Большинство аналитических материалов, посвященных Сирийскому Курдистану, обычно затрагивают политическую или военную проблематику. Экономическое положение автономии всегда остается на последнем плане. Если вспомнить крылатую фразу Ленина: «Политика – это концентрированная экономика», можно сказать, что большинство текстов по курдской проблеме представляют собой жидкую кашу из пропагандистских штампов и геополитической зацикленности на том, какая сверхдержава сможет эффективнее использовать курдов в своих интересах.
На наш взгляд, Курдская революции в Сирии имеет важнейшее самостоятельное значение, и потому требует тщательного экономического анализа. Ведь только при его наличии можно получить адекватный ответ на вопрос: какое будущее ждет Рожаву?
В свою очередь, анализ экономики может базироваться только на имеющейся в нашем распоряжении статистике. Однако, экономической статистики по Сирийскому Курдистану на сегодня практически нет. Поэтому, в настоящем исследовании мы вынуждены опираться на опубликованные статистические данные, которые касаются отдельных отраслей экономики.
Карта Сирии на 2 февраля 2016 г.
Рожава – это конфедерация трех кантонов общей площадью 18 300 кв. км., расположенных на севере Сирии: Африн, Кобани и Джазира. Кантоны существуют в виде анклавов и пока не имеют между собой непрерывной границы. В курдской автономии отсутствует понятие федерального центра. Все кантоны равны между собой и обладают широким самоуправлением. Самый крупный кантон Джазира осуществляет координацию военной и внешнеполитической деятельности Рожавы.
До войны численность курдов на север Сирии оценивалось цифрой 2,5 млн человек. В ходе гражданской войны в Сирии около 4 млн. сирийцев покинули страну, 7,6 мл.н сирийцев лишились крова, но остались в стране[1]. Многие люди нашли убежище в Рожаве, в связи с этим население автономии несколько выросло и составляет около 3,5 - 4 млн человек (Kurdistan National Congress (KNK) Information File, published May 2014: Canton Based Democratic Autonomy of Rojava: A Transformation Process From Dictatorship to Democracy. P.14 ). По этническому составу население кантонов состоит из курдов (70 %) арабов, ассирийцев, армян и чеченцев[3].
Арабская весна и курдское восстание в Сирии имеют один источник – народное недовольство социально-экономической и национально-конфессиональной политикой правящего режима. Несмотря на общие причины восстания, эти движения существенно разошлись в своих целях. Если антиасадоваская оппозиция в своем подавляющем большинстве скатилась к религиозному фундаментализму, Рожава, испытывая серьезные трудности, демонстрирует удивительный пример принципиально иного общества, которое открыто стремится к светскости, интернационализму и социальному равенству.
С самого начала Курдская революция опиралась на мощное низовое движение, которое стремилось не только к политическим, но, преимущественно, к социально-экономическим переменам. В то время, как лидеры Арабской весны, в конечном итоге, свели все проблемы страны к фигуре Башара Асада – в чем и заключалась одна из основных слабостей арабской буржуазной оппозиции.
Политическое устройство Рожавы представляет собой систему советов, которые выстраиваются по вертикали: снизу – вверх. Уличные советы формируют городские, городские – районные, и так далее, по цепочке. Таким образом, принцип формирования управленческих структур Рожавы совершенно противоположен как буржуазной демократии с ее парламентской говорильней, так и диктатуре, с ее лидером-полубогом на вершине властной пирамиды.
Важно понимать, что советы существовали в курдской автономии до начала Сирийской революции. На уровне улиц и отдельных кварталов происходили собрания жителей, которые решали свои насущные проблемы. Задолго до возникновения автономии происходило медленное вытеснение официальной власти за счет того, что жители пытались решать многие вопросы собственными силами, не обращаясь к государству в качестве верховного арбитра. Власти всячески преследовали участников советов, но им не удалось искоренить эти новые институты самоуправления.
С момента провозглашения автономии советы стали той политической основой на базе которой начала развиваться Курдская революция. Принцип создания руководства автономии прописан в общественном договоре, который является своеобразной конституцией Сирийского Курдистана. В частности, там говорится:
«Источником власти и суверенитета является народ, который осуществляет свою власть через выборные институты и органы, которые не противоречат общественному договору демократического самоуправления»[4].
