Парижская Коммуна: банкиры, оборона и поражение (содержание)
Военное дело — самое слабое место коммунаров
Многие исследователи Парижской коммуны отмечают, что одним из самых слабых ее мест была военная организация. На это у революционеров был ряд причин.
Патриотизм Парижской Коммуны
В ходе стихийного восстания 18 марта 1871 года, революционерам ничего не оставалось, кроме как противопоставить буржуазному патриотизму — пролетарский. Однако в этом было не только величие революции, но и ее слабость. Парижской Коммуне пришлось вести и классовую, и общенациональную войну против оккупантов.
Восставший против старого режима пролетариат взял на себя две задачи: общенациональную и классовую — освобождение Франции от нашествия Германии и социалистическое освобождение рабочих от капитализма. В таком соединении двух задач — оригинальнейшая черта Коммуны» — писал Ленин[1].
Он отмечает, что из-за соединения двух этих задач революционеры нередко игнорировали именно классовые различия и долгое время не замечали как господствующий класс выдавал свои интересы за интересы всего общества. Трудящиеся в период осады надеялись на некий союз с буржуазией. В октябре 1870 года парижанки выпустили заявление:
«В ответ на многочисленные послания женской части населения Парижа мы создадим 10 вооруженных женских батальонов под названием «Амазонки Сены». Они будут защищать баррикады, помогать войскам с ведением хозяйства и оказывать первую помощь раненым. Они будут вооружены легкими ружьями, стреляющими на 200 м. Чтобы достать на это дело денег, просим богатых дам пожертвовать свои украшения. Таким образом, богатые дамы смогут показать свои гражданские настроения и преодолеть барьеры, отделяющие их от рабочего класса. В это тяжелое время женщины тоже должны бороться с прусской оккупацией».
Ленин понимал[1] патриотизм как преданность делу освобождения трудящихся:
«Пусть буржуазия несет ответственность за национальное унижение, — дело пролетариата бороться за социалистическое освобождение труда от ига буржуазии»
Тьер увеличивает армию
В момент провозглашения Коммуны 28 марта у главы реакционного правительства Адольфа Тьера 24-30 тыс. деморализованных солдат[2]. За апрель-май к нему присоединились лишь 1,5 тыс. добровольцев[3]. Часть монархистов готовилась бежать из страны. 28 марта в Руане французские власти убеждают пруссаков (находящихся в состоянии войны!) отступить от прелиминарного мира и увеличить армию, численность которой по договору не могла превышать 40 тыс. бойцов для усмирения коммунаров Тьер, отказываясь от военной помощи, выпросил у прусского командования плененных имперских солдат (к 10 мая вернулись 174 тыс. из 363 тыс[4].
Постепенное прибытие пленных дало решающий перевес защитникам Национального Собрания. Так в начале апреля армия под руководством маршала Мак - Магона выросла до 65 тыс., а к маю до 130 тыс. бойцов. Версаль провел с солдатами, молодыми деревенскими парнями, мощную пропагандистскую работу. Они не покидали лагерь, читали только правительственные газеты, которые описывали парижские события пьяным бунтом, а коммунаров — разбойниками и ворами. Более того, с апреля Париж был отрезан от страны версальскими войсками с запада, от Марны до Сен-Дени и прусскими с востока (они стояли там с подписания мирного договора).
Спустя всего неделю после того как ЦК национальной гвардии взял власть в Париже в свои руки, в нем сменилось руководство. 24 марта пьющего морского офицера Люлье сменили три коммунара — Бруней, Дюваль и Эд, ставшие генералами. У революционеров 60 тыс. бойцов, 200 тыс. мушкетов, 1,2 тыс. пушек, пять фортов (Иври, Бисетр, Монтруж, Ванв и Исси), укрепрайоны, господствующие высоты, потенциально 3 млрд. франков в банке[5].
Однако ЦК нацгвардии, хоть и сложил с себя полномочия после провозглашения Парижской Коммуны 28 марта, все еще претендовал на роль главной силы в военной организации. Так, в Совете возникло двоевластие. С одной стороны был главнокомандующий, военный министр, с другой – начальник штаба национальной гвардии. Сюда следует прибавить ненависть прудонистов к милитаризму и дисциплине, правильной военной организации, которая порождала «партизанщину».
«Избираемость и сменяемость командиров, отказ подчиняться единому командованию, митинговщина и повсеместное самовольное присвоение функций на местах были результатом прудонистской пропаганды (в противовес позиции неоякобинцев, ориентированных на образ революционной армии времен якобинской диктатуры)»
Александр Тарасов[6]
Поход на Версаль
2 апреля версальцы с северо-запада, через Корбевуа (высота над дорогой в Версаль) попытались овладеть мостом у Нейи, единственной еще не разрушенной переправой через Сену вне Парижа. Командовавший нападением генерал Винуа опасался использовать деморализованных солдат и взял вместо них жандармов, папских зуавов, бретонцев, лесных стражников[7], всего 10 тыс. Революционеры отбили атаку, но она показала слабость обороны и разведки, проблемы с подвозом оружия, нехватку специалистов.
