Истинно: каждый человек – это целый мир, «микрокосм», как сказали бы древние; это – неповторимый мир, который рождается, проходит становление и развитие и однажды гибнет вместе со смертью его носителя. Вот только масштабы, пространственно-временной размах этих миров неизмеримо сильно разнятся.
У многих людей их индивидуальный мир не выходит за пределы хутора или – это более адекватная «линейка» для измерения величины личностей в наше время перенаселённых мегаполисов – микрорайона («А у нас на раёне…»). Кто-то может раздвинуть свой кругозор до границ области или страны. Выдающихся людей мы вправе сопоставлять с планетами или звёздными системами. Особняком средь них стоит Карл Генрих Маркс – это настоящая галактика, огромный и неисчерпаемый мир, уходящий далеко вширь и вглубь, охватывающий всю историю мироздания.
Мир Карла Маркса – это «микрокосм» в масштабах целого «макрокосма».
Расширить свой мир до безграничности Марксу позволила его колоссальная эрудиция, увидеть же всю историю бытия от «глубины седых веков» до отдалённого будущего – совершенное овладение им диалектикой, этим наиболее всесторонним и содержательным учением о всеобщих законах развития природы, общества и самого человеческого мышления. Последнее, способность обозревать развитие как единый, целостный мировой процесс, а не как нагромождение событий, по сути, и позволило Марксу преодолеть конечность его индивидуального мира во времени. Верим мы в бессмертие души или нет, но К. Маркс действительно возвышается над нами, глядит на нас с небес, смотрит на наше беспомощное копошение и время от времени хитрó посмеивается в свою окладистую бороду: «А я же говорил! А вы меня не слушали!»
Широта знаний и научных интересов Маркса, конечно же, поражает. Трудно найти такую область науки и человеческой практики, в которой бы он не разбирался на уровне лучших знатоков данного предмета в своё времени. Маркс превосходно – хотя, быть может, и несколько уступая в этой сфере Фридриху Энгельсу – владел современным ему естествознанием. «Капитал» свидетельствует о тонком знании его автором технических нюансов разных отраслей промышленности. Разумеется, он не мог не интересоваться политической и социальной историей, и уже в последний период жизни К. Маркс внимательно изучал и конспектировал в «Хронологических выписках» капитальную 19-томную «Всемирную историю» немецкого буржуазно-демократического историка Фридриха Шлоссера. И даже, кстати, добрался до работ Николая Костомарова «Бунт Стеньки Разина» и «Гетманство Выговского». Это – специально для тех, кто считает, что Маркс-де «не знал Россию», относился к ней с пренебрежением и неприязнью: в личной библиотеке Маркса, освоившего в конце жизни русский язык, насчитывалось около сотни русских книг. Он изучал историю России и русскую жизнь по первоисточникам и проявлял чрезвычайный интерес к земельным отношениям в России, намереваясь на них построить соответствующий раздел третьего тома «Капитала», подобно тому, как первый том основывается на исследовании развитых капиталистических отношений передовой тогда Англии.
Немалую ценность представляют математические рукописи Карла Маркса, занимающие порядка тысячи листов. Его прежде всего интересовало интегральное и дифференциальное исчисление – и это очень показательно, ибо дифференциальное исчисление описывает движение, и в нём, собственно говоря, математически выражается реальное движение в объективно сущем мире. Эта область математики имеет дело с бесконечно большими и бесконечно малыми величинами, имеет дело с противоречивым единством конечного и бесконечного, непрерывного и прерывного, движения и покоя. Этим она, очевидно, и привлекла внимание диалектика Карла Маркса – и в этом со всей очевидностью проявляется то обстоятельство, что именно на основательном, глубочайшем знании философии, всего философского наследия человечества от античных греков до Гегеля и Фейербаха, словно на фундаменте, выстраивается Марксова система разносторонних знаний и научных интересов.