В экономической системе Сирии северные территории, населенные преимущественно курдами, традиционно выступали в роли аграрно-сырьевого придатка. Правящий режим целенаправленно не позволял развиваться местной промышленности, пытаясь всячески разбавить этническую монолитность региона. Курдская молодежь была вынуждена выезжать в другие регионы Сирии ради поиска работы[5]. В крупных городах (Алеппо, Дамаск, Хомс) курды являлись черной рабочей силой, выполнявшей самую грязную работу. С 70-х годов ПАСВ (БААС) инициировало создание на севере страны арабского пояса, стимулируя процесс расселения арабских племен на курдских землях и насильно выселяя курдов. Это заложило основу для современных курдско-арабских противоречий.
При всем этом, Сирийский Курдистан давал экономике САР более чем 40% ее ВНП[6] и 70% производства всей пшеницы[7]. Только Кобани со своими окрестными деревнями в 2011 году на 40% обеспечивал пшеницей один из крупнейших сирийских городов Алеппо[8]. Диктат центральных властей выражался даже в том, что местным жителям указывали, какие именно сельскохозяйственные культуры выращивать, а какие нет. Как отмечают курды из кантона Джазира: режим Асада целенаправленно ограничивал круг выращиваемых сельскохозяйственных культур пшеницей, клевером, чечевицей, хлопчатником и нутом. С точки зрения властей, выращивать овощи и фрукты на данных землях было нецелесообразно, в связи с «неблагоприятными условиями». Фрукты и овощи привозили на курдские земли с побережья страны[9].
Точных данных по классовому составу населения Рожавы нет. Но кое-что мы можем понять по общенациональным показателям Сирии. На 2008 г. все трудовые ресурсы Сирии распределялись следующим образом: в сельском хозяйстве было занято 17% всей рабочей силы, в промышленности – 16% и в сфере услуг – 67%. Уровень безработицы составил 8,3% (2010)[10]. В Сирийском Курдистане с его аграрной экономикой доля индустриальных рабочих была и того ниже. Большинство населения – это сельские батраки, живущие за чертой бедности. Имеется небольшая прослойка городских рабочих, занятых на мелких и средних предприятиях. По свидетельству местных жителей, многие богачи бежали с началом войны, но часть из них все же осталась в Рожаве. По всей видимости, именно эти социальные элементы являются активными сторонниками партий, поддерживающих курс клана Барзани.
Кантон Кобани
Наряду с городами Кобани и Телль-эль-Абъяд в кантоне располагается более 450 деревень. Около 70% всей экономики связано с сельским хозяйством, остальная часть – промышленность и торговля. Около 60 тыс. человек (40% от всех рабочих кантона) задействовано в обработке сельскохозяйственных земель. Земледелие на северо-востоке Сирии носит преимущественно богарный характер. Для ведения земледелия крестьяне не используют искусственное орошение, а пользуются водой из многочисленных притоков рек.
До войны ежегодно в Кобани собирали урожай равный около 200 тыс. тонн ржи. На выращивание фруктов и овощей была отведена площадь, равная 250 тыс. гектаров, существовало около 1, 6 млн оливковых и фисташковых деревьев. Оливковое масло было одним из основных экспортных товаров, и ежегодно его производили около 72 тыс. литров. На сегодняшний день, в общем производстве с/х продукции на рожь приходится 50%, на пшеницу – 35 %, а на овощи – 15 %[11].
Гражданская война в Сирии в значительной степени подорвала экономику Кобани. Во многом ситуация осложняется из-за целенаправленной политики ИГИЛ по уничтожению урожая, скота и деревьев. Злободневной проблемой остаются мины-ловушки, расставленные в пустующих домах и усадьбах джихадистами. Многие курды не могут вернуться в свои дома, опасаясь за свои жизни.
В мирное время от 10 до 20% экономики кантона приходилось скотоводство. В 2011 году поголовье скота насчитывало 2 706 коров, 338 000 овец и 37 275 кур. После освобождения Кобани поголовье скота сократилось больше чем на 50% и составило 1423 коров, 71 366 овец и 9801 кур. За 4 года было уничтожено 800 тыс. деревьев: 2011 г. – 2 600 000, 2015 г. – 2 600 000.
В ходе войны было уничтожено множество сельскохозяйственной техники. В 2011 году кантон располагал 6 765 тыс. сельскохозяйственных машин, из которых 2 255 тыс. были комбайны. На сегодняшний день в нем осталось 556 тракторов и 350 комбайнов.
