Глава 2. Базис северокорейского государства
Феодальные пережитки северокорейского общества
Дабы у читателя сложилось полное представление о текущем состоянии развития народного хозяйства в КНДР, следует рассмотреть и обвинения руководства ТПК в сохранении «сословного» деления общества, что явно противоречит коммунистической формации и её первой стадии — социализму.
Начать нужно с того, что Корея «перешагнула» через капитализм, и из феодализма прыгнула сразу в социализм, в связи с чем социализм вынужден был решать проблемы феодализма, которые разрешаются развитием капиталистической формации. На момент провозглашения Народно-Демократической Республики 9 сентября 1948 года в стране практически не было промышленности, а кровопролитная опустошительная Корейская война лишила страну и тех жалких пожитков, которыми она владела.
Корейские реалии породили соответствующие им специфические элементы, ставшие отчасти побочным эффектом скачка из феодализма в социализм. Речь здесь идёт, конечно, о широко известном в узких кругах так называемом «сонбуне». Буржуазные корееведы, а именно Андрей Ланьков и Федор Тертицкий, утверждают, что в Северной Корее до 1990-х годов существовало клановое деление общества, которое обрело «самобытную» форму. Что подобные утверждения могут означать? Ничто иное, как наличие серьёзных пережитков феодализма, никоим образом не совместимых с социализмом. Но это ещё не всё. Также утверждается, будто руководство КНДР уничтожило кланы, существовавшие во времена антияпонской борьбы, и на их месте создало новые. Лояльные кланы, поддержавшие будущую Трудовую партию Кореи, встали у власти. Такого рода проблема действительно могла бы иметь место быть в стране, перескочившей капитализм, который в свою очередь и призван устранить клановое деление общества, дабы облегчить развитие экономики, минимизировать воздействие бюрократии и тому подобное. Поскольку феодальные пережитки являются достаточно серьёзным аргументом против социалистического характера Корейской Народно-Демократической Республики, мы вынуждены рассмотреть их проявление и роль в северокорейском обществе, и, конечно же, удостовериться в их существовании.
Начнём с самого начала — с описания кастовой системы, которую рисуют буржуазные корееведы. Опираться в этом вопросе я буду на книгу Андрея Ланькова «Северная Корея: вчера и сегодня», вышедшую в 1995 году, а точнее на её восьмую главу «Репрессивный аппарат и контроль над населением в Северной Корее» [153], на его же статью 2014 года «система сословий» [154], и на публикацию Федора Тертицкого «Люди 25 категорий. Как устроена кастовая система КНДР» [155].
Чем же всё-таки является «сонбун»? Слово это переводится на русский язык как «происхождение», более точно его можно назвать «сословием». Он определяет всю жизнь человека: начиная местом жительства и учёбы, заканчивая работой и браком. Основывается данная система сословий на родословной человека, а точнее на социальном положении ближайший предков во время антияпонской борьбы вплоть до основания КНДР. Сонбун передаётся «по наследству» по мужской линии.
«Рождение» сонбуна, по мнению Ланькова, произошло в 1950-х годах, когда сторонники Ким Ир Сена побороли «советскую» и «китайскую» фракции, предлагавшие копировать опыт социалистического строительства СССР и КНР соответственно. 30 мая 1957 года Политбюро Центрального Комитета Трудовой партии Кореи принимает решение «О превращении борьбы с контрреволюционными элементами во всенародное, всепартийное движение», которое и положило начало системе сонбун. Активные же действия по подавлению реакционных элементов начались лишь с 1959 года, когда при ЦК ТПК был сформирован специальный орган для координации и руководства борьбой с противниками социалистических преобразований. В соответствии с принятым 30 мая 1957 года решением, население страны делилось на «дружественные», «нейтральные» и «враждебные силы». К последним относятся:
- семьи перебежчиков на Юг;
- бывшие помещики, буржуазия, религиозные деятели, а также их семьи;
- члены семей не вернувшихся в КНДР военнопленных;
- бывшие сотрудники японской колониальной администрации вместе с их семьями;
- семьи лиц, отбывающих тюремное заключение, а также сами бывшие заключенные;
- фракционеры вместе с их семьями.
