Северная Корея разработала ядерное сдерживание в ответ на угрозу со стороны Соединенных Штатов - без угрозы не было бы нужды ни в каком сдерживании. Почему США угрожают Северной Корее? Каковы движущие силы американской политики? Ключ к пониманию того, что происходит, и, следовательно, к достижению решений, заключается в том, чтобы задавать правильные вопросы.
Факты. Исторический и геополитический контекст
В 1945 году, в конце войны на Тихом океане, Соединенные Штаты разделили Корею. Советский Союз согласился с этой американской инициативой, и Сталина справедливо или нет критиковали за то, что он не сопротивлялся этому разделению, которое имело такие катастрофические последствия. Корейский полуостров является очень необычным в том, что, будучи географическим тупиком, он был этнически однородным. Здесь не было таких уровней вторжения и миграции, которые были распространены во многих частях мира. Это не Балканы с их кипящей этнической напряженностью. Не было никаких причин или оправданий для разделения Кореи, не считая геополитической стратегии США. США хотели защитить свою военную добычу, полученную от побежденной Японии, от любого участия, угрозы или «заражения коммунизмом» со стороны Советского Союза. Оккупация Южной Кореи дала им плацдарм на северо-востоке Азиатского материка и создала базу для их военного присутствия, которая позволяла сдерживать и угрожать СССР и доминировать в регионе. Со временем фокус, конечно, сместился на Китай (в 1945 году США все еще «владели» Китаем, или значительной его частью при Чан Кайши). Однако этот основной фактор политики США все еще существует; Корейский полуостров является частью более общей политики. Когда США смотрят на Корею, они видят Китай. Несмотря на то, что американские отношения с разделенной Кореей на протяжении десятилетий развивались своей собственной жизнью, корейцы по-прежнему рассматриваются США в основном как пешки, которые можно расставить по своему усмотрению и, возможно, принести в жертву, чтобы поставить мат Китаю.
Актуальность этого проявляется в глубоком беспокойстве американского внешнеполитического истеблишмента по поводу согласия Трампа на саммит с Ким Чен Ыном. Они боятся, что в своем невежестве и самовлюбленном желании получить Нобелевскую премию он может непреднамеренно поставить под угрозу то, что они считают краеугольным камнем политики США в Азии. Так, например, это подтверждают слова бывшего официального представителя Пентагона Вана Джексона:
«Является ли американская стратегия в Азии – которая требует передового военного присутствия в таких местах, как Южная Корея, – более или же менее приоритетной, чем достижение денуклеаризации? Короче говоря, какие альтернативные версии будущего Кореи больше всего и меньше всего служат интересам США? Нет никаких признаков того, чтобы Трамп всерьез задумывался над этими вопросами».
Недавние твиты Трампа о Северной Корее предполагают, что он отчаянно нуждается в сделке, которая принесет ему столь необходимые благоприятные заголовки новостей на фоне многих внутренних политических скандалов. Он также продолжает оставлять намеки на то, что он действительно хочет заявить, что он человек, который закончил Корейскую войну, хотя он, вероятно, никогда не задумывался над тем, почему Северная Корея тоже всегда хотела, чтобы Соединенные Штаты согласились прекратить войну. При наличии мирного договора Ким подорвет единственный важнейший фактор, оправдывающий присутствие американских войск в Корее, и, следовательно, союз США с Южной Кореей. Киму нет даже необходимости требовать немедленного вывода войск в рамках мирного договора. При первых признаках трений после установления мира Ким может ткнуть Америку носом в этот договор и и сказать: «Янки, убирайтесь домой!» Это сразу же спровоцирует дебаты в Сеуле о будущем альянса, и с мирным договором на руках у антиамериканских активистов на юге будет гораздо больше оснований для вытеснения Соединенных Штатов, чем было в прошлые десятилетия.
Если Трамп по глупости позволит миру установиться на Корейском полуострове, тогда янки могут быть вынуждены уйти, и это подорвет американское «сдерживание» Китая.