В Кобани на протяжении нескольких месяцев происходили тяжелые бои. Город был разрушен на 80-90 %[12]. Около 200 тыс. жителей всего кантона бежало в Турцию. В городе сейчас проживает около 25 тыс. человек, хотя до войны его население составляло 45 тыс. человек (официальные данные переписи 2004 г.)[13].
Для восстановления города требуются огромные деньги, которых нет у автономии. У кантона имелись большие проблемы с электричеством и поставками питьевой воды. После того как отряды YPG взяли контроль над стратегически важной дамбой Тишин, ситуация с питьевой водой значительно улучшилась[14]. В планах руководства кантона проекты по орошению сельскохозяйственных земель и распространению питьевой воды в жилых районах от реки Евфрат. Также планируется строительство предприятия по переплавке металла и создание электросетей[15].
Кантон Африн
Африн является самой западной частью автономии. Основные города: Африн (37 тыс. человек на 2004 г) и Джандарис (14 тыс. человек) По экономической структуре он не сильно отличается от Кобани: 70 % всего производства приходится на земледелие и животноводство. В Африне выращивают пшеницу, ячмень, чечевицу, подсолнечник, кукурузу, сахарную свеклу, хлопок, табак[16]. Особенность Африна – традиционная специализация на производстве оливкового масла. В кантоне росло около 18 млн. оливковых деревьев. В самые плодородный годы кантон собирает до 270 тыс. тонн оливок, обычная норма – 75 тыс. тонн. В этой отрасли занято большинство населения. Также кантон специализируется на выращивании винограда. Основными экспортными товарами кантона являются оливковое масло, зерно, мыло[17].
По свидетельству министра экономики Африна доктора Аммада Юсефа , в кантоне существует 50 мыловаренных заводов, 20 предприятий по производству оливкового масла, 250 предприятий по переработке оливок, 70 предприятий по производству строительных материалов, 400 текстильных мастерских, 8 обувных предприятий, 5 заводов по производству нейлона, 15 заводов по обработке мрамора. Недавно были построены 2 мельницы, 2 гостиницы и одна плотина[18]. Также в кантоне был создан индустриальный парк площадью 84 тыс. кв. м. Он дает работу 800 рабочим[19].
Стоит отметить, что экономическая блокада Рожавы сильно отразилась на ценах местного рынка. Первоначально из-за дефицита цены на товары первой необходимости возросли, но вскоре они снизились[20]. Например, в кантоне Джазира кооперативы производят хлеб при себестоимости 100 сирийских лир за шт., населению хлеб продается по 60 лир за штуку[21]. Это было сознательной ценовой политикой руководства автономии, которое стремится бороться против разгула спекуляции и обеспечить бедное население всем необходимым. Продовольственная проблема в Рожаве обострилась в связи большим потоком беженцев. Только в кантоне Африн до войны проживало 450 тыс. человек[22], в 2014 г. население выросло до одного миллиона. Одну из своих важнейших задач - избежать голода - Рожава успешно решила[23]. Тем не менее в Африне продовольственная проблема до сих пор стоит очень остро.
Кантон Джазира
Кантон находится в междуречье Дижлы и Евфрата. Численность населения, по официальным данным, составляет 1 377 000 млн человек. Здесь располагаются такие города как Эль-Хасака (189 тыс.человек ) Рас-эль-Айн (30 тыс. человек), Амуда (27 тыс. человек), и столица курдской автономии – город Эль-Камышлы (184 тыс. человек). Кантон Джазира в политическом и национальном плане, пожалуй, самая сложная часть автономии. В связи с созданием арабского пояса Джазира имеет пестрый этнический состав: около 80 % составляют курды, а остальное население: арабы, ассирийцы, армяне, чеченцы[24]. Крупнейшие города Эль-Камышлы и Эль-Хасака разделены на кварталы, одна часть которых поддерживает курдов, другая – Асада. Правда, судя по свидетельствам очевидцев,[25] курдам принадлежит большая часть территории этих городов. Стороны не желают начинать конфликт между собой, предпочитая сохранять статус-кво.
В основе национальной политики Рожавы лежит принцип признания политических и социальных прав всех этносов и конфессий. Каждая национальность имеет право на участие в органах местного самоуправления. Многие арабы, которые покинули свои дома, спасаясь от войны, нашли в курдском кантоне новую работу и кров[26]. По словам голландского ученого Й. Йонгердена: «Основным различием между «Демократическим союзом» и сирийскими союзниками Демократической партии Курдистана является их отношение к арабскому населению в Рожаве. ДПК заявляет:
«Эти люди были привезены сюда в ходе арабизации, проводимой баасистским режимом, и поэтому они должны покинуть эти территории, даже если жили здесь на протяжении нескольких поколений».