К «дружественным силам» относятся:
- семьи погибших революционеров;
- семьи погибших военнослужащих;
- кадровые работники и их семьи.
На вершине сонбуна находятся партизаны из отряда Ким Ир Сена и их потомки. Чуть ниже — отряды, действовавшие в связке с Ким Ир Сеном и признававшие его командиром. Следом идут революционеры, воевавшие в иных партизанских отрядах. Коли же твои родители были заодно с реакционерами, то твой сонбун будет крайне плох.
Оставшаяся часть населения отнесена к «нейтральным силам». Этим, по мнению буржуазных корееведов, было заложено чуть ли не «сословное деление» общества. Упомянутые социальные группы не являются равноправными, что логично, и социальный статус передаётся по наследству.
Грубо говоря, сонбун отчасти является аналогом политики 1920-1930-х, проводимой в Советском Союзе в отношении родственников кулаков и прочих эксплуататоров, завершившейся, по большому счёту, словами И.В. Сталина: «Сын за отца не отвечает». Таким образом, сонбун означает, что дети должны отработать грехи родителей, «сын отвечает за отца». Если твои родители воевали в красных партизанских отрядах — у тебя будет хороший сонбун и тебе все двери открыты; были помещиками — ну, не повезло: придётся всю жизнь пахать шахтёром и улучшать сонбун для своих потомков.
Вдобавок ко всему, такая система может создавать низкую социальную мобильность. Родившись крестьянином, вероятнее всего им и умрёшь, коль не имеешь семи пядей во лбу. Существование такой политики объясняется тяжёлым экономическим положением страны и, в частности, голодом 1990-х годов. Более того, сонбун не создаёт социальных лифтов, а также тормозит развитие страны.
В Южной Корее место такой системы занимает слабо прикрытая клановость, которая, впрочем, уже начинает медленно, но верно трещать под натиском капиталистических отношений. Однако колоссальные денежные вливания в страну во многом позволяют законсервировать политическую надстройку.
В ходе компании 1957-1960 годов по активной борьбе с контрреволюцией было выпущено Постановление Совета министров No.149, продолжавшее линию решения от 30 мая 1957 года, в соответствии с которым, категориям населения, отнесённым к «враждебным», запрещалось проживать в приграничных и приморских районах, то есть на расстоянии меньше 20 километров. Кроме того, вводились ограничения на проживание вблизи Пхеньяна, Кэсона, и вообще каких-либо крупных городов. «Неблагонадёжные» граждане лишались права проживать в крупных городах.
В 1964 году выходит в свет постановление ЦК ТПК «О дальнейшем усилении работы с различными слоями и группами населения», суть которого сводилась к перераспределению людей по категориям. Всего население было разделено на 3 слоя: «враждебный», «колеблющийся» и «основной», и на 51 группу, перечислять которые, мы полагаем, здесь бессмысленно, отметим только то, что к «неблагонадёжным» было отнесено 30 групп.
«Враждебные» элементы лишаются очень многих возможностей, в том числе не могут учиться в столичных ВУЗах, жить в Пхеньяне или Кэсоне. Правда, никаких запретов на брак между упомянутыми «категориями» нет. К примеру, «благонадёжный» гражданин вполне может жениться на «неблагонадёжной» гражданке или наоборот, но зачастую всё же вторую половинку ищут среди своей «касты», поскольку сонбун передаётся по наследству и никто не желает своим детям печальной судьбы изгоя.
