных во главе с полковником Лусио Гутьерресом, и Мауад был свергнут. Однако под давлением США и соседних государств военные пошли на попятную, отказавшись от поддержки восстания и передав власть вице-президенту Густаво Нобоа. Таким образом, события в Эквадоре стали одной из первых ласточек «левого поворота» в то время, когда во всей Латинской Америке, кроме Кубы и Венесуэлы, у власти были правые – но удержать власть правым удалось, и Нобоа спокойно завершил президентский срок и долларизацию экономики.
Гутьеррес, проведя несколько месяцев под арестом до амнистии, обрел репутацию героя среди левых, поддержавших его на президентских выборах 2002 года (кроме его «Патриотического движения 21 января», его поддержали Народно-демократическое движение и индейская партия ПАЧАКУТИК), однако и его избрание оказалось фальстартом «левого поворота» для Эквадора: проводимая им политика оказалась столь же либеральной. Разорвав союзы с левыми, он нашел новых друзей в лице США, МВФ и Социально-христианской партии (ответственной не только за неолиберальные реформы, но и за политические убийства времен Фебреса-Кордеро).
Времена, однако, уже менялись – в апреле 2005 года после народных протестов был вынужден бежать уже Гутьеррес, а парламент страны оформил его фактическое свержение юридически, основываясь на нарушениях Гутьерресом конституции (приостановка деятельности одного из судов). Уже третий срок избранного президента закончился передачей власти вице-президенту – на этот раз беспартийному Альфредо Паласио, который назначил министром экономики еще одного беспартийного, 42-летнего экономиста Рафаэля Корреа.
На своем посту Корреа, выступавший против зоны свободной торговли с США и сотрудничества с МВФ, продержался недолго, однако после отставки стал весьма популярной фигурой – ему удалось создать как сильное собственное движение «Альянс ПАИС» (сокращение от «Гордая и суверенная Родина», первые буквы которого образуют слово «страна»), так и объединить практически все партии левой части спектра – социалистическую, коммунистическую, ПАЧАКУТИК и Народно-демократическое движение.
II. Президент Корреа: свет и тени
В конце 2006 года Корреа победил на президентских выборах и стал президентом страны – как оказалось, на 10 лет, наследие которых оказалось весьма противоречивым.
С одной стороны, было ликвидировано американское военное присутствие в стране, Эквадор вступил в левое интеграционное объединение АЛБА, а предоставление убежища Ассанжу придало внешнеполитической роли страны всемирный масштаб. Близость позиций Венесуэлы и Эквадора против остававшейся всё это время опорой США в регионе Колумбии подтвердилась в 2008 году, когда колумбийцы вторглись на территорию Эквадора, убив одного из лидеров ФАРК Рауля Рейеса и боле двадцати его соратников – в ответ дипломатические отношения с Колумбией разорвал не только сам Эквадор, но и Венесуэла. Доходы от нефтедобычи были направлены на увеличение финансирования социальных программ.
С другой – новая эквадорская конституция сохранила религиозно мотивированную «защиту человеческой жизни с момента зачатия»; позиции Корреа внутри АЛБА всегда характеризовались как «прагматичные»; уже в конце своего последнего президентского срока, Корреа возобновил сотрудничество с МВФ (8 июля 2016 года был одобрен кредит на сумму 364 миллиона долларов) и заключил выгодное европейскому крупному капиталу соглашение о зоне свободной торговле с Европейским союзом, аналогичное соглашениям Колумбии и Перу.
Последние соглашения заключались на фоне экономического спада (с 2015 г.) и увеличения внешнего долга – нельзя сказать, что к моменту передачи власти от Корреа его тогдашнему однопартийцу Ленину Морено проблем в развитии страны не было; ответ правительства заключался в сдвиге вправо еще в конце последнего срока Корреа.
Не было достигнуто и решающего прогресса в диверсификации внешней торговли – если в импорте Эквадора доля США к 2016 г. сократилась до 23 % при догоняющем Китае (19 %), то в экспорте осталась весьма высокой (32,3 %), с большим отрывом от Чили на втором месте (6,8 %). Ни одна из стран АЛБА в число ключевых торговых партнеров Эквадора так и не вошла – впрочем, это провал альянса в целом, а не одного Эквадора.
Далеко не всё оказалось гладко и во внутренней политике — единство приведших Корреа к власти сил было вскоре нарушено. На досрочных (в связи с принятием новой конституции) выборах президента в 2009 г. Корреа еще поддерживали НДД и ПАЧАКУТИК, но вскоре они ушли в жесткую оппозицию ему. При этом, хотя их критику уступок корпорациям и недостаточного учета интересов местных сообществ можно признать обоснованной, растущая непримиримость к 2017 г. привела ПАЧАКУТИК и «Народное единство» (новое название НДД после лишения и восстановления регистрации) к поддержке правого банкира Гильермо Лассо во втором туре президентских выборов 2017 года.
