Чикаго. Мечта о «приличном жилье и комфортных условиях для существования каждой американской семьи» воплощена в федеральном Законе о жилье 1949 года. Однако, по подсчётам одного из федеральных агентств, среднестатистической зимней ночью 2016 года бездомными являлись «544 084 человек в США».
У 200 000 из этих людей отсутствует доступ к ночному приюту, — и вместо этого они обитают в машинах, в палатках, под мостами и в подъездах. (Отчёт конференции мэров США о голодных и бездомных, декабрь 2016 года.)
Каждый год примерно 1,6 миллиона молодых людей оказывается на улице.
На самом деле бездомных намного больше. Федеральный государственный подсчёт не включает многих, у кого нет постоянного жилья, — в том числе тех, кто подселился к друзьям или родным, кто нашёл себе временный приют в помещениях типа хостелов или принял на вооружение какую-то другую неформальную и краткосрочную стратегию. Учитывая трения, неизбежно возникающие в этих переполненных условиях проживания, рано или поздно многие из этих людей с неизбежностью оказываются на улице.
Подойдя к вопросу серьезнее, группа борцов за жилищные права нашла в прошлом году в одном лишь Чикаго более 82 000 бездомных. Половину этого бездомного населения составили семьи. Точно так же в Лос-Анджелесе насчитали «более 57 000 человек, у которых нет постоянного, регулярного или адекватного места для ночлега» (Chicagohomeless.org; L.A. Times, 25 февраля.)
Молодёжь особо подвержена риску бездомности. Каждый год примерно 1,6 миллиона молодых людей оказывается на улице. Самые угнетённые — дети разных цветов кожи, дети-инвалиды — чаще других становятся бездомными. ЛГБТК-молодёжь, составляющая по разным оценкам до 7% всего населения, производит 40% бездомной молодёжи. (Washington Post, 29.03.2017)
Простая прогулка по любому большому городу подтвердит реальность этой постыдной статистики в виде живых людей, загнанных в ловушку нечеловеческих страданий.
Причины бездомности
Политики и корпоративные СМИ слишком часто сваливают всё на самих жертв, изображая бездомных в качестве ленивых, апатичных и не заслуживающих ничего лучшего людей. Но люди не по собственному желанию выбирают жизнь без крыши над головой. Никому не нужна жизнь в духоте, в холоде или в сырости, отдельно от своих близких, омрачённая страхом, тревогой и печатью общественного осуждения.
Угрозы полового и физического насилия, исходящие от окружающих и от полиции, — как и инфекционных заболеваний наподобие туберкулёза, гепатита и СПИДа, — присутствуют вечно. В прошлом году на юге Калифорнии произошла вспышка гепатита А среди бездомных, что привело к официальному введению чрезвычайного положения.
Не удивительно, что жизнь бездомных коротка — примерно 47 лет в сравнении со средней продолжительностью жизни в 78 лет. (L.A. Times, 25 февраля.)
Приюты — тоже не решение. Их не хватает на всех нуждающихся, и многие предпочитают зачастую небезопасным приютам улицу и хрупкую крышу временных стоянок.
Бездомность не всегда подразумевает отсутствие работы.
Как столько людей могут скитаться в качестве бездомных по «земле изобилия»? У каждого — своя уникальная история. Но по сути они стали бездомными потому, что капитализм обращается с ними как с расходным материалом.
Многие были уволены с работы и, будучи не способными более оплачивать всё повышающуюся арендную плату, выселены вон. А кто-то, будучи молодым, оказался насильственным путём выброшен на улицу несправедливостью ювениальной системы или жестокостью приёмной семьи. Это могут быть заключённые, освобождённые без обучения навыкам, необходимым для выживания на воле. А могут бездомными стать пациенты, выписанные из государственных лечебниц не будучи вылеченными от инфекционных или каких-то других заболеваний, закрывающих им путь к тому, чтобы найти работу и стабильное место жительства.
Они могли бежать от насилия в семейных взаимоотношениях. Статистика по Чикаго гласит, что в 2016 году жертвы такового составили 26% постояльцев приютов.
Бездомность не всегда подразумевает отсутствие работы. Многие имеют таковую — чаще всего это частичная занятость или сезонные работы — но заработка всё равно не хватает, чтобы оплатить аренду жилья. Иммигрантов особенно легко вынудить работать за доход, намного отстающий от прожиточного минимума.