«Демократический союз» утверждает, что все, кто сейчас живет в Сирийском Курдистане, должны участвовать в строительстве нового общества»[27].
Джазира выступает в качестве экономического локомотива Рожавы. Здесь находятся очень плодородные земли, которые являлись житницей для всей Сирии. Большинство жителей занято выращиванием пшеницы, хлопка, фруктов, винограда и яблок[28].
Однако, Джазиру действительно отличает от других кантонов в экономическом плане наличие нефти. Несколько тысяч нефтяных вышек располагается в основном в окрестностях Римелана[29]. Британско-голландская компания Shell начала добывать здесь нефть с 1960-х годов. В 2010 г. в Римелане ежедневно добывали 90 тыс. баррелей нефти. Также в этой области имеется около 25 газовых скважин (Kurdistan National Congress (KNK) Information File, published May 2014: Canton Based Democratic Autonomy of Rojava: A Transformation Process From Dictatorship to Democracy. P.5 ). После создания Рожавы нефть перешла в собственность народного самоуправления. Тем не менее, в силу технических причин и экономического эмбарго, курды используют не более 20% от общего количества качалок.
Сирийское правительство старалось строить нефтеперерабатывающие заводы на юге страны. В связи с этим, после взятия власти курдам пришлось создавать с нуля[31] два новых нефтеперерабатывающих предприятия, чья основная функция – вырабатывать дизель для генераторов, снабжающих кантоны электроэнергией. Интересно заметить, что дизель дешевле, чем вода. Литр дизеля можно купить за 25 центов. Столько же стоит пол-литра воды[32].
Премьер-министр кантона Акрам Хессо заявил в интервью:
«Нефть Джазиры является стратегическим ресурсом Сирии; мы верим в единство Сирии и, поэтому, мы не имеем права экспортировать нефть за рубеж для себя. Мы не будем экспортировать эту нефть, прежде чем мы не будем иметь новое и демократическое правительство в Сирии. Пока не будет новой Сирийской конституции, которая решит, что мы должны делать с нефтью – потому что нефть не только наша – она принадлежит всему сирийскому народу»[33].
Промышленное развитие кантона очень слабое. Закрепляя за курдскими землями роль внутренней сырьевой колонии для сирийской экономики, в 2008 году Асад запретил строительство любых крупных зданий в кантоне, ссылаясь на удаленность и приграничность данной территории[34].
Экономическая модель
Что касается экономической концепции развития Рожавы, то это, пожалуй, самый сложный вопрос. Подробно разработанной экономической программы у курдов нет. Есть перечень фундаментальных идей, на которых, по их мнению, должна развиваться экономика региона. Основным идейным вдохновителем Курдской революции в Сирии является политзаключенный политик-революционер Абдулла Оджалан. Опираясь на его идеи, курды стремятся построить сейчас новое общество.
Оджалан пишет: «Экономическая система демократической нации будет основываться на необходимости восстановления контроля экономики со стороны общества. Между национальными государствами и демократической нацией должно быть, как минимум заключено соглашение об экономическом самоуправлении; любое соглашение или решение, которое будет ниже этого уровня, означает капитуляцию и реализацию принципа «исчезни».
Сущность экономического самоуправления не основана ни на частном капитализме, ни на государственном капитализме. Будучи формой отражения демократии на экономику, она берет за основу экологически безопасную индустрию и коммунальную экономику. Границы, установленные для промышленности, прогресса, технологии, производствам и собственности, – это границы, в пределах которых должно происходить становление экологического и демократического общества. В экономическом самоуправлении нет места промышленности, технологиям, прогрессу, собственности, сельским и городским поселениям, которые отрицают экологическое и демократическое общество.
Экономика не может оставаться той сферой, над которой осуществляется накопление прибыли и капитала. Экономическое самоуправление – это модель, которая снижает до минимума уровень накопления прибыли и капитала. Оно не отвергает рынок, торговлю, разнообразие продукции, конкуренцию и продуктивность, оно просто не приемлет главенства модели накопления прибыли и капитала во всех этих процессах. Финансовая система может быть действительна только в тех рамках, в которых она служит экономической эффективности и действенности»(Оджалан А. Демократическая жизнь с женщиной на почве равенства и свободы есть суть самой жизни ! // Ассоциация Женщин Курдистана М.2015 С.37-38).