В 2013 г. ухудшились также отношения Корреа с беспартийной, хотя и традиционно дружественной ПАЧАКУТИК, организацией индейцев – Конфедерацией коренных народов Эквадора (КОНАИЕ) после отказа правительства от моратория на нефтедобычу в национальном экологическом парке Ясуни.
Впрочем, к кульбиту направо к 2017 году оказалась готова и значительная часть (в руководстве – большинство) «Альянса ПАИС». 1 октября 2016 года бывший вице-президент (2009-2013 гг.) Ленин Морено был выдвинут кандидатом в президенты с сохранением кандидатуры вице-президента за сменившим его в 2013 году Хорхе Гласом. Тогда мало кто знал, к чему это может привести – напротив, Морено считался представителем левых в партии.
III. «Ленин» как Горбачев и Ельцин
После выборов 19 февраля (первый тур) и 2 апреля (второй тур) 2017 года, на которых Морено и Глас победили с небольшим отрывом, Морено вступил в должность 24 мая – и уже в первые месяцы начал атаку на один результат преобразований Корреа за другим.
3 августа 2017 г. он отстранил от всех обязанностей вице-президента Гласа, обвинив его в коррупции – вскоре расследование действительно привело Гласа в СИЗО, и 3 января 2018 г. как отсутствующий на рабочем месте он был окончательно лишен поста.
Слово «austeridad» (на русский переводящееся как «режим жесткой экономии» или медведевское «денег нет, но вы держитесь») прозвучало в президентском указе уже в сентябре 2017 г., ухудшавшем положение госслужащих.
Непрерывно ухудшавшиеся отношения с Корреа в итоге завершились выходом экс-президента и его сторонников из ПАИС 16 января 2018 года. Несмотря на очевидный характер сдвига партии вправо, лишь 74 депутатов от ПАИС и союзных ей малых партий вошли во фракцию новой партии Корреа «Гражданская революция». Зарегистрировать ее официально Корреа не удалось из-за бюрократических проволочек, и в итоге официально она влилась в состав небольшой левоцентристской партии Движение силы социального убеждения.
Однако более всего до недавнего времени лицемерие Морено проявлялось во внешней политике. Еще в июле 2017 г., после выборов в Национальное учредительное собрание Венесуэлы (бойкотированных правой оппозицией и непризнанных США, странами ЕС и их союзниками) МИД Эквадора поддержал «право на выражение мнения венесуэльским народом» и осудил внешнее вмешательство. Непризнание НУС как высшего органа использовалось оппозицией и США как один из ключевых моментов в последующем непризнании выборов, на которых Мадуро был переизбран президентом – Эквадор в мае 2018 г. не присоединился ни к признавшим выборы России, Боливии и т.д., ни к непризнавшим – США, Колумбии, Бразилии и другим. Наконец, 23 января 2019 г. Эквадор признал президентом Венесуэлы самозванца Гуайдо, претензии которого базировались (помимо поддержки большинства Национального собрания, начавшего работу ранее) именно на непризнании как президентских выборов мая 2018 г., так и выборов в Учредительное собрание 30 июля 2017 г.
Для следующего внешнеполитического предательства (по весьма правдоподобным утверждениям, в роли тридцати серебряников выступил кредит МВФ) Морено понадобилось грубо надругаться и над внутренним законодательством страны – законодательство Эквадора, как и большинства стран мира, не допускает экстрадицию собственных граждан за рубеж. После 5 лет в посольстве Эквадора в Лондоне Ассанж в 2017 году получил эквадорское гражданство – поэтому при его выдаче 11 апреля 2019 г. министр иностранных дел Хосе Валенсия заявил, что Ассанж был лишен гражданства из-за «различных» (так!) «несоответствий в процедуре» - волей исполнительной власти, без возможности оспорить лишение в эквадорском суде.