Несмотря на разнообразие обстоятельств, приводящих к бездомности, есть один фундаментальный показатель, проясняющий, почему так много человек в этой богатой ресурсами стране живут без дома: просто их доходы намного ниже по сравнению с платой за жильё.
Для многих «минималка» — единственная достижимая заработная плата.
Согласно исследованию «Национальной коалиции жилья эконом-класса» за 2017 год, занятый на полную ставку работник с минимальной оплатой труда не может себе позволить ни снимать, ни владеть домом или апартаментами ни в одном штате США. Средняя по стране «жилищная зарплата» для двуспальных апартаментов на 14$ выше, чем федеральная минимальная почасовая оплата в 7,25$, и на 5$ выше, чем средняя почасовая оплата, зарабатываемая арендаторами.
В Иллинойсе — при минимальной для этого штата зарплате в 8,25$/час — от семьи из двух человек, получающих таковую, требуется работать как минимум 101 час в неделю, чтобы позволить себе аренду двухкомнатной квартиры по справедливой рыночной цене. И чикагская — более высокая — минимальная зарплата в 11$ не компенсирует этого разрыва. (Out of Reach, июнь 2017, nlihc.org/oor )
А для многих «минималка» — единственная достижимая заработная плата. Технологии и аутсорсинг стирают массу высокооплачиваемых рабочих мест. Рабочие, теряющие работу, чаще всего теряют и свои дома — и имеют мало (если не вообще никаких) шансов для того, чтобы возвратиться к стабильности в плане жилищных условий.
И в то время как причин, по которым конкретные люди становятся бездомными, множество, — главной причиной бездомности как таковой является отсутствие жилья, доступного на имеющемся уровне дохода.
Разрыв только увеличивается. «Облагораживание» увело с рынка огромное количество ранее представленного на нём доступного жилья. Контроль за арендной платой и ваучеры «Секции 8» исчезают, а варианты, связанные с государственным жильём и социальными услугами, сокращаются. Результат — повсеместная бездомность.
Жильё для прибыли, а не для удовлетворения потребностей
Не препятствий тому, чтобы жилье стало доступным. Военный бюджет в 700 миллиардов $ смог бы покрыть расходы на строительство 3,5 миллионов домов, каждый из которых стоит по 200 000 $.
Но постройка жилья для рабочего класса — это не та сфера, где зарыты максимальные прибыли. При капитализме с жильём обращаются как с товаром, а не как с человеческой потребностью. Главная цель — создавать прибыль для застройщиков и служить инструментом финансового накопления.
Приличные жилищные условия — универсальная потребность.
Есть острая нужда в доступном и государственном жилье — но это не то, что нужно жадным до прибыли застройщикам. На самом деле, начиная с 1990-х годов в США частным владельцам продали здания с примерно 300 000 единицами находившегося в общественной собственности жилья.
При капитализме предоставление малоимущим жилья — не настолько прибыльное занятие, как постройка домов для богатых. В 2015 году одно общество с ограниченной ответственностью купило в Манхеттене пентхаус стоимостью в 100 миллионов долларов. Миллиардер и владелец хедж-фондов Кен Грифин недавно заплатил 58,5 миллионов за четырёхэтажную квартиру в новой башне-кондоминиуме класса люкс в Чикаго.
Приличные жилищные условия — универсальная потребность, но при капитализме способность платить создающую прибыль арендную плату ограничена. Это неизбежное противоречие — пример того, что Карл Маркс называл конфликтом между потребительной и меновой стоимостью — лежит в основе такого явления как бездомность.
Это особенно губительный конфликт, потому что наличие у человека места, которое можно было бы назвать домом, столь фундаментально. Без такового сложно даже начать решать такие специфические проблемы как трудоустройство, бедность, умственное здоровье и домашнее насилие. Тем не менее, всё большая доля рабочего класса — класса, создающего всё богатство, которым капиталист наслаждается и щеголяет — не способна обеспечить себя достойным жильём.