4 апреля Коммуна ответила походом на Версаль. Первая (демонстрация) шла в направлении Рюэй, две другие — на Версаль. Первая — через Мёдон, вторая — через плато Шатийон. Правым крылом руководил Бержере (6-10 тыс.), левым — Дюваль (7 тыс.), центральной колонной (10 тыс.) Эд.
Но обстановка с 18 марта изменилась. Коммунары, проигрывая в живой силе и артиллерии версальцам, были разбиты на всех направлениях. Не хватало военной подготовки, противника недооценили. «Нейтральный» форт Мон-Валерьен предательски открыл огонь. Тьер расстреливал попавших в плен, бомбил походные госпиталя.
«Когда первые пленные коммунары появились на улицах Версаля, разыгрались дикие сцены. Буржуазия, спекулянты и кокотки срывали с коммунаров галуны, плевали в лицо, били зонтиками и палками. Даже противники Коммуны должны были признать всю звериную дикость версальской толпы»[3].
Этот момент показан в первой части фильма «Коммуна» Питера Уоткинса[8]. Некий кавалерист увез в качестве трофея сапоги убитого Дюваля, а редактор Figaro — его окровавленный воротник[5].
Неудачный поход привел к укреплению единства военного командования. 5 апреля началась мобилизация добровольцев от 17-19 лет и обязательный призыв с 19 до 40 лет. 6 апреля «партизанствующие» окружные подкомитеты распустили, а батальонные комитеты и легионные советы стали «чисто семейными учреждениями»[5]. Вооружение фортов больше не затягивалось. Под натиском коммунаров, 4 апреля версальцы оставили плато Шатийон. Но 7 апреля версальцы заняли переправу через Сену у Нейи, на западном фронте Парижа.
Клюзере
3 апреля делегатом при военном министерстве стал Густав Поль Клюзере, награжденный орденом за победу над социалистами в 1848 году. В Лионской коммуне бакунист был генералом без войск, в Марселе безуспешно требовал себе эту должность, в Тулузе его изгнали. Коммуна назначила Клюзере главнокомандующим перед вылазкой на Версаль, но он затянул с занятием должности, ожидая провала генералов[5]. 3 апреля он выступил в Совете, обвинив их в инфантильности.
Клюзере получил 40-50 тыс. бойцов, включая женщин и подростков, пушки, 5 бронепоездов на окружной железной дороге вдоль крепостной стены, 5 канонерских лодок и плавучую батарею на Сене. С этим богатством ему достался беспорядок в обороне, которая к апрелю, как пишет Лиссагарэ[5], стала безнадежной.
Кавалерия была только на бумаге, инженерное обеспечение в зачаточном состоянии, стреляли 200 из 1,2 тыс. пушек. Офицеры выстаивали очереди в ратушу на Вандомской площади, выпрашивая пушки и подкрепления, боеприпасы и продовольствие. Дальнобойные орудия стояли вдоль крепостного вала, в фортах — малокалиберные. Запасы расходовались бессистемно. Постройка баррикад для 2 и 3 линии обороны, принятая еще 9 апреля, провалилась. При Клюзере ЦК нацгвардии лишился авторитета, возник конфликт с военным министерством. Комитет имел орудия на Монмартре, министерство — на Елисейских полях. Лиссагарэ пишет, что войска фактически никем не управлялись и все кто хотел делать вылазку, ее делали. А ЦК Клюзере занимался, в частности, изобретением новых знаков различия.
«Совету понадобился месяц для признания того, что этот жалкий хвастун был всего лишь разочарованным офицером регулярной армии, несмотря на его мнимое новаторство.»
П. Лиссагарэ[5]
30 апреля главнокомандующий был отстранен и арестован.
Домбровский
После потери моста у Нейи, комендантом парижского укрепрайона стал поляк Ярослав Домбровский (сменил Бержере), руководивший с апреля 12 легионом нацгвардии.
В 1864 году Домбровский получил 15 лет за участие в крестьянском восстании в Польше и бежал из московской пересыльной тюрьмы в Париж. Поляк командовал польским легионом и работал в генштабе армии Вогезов Гарибальди. Эта армия (до 15 тыс. бойцов) из отрядов вольных стрелков — партизан действовала в восточных районах Франции с октября 1870 до конца января 1871 года. Первоначально Гарибальди был встречен властями Третьей республики холодно, но в октябре все же прибыл в Марсель, к левым республиканцам.