По мнению министра экономики Африна доктора Аммада Юсефа, ошибочно характеризовать концепцию Оджалана как третий путь в экономике (первый – неолиберализм, второй – советский социализм). Такое сравнение сразу же отождествляет идеи Оджалана с социал-демократами, которые были настоящими первооткрывателями третьего пути. С момента крушения Советского Союза, крупным корпорациям больше не было нужды идти на уступки рабочему классу, и программа выбивания подачек социал-демократией у крупного капитала стала неэффективной[36].
Курды Рожавы придерживаются четвертого пути, стремясь построить «народную экономику». В сорок второй статье общественного договора сказано:
«Экономическая система провинций должна быть направлена на обеспечение общего благосостояния, в частности, на финансирование науки и техники. Она должна быть нацелена на обеспечение ежедневных потребностей людей и на обеспечение достойной жизни. Монополии запрещены законом. Должны быть гарантированы трудовые права и устойчивое развитие»[37].
Аммад Юсеф определяет суть новой экономики следующими словами:
«Исторически факты убеждают нас в том, что экономика – это наука необходимая для удовлетворения потребностей общества, а не знание как максимально увеличить богатство отдельных групп. Из этого определения мы должны сделать вывод о том, что экономика не будет рентабельной, если он не социальна, другими словами, любая экономика не направленная на достижение социального благосостояния всех членов общества не может быть определена как экономика. Это определение экономики является теоретической основой для развития экономической и социальной политики в Рожаве»[38].
Аммад Юсеф продолжает:
«Рынок является основной частью социальной экономики, но потребительская стоимость должна превалировать над меновой стоимостью. Основной формой торговли является торговля между коммунами. Эта форма торговли находится в зависимости от потребительской стоимости»[39].
Дара Курдахи экономист и член комитета по экономическому восстановлению и развитию Африна замечает:
«Система Рожавы направлена не столько против частной собственности, сколько имеет цель поставить ее на службу интересам и пользе тех народов, которые проживают здесь… Это не должно быть капиталистической системой, не обращающей внимания на окружающую среду. Это не должно быть системой, которая продолжает культивировать классовые противоречия, и, в конце концов, служит только капиталу. Это должно быть моделью демократического участия, основанной на использовании природных ресурсов и сильной инфраструктуре.
Демократия в обществе всегда должна быть соизмерена с демократизацией экономики. Для этой цели Сирийский Курдистан является выдающимся примером. Уже сегодня можно увидеть некоторое развитие. Например, нефтяная промышленность находится под контролем советов и управляется комитетом рабочих.
Нефтеперерабатывающие заводы производят дешевый бензин для кооперативов и персонала автономного правительства. Большие земли, которые были ранее национализированы при Асаде как часть анти-курдской политики, в настоящее время управляются свободным Сирийским Курдистаном через сельскохозяйственные кооперативы. Комитеты врачей работают над созданием свободной системы здравоохранения.
Народная экономика должна базироваться на распределении и ориентироваться на потребности населения, а не быть ориентирована исключительно на накопление и воровство прибавочной стоимости и прибавочного продукта.
Создание искусственных потребностей для поиска новых рынков и безграничная жажда все более гигантских прибылей делает разрыв между богатыми и бедными все шире, и расширяет лагерь тех, кто живет за чертой бедности, тех, кто умирает от голода. Такая экономическая политика больше не является приемлемой для всего человечества. Величайшая задача социалистической политики состоит в создании альтернативной экономики, которая будет ориентироваться не на прибыль, а на справедливое распределения богатств»[40].
Советник по экономическому развитию Джазиры Абдурухман Хемо говорит о существовании в Рожаве тройной экономики: 1. Общественная экономика; 2. Военная экономика; 3. Открытая экономика[41].
Общественная экономика предполагает, что народное хозяйство Сирийского Курдистана базируется на кооперативах и коммунах. Рожава дала новый революционный импульс кооперативному движению. На сегодняшний день кооперативы создаются и развиваются в легкой промышленности, строительстве, торговле, но большинство кооперативов располагается в селах. Это одна из самых сильных сторон Курдской революции – по причине относительной национальной и социальной монолитности, курдские города не оторвались от своих сельских окрестностей, распространив на них свое революционное влияние. По словам министра экономики Африна, 60 % сирийских бедняков были курдами, компактно проживающие на аграрном севере. Богатые курды жили в Алеппо и Дамаске, выстраивая хорошие отношения с правящим режимом[42]. Вышесказанное, конечно, не отменяет факта наличия социального расслоения внутри курдского общества. Но судя по косвенным признакам, это расслоение носит минимальный характер.