Жильё при капитализме и социализме
Неспособность капитализма удовлетворять потребности в жилье отмечалась с давних пор. Фридрих Энгельс — ближайший сподвижник Карла Маркса в разработке современной социалистической теории и практики — показал в 1872 году в одной из своих брошюр, что тогдашний рабочий класс испытывал «колоссальный рост арендной платы, ещё более обострившуюся проблему переполненности жилых помещений [и], для некоторых, невозможность найти место для проживания вообще» («Жилищный вопрос»).
Одним из самых первых мероприятий Кубинской Революции стало снижение арендной платы максимум до 10% от доходов семьи.
Уже Энгельс застал ранние формы «облагораживания», когда жилища рабочих «сносились и заменялись» более выгодной застройкой. Он рассматривал возникающий из-за этого дефицит доступного жилья как «необходимый продукт капиталистического общественного порядка», при котором технологические прорывы и капиталистические кризисы обрекают рабочих на низкую зарплату и частую безработицу.
В полную противоположность этому социалистические страны провозгласили достойное жильё социальным правом, и частная погоня за прибылью была отброшена в пользу жилья, находящегося в собственности у государства. Одним из самых первых мероприятий Кубинской Революции стало снижение арендной платы максимум до 10% от доходов семьи. Особняки богачей забирали и отдавали бездомным.
Автор статьи лично провёл 6 недель в 1973 году, помогая строить новые дома для крестьян в одном из городков по близости от Гаваны. Когда дома были готовы, социальные работники помогали новым жителям освоить современные бытовые приборы. Празднуя такой вековой сдвиг, крестьяне сжигали свои старые хижины с глиняными полами в качестве торжественной церемонии.
Безусловно, текущая ситуация с жильём на Кубе далеко от идеала. Блокада со стороны США ограничила возможности для расширения и модернизации, а ураганы уничтожили десятки тысяч единиц жилья. Но бездомных нет, и государство сделало приоритетом жилищную экспансию в ближайшем же периоде. Между тем, кубинцы наслаждаются правом на бесплатное здравоохранение, качественное образование, дешёвый общественный транспорт, а уровень преступности — одни из самых низких в Америке.
Что предстоит сделать?
Означает ли системное наличие бездомных при капитализме, что вплоть до революционного переворота мы не должны поднимать эту проблему? Вовсе нет. По факту, мы можем ускорить свержение капитализма, предъявляя «переходные требования», нацеливающиеся на данный результат. Запрос на жилище должен трактоваться как право, а не как спрос на товар — сие есть жизненно важное переходное требование.
Борьба за доступное жильё есть также и неотъемлемая часть борьбы против расизма. Высокий процент цветного населения среди бездомных плоть от плоти отражает пронизывающий эту систему расизм.
Мы должны настаивать, чтобы государственные органы отводили ресурсы как для обеспечения адекватного жилья, так и для медицинского, вещевого, трудоустройства и других нужд бездомных. Слишком многие муниципалитеты вместо этого используют законы против бродяжничества и тунеядства, чтобы преследовать и арестовывать бездомных людей за «преступление» — за то, что живут там, где могут, и пытаются выжить. Эта низость распространяется вплоть до того, что на общественных скамейках ставят третий подлокотник, чтобы бездомные не могли на них спать. («Как города используют дизайн для того чтобы убрать бездомных прочь», Atlantic, 19.06.2014)
Мы также можем требовать мораторий на выселение и локауты — наподобие того, как действует в Детройте коалиция «Мораторий сейчас же!» Мы должны поддерживать организации местных общин, помогающие бездомным с приютами, медициной и образованием. Мы также можем организовывать союзы арендаторов и кампании борьбы с «облагораживанием», с завышенной арендной платой и за достойное жилье. (См. «Забастовка побеждает в Восточном Лос-Анжелесе» WW, 8 марта)
Энгельс в «Жилищном вопросе» предлагал даже более агрессивную тактику, призывая к захвату и оккупации зданий рабочими и «бездомными». Вместе с тем он акцентировал, однако, что изолированные мероприятия не смогут полностью разрешить жилищный кризис. Есть «только одно средство» исправить это — утверждал он — «полностью отменить эксплуатацию и угнетение рабочего класса правящим». Ужасы, связанные с бездомностью, должны стать приоритетной мишенью в этой более широкой битве за то, чтобы положить конец всем ужасам капитализма.
Перевод А. Малышев, В. Першин