«Иностранный язык есть оружие в жизненной борьбе», – говаривал Маркс. «Ты столько раз человек, сколько языков ты знаешь», – эту мысль приписывают дюжине выдающихся людей – императору Карлу V, Гёте, Чехову, и даже называют её английской пословицей. Однако популярная российская телевизионная викторина для школьников «Умники и умницы» (игра от 17 ноября 2012 года) утверждает, что она принадлежит Фридриху Энгельсу. Вопрос на игре звучал так: «Друзья говорили про Фридриха Энгельса: “Он по 24 раза человек”. А почему по 24 раза?». Ответ: потому что владел 24-ю языками, и ему же принадлежало то самое высказывание.
В знании такого множества языков, в неустанном желании изучать их – а значит, и приобщать себя к культуре соответствующих народов – тоже находил проявление последовательный интернационализм основоположников научного коммунизма.
Так или иначе, о том, что друг Маркса был выдающимся полиглотом, – это общеизвестно (хотя школьница на игре этого не знала и ответ дала неправильный). Но ведь и Маркс знал, по меньшей мере, все основные европейские языки, а кроме того, ещё и классические древние языки, преподававшиеся в те времена в гимназии. Не просто знал иностранные языки, не просто пользовался ими для получения необходимой ему в работе информации и для общения с революционерами разных стран – Карл Маркс на них писал, писал очень хорошо, качественно. Подсчитано, что примерно 30 % от всего того, что написано К. Марксом и Ф. Энгельсом, было написано ими не на немецком, а на других языках – прежде всего на английском и французском. Думается, в знании такого множества языков, в неустанном желании изучать их – а значит, и приобщать себя к культуре соответствующих народов – тоже находил проявление последовательный интернационализм основоположников научного коммунизма, полное неприятие ими какой бы то ни было национальной исключительности и ограниченности. И в этом также состоит не имеющая себе равных «галактичность» Маркса: в тебе столько миров, сколько языков ты знаешь!
Маркс был глубоким знатоком литературы: от древнегреческой драматургии до Гёте и Гейне. А это ведь тоже чрезвычайно важно для понимания природы, самой сути человеческих отношений – во всей их сложности и противоречивости. Более того, Карл и сам в юности пытался писать стихи и пьесы. И хоть литературоведы не слишком высокого мнения об опусах трирского гимназиста, нет сомнений в том, что таким путём Маркс оттачивал свой стиль, благодаря которому «Капитал» признан не только фундаментальным трудом по политэкономии и подлинной энциклопедией тогдашнего буржуазного общества, но и литературно-художественным шедевром.
История человечества знает совсем не так уж много в полной мере учёных-энциклопедистов: Аристотель, Леонардо да Винчи, Декарт, Лейбниц, Ломоносов, Кант, Гегель. Маркс и Энгельс – едва ли не последние из них. Ну, разве что можно привести ещё пример Владимира Вернадского – и то с большущими оговорками. Однако в целом, в нашу эпоху такой тип учёного исчезает. Обычно это объясняется чудовищным нарастанием массивов научной информации, из-за чего люди науки вынуждены всё более узко специализироваться. Ведь нельзя же объять необъятное, нельзя же «схватить» столь непохожие явления бесконечно разнообразного мира!
В принципе, их всё-таки можно «схватывать», если знаешь всеобщие законы развития, сиречь законы диалектики – и пренебрежение учёных мужей диалектикой, вообще – философией, как раз и ограничивает их мышление, мешая, в конечном счёте, развитию науки, познанию мира в его целостности. Но главное – не в этом.
Главное в том, что узкая ограниченность современного учёного есть одно из проявлений уродующего разделения труда, узкопрофессиональной ограниченности, органически присущей именно капитализму, буржуазному обществу, где всякая, в принципе, деятельность подчинена зарабатыванию денег. Чтоб заработать их как можно больше, индивидуум, учась и повышая свой профессиональный уровень, отметает «всё лишнее», всё то, что не относится к его узкому роду деятельности. Ведь «всестороннее развитие личности», про которое разглагольствуют гуманисты, не оплачивается, не так ли? Так кому ж оно нужно?! Результатом является всё более однобокое развитие людей, превращение их в физических и духовных уродов – и не важно, идёт ли тут речь о простом работяге, не имеющем ни времени, ни желания читать книги, или об уроде-интеллигенте с его убогим «мозаичным» видением мира.
Энциклопедичность знаний Маркса, таким образом, – это уже был вызов капиталистическому обществу.
