Между тем, время идёт.
Вот уже двадцать пять лет (подумать только! четверть века) миновало с той поры, как на земле белорусской воцарился Александр Григорьевич Лукашенко.
Ну, поначалу, может, и не воцарился, но теперь многие воспринимают его вечным, как королеву английскую. Дети вон уже повырастали за это время, красавицы и красавцы, другого президента не видевшие.
Несменяемость власти — хорошо это или плохо? Реальная, а не фасадная, власть всегда несменяема, — в конце концов, имеем же на постсоветском пространстве всё тех же номенклатурных отпрысков на ключевых постах. Александр Григорьевич, как раз, в этой колоде джокер. Он круговую поруку ренегатов, выкормленных КПСС, в своё время как раз сломал.
Шеремет назвал его когда-то «случайным президентом», но в плане соответствия народу своему Рыгорыч, конечно, вовсе не случаен. Скорее, это президент прорвавшийся, причём прорвавшийся именно из народных глубин. И запрезидентствовавший всерьёз и надолго.
Я помню ещё бабушек, готовых, на заре избрания, руки своему касатику целовать. За что? За то, что он появился там, наверху, такой, как они. Среди чиновных охламонов и краснопиджачных ворюг — свойский деревенский парень, да ещё и обещает разобраться с ними по строгости.
Тогда его часто клеймили «колхозником»: колхозник в эпоху раннего бандитского капитализма считался профессией куда более позорной, чем наёмный убийца. Лукашенко, однако, прекрасно понимал, что народ отторгает эту эпоху всею историей и всем менталом своим. Клеймо колхозника он обратил в медаль.
Отдадим должное: как внутри, так и вне страны «колхозник» показал такое искусство лавирования, которое чехвостившим его могло только сниться.
В его лице сегодня наблюдаем одного из самых сильных, искусных и оригинальных политиков Европы.
Неповторимый имидж: здоровый угрюмый дядька с неожиданно сияющей улыбкой и ещё более неожиданно тонким голосом, офицерские усы, головокружительный зачёс через лысину, огромные ручищи пахаря.
В сущности, пока не забронзовел, он был единственный на просторах СНГ народный вождь. Не жирный партийный функционер, не плюгавый престолонаследник, но — плоть от плоти и кровь от крови народной, «бацька» Рыгорыч, навсегда уже вошедший в историю этой странной, испещрённой болотами и озёрами, земли…
Не хочется ни ругать его, ни хвалить. Уж за столько-то лет можно научиться относиться к Александру Григорьевичу философски. В конце концов, любой крупный политик — в первую очередь явление, а потом уже человек. Хотя человеческие черты сильной личности и на явление накладываются, спорить нечего.
А Лукашенко, безусловно, личность сильная. Даже в смутное время заполучить власть и удержать её, будучи по факту происхождения и менталитета крайне далёким от многолетнего руководящего круга — под силу далеко не каждому.
Рисунок автора
По сути дела, сегодня, когда почти всякий руководитель государства представляет собой бутафорскую говорящую голову, в лице Александра Григорьевича имеем персонажа двадцатого века, времён Тито, Хрущёва и Насера. Любой журналист мечтает сегодня об интервью с этим старым политическим солдатом, не только знававшим историю, но и делавшим её.
Иное дело, что возглавляемая им Беларусь, в которой поначалу видели возможность альтернативы номенклатурному либерализму, сегодня следует по тому самому номенклатурно-либеральному пути, может быть, чуть более медленно и осторожно.
Зачёс через лысину и сиплый окрик бригадира могли означать когда-то вызов торжеству технологий и постмодерна. Сегодня они сами представляют собой проверенные постмодернистские технологии.
Пороху на альтернативу не хватило.
«Мы-то думали, у вас всё иначе, — говорил мне один технарь из Харькова. — Заводы, вроде, работают, троллейбусы свои ходят. А потом оказывается, что точно так же в науку не вкладывают ни шиша и сыпется всё».
Это что, отвечал я ему. У нас и математику отменить готовы, потому что она начальнику не нравится. Правда, сыпемся мы действительно медленней, потому, всё-таки, что у того самого начальника осталось советское ещё, сермяжное разумение, что не надо то, что всё ещё работает, ломать.
В том и заключён главный позитив эпохи Лукашенко и несомненная его, твердокаменная заслуга: точка невозврата не пройдена.
Да, болезненная зацикленность на формализме, дисциплине и милицейской составляющей. Но не растащены заводы. Не разломаны памятники. Не стравлены друг с другом люди белорусские по второстепенным, на самом деле, вопросам — хотя многие сволочи хотели бы этого. Даже с Российской Федерацией, этим слоном в посудной лавке СНГ, почти удалось не расплеваться. Работает здравоохранение, относительно соседей недороги услуги ЖКХ. Из крана ржавая вода, как в Неньке, не течёт, инфраструктура вовремя чистится и латается.
Надолго ли это всё? Ну вот, двадцать пять лет кое-как преодолели. Ино побредём, возглавляемые опытным вождём.
Но в перспективе всё зависит от истории, то есть от потенций наших. Если будем способны выпестовать в себе и воплотить некий новый альтернативный смысл — всё это будет очень кстати. Нет — поползём туда, куда на бывшей советской территории сползают все. Собственно, мы, как уже говорилось, и сползаем туда, но неторопливо, дисциплинированно и с достоинством.
Этот самый нужный как воздух альтернативный смысл, ага. Четверть века назад воплотить и выпестовать его таки не удалось. Зато удалось подморозить страну. В плохом или хорошем смысле — время покажет.