Мифическая северокорейская угроза
Несмотря на непрекращающийся ажиотаж и истерию по поводу «северокорейской угрозы», понятно, что это мифическая конструкция, служащая совсем другим целям, от геополитических, как описано выше, до предлогов для финансирования военно-промышленного комплекса. У Соединенных Штатов самая мощная армия в мире, как нам говорят, и в истории, и их собственный военный бюджет почти так же велик, как военные бюджеты всего остального мира, вместе взятого. Добавьте сюда еще систему альянса: НАТО, Южную Корею, Японию, Австралию (и не забывайте про Новую Зеландию), и преимущество перед любым возможным противником создается невероятное: мощнее Китая в 7 раз, России – в 15 раз, а Северной Кореи, возможно, и до 1000 раз.
Северная Корея может угрожать ответить на нападение США, хотя это был бы самоубийственный «вариант Самсона». Но такова природа сдерживания. Однако она не может инициировать нападение на Соединенные Штаты; нет никаких возможных мотивов, ничего этим не может быть достигнуто, зато поражение и разрушение были бы гарантированы. Северная Корея не угрожает США и никогда не сможет им угрожать. То, что миф о «северокорейской угрозе» завоевал такое доверие среди обывателей, несмотря на его очевидную нелепость, является одним из великих пропагандистских достижений Запада нашего времени.
Есть целый ряд последствий этого, но два их них заслуживают особого упоминания.
Северную Корею часто обвиняют в несоблюдении соглашений, заключенных с США. Фактические данные, однако, указывают в другом направлении, но даже если бы это было правдой, это не имело бы большого значения. Никакой возможный обман, который могла бы совершить Северная Корея, не изменит баланса сил. Спрятать немного плутония или урана, сделать на парочку ракет больше, это ни к чему не приведет; США все равно будут иметь подавляющее превосходство в военной области. Однако нельзя сказать того же самого о Соединенных Штатах – если они сначала заставят Северную Корею разоружиться, а затем впоследствии нарушат свои обещания и атакуют, как в случае с Ливией, то Северная Корея может быть уничтожена, как и Ливия.
Из этого также следует, что ядерное сдерживание со стороны Северной Кореи – вовсе не угроза миру, как его часто изображают, а на самом деле укрепляет мир.
Американский политолог Кеннет Уолтц отметил, что ядерное оружие в руках небольшой страны, которой угрожают (он имел в виду Иран), отпугивает больших агрессоров. Могущественная страна не может атаковать более слабую, опасаясь сил сдерживания, а более слабая не может атаковать более сильную по причинам, рассмотренным выше. Сохраняется мир, возможно, с напряженностью, но тем не менее, это мир, а не война.
Фантазии
Здесь актуальны две взаимосвязанные американские фантазии о собственной исключительности и солипсизм.
Исключительность
Представление о том, что Соединенные Штаты являются «исключительной» страной, имеет долгую историю, восходящую к ее истокам. На самом деле пуританский лидер Джон Уинтроп использовал библейскую аналогию «города на холме», на который будет равняться весь мир, еще до того, как он действительно достиг берега в Массачусетсе в 1630 году. С тех пор исключительность была повторяющейся темой в американской политической мысли, и до сегодняшнего дня ее поддерживают Джордж Буш, Хиллари Клинтон и Барак Обама – «я верю в американскую исключительность каждой клеточкой моего существа».
Если Америка «исключительна», то она выше обычных норм международного права и имеет право, например, вторгаться в другие страны или безнаказанно вмешиваться в их дела. Недавняя статья в журнале Foreign Policy после выборов в Венесуэле, результат которых оказался не по душе Вашингтону, иллюстрирует это настроение: «Пришло время для переворота в Венесуэле». Исключительность легко превращается в империализм. Двойные стандарты лежат в основе исключительности, и это проявляется по-разному, но особое значение здесь имеет идея о том, что для Соединенных Штатов совершенно правильно и законно иметь ядерное оружие, но не для, например, Северной Кореи. Как выразилась редакционная коллегия Washington Post – без чувства иронии и без упоминания каких-либо американских уступок или обязательств, «Трамп должен заставить Северную Корею полностью раскрыться».