Таким образом, правительство Морено сформировалось как один из типичных правых режимов Латинской Америке. при этом положение Морено как экс-однопартийца Корреа сильно напоминало роль Роберто Мичелетти после свержения Мануэля Селайи в Гондурасе и Федерико Франко после свержения Фернандо Луго в Парагвае – политическая логика заставляла всех их проводить правую политику, включая «непопулярные» меры, меж тем как крупные и традиционные правые партии в глазах общества не несли за них ответственность. И в Гондурасе, и в Парагвае это уже привело к конечному провалу новоиспеченных союзников правых – к власти вернулись традиционные Национальная партия Гондураса и «Колорадо» соответственно. Откровенно, одноразовой, до следующих выборов, стала выглядеть и роль ПАИС при Морено, что подтвердили региональные и местные выборы. Сложная система альянсов (отдельно на выборах каждого префекта провинции и каждого мэра) не позволяет рассчитать общенациональный процент, но разгром получился полный – из 23 провинций, где избирали префекта (в 24-й провинции страны, на Галапагосских островах, глава провинции носит другое название и избирается в другое время) теперь ни одна не имеет префекта из ПАИС и лишь в Эль-Оро с поддержкой ПАИС был избран кандидат также поддерживающего правительство «Демократического центра» Клементе Браво. Сомнительным достижением также можно назвать победу в провинция Орельяна Магали Орельяны из Народного единства при поддержке ПАИС. Из выборов мэров – успех проправительственному кандидату сопутствовал в столице Кито, но и там причиной можно назвать только распыление сил оппозиции (21 % при 18 % у двух ближайших преследователей).
На фрагментированном политическом поле, когда результаты последних парламентских выборов уже нерелевантны, оказались заметны следующие силы:
- сторонники Корреа (Сила социального убеждения): 2 префекта (следует отметить, что корреисты выступали в практически полной изоляции при тактических союзах у других партий – так что их популярность результаты отражают, видимо, не в полной мере);
- левые, антикорреисты (ПАЧАКУТИК, Народное единство): 6 префектов;
- неопределенно левоцентристские (а скорее центристские – Демократическая левая, «Аванса», «Вместе можем»): 3 префекта;
- проправительственный (Демократический центр): 1 префект
- открыто правые силы (СУМА, КРЕО, Социал-христианская партия, их региональные союзники; судя по всему – также «Камбио»): 11 префектов.
Уже в этот момент было ясно, что в случае взрыва опорой правительства могут быть только правые. В отличие от, более неопределенного по настроениям, столичного Кито (если на городском уровне власть принадлежит проправительственному мэру Хорхе Юнде, то префектом провинции Пичинча, куда входит Кито, избрана корреистка Паола Пабон), твердой опорой правых сил является второй по величине город страны Гуаякиль (и сам город, и провинцию Гуаяс возглавляют социал-христиане). Ситуация в стране всё больше заставляла вспомнить о временах Гутьерреса или даже Мауада.
IV. И грянул гром
1 октября Морено преподнес наглядный урок политэкономии, анонсировав ряд планируемых по согласованию с МВФ мер (часть – вводимые немедленно президентским указом, часть – законопроекты, имевшие все шансы протий большинством из голосов ПАИС и правых).
Самой болезненной оказалась отмена субсидирования цен на топливо, из чего логически следует удорожание всех товаров в силу увеличения транспортных расходов. Безусловно, искусственное удешевление бензина и дизельного топлива – весьма грубый и имеющий множество недостатков (например, регулярные потери из-за контрабанды топлива в соседние страны) метод социальной поддержки, однако вместо замены постепенной замены его другими его просто решили отменить из экономии. Другие меры тоже выглядели «прекрасно» в особенности в сочетании – чего стоит одновременное увольнение 23 тысяч госслужащих и сокращение оставшимся отпуска с 30 до 15 суток (одним – больше работы за те же деньги, другим – безработица) и «упрощение» найма рабочей силы.
Реакция не заставила себя долго ждать – против правительства выступили и профсоюзы (ФУТ – Единый фронт рабочих – и более мелкие профсоюзные объединения), и КОНАИЕ и, несмотря на неприязнь друг другу сторонников Корреа с одной стороны и Народного единства и ПАЧАКУТИК с другой – все эти партии, а также как Коммунистическая партия Эквадора, так и отколовшаяся от нее в 2012 году Эквадорская коммунистическая партия.
С противоположной стороны, формально непричастные к реформам Морено правые партии КРЕО и СХП после первых же выступлений заняли позицию «за гражданский мир», на поверку оказавшуюся поддержкой силового подавления выступлений.
3 и 4 октября провел забастовку профсоюз транспортных работников ФЕНАКОТИП – если он на этом вышел из борьбы, то КОНАИЕ в борьбу только вступала и в последующие дни, пользуясь огромной численностью активистов, заняла значительную часть улиц Кито, а 9 октября 1919 г. – и здание парламента страны – при том, что армия и полиция мягкостью отнюдь не отличались и практиковали такие «методы», как сбрасывание демонстрантов (минимум троих) с моста. По состоянию на 10 октября достоверно было известно лишь о семи погибших, но числящихся пропавшими без вести намного больше.
