Памяти Сергея Ложкина
Вход на лестницу, ведущую на крышу производственного здания бывшего завода «Москвич», был заделан решеткой, обмотанной цепью с замком.
Коська чертыхнулся: еще несколько дней назад доступ был свободным, и он, обсуждая с Серегой, своим другом, предстоящую акцию, не предполагал, что придется все-таки воспользоваться заранее припасенными арматурными ножницами.
Начало и середина 2000-х – это года, наполненные акциями прямого действия молодежных организаций: НБП, АКМ и других.
Не сказать, что Коська с Серегой были совсем молоды, но, как говорил их учитель из марксистского кружка, если в душе человек не стареет, то и в 70 лет искренне переживает и деятельно участвует в попытках преобразовать мир, наполненный несправедливостью и невежеством.
На этом фоне особенно отличался Серега, с кем Коську связывала не только солидарность общему делу, но и глубокие дружеские чувства, и в ком он видел сильное плечо, на которое можно опереться как в прямом, так и переносном смысле.
Дело, конечно, не в том, что Серега обладал высоким ростом и внушительной массой, а в его принципиальном отношении ко лжи и предательству, в том его основательном подходе к делу, которому он стал посвящать все больше времени, – поиску и распространению знаний, позволяющих оставаться человеку человеком.
Выйдя из рабочей среды, обладая классовым чутьем, он умел без многословия дать оценку событию с классовых позиций.
И когда вместе со своей женой-соратницей Серега нашел Рабочий Университет, чью основу составляли ученые, не предавшие своих убеждений и глубоко переживающие из-за развала СССР, он понял - это то, что они так долго искали.
Какое счастье - понять суть происходящего, отличить ложь от правды и продраться к истине, невзирая на буржуазную и рыночную пропаганду. И какова горечь понимания, что ничего не можешь сделать здесь и сейчас, и лишь вера в правое дело питает тебя.
Серега был Коммунистом.
И он им стал не в уютные поздне-советские года, когда нередко в партию шли не по взглядам, а по расчету.
Серега стал коммунистом, защищая Верховный Совет в октябре 1993 года.
***
Коська взглянул на друга и навел фонарь на замок: массивный, зараза, просто так не перекусишь. Делать нечего, придется идти за болторезом к багажнику припаркованной рядом «восьмерки».
Коська скрылся в темноте, Серега остался ждать у решетки.
Выйдя из здания, Коська направился к машине, в которой на стреме сидела – ни много не мало – Серегина дочка. Как же она уговаривала взять ее «на дело», а Серега долго упирался, но все же сдался.
И только Коська подошел к машине, как увидел вдалеке на пустынной дороге приближающийся свет фар. «Чего доброго, менты…», – подумал Коська. И оказался прав – это был экипаж ППС. Видимо, это их маршрут, или просто решили поспать. Коська с Настей наверняка вызовут подозрение, находясь в этом пустынном месте у заброшенного здания.
Делать нечего, пришлось доставать паспорта и как-то объясняться. Впрочем, стражи порядка были настроены миролюбиво, и, проверив документы, убрались восвояси.
Взяв инструмент и растяжку, которую они собирались разместить на крыше здания на виду у проезжающих поездов метро и автомобилей, Коська юркнул в кусты.
Болторез оказался не сподручным для срыва замка, Коська с Серегой решили перекусить более слабую цепь. Возиться пришлось минут сорок, прежде чем она безвольно свалилась с решетки, зачем-то перемазанной солидолом – бомжей отпугивать, что ли? Извозившись в солидоле, друзья взобрались по лестнице на крышу.
Дальше – дело техники, и проезжавшие утром мимо заброшенного заводского здания люди могли видеть растяжку: «Капитализм – смерть заводов». Действительно, социалистические предприятия не прижились после реставрации капитализма на постсоветском пространстве.
«Подельщики» возвращались домой