Кооперативы по своему составу бывают чисто женские либо смешанного типа. Членство в кооперативе добровольное, управление – коллективное. Основная цель кооператива заключается в развитии коллективного хозяйства. Собственность кооператива обобществлена, но имеет долевой характер. Каждый участник имеет от одной до пяти паев. Но оговаривается строгое ограничение, что вне зависимости от имеющихся паев: один человек – один голос. Человек без каких-либо средств тоже может стать членом кооператива, взяв у него кредит.
Доходы распределяются на три части. Одна часть тратится на планируемое производство и проекты(30%), вторая часть (50%) распределяется среди кооператоров соразмерно их потребностям и затраченным усилиям,третья часть (20%) расходуется на злободневные нужды кооператива: здравоохранение, образование, электричество, вода, содержания дорог и т.д[43].
Основные задачи экономики Рожавы складываются из двух моментов: 1) Обеспечение населения предметами первой необходимости; 2) Финансирование вооруженных сил.
Рожава – это, прежде всего, воющее общество, что накладывает особый отпечаток на народное хозяйство. 70% всего бюджета автономии расходуется на военные нужды. Основная часть вооружения и амуниции приобретается за счет средств бюджета автономии. Меньшую часть оружия YPG захватывает в качестве военного трофея. Курды не имеют тяжелого вооружения за исключением отдельных трофейных танков[44]. Они вооружены легким стрелковым оружием (Ак-47, М-16 ), станковыми крупнокалиберными пулеметами (ДШК, КПВ), противотанковыми гранатометами (РПГ-7),минометами, имеется ограниченное количество американских вездеходов Humvee[45]. В лице ИГИЛ YPG имеет серьезного противника. Джихадисты хорошо поживились на армейских складах иракской и сирийской армии. Ими было захвачено несколько десятков танков Т-55, БРДМ советского производства, американские бронемашины M1117, MRAP[46]. Во время осады Кобани джихадисты обстреливали город с установок ГРАД. Несмотря на превосходство в тяжелом вооружении, ИГ терпит поражение в боях с YPG. За счет кадровой и военной помощи со стороны РПК, благодаря подъему народного движения отряды курдских кантонов за 2015 г. освободили территорию размером 18 тыс. кв. км., уничтожив при этом свыше 5 тысяч джихадистов. Потери YPG за год боев составили 680 человек[47].
Военный перекос экономики Рожавы носит вполне закономерный характер. Экономическая ситуация в автономии крайне тяжелая. Непрекращающийся поток беженцев значительно осложняет ситуацию. Эмбарго наносит тяжелейший удар по торговле. Сирийский Курдистан, аграрный сектор которого составляет 70% всей экономики, не в силах произвести диверсификацию экономики за счет внутренних ресурсов. В связи с этим курды заявляют о необходимости создания открытой экономики, которая привлечет помощь со стороны международных инвесторов.
Советник по экономическому развитию Джазиры Абдурахман Хемо говорит в своем интервью:
«У нас нет средств, чтобы развивать нашу экономику. Мы не в состоянии создать среду, где каждый мог бы иметь возможность работать, где специалисты могут получить работу – потому, что у нас нет средств для создания компаний. Общественная экономика имеет доходы, но затраты растут из-за войны.
Если мы не получим никакого доступа к внешнему миру, наша экономика будет оставаться такой же, и не будет иметь никакого развития. Нам нужны внешние инвестиции. Чтобы в целом повысить качество жизни, нам нужна промышленность, нам нужно электричество. Наша нефтяная промышленность очень примитивна, мы едва можем производить дизельное топливо. Нам необходимо построить НПЗ, но для этого требуется 300 млн. долларов. К сожалению, общественные кооперативы не могут заплатить за это. Мы нуждаемся в электричестве. Для того чтобы построить электростанцию потребуется 400 млн долларов. Мы не имеем этого. У нас нет никаких заводов для производства удобрений. У нас есть все сырье для производства удобрений, но нет заводов. Сейчас мы должны покупать удобрения из Ирака. Нам необходимо 5 млн долларов, чтобы построить завод. Кооперативы не могут дать таких денег»[48].