Перейдём к вопросу о численности «сословий». Сам Ланьков признаётся: «Разумеется, нет никакой возможности даже приблизительно определить численность этих групп. Разнобой в данных по этому вопросу редкостный» [156]. Но всё же приводит следующие данные:
- Ссылаясь на южнокорейскую коллективную монографию 1986 года, Ланьков говорит о соотношении «основного», «колеблющегося» и «враждебного» слоёв как 28%, 45% и 27%. Но в этой же монографии приводятся и «альтернативные» цифры, опирающиеся на некую американскую публикацию: 25%, 24 %, 51% соответственно. Данные в научной публикации взяты из издания Министерства объединения, о которых наш уважаемый кореевед отзывается следующим образом: «Эти издания весьма богаты фактами, но, увы, не ссылками, и, похоже, часто опираются на разведывательную информацию» [157]. Ну, или выдумками.
- Ссылаясь на выступление Р. Кагала на слушаниях Heritage Foundation в 1992 году, приводятся данные: 10%, 75% и 15% соответственно по «благонадёжным», «колеблющимся» и «враждебным силам».
Пытаясь проанализировать цифры самостоятельно и дать своё экспертное заключение, Андрей Ланьков говорит, что численность «основного» слоя населения явно превышает 4-5 миллионов человек, поскольку одна ТПК в составе своих членов имела на 1995 год (момент публикации книги) почти 3 миллиона человек, сюда же прибавляются семьи военнослужащих, и многие другие категории граждан.
В статье «Система сословий» за 2014 год Ланьков выделяет уже 4 «касты», на которые делилось общество в КНДР: был найден «недостающий кусочек мозаики» — прямые потомки Ким Ир Сена, члены его партизанского отряда и прочие «особы, приближённые к императору» стали выделяться в качестве отдельной касты.
И решающими для нашего исследования пережитков феодальной формации в современной Северной Корее являются следующие слова корееведа: «До начала 90-х годов сонбун оставался едва ли не определяющим фактором в жизни человека. Однако бурные события последнего десятилетия привели к тому, что внимания сейчас ему удаляют много меньше. Стали возникать ситуации, когда кадровики были готовы игнорировать откровенно плохой cонбун и брать человека на престижную работу, в том, конечно, случае, если этот человек считался необходимым специалистом» [158].
На этом рассмотрение литературного творчества Андрея Ланькова мы заканчиваем и переходим к Фёдору Тертицкому. Начинается его уже не раз упоминавшаяся статья «Люди 25 категорий. Как устроена кастовая система КНДР» с, не побоюсь этих слов, божественных откровений: «Недавно в руки автора этих строк попал чрезвычайно интересный северокорейский документ. Он называется «Справочник по регистрации граждан», носит гриф «Совершенно секретно» и был издан Министерством общественной безопасности КНДР в 1993 году» [159]. Примерно так обычно начинаются голословные, бездоказательные утверждения.
Достаточно занимательно происхождение сведений автора о системе сонбун: «К счастью, у меня есть друг в северокорейской полиции, которому приходилось иметь дело с этими документами. Теперь благодаря ему я могу объяснить, как работает сонбун» [160].
Начиная с описания категорий сонбуна и идёт расхождение с данными Андрея Ланькова. Тертицкий говорит, что «сословий» в Северной Корее сейчас аж пять: «особое», «основное», «базовое», «колеблющееся» и «враждебное», и каждый житель КНДР имеет два сонбуна: по рождению и по положению в обществе. Добытый документ поистине производит «фурор» и «переворот в науке». Впрочем, далее описывается, что сонбунов на самом деле не два, а три, и особого интереса для нас эти сведения не представляют.
В другой своей статье Тертицкий пишет, что со смертью основателя КНДР Ким Ир Сена роль сонбуна постепенно снижается, в частности, после получения трёхлетнего стажа на рабочем месте, решением местного комитета партии, человеку присваивается новый социальный статус — сонбун, более того, сам факт членства в ТПК улучшает твой сонбун: «В отличие от времён Ким Ир Сена, даже люди сомнительного происхождения могут вступить в партию. Наконец, некоторые северокорейские чиновники стали просто игнорировать сонбун, полагая, что наказание за грехи его/её прадеда было бы несправедливо» [161].