Переговоры и их результаты не рассматриваются как нечто, имеющее какой-либо реальный элемент взаимности. Дон Бальц в Washington Post совершенно неприкрыто излагает это:
«[Успешный исход саммита приведет к] ... рамкам, которые включают в себя явное согласие северных корейцев на денуклеаризацию; готовность с их стороны ограничить свою программу баллистических ракет (и не только ракеты дальнего радиуса действия, которые могут достичь Соединенных Штатов, но и те, которые угрожают их непосредственным соседям); и приверженность к всеохватывающей системе проверки.
В свою очередь, Соединенные Штаты могли бы предложить помощь в разработке мирного договора между Северной Кореей и Южной Кореей, взять на себя обязательство не вторгаться в Северную Корею, сохранить возможность дипломатических отношений, если Северная Корея выполнит свои обещания и, возможно, предложить экономическую помощь в будущем».
Тут нет никаких даже предположений, что Соединенные Штаты могут отказаться от своего ядерного оружия на Корейском полуострове или даже урезать свои военные программы; это должны делать только другие. Соединенные Штаты лишь дают некоторые туманные обещания, что они могут согласиться следовать международной практике и установить дипломатические отношения.
У американцев нет никакого понимания, что это вопрос грубой силы, что речь идет о сильном, пытающемся навязать свою волю слабым, что они ведут себя как босс мафии, который мог бы выдвигать аналогичные требования. Это рассматривается как естественный порядок вещей, и в этом-то заключается опасность. Государство, вполне сознательно применяющее угрозу применения силы для подкрепления своих необоснованных требований, сможет стать рациональным и отступить в том случае, если его возможные потери от столкновения будут сочтены слишком высокими. Государство, наделившее себя правом на исключительность, не может вести себя столь рационально. Хотя «право на исключительность» должно быть чрезвычайно приятным для американской элиты, в мире растет сопротивление (как со стороны их соперников, так и со стороны их союзников) этой американской «исключительности», движимой частично, но не исключительно глупостью Трампа. Это прекрасно выражается в уже ставшем культовым фото Ангелы Меркель, с кулаками на столе, бросающей взгляд на сидящего Дональда Трампа на встрече G7 в Канаде.
Солипсизм
Философски солипсизм означает считать себя единственной стороной, познавшей действительность, но он также означает самофокусировку (сосредотачивание на самом себе) до крайней степени. Брюс Каминс описал чучхе как «прочное ядро северокорейского национального солипсизма». Он не одинок в этом, но на самом деле слово «солипсизм» гораздо более уместно применять по отношению к Соединенным Штатам, которые не находятся в осаде, в отличие от Северной Кореи. Это проявляется во многих отношениях, но особенно важно то, что саммит Ким-Трамп сформулирован в США практически исключительно с точки зрения того, что требуется от Северной Кореи, а не с точки зрения того, в чем же заключаются проблемы. Это происходит даже с теми, кто претендует на роль организаций в защиту мира, поэтому у нас есть, например, Филип Юн из Фонда Орала, который пишет, что «Трамп – это лучший вариант для денуклеаризации Северной Кореи». США могут хотеть одностороннего разоружения Северной Кореи, но Северная Корея хочет мира и безопасности. Переговоры, по определению, являются диалогом между двумя или более сторонами, но это существенное понимание часто омрачается американским солипсизмом. Хороший переговорщик пытается понять, чего хочет другая сторона, даже если это делается только для того, чтобы использовать эти знания. Эмпатия (умение понимать чувства и мысли другого) – вот его ключевой атрибут.
Еще одна проблема с американским солипсизмом – это привилегия, предоставляемая внутриполитическим делам. Внешняя политика США так часто является игрушкой их внутренних конфликтов. Например, самые выскопоставленные демократы Сената потребовали, чтобы Трамп придерживался единой линии на переговорах в Северной Корее. Это, понятно, касается не Кореи, а Трампа.