В наше время эта однобокость всё более сковывает развитие общества, рост его производительных сил – а главной из них ведь, мы не устанем этого повторять, и является Человек! – но природа капитализма никогда не позволит покончить с ней.
Маркс и Энгельс не просто мечтали о «другом мире», в котором всестороннее развитие личности станет целью, альфой и омегой всей хозяйственной и, вообще, всей общественной жизни. И в котором богатство общества будет прирастать уже не столько рабочим, сколько свободным временем его членов. Они не просто даже критиковали капиталистическое разделение труда – что делали многие мыслители и до них. Их подвиг состоит в том, что они сами преодолели эту однобокость, это уродующее разделение интеллектуального труда, сами на практике осуществили свой идеал Человека. Они совершили это потому, что, сами выйдя из рядов буржуа, стали антибуржуазными людьми: они бросили вызов существующему обществу, решительно порвали с ним, пошли против течения; они занимались наукой не ради денег и научных регалий – и Маркс таким своим подходом к жизни обрёк себя на долгие годы нужды и порою нищеты! Энциклопедичность знаний Маркса, таким образом, – это уже был вызов капиталистическому обществу, интеллектуальная победа над ним, преодоление его «вечных» законов хотя бы одним человеком.
Половину жизни своей Маркс провёл в Англии. Она послужила ему отличным «наблюдательным пунктом», с которого он мог непосредственно, «на пленэре», вживую изучать общественные отношения в самой передовой на то время стране мира. Она же дала ему доступ к самой лучшей, богатейшей библиотеке Британского музея. Но в плане интеллектуального развития Британия могла дать Марксу крайне мало – намного меньше, чем родная ему Германия, меньше, чем Франция, где он познакомился с учениями французских социалистов, и даже меньше, чем отсталая в социально-экономическом отношении Россия, чьих мыслителей (Чернышевского, прежде всего) и чей революционный потенциал Карл Маркс так высоко ценил.
В передовой Англии было на тот момент всё самое передовое: физика, химия, биология, геология, политэкономия, языкознание. Одного только там не было: философии. Самый известный, самый выдающийся английский философ XIX века – Герберт Спенсер, представляющий направление под названием «позитивизм». А позитивизм – это ж ведь как бы и не совсем философия, это – «недофилософия», по-буржуазному «здраво» отказывающаяся от познания сущности явлений и вещей, не выходящая за рамки естественнонаучного описательства. Спенсеровское понимание развития («плоский эволюционизм») представляло собою шаг назад, чудовищный откат в понимании закономерностей развития не только в сравнении с гегелевской диалектикой, но даже в сравнении с французскими материалистами XVIII столетия!
Английская философия была лучшей в мире в XVII веке, когда происходило становление в Англии капитализма. Тогда она дала Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Дж. Локка, чуть позже – выдающихся философов-идеалистов: Дж. Беркли, Д. Юма. На этом её развитие и закончилось – закончилось, когда в Англии утвердился капитализм. Лидерство в области философии далее перешло к странам, куда менее развитым экономически, сильно отставшим в капиталистическом развитии, но потому и не подвергшимся ещё в такой мере уродующему разделению труда. В этих странах – во Франции, в Германии, в России (при Марксе ведь были Герцен и Чернышевский и уже начала восходить звезда молодого Плеханова) – ещё не была утрачена глубина мышления, более свойственная человеку добуржуазному и раннебуржуазному, чем буржуазному. Возможно, этим и объясняется то, почему экономическое учение марксизма разработал на материале передовой Англии немец – не англичанин!
Маркс совершил «скачок» от добуржуазного мышления к послебуржуазному, от энциклопедизма мыслителей древности с их бескорыстным исканием истины и немного (а порой и очень даже изрядно!) наивным взглядом на целостность мира – к энциклопедизму будущего, когда развитие производительных сил и увеличение на этой материальной базе свободного времени позволит каждому человеку стать учёным, создающим свою «галактику». Однако он этим слишком сильно опередил своё время. И теперь мы, с головой затянутые в омут прочно победивших повсюду капиталистических отношений и всем навязанных буржуазных представлений, даже если мы искренне хотим познать Маркса – для нас он представляется отдалённой галактикой, которую мы с трудом можем изучать лишь в самый мощный телескоп.