Итогом рассуждений Тертицкого по сонбуну стали слова: «Как мы видим, роль сонбуна постепенно снижается, поскольку страна становится всё более и более капиталистической: в Северной Корее деньги сейчас обладают большей силой, нежели государство (возможен перевод «происхождение» — прим. М.В.)» [162]. Остановимся на пару минут на приведённой цитате. Интересует нас здесь именно часть, что КНДР «становится всё более и более капиталистической». Увы, как обычно, никаких доказательств утверждению не приводится. Упрёки Ким Чен Ыну в проведении рыночных реформ, введении капиталистических элементов управления экономики и т.д. и т.п. мы можем слышать от буржуазных корееведов, но никаких первоисточников зачастую не приводится или же приводится их вольная интерпретация. Впрочем, взгляды руководства КНДР на социалистическую экономику уже были приведены выше, и читатель сам может судить о состоятельности тезиса о капиталистическом характере КНДР.
Итак, мы уже вполне ознакомились с так называемой системой сонбун: были приведены достаточно обширные сведение о ней, даже ссылки на документы. Однако тут-то и зарыта собака. Давайте вспомним, какие первоисточники являются доказательной базой.
Андрей Ланьков ссылается на:
- Решение Постоянного комитета (Политбюро) ЦК ТПК от 30 мая 1957 года «О превращении борьбы с контрреволюционными элементами во всенародное, всепартийное движение»;
- Постановление от февраля 1964 года «О дальнейшем усилении работы с различными слоями и группами населения»;
- Постановление Совета министров No.149.
К большому сожалению, тексты упомянутых документов отсутствуют. И ознакомиться с ними не то что на русском, даже на корейском языке у нас нет никакой возможности. По крайней мере, ссылки на источник автор не приводит. В собрании сочинений Ким Ир Сена, изданном в Пхеньяне и состоящем из 46 томов, за 30 мая 1957 года записи отсутствуют. Конечно, Решение Политбюро могло и не войти в это собрание сочинений, такую возможность нельзя отрицать.
Документ, на который опирается Фёдор Тертицкий является, откровенно говоря, «перлом»: это же «справочник по регистрации граждан»! [163]. И почему этот «справочник» носит гриф «совершенно секретно»? И почему издаётся Министерством общественной безопасности? Да в конце концов, почему единственное доступное изображение «справочника» является чёрно-белой фотографией его обложки? И почему автор не удосужился сделать фотокопию всей книги? Ну а ничем не подтверждённые истории про «друзей из полиции Северной Кореи», которые, судя по всему, и приносят «совершенно секретные» документы, отдают «желтизной» и погоней за сенсациями.
Мы не исключаем факт существования документов, на которые опирается Ланьков, более того, мы постараемся разыскать их. Но давайте взглянем на систему сонбун, которая выстраивается буржуазными корееведами, с марксистской точки зрения, отбросив всякую «мишуру», прикрывающую сущность явления: это же способ подавления контрреволюции, аналог которого действовал и Советском Союзе в 1920-1930-е, по сути, до принятия Конституции 1936 года. Бывшие элементы эксплуататорских классов подвергались «несправедливостям» революционного времени, например, лишались ряда прав, в том числе права голоса. И для марксиста считать борьбу с бывшими феодалами, буржуазией и их приспешниками чем-то из ряда вон выходящим просто смешно. Достаточно ознакомиться с работами Ленина «Государство и революция», а также «Пролетарская революция и ренегат Каутский», дабы вполне уяснить себе необходимость подобных мер.