Согласно брошюре «Маленький ключ, который может открыть большую дверь»[49], в экономике курдской автономии функционируют три вида собственности: 1. Общественная; 2. Частная собственность, основанная на непосредственном использовании; 3.Коллективная собственность, находящаяся в руках рабочего самоуправления. Право на владение крупной частной собственностью было отменено в конце 2012 году. В общественном договоре закреплено обобществление полезных ископаемых, земель, инфраструктуры, предприятий (не указано какой величины)[50]. О национализации говорить ошибочно, поскольку курды Рожавы принципиально стоят на антигосударственных позициях.
Де-факто осталось два вида частной собственности: личная (машины, электроника и т. д), и собственность основанная на непосредственном использовании. Последняя форма частной собственности особенно интересна, в связи с тем, что она носит условный характер. Один человек или группа может пользоваться землей или строением, но не может продавать его на рынке.
Голландский социальный исследователь Й.Йонгерден замечает:
«В Сирийском Курдистане распределение энергии и продуктов питания осуществляется через органы демократической автономии. В общественном договоре Рожавы земля объявлена общей собственностью, но у крупных землевладельцев она не была экспроприирована, потому что движение «не хочет применять силу». Но есть ли альтернатива в ситуации усиления социальных противоречий? В настоящее время движение в Сирийском Курдистане ещё не столкнулось с этой проблемой. Многие из крупных земельных собственников бежали, и неясно, что произойдет, когда закончится война, вернутся ли они. Думаю, что в этой ситуации движение решило проявить осторожность»[51].
Аммад Юсеф заявляет, что ¾ всей собственности, которая раньше была частной, сейчас используется городскими и сельскими советами. Остальная часть используется частными лицами. Около 1/3 от всех промышленных предприятий находится в управлении рабочих коллективов, деятельность которых координируются городскими и сельскими советами[52].
Несмотря на то, что самоуправление отрицает государственное планирование, для координации экономической жизни в Рожаве был создан Институт экономического развития. Его главный офис находится в Дерике. Член исполнительного совета Хелиль Кобани рассказала, что институт осуществляет деятельность по шести основным направлениям: торговля, сервис и услуги, строительство, сельское хозяйство, промышленность и топливо. Главная задача данного учреждения – это разработка проектов модернизации сельского хозяйства и промышленности. Институт имеет полномочия регулировать экспортную и импортную торговлю курдской автономии, также он выдает лицензии на ведение торговли частным лицам[53].
Вопрос о сборах налогов в автономии один из самых запутанных. Однозначно то,что в Рожаве отсутствует централизованная налоговая система. Дальше – самые противоречивые сведения. Например, советник по экономическому развитию Джазиры Абдурахман Хемо заявил, что самоуправление кантона не получает какого-либо фиксированного дохода в виде налогов[54]. Александр Рыбин, побывавший в кантоне Джазира, передает свой разговор с Элизабет Гаурие, заместителем председателя Исполнительного совета кантона: «У нас есть налоги. Например, человек покупает автомобиль, ему нужен номер для нее, он платит пошлину (ведь пошлина одна из форм налога) и получает номер. Есть налоги, связанные с бизнесом, и так далее»[55]. В Африне вводятся налоги для конкретных потребностей местного самоуправления[56]. Экономический министр Африна: «Мы рассматриваем налоговую систему автономного региона басков. Налоги собираются и распределяются между министерствами по необходимости. Эти вопросы прозрачны. Граждане знают куда тратятся налоги, которые они платят. Однако, мы не можем сказать, что это система вполне совершенна» [57]. Следует уточнить, что в Испании существует три административно-территориальных уровня налогообложения (федеральные налоги, региональные и местные). Баскония обладает автономией, которая позволяет местному самоуправлению вводить региональные налоги, отчисляя процент в федеральный бюджет[58]. В среднем баски платят в казну на 468 евро меньше, чем все остальные испанцы[59].
Руководство автономии выступает против банковской системы и выпуска собственных денег. Важным тезисом является развитие экологичного производства, но в виду того, что уровень промышленного развития региона очень низкий, проблема загрязнения окружающей среды остро не стоит[60].