Еще с осени 1870 года поляк критиковал «оборону» временного правительства генерала Трошю. В марте на Совете ЦК нацгвардии он предложил немедленно атаковать Версаль.
Домбровский совмещал две должности: командовал Первой армией (западный участок обороны Курбевуа — Севр с 15 тыс. бойцов) и руководил парижским укрепрайоном. Южный фронт (Вторая армия) с 12-15 тыс. человек возглавил польский революционер Валерий Врублевский. Им противостояли: 1-ый Версальский корпус генерала Ладмиро и 2-ой Версальский корпус генерала Сиссе.
Домбровский 9 апреля выбил версальцев из Аньера. 12 апреля 10 тыс. версальцев решили отбросить 1,3 тыс. коммунаров за Сену и завладеть мостом у Нейи. Поляк безуспешно просил подкреплений от Клюзере. На Западе Домбровскому удалось отбить часть Нейи, но численное превосходство было за версальцами. 19 апреля он вынужденно отступил за Сену и разгром Коммуны стал неизбежен. Началась бомбардировка Парижа, 25 апреля Нейи был потерян. Медлительность Клюзере в вопросе помощи Домбровскому была преступна: 23 апреля у главнокомандующего 16 тыс. в действующих частях и целых 45 тыс. в запасе[4].
Комитет общественной безопасности
Поражения на фронте привели к реорганизации комиссий. Между ними часто не было связи, декреты противоречили друг другу, их исполнение не контролировалось, дело подменялось фразерством. Из 5 делегатов Комиссий, на деле работали 1-2.
По этой причине, а также из-за паники вокруг падения Исси (одноименный форт защищал прямую дорогу Версаль — Париж), 1 мая главным органом Коммуны стал «Комитет общественного спасения». В него вошли прудонист Антуан Арну, неоякобинцы Лео Мелье и Феликс Пиа, бланкисты Жерарден и Равинье. Комитет расколол Совет: «меньшинство» отрицало централизацию, авторитаризм и революционное насилие. Анархист Лефрансе писал, что без прудонистов комитет оторвался от масс и фактически бездействовал[9]. С этим нельзя согласиться. Именно провалы в экономической политике прудонистов разорвали связь Совета с массами. И дело не только в экономике.
Прудонисты критиковали коммунаров за увлечение войной с Версалем, считая более важным порядок в коммунальной сфере: уборке города и т.д. Противники репрессий (в том числе против контрреволюционеров), они выступали за максимально широкие гражданские свободы. Именно прудонисты несут главную вину за развал военного дела, оборонительную тактику и раскол в Совете. Все это в конечном итоге привело к военному поражению. Анархия убила Коммуну, пишет Тарасов[6].
С самого начала Комитет допускал ошибки и быстро утратил доверие нацгвардии. Поэтому в свою очередь ЦК добился ограничения полномочий делегата Военной комиссии, а после падения Исси на своем заседании голосовал за диктатуру Росселя (тот отказался).
«Безусловно, большой удар по единству коммунаров и репутации Коммуны нанесли после этого прудонистские газеты, атаковавшие «большинство» с невиданным ожесточением. Так, «La Sociale» опубликовала 16 мая статью «Подлецы», где призывала Росселя к военному перевороту, требовала ареста и расстрела ЦК Национальной гвардии и Комитета общественного спасения. 19 мая «La Commune» назвала «большинство» «кровавыми шутами» и потребовала расстрелять и Комитет общественного спасения, и Комиссию общественной безопасности. После таких статей, далеко превосходящих по резкости то, что писала буржуазная парижская пресса, газеты были закрыты Коммуной, что, естественно, тоже не прибавило ей авторитета.»
А. Тарасов[6]
С начала мая пошли столкновения в отдельных округах между советами легионов нацгвардии и муниципалитетами. Гвардейцы обвиняли мэров в недостаточной революционности. 10 мая Комитет переизбрали. В него вошли неоякобинцы Делеклюз и Гамбон, бланкисты Эд и Равинье, прудонист Арну. 15 мая анархистское меньшинство своим письмом публично обвинило Комитет в диктатуре, вызвав восторги Версаля. Прудонисты не смогли приспособиться к военному периоду Коммуны.
Россель
После ареста Клюзере, привести оборону в порядок должен был полковник инженерных войск, начальник его штаба Луи Россель. Он пообещал сделать Париж неприступной крепостью, строил баррикады и сходу предложил расстреливать дезертиров для укрепления дисциплины. Полковник планировал превратить легионы нацгвардии в полки с назначенными им полковниками. Совет Коммуны и Исполком были очарованны новым главнокомандующим, а Комитет ненавидел, отменяя его приказы.
Клюзере и Россель обходились без военных советов и плана обороны. Войска получали в основном один приказ: «Защищайтесь, как можете!»[5]. Это привело к тому, что часть солдат 20-30 дней рыла траншеи, другая сидела без дела. ЦК нацгвардии даже попытался захватить военное министерство.