Для чего нужна пролетарская диктатура? Для слома сопротивления буржуазии и остатков феодалов, для внушения страха всем реакционным элементам. Диктатура пролетариата насильственно подавляет своих врагов. Да, конечно, после победы социалистической революции трудящиеся становятся правящим большинством, но ведь совершенно недостаточно просто провести экспроприацию и уравнение в правах: требуется ещё наладить управление производством и рабочими, нужно приобрести требуемые навыки. Эксплуататоры же имеют множество преимуществ, такие как хорошее образование, связи, в том числе и международные, оставшиеся деньги, какое-никакое движимое имущество, навыки организации и управления, знание военного дела. Более того, они имеют поддержку некоторых слоёв рабочих и крестьян. Таким образом, эксплуатируемый не может быть действительно равен эксплуататору. Последний никогда добровольно не сложит оружие, его требуется подавить насильно. Так и поступили в КНДР: ТПК как передовой отряд рабочего класса занялась подавлением контрреволюции, и осуждать её за эти действия как минимум странно для марксиста.
Давайте подведём некоторые итоги по поставленному вопросу. Можно ли расценивать доказательства существования системы сонбун, приводимые Ланьковым и Тертицким, как убедительные? Первым — да, вторым — нет. Вообще, на основании отсутствия первоисточника, а следовательно, и несостоятельности всей доказательной базы, мы не можем заключать о том, что система, описываемая Ланьковым и Тертицким, когда-либо существовала, по крайней мере в том виде, в котором она представляется. До тех пор, пока первоисточники не станут достоянием общественности, говорить о существовании сонбун нельзя, ибо это противоречит логическому закону достаточного основания. Однако наши товарищи из Посольства КНДР подтвердили реальность системы сонбун: население действительно делилось на три слоя, описанные нами выше, и пообещали помочь найти документы, на которые ссылается Андрей Ланьков. Личный разговор, конечно, является подтверждением существования сонбуна, но первоисточником служить не может. Правда, на сегодняшний день сонбун практически не играет значения. Константин Асмолов же полагает, что на сегодняшний день сонбун остался лишь в виде подобия советской анкеты с вопросами типа: «Кем были ваши родители?» и т.п. После своей поездки в КНДР в октябре 2016 Константин Валерьянович написал целый цикл заметок, в одной из которых затрагивал сонбун. Отрывок немаленький, но мы предлагаем ознакомиться с ним целиком, поскольку написан он был со слов северокорейского лектора: «В любом обществе, человек рождается в определенной социальной обстановке, имеет происхождение, которое оказывает влияние на судьбу, как своего рода социальную траекторию. Однако с чучхейской точки зрения решающим фактором является личная идейная сознательность и подготовка. Таким образом, сын эксплуататоров может стать революционером, а представитель рабочего класса может заразиться буржуазной идеологией. Вот два примера: Чжоу Эньлай происходил из весьма состоятельной семьи, но остался в истории как революционер. А Хрущев – наоборот: имел какое надо происхождение, но впал в ревизионизм, который заключался в компромиссе с империалистами и нанес ущерб борьбе народов за социализм. Иными словами, сонбун учитывается, но не абсолютизируется. Сын отвечает за отца только в том случае, если действительно был с ним связан. А если он старается искупить, то его не бросают на произвол судьбы, и государство о них заботится. Поэтому нет оснований для разговоров о репрессиях всей семьи» [164].
Заключение по данному вопросу мы можем сделать следующее: сонбун носил характер борьбы с контрреволюцией, но представление его в качестве «кастового» или «сословного» деления является сугубо неверным. Сегодня рассматриваемая система практически не применяется по причине искоренения реакционных элементов. По меньшей мере странно отвечать за «грехи» своих прадедов. Даже буржуазные корееведы признают, что сонбун теряет свою роль в обществе. Следовательно, нет оснований для признания влияния феодальных пережитков в виде сохранения «кастового деления» на современное общество КНДР, более того, мы считаем сонбун адекватным для корейских реалий того времени средством борьбы с контрреволюционными элементами.