Выводы
Если обобщить все вышесказанное: Рожава пытается построить аграрно-кооперативный социализм. В результате революционных преобразований было обобществлено около 2/3 всей крупной частной собственности. Была выстроена широкая система советов и кооперативов, которые позволили простым людям принять активное участие в политической и экономической жизни. Самоуправление автономии целенаправленно снижает цены на товары первой необходимости, делая их доступными для бедняков. Курдская революция очень высоко подняла положение женщины, сделав ее активным участником Курдской революции. Джанет Биэль делает несколько утрированное, но интересное замечание: «Женщины для этой революции – это то, чем был пролетариат для марксистко-ленинистских революций прошлого века»[61]. Самоуправлением было введено бесплатное начальное и среднее образование. Предпринимаются усилия по созданию новой системы здравоохранения. Автономия стала убежищем для многих беженцев, которые не были отторгнуты курдами. Это краткий перечень завоеваний революции в Рожаве.
Самые главные слабости курдских кантонов – это аграрный характер экономики (70%) и экономическое эмбарго.
Однажды Ленин заметил: для того, чтобы выпрямить палку ее нужно перегнуть в другую сторону. Экономическая политика курдских кантонов возникла как реакция на сверхцентрализованный характер сирийской экономики: когда центр диктовал всей стране, как вести хозяйство, какие сельхозкультуры сажать и т.д. В связи с этим у курдов возникло стремление строить экономику «снизу-вверх». Этой реакцией объясняются и наивные заблуждения, отвергающие продажу нефти и централизованное планирование. Если Асад использовал все перечисленные вещи, стоит ли отказываться от них, как таковых?
На наш взгляд, в нынешнем формате экономика Рожавы не имеет больших перспектив. Ни одна страна в мире не заинтересована в том, чтобы развивать экономику курдских кантонов. Поэтому курдам, как и на протяжении всей истории, приходится надеяться только на себя.
Аграрный характер курдского севера позволяет ему избежать голода, но это только полбеды. Политическая независимость всегда опирается на сильную, передовую промышленность. Какие бы крупные ошибки не совершили в прошлом коммунисты, они были правы в одном: без сильной промышленной индустрии социализм сомнут.
Единственный экономический шанс Рожавы – это региональная революция и полная диверсификация народного хозяйства. Одним из источником которой может выступить нефть, которую курды пока не могут и не хотят продавать. Благородство – это прекрасное качество, но его бессмысленно проявлять по отношению к хищнику, который хочет вас съесть.
Рожава успешно защищает себя как третья сторона конфликта. Какие шансы у автономии в одиночку противостоять Асаду или джихадистам? Стоит признать – достаточно небольшие.
Экономическое эмбарго курдских кантонов основано на сговоре между Турцией и кланом Барзани. Наивно думать, что какие-либо увещевания с чьей-либо стороны побудят этих стратегических союзников открыть ворота для экономической помощи Рожаве. Единственный выход – региональная революция. Де-факто курдские силы самообороны уже несколько месяцев сражаются против турецкой армии на юго-востоке страны. Многомиллионная курдская община в Турции – это кадровый резерв Рожавы. И это прекрасно понимает Эрдоган. Для того чтобы сокрушить курдскую автономию в Сирии, ему нужно путем систематического террора «зачистить тылы». В Иракском Курдистане массы, к сожалению, пока находятся под влиянием буржуазно-клановой Демократической партии Курдистана. Но пример самоуправления Шенгала говорит о том, что помощь Рожаве может прийти и из Ирака. Сирийские курды подчеркивают, что курдская автономия – это модель для будущего устройства всего сирийского общества[62]. Самоизоляция для Рожавы будет означать смерть, а распространение социальной революции на остальную Сирию и юго-восток Турции – жизнь.
Мы впадем в большую ошибку, если согласимся с утверждением о незыблемости государственных границ таких ближневосточных стран как Сирия, Ирак и Турция. Созданные в ходе империалистического передела мира границы не могут и не являются справедливыми. Договорившись с Турцией, европейские страны разделили курдский народ между четырьмя государствами, лишив курдов какой-либо автономии. То, что сейчас происходит на Ближнем Востоке – это не злая случайность, а закономерный процесс, предпосылки к которому вызревали в течение многих десятилетий. Даже если Асад уничтожит открытое сопротивление джихадистов, загнав их в подполье – это будет только тактической победой. Время националистических режимов ближневосточной буржуазии уходит в прошлое.
Сегодня Рожава напоминает раненного льва, которого преследует стадо гиен. Возможно, у этого льва мало шансов победить, но он будет сражаться до последнего вздоха.