3 мая версальцы разбили форт Исси, утвердясь у Булони, и заняли редут Мулен-Саке чуть южнее. Узнав об этом Россель отказался от плана контрнападения и написал открытое письмо о военных проблемах Коммуны. Полковник попросил отставку и камеру в тюрьме «Мазас». Письмо с обличением восставших стало оружием в руках версальцев. 9 мая Росселя ждал военный суд, но в суматохе он сбежал.
Делеклюз
6 мая между Францией и Германией был заключен, а 10 мая подписан Франкфуртский мир. Но чтобы получить кредит на выплату контрибуций, правительство должно было взять Париж. Бисмарк понимал это. Поэтому легко отпустил бывших пленных солдат французской армии, и отсрочил Тьеру выплату первой части контрибуции до взятия города.
10 мая гражданским делегатом при военном министерстве стал Шарль Делеклюз. Глава Исполнительной комиссии Коммуны, экс-мэр XIX округа столицы, еще в январе предлагал отправить в отставку Трошю и Тома, мобилизовать нацгвардию, но видя бессмысленность своих усилий, подал в отставку. Несколько месяцев он провел в тюрьме, несмотря на сильный бронхит. 65-летний неоякобинец, как пишет Лиссагарэ, обладал только энтузиазмом и стал игрушкой генштаба, сделав Совет робким[5].
В середине мая версальцы уже сблизились с крепостным валом города и, закрепившись на Западе, готовились к штурму. Когда на южном фронте пали форты Исси и Ванв (13 мая), для версальцев открылся путь не только из Булонского леса (50 тыс.), но и с юга. 6-8 тыс. бойцов Домбровского на Западе сдерживали 25-30 тыс. версальцев, Врублевский на юге — 6-8 тыс. против 40 тыс.
Монархические газеты призывали, если потребуется, утопить Париж в крови. Правительство готовило законы для суда над коммунарами. С мая Тьер через газеты перешел к запугиванию парижан, призывая их выступить против руководства Коммуны и дать армии занять город. Часть мелкой буржуазии колебалась, но все активные низовые организации сплотились вокруг коммунаров.
В среде буржуазии в апреле-мае царило веселье. Версаль наслаждался жизнью.
«Город кишел проститутками, фланерами, аферистами, спекулянтами. Все буржуазное отребье Парижа перекочевало сюда. Эта гнусная толпа выезжала на пикники за город, откуда можно было любоваться в подзорную трубу на обстрел Парижа. Она платила деньги за билеты для осмотра трупа зверски убитого Флуранса. Она издевалась над пленными коммунарами. Композитор Бизе, резко отзывавшийся о Коммуне, не смог вынести гнусной атмосферы Версаля. Он писал 12 мая: «Два дня назад я вернулся из Версаля — и взбешен. Вся нечисть парижской лощеной публики устроила себе место встреч в «Резервуаре». Открыто говорят о возвращении Наполеона III»[3].
ЦК нацгвардии и Совет Коммуны безуспешно вели переговоры с немецким военным командованием. Еще в конце апреля Клюзере предлагал 500 млн. франков (350 млн. немедленно) в качестве первого взноса в счет контрибуции за нейтралитет и отмену блокады. Просил он и ружья «шаспо» 4. Безрезультатно. Коммуна была обречена на разгром.
Примечания
- В. Ленин. Уроки Коммуны. 1908 г. https://leninism.su/works/54-tom-16/2814-uroki-kommuny.html ↩, ↩
- Парижская Коммуна 1871 г. под ред. Э.А.Желубовской, А.З.Манфреда, А.И.Молока, Ф.В.Потемкина. Т. 1. М.: Издательство АН СССР, 1961. ↩
- П. Керженцев. История Парижской коммуны 1871 г. М.: Соцэкгиз, 1959. ↩, ↩, ↩
- Парижская Коммуна 1871 г. под ред. Э.А.Желубовской, А.З.Манфреда, А.И.Молока, Ф.В.Потемкина. Т. 2. М.: Издательство АН СССР, 1961. ↩, ↩
- П. Лиссагарэ. История парижской коммуны 1871 года. // http://www.historicus.ru/542 ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩, ↩
- А.Тарасов. Мать беспорядка. http://saint-juste.narod.ru/mutter.html ↩, ↩, ↩
- Маркс К. Второй набросок «Гражданской войны во Франции» // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т.17 – М.: Государственное издательство политической литературы, 1960. ↩
- Фильм Питера Уоткинса «Коммуна (Париж, 1871)» («La Commune (Paris 1871)», 2000 г. ↩
- Г. Лефрансе. Воспоминания коммунара. // http://istmat.info/node/27410 ↩