Морено после взятия парламента объявил о «переносе правительства в Гуаякиль», попросту бежав в город, где полиция, армия и правые контролируют ситуацию. В той же речи он возложил ответственность за «дестабилизацию обстановки» на Корреа и … Мадуро – полностью игнорируя и цепочку событий, и многолетнюю вражду части выступивших против него организаций с Корреа и весьма непростое положение подвергающейся санкциям со стороны США Венесуэлы.
Под стать стилю речей Морено оказались и его новые союзники – помимо отметившегося очередным разоблачением режима (венесуэльского, в Эквадоре режим – что надо режим) Гуайдо, совместное заявление в поддержку Морено сделали семь правительств, само перечисление которых должно отвернуть от Морено тех, кто не симпатизирует крайне правым – Аргентина, Бразилия, Колумбия, Сальвадор, Парагвай, Гватемала и Перу. То есть – сочетание лютых доз антикоммунизма, клерикализма и любви к предыдущей военной диктатуре у бразильского правительства Болсонару, тот же рецепт у пришедшего к успеху чуть раньше гватемальца Джимми Моралеса, в Колумбии – партия Урибе и Дуке, которая упорно срывала мирный договор с ФАРК на стадии подписания (требуя безоговорочной сдачи как минимум руководителей ФАРК на милость полиции), а после прихода к власти несет ответственность за кровавые расправы как экс-комбатантами, так и мирными активистами (что в конце концов привело к тому, что часть ФАРК вернулась к оружию, а мирный процесс с ЭЛН был свернут) и, наконец, Парагвай с президентом-сыном одного из четырех ближайших соратников Стресснера и представителем того крыла партии «Колорадо», которое любовь к Стресснеру не пытается даже скрыть. Радетели за эквадорскую демократию (в лице правительства) получились ничуть не хуже, чем недавние радетели за венесуэльскую демократию (в лице оппозиции).
На фоне откровенной растерянности (если не сказать – паники) Морено тем более бравыми выглядят гуаякильские правые – помимо того, что попытки массовых выступлений в городе были подавлены, мэр Гуаякиля Синтия Витери (формально не имеющая отношения к силовым структурам) проводила смотры сил, «охраняющих порядок». Отметился речами «за мир и спокойствие» и политический наставник Витери, ее многолетний предшественник на посту мэра и лидер СХП Хайме Небот. Примерно те же слова произносит и Морено – но у него отдают паникой, а у Витери и Небота – самоуверенностью людей, контролирующих ситуацию.
Витери и полиция
Однако превращение Гуаякиля в оплот «партии порядка» имеет и еще одно измерение. По иронии судьбы, 9 октября, когда ситуация в Кито окончательно вышла из-под контроля Морено, является еще и днем освобождения Гуаякиля от испанских колонизаторов в 1820 г. – за городским восстанием последовали бои за независимость во всем Эквадоре, однако Небот подчеркнул роль 9 октября как прежде всего городской памятной даты.
А это придало событиям оттенок, заставляющий вспомнить о Боливии середины 2000-х (хотя параллелей с Черным февралем и Черным октябрем 2003 г. и так очень много) – провинция с одной из наименьших долей индейцев и наибольшей долей белых против преимущественно индейского движения. Происхождение и внешность самих Небота (с каталонскими и ливанскими корнями) и Витери (итальянки) подчеркивает эту разницу еще в большей степени, и переход к откровенно расистской политике белой верхушки Гуаякиля может не заставить себя долго ждать. В Боливии с антииндейским сепаратизмом столкнулось уже победившее Движение за социализм во главе с аймара Эво Моралесом – возможно, в Эквадоре этот опаснейший инструмент буржуазия использует раньше.
Тем временем, в условиях неустойчивого равновесия в Кито (ни индейцы не могут выбить из города армию и полицию или даже установить устойчивый контроль за правительственными зданиями, ни силовики не могут полностью справиться с сотней тысяч протестующих – к тому же отдельные случаи перехода небольших армейских подразделений на сторону восставших уже были, тогда как полиция сохраняет полную лояльность правительству) Морено повысил ставки, введя в столице военное положение и комендантский час. Очевидно. что даже желаемые занимающими промежуточную позицию и пацифистами переговоры будут в этих условиях в лучшем случае попыткой на глаз оценить силу (с капитуляцией слабейшего или того, чьи нервы сдадут раньше), либо прикрытием для подготовки нового этапа противостояния (аналогично Москве во время Октябрьской революции), где обе стороны использовали переговоры для собственной передышки и перегруппировки).
По самой последней информации на момент написания статьи (17:00 по Москве 13 октября) – переговоры между правительством и КОНАИЕ при посредничестве церкви назначены на 15:00 по времени Кито (23:00 по Москве) 13 октября. Не переключайтесь!
13 октября 2019 г.