«Париж рабочих с его коммуной всегда будут чествовать, как славного предвестника нового общества».
(К. Маркс. Гражданская война во Франции).
«В последнее время социал-демократический филистер опять начинает испытывать спасительный страх при словах: диктатура пролетариата. Хотите ли знать, милостивые государи, как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну»
(Ф. Энгельс. Предисловие к «Гражданской войне во Франции»).
«Память борцов Коммуны чтится не только французскими рабочими, но и пролетариатом всего мира. Ибо Коммуна боролась не за какую-нибудь местную или узконациональную задачу, а за освобождение всего трудящегося человечества, всех униженных и оскорбленных»
(В. И. Ленин. Памяти Коммуны).
«Ясно, что всякий, кто хочет узнать, что такое в представлении марксистов диктатура пролетариата, тот должен ознакомиться с Парижской Коммуной».
(И. В. Сталин. Анархизм или социализм).
Сегодня окончательно конституировался новый орган власти Парижской Коммуны – Комитет общественного спасения. Опыт первого месяца работы показал неспособность Исполнительной комиссии проводить Декреты Коммуны в жизнь. Поимённое голосование сопровождается письменной мотивировкой, обнаруживающий серьёзный раскол в мнении. Некоторые из сторонников учреждения Комитета так обозначают свою позицию: «Я голосую за Комитет общественного спасения, ибо наше положение ещё более ужасно, чем то, в каком находились в 93-м году наши предки, и потому, что те, которые нападают на Комитет общественного спасения, не отдают себе ясного отчёта каково положение» (Эмиль Уде), «Я голосую за потому, что проявленная за последний месяц нерешительность скомпрометировала нас, и потому, что дальнейшие колебания в принятии решительных мер погубили бы Коммуну и Республику» (Габриель Ранвье). Противники тоже высказались. Среди прочих выделяется весьма легковесное мнение Бабика: «Поскольку Коммуна не находится в опасности, она не нуждается в Комитете общественного спасения. Она сама спасёт себя» и довольно здравая позиция художника Курбе: «Я хотел бы, чтобы все названия и слова, относящиеся к революции 89-го и 93-го годов, применялись только к этой эпохи. В настоящее время они не имеют того значения и не могут применяться с такой же точностью и в том же смысле. Названия Общественное спасение, монтаньяры, жирондисты, якобинцы и т.д. не могут быть применимы в нынешнем социалистическом, республиканском движении». Но это скорее были споры о словах. А вот Э. Вайан, голосуя «за», очень метко отметил в наиболее пространной (в отличие от других) мотивировке: надо «перестать быть маленьким болтливым парламентом… надо организовать Коммуну и её деятельность, заниматься делом, упрочением революции, а не агитацией и подражанием». Декрет принимается 45 голосами «за» против 26. Двадцать пять противников Декрета покидают собрание – такой массовый демарш впервые происходит с 28 марта. Это даже позволяет Растулю (голосовавшему против) воскликнуть: «Вы ведете, Коммуны больше не существует!». Это, конечно, преувеличение.
Собрание выбирает членов Комитета Общественного спасения. Ими становятся Антуан Арно, Ранвье (социалисты-бланкисты), Лео Мелье и Феликс Пиа (неоякобинцы) и Шарль Жерарден (близкий к бланкистам). Их полномочия сформулированы были ранее в 3-е статье Декрета: «Этому комитету предоставляется самая широкая власть над всеми делегациями и комиссиями, он будет ответственен только перед Коммуной». Так или иначе, изменение структуры власти расколола Коммуну на «большинство» (неоякобинцы и бланкисты) и «меньшинство» (прудонисты). Три члена «меньшинства» - В. Клеман, Журд и Белэ подают в отставку, но решения по их заявлению не принимается.
Боевые действия между тем продолжаются. В бой введены канонерки Коммуны, производящие артобстрел версальских войск. Под Аньером удаётся отбить атаку противника, однако в ночь с 1 на 2 мая ситуация резко меняется – коммунары оставляют вокзал Клямар и замок Исси. Ночью же вдруг проявляется и другая проблема, довольно странная на первый взгляд. Центральный Комитет нацгвардии днём пишет благозвучное письмо новому военному делегату Коммуны – Росселю, приветствуя его назначение и расценивая это кадровое решение, как гарантию того, что «оборона получит силу, которой ей до сих пор недоставало». Однако после решения Росселя о сведении батальонов национальной гвардии в полки с назначенными Военной делегацией командирами позиция ЦК резко меняется. В ночь с 1 на 2 мая ЦК проводит собрание начальников легионов, на котором осуждается решение Росселя. Более того, выдвинуто требование упразднить Военную делегацию Коммуны, а руководство нацгвардии официально передать ЦК. Похоже, двоевластие так и не устранено…
Сегодня из Парижа Рейнхард Рихард (немецкий эмигрант) взывает в письме к Марксу и Энгельсу: «Очень прошу Вас и Энгельса подать хоть какой-нибудь признак жизни… Можем ли мы надеяться увидеть Вас здесь?».
Письмо остаётся без ответа…