Увы, немногим сегодня по силам понять Маркса – даже если не учитывать то обстоятельство, что господствующий класс заинтересован в том, чтобы К. Маркса замолчать, оболгать, принизить, осмеять, – и он всегда найдёт легионы «учёных» и «публицистов», готовых выполнять эту грязную работу за хорошие деньги. Отсюда и «критика» Маркса, и обывательская вера в самые нелепые измышления о нём и о его учении, и полное равнодушие основной массы граждан к Марксу как к деятелю после 1991 года «устаревшему» и «неактуальному». Да и, по большому-то счёту, у человека, живущего «на раёне», живущего крайне примитивными полуживотными запросами и инстинктами, нет потребности в изучении каких-то далёких галактик!
Разумеется, галактическая величественность Маркса не может ограждать его от критики. Да он и сам написал в предисловии к «Капиталу»: «Я буду рад всякому указанию научной критики». Одним из жизненных принципов Карла Маркса было: «Подвергай всё сомнению»; Марксу совершенно чуждо было преклонение перед авторитетами и кумирами, и, наверное, он осудил бы и такое же отношение к себе.
Вполне правомерно ставить и вопрос о том, почему у такого великого учёного и философа, каким был Маркс, «не сбылось ни одного его предсказания». Хотя вот, к примеру, выдающийся экономист, лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев (1906–99) считал иначе, он говорил про «выдающийся ряд сбывшихся прогнозов, которым современная экономическая наука со всем её сложным аппаратом противопоставить ничего не может». Ну да, конечно, это ж, наверное, ещё до 1991 года сказано было, а в 91-м все предсказания Маркса медным тазом накрылись…
Проблема в том, что заниматься критикой Маркса моральное право имеют только те люди, кто по масштабу личности, по объёму знаний и широте кругозора хоть немного, хоть на пол-ладони с ним сопоставимы, кто может претендовать хотя бы на место «белого карлика» в одной из интеллектуальных галактик человечества. Однако на практике этим занимаются обычно пигмеи, сущие ничтожества, которые лишь по стотысячному разу пережёвывают одни и те же однажды услышанные ими аргументы, а то и вовсе скатываются на тот «строго научный» аргумент, что Карл Маркс был евреем («Мордехай Маркс», – с особенным удовольствием смакуют они).
А другие и в дискуссии не вступают – они считают достаточным только тот «аргумент», что Маркса нужно переименовать, скинуть ему памятники, выбросить из библиотек и сжечь его книги. И даже запретить упоминать его имя в соцсетях, грозя за это штрафами и тюремными сроками. Но если даже «отменить» Маркса, можно ли этим отменить те объективные законы развития, которые им открыты?
Маркс не «пророчил» – он изучал общественные процессы, вскрывал объективные противоречия, движущие развитие общества, и анализировал те тенденции развития, которые он застал.
«Невежество не есть аргумент», – верно заметил Бенедикт Спиноза. Но не менее прав был и Пьер Гассенди, утверждавший, что «невежда непобедим в споре»!
Наиболее умные из критиков охотно признают научные заслуги Карла Маркса – но тут же произносят это самое критическое «но»: но прогнозы-то его не сбылись, так что дело всей его жизни потерпело в 1991 году полный и окончательный крах!
Люди, говорящие про Марксовы предсказания, очевидно, плохо представляют себе, чем он занимался. Маркс не «пророчил» – он изучал общественные процессы, вскрывал объективные противоречия, движущие развитие общества, и анализировал те тенденции развития, которые он застал. Это для Нострадамуса и ему подобных «пророков» история – просто совокупность каких-то случайных событий: войн, восстаний, убийств монархов, стихийных бедствий и т. п. И в этой смутной их мешанине поклонники «прорицателей» с лёгкостью необычайной находят всё, что угодно: от наполеоновских войн и сталинских репрессий до теракта 11 сентября и войны на Донбассе. Для Маркса же история – это связный и закономерный процесс.