Николас Кристоф с горечью прокомментировал в The New York Times:
«К сожалению, демократы в Конгрессе реагируют довольно трампианским способом: они, похоже, больше обеспокоены тем, как бы подорвать позиции Трампа, чем поддержкой мирного процесса с Северной Кореей. Они находятся на той же стороне, что и советник по национальной безопасности Джон Болтон, изподтишка подрывая попытки добиться мира. Хотя дела международной безопасности сложны, существует эмпирическое правило: если вы оказываетесь на той же стороне, что и Болтон, вам нужно остановиться и пересмотреть свою позицию».
Если бы это было правдой (что, конечно, не так), что каждая страна получает такое правительство, которого она заслуживает, тогда можно было бы сказать, что американский солипсизм теперь иллюстрируется нарциссизмом Трампа.
Перспективы
Накануне саммита внешнеполитический истеблишмент США совершенно очевидно напуган. Есть опасения войны, но есть и еще больший страх перед миром. Они обеспокоены тем, что Трамп в своем стремлении к Нобелевской премии, к публичности и рейтингам поддастся «хитрости и лести» Ким Чен Ына и согласится на сделку, которая поставит под угрозу американскую гегемонию.
Три американских «советника мафии»
Опасность войны все еще существует, но меньше, чем в прошлом году. Высказывались опасения, что Трамп отправится на саммит в ожидании безоговорочной капитуляции, а когда выяснится, что этого не произойдет, он убежит в ярости и возобновит планы нападения на Северную Корею. К счастью, Трампа, похоже, несколько излечили от его более раннего ложного оптимизма (возможно, это сделал Помпео?), и теперь его шок будет меньше. Он все еще может уйти с переговоров, но это все более маловероятно, потому что это передаст мирную победу в руки Кима.
Военный аргумент против войны сейчас так же силен, как и в прошлом году (и политический – даже еще сильнее); как признал Мэттис, последствия будут «катастрофическими». Однако у Мэттиса и военных нет желания мира, как показывают его замечания в ходе диалога Шангри-Ла (по иронии судьбы, тоже в Сингапуре): «Нашей целью остается полная, поддающаяся проверке и необратимая денуклеаризация Корейского полуострова». Это давнее требование США, и хотя оно может представлять собой желаемое за действительное, оно обычно используется как неприемлемое требование для того, чтобы прервать переговоры. Это, вероятно, то, чего хочет Мэттис; ни войны, ни мира, но продолжение тупика, который очень хорошо служит политике США в Азии.
Болтон – это другое дело. Он хочет не тупика, а кризиса. Он попытался сорвать саммит, и ему это почти удалось, когда он убедил Трампа отменить его 24 мая. Помимо шепота на ухо Трампа, его основной уловкой была пропаганда «ливийского решения». Ключевым моментом в этом была не механика денуклеаризации, как это часто предлагается, а нечто гораздо более значительное. Госсекретарь Кондолиза Райс убедила Каддафи разоружиться обещаниями, что США не свергнут его правительство. Госсекретарь Хиллари Клинтон, с одобрения Обамы, выполнила эти «обещания». Каддафи был жестоко убит, а Ливия практически уничтожена. Этот урок не прошел впустую для Пхеньяна. Подняв ливийский пример настолько в открытую, Болтон пытался заставить Северную Корею уйти с саммита.
Похоже, именно Помпео уговорил Трампа вернуться к переговорам. Помпео сложнее расшифровать, чем Маттиса (тупик) или Болтона (кризис). Сообщается,что у него есть амбиции стать президентом, поэтому успешная сделка в качестве госсекретаря станет к этому важным шагом. При этом он захочет добиться того, чтобы вина за любой провал или непредвиденные последствия была возложена на Трампа, а не на него.
Желательная денуклеаризация – ключ к миру
Администрация Трампа отклонила просьбу Мун Чжэ Ина посетить саммит и принять участие в подписании соглашения. Вот как США на самом деле обращаются со своими союзниками.
Так что остался Ким Чен Ын и его команда. Их цель – подтолкнуть Трампа к мирному сосуществованию, сохраняя при этом достаточную способность сдерживать атаку США – достаточно ясна. Пока неизвестно, насколько успешным будет Ким в переговорах с Трампом. Где он пойдет на компромисс и где он проведет красную черту?
«Денуклеаризация Корейского полуострова» – неудачная фраза, унаследованная от старых времен, когда наиболее вероятной ядерной державой на Корейском полуострове, кроме США, была Южная Корея. Она фокусирует внимание на симптомах (ядерном сдерживании), а не на вопросах существа (политике враждебности США). Однако у нее есть достоинство расплывчатости и двусмысленности, и это может быть ее спасительной благодатью.
Для того чтобы саммит вышел из нынешнего тупика и открыл путь к урегулированию в будущем, он должен поставить вопрос о денуклеаризации в двусмысленную желательную капсулу времени. Моделью здесь может быть договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Подписанное пятьдесят лет назад соглашение было заключено между государствами, обладающими ядерным оружием (ГОЯО), и всеми остальными государствами. Неядерные государства обязались не разрабатывать ядерное оружие, а в обмен получали помощь со стороны обладателей ядерного оружия с ядерной энергией в миных целях, и, самое главное, договор подчеркивал стремление к их собственному будущему ядерному разоружению. Пятьдесят лет спустя мы все еще ждем, все еще надеемся.
Если северокорейская денуклеаризация может быть объявлена столь же «желанной в перспективе» (и давайте не будем забывать, что ядерное разоружение США пока не стоит на повестке дня, хотя Ким может поднять вопрос и об этом), тогда прогресс может быть достигнут. Это может быть дополнено хорошим пиаром – подписанием высоких мирных деклараций, объявлениями о нормализации дипломатических отношений, дальнейшими жестами, такими как продление моратория на ядерные и ракетные испытания, даже открытие «Макдональдса» в Пхеньяне – но существенная основа сдерживания должна оставаться на данный момент. Китайцы проводят мудрую политику приостановки решения узловатых проблем, оставляя их для будущих поколений. Здесь требуется что-то вроде этого подхода. Если со временем США откажутся от своей враждебной политики, согласятся на мирное сосуществование, откажутся от экономической и дипломатической войны против Северной Кореи, тогда потребность в ядерном сдерживании Северной Кореи исчезнет. Как именно это будет происходить, трудно предсказать, даже предвидеть; Соединенные Штаты, в конце концов, имеют плохую репутацию, когда дело доходит до соблюдения соглашений.
Ключевой вопрос заключается в том, согласится ли на это Трамп ? Он вполне может это сделать. Его интересует Нобелевская премия (спасибо президенту Муну, хорошо польстил!) и то, что он появляется на экранах телевизоров. Его не интересует мелкий шрифт или вообще что там говорится в договорах. Он явился в Сингапур прямо с катастрофической встречи G7 в Канаде и может быть особенно озабочен тем, чтобы добиться триумфа в Сингапуре.
Помимо Ким Чен Ына, ключевым игроком здесь является Майк Помпео, будущий кандидат в президенты. Какова будет его роль?
Мир витает в воздухе
Тем не менее, даже если саммит окончится неудачей, был достигнут уже значительный прогресс с тех пор, как новогоднее послание Ким Чен Ына положило начало процессу; мир буквально витает в воздухе. Отношения Северной Кореи с Китаем и Россией значительно улучшились, и обе эти страны будут все более неохотно соглашаться с требованиями США о «максимальном давлении». Межкорейские отношения продвинулись вперед (скорость, с которой два лидера собрались вместе после неудачной отмены Трампом саммита, была поистине замечательной!). Если сторонники Мун Чжэ Ина покажут такой же хороший результат на выборах 13 июня, как от них ожидается, ибо этим выборы рассматриваются как своего рода референдум по его политике, то разрядка между Севером и Югом получит дополнительный импульс.
Мир, возможно, не только не за горами, признаки его явно обнадеживают.
Публикуется с сокращениями