<<< VII съезд Трудовой партии Кореи | К вопросу о реставрации капитализма в КНДР >>>
153. Для того, чтобы у читателя сложилось правильное впечатление о роли КНА в социалистическом строительстве, предлагаем рассмотреть отрывок из публикации информационного агентства Naenara: «В крови народноармейцев, не имеющих даже понятия «невозможность», бурлит революционный воинский дух. Так, в горных ущельях с кручами, куда лететь боятся даже птицы на небе, они воздвигли плотины ГЭС и проложили водоприводные пути, пробив скальные пласты. Результат ратного труда – крупномасштабная планировка полей в провинциях Канвон, Южный и Северный Пхёнъан, Южный Хванхэ и в других районах страны, приведшая к изменению ландшафта Отчизны, современные комплексы промышленности, животноводства и рыбоводства, парковые зоны в горах Чонбан и Кувор, Кэсонский молодежный парк и другие сооружения культурного назначения, создающие людям зажиточную, цивилизованную жизнь». Исходя из приводимых данных, сложно переоценить роль народоармейцев в деле развития КНДР. Передовики в создании корейских темпов [Электронный ресурс] // Naenara. URL: http://naenara.com.kp/ru/trade/index.php?other+2+645 
154. Ланьков А.Н. Северная Корея: вчера и сегодня [Электронный ресурс] // Lib.Ru. URL: http://lib.ru/EMIGRATION/LANKOV/n-korea.txt
155. Ланьков А.Н. Система сословий [Электронный ресурс] // Полит.ру. URL: http://polit.ru/article/2014/10/12/sonbun/
156. Тертицкий Ф. Люди 25 категорий. Как устроена кастовая система КНДР [Электронный ресурс] // Republic (бывший slon.ru). URL: https://republic.ru/posts/62771
157. Ланьков А.Н. Северная Корея: вчера и сегодня [Электронный ресурс] // Lib.Ru. URL: http://lib.ru/EMIGRATION/LANKOV/n-korea.txt
158. Там же.
159. Ланьков А.Н. Система сословий [Электронный ресурс] // Полит.ру. URL: http://polit.ru/article/2014/10/12/sonbun/
160. Тертицкий Ф. Люди 25 категорий. Как устроена кастовая система КНДР [Электронный ресурс] // Republic (бывший slon.ru). URL: https://republic.ru/posts/62771
161. Цитата взята из статьи Фёдора Тертицкого «Сонбун и пять каст Северной Кореи». Перепечатка на русском языке: Особая, базовая или проблемная: в какую категорию вы попали бы согласно северокорейской кастовой системе [Электронный ресурс] // InoPressa. URL: http://inopressa.ru/article/04Mar2015/guardian/north-korea.html «InoPressa» же ссылаются на «theguardian»: Are you special, basic or complex? Behind North Korea’s caste system [Электронный ресурс] // theguardian. URL: https://www.theguardian.com/world/2015/mar/04/are-you-special-basic-or-complex-behind-north-koreas-caste-system Однако публикация в «theguardian» местами отличается от оригинала на «NKnews»: Songbun and the five castes of North Korea [Электронный ресурс] // NKnews. URL: https://www.nknews.org/2015/02/songbun-and-the-five-castes-of-north-korea/ В связи с чем цитаты приводятся из оригинала с моим переводом на русский язык. Цитата в оригинале: «Fortunately, I have a friend who served in the North Korean police and had to deal with these documents often. Thanks to him I can now explain how songbun operates”.
162. Речь идёт о его статье «Сонбун и пять каст Северной Кореи». Приводимая цитата в оригинале: «Unlike in the times of Kim Il Sung even people of questionable ancestry can join the party. Finally, some North Korean officials started to simply ignore songbun, reasoning that punishing one for the sins of his/her grand grandfather would be unfair and unjust». Songbun and the five castes of North Korea [Электронный ресурс] // NKnews. URL: https://www.nknews.org/2015/02/songbun-and-the-five-castes-of-north-korea/
163, Там же. Цитата в оригинале звучит следующим образом: «As we can see, the role of songbun is gradually reducing, as the country is becoming more and more capitalist: In North Korea money now hold more power than even the state».
164. Тертицкий Ф. Люди 25 категорий. Как устроена кастовая система КНДР [Электронный ресурс] // Republic (бывший slon.ru). URL: https://republic.ru/posts/62771