Социальная революция, предсказанная им, – это именно процесс, причём процесс глобального, даже вселенского масштаба. Только очень примитивные люди могут рассматривать революцию как какой-то одномоментный акт – ну типа, как в октябре 17-го года: захватили революционные матросы и красногвардейцы почту и вокзалы, Зимний дворец вместе с винными подвалами – и вот вам она, революция, «напророченная» Нострадамусом! Соответственно, пал советский социализм в 91-м – и вот вам конец революции, рухнули «пророчества» Маркса, пора его на «свалку истории». Всё, баста, «лимит на революции исчерпан», наступил «конец истории»!
«Критики» Маркса не понимают и понять, в принципе, не могут диалектику – того, что лучше кого бы то ни было понимал сам Карл Маркс: того, что революция, переход к новому обществу – это процесс долгий, мучительный, противоречивый, в ходе которого возможны и даже неизбежны отступления назад, что революция вполне может в определённые моменты превращаться в свою противоположность – в контрреволюцию. И не с потолка он эту диалектику взял, не просто у Гегеля он её вычитал, приняв на веру, – Маркс постигал диалектику, изучая весь исторический опыт человечества, и он, конечно, знал, как долго и трудно, с отступлениями назад, шёл к победе над феодализмом капитализм. Но то было движение от одной формы эксплуатации к другой, тогда как путь к обществу без эксплуатации, к искоренению всех вековечных предрассудков товарного общества, вне всяких сомнений, требует ещё большего времени, десятикратно больших усилий, стократно больших мучений. Этот путь, вправду предсказанный Марксом, сегодня только лишь в самом начале.
Даже та реакция, что наступила сегодня, – тоже один из моментов революции как крайне противоречивого общественного процесса. Все те кризисные явления в экономике и политике, с которыми мы сталкиваемся каждодневно, всё то засилье отъявленного сволочья, что нас окружает, весь тот кошмар локальных конфликтов и угрозы мировой войны, который охватывает нас, грозя гибелью цивилизации, – всё это со всей очевидностью говорит нам о том, что, свернув с пути, «завещанного Марксом», человечество пошло не туда. Сумеет ли оно понять это, сделает ли оно правильные выводы и вернётся на путь прогресса – вопрос другой. В этом вопросе делать хоть какие-либо предсказания – в самом деле, занятие неблагодарное.
На мой взгляд, одним из важных факторов того, почему исторический процесс идёт нынче так тяжело, «опровергая Маркса», заключается в том, что усилилось обратное – охранительное – воздействие идеологической надстройки общества на его экономический базис. Это прямо связано с колоссальным развитием средств переработки и распространения информации, превращённых при капитализме в чудовищное орудие «промывания мозгов» и формирования «параллельной реальности», куда всё более погружаются миллионы, если не миллиарды людей.
В этой же плоскости лежит и то общественное явление, которое я называю «всеобщей полуграмотностью». Умственно ограниченный, не видящий мира в его целостности и не приученный критически мыслить, но кичащийся своим дипломом и считающий себя «продвинутым европейцем» представитель «офисного планктона» – существо более ущербное и опасное для общества, чем русский крестьянин столетней давности, не умевший вовсе ни читать, ни писать! Современная система среднего и высшего образования плодит, без преувеличения, уродов и идиотов, и иногда просто диву даёшься, когда знакомишься с плодами её работы. Так, согласно соцопросу, проведённому в России, всего 57 % респондентов «определённо знают, кто такой Карл Маркс», 35 % ответили, что им не более чем «приходилось слышать это имя»!
Поколение, безвылазно сидящее в «смартфонах», не смотрит на небо и не может разглядеть там галактику – галактику по имени Маркс. Оно не знает, кто это такой. Им интереснее и важнее покемоны – и это ль не лучшее свидетельство того, что человечество деградирует, требуя перемен? И эта потребность в переменах всё равно рано или поздно настигнет всех, всех она «прижмёт» и возьмёт за горло.
Ведь хоть «пророчества Маркса» до сих пор не сбылись, никуда не делись и не ослабли вскрытые им противоречия капитализма. Их развязка – «момент истины» – неизбежна. Старина Карл ещё посмеётся в бороду, глядя на нас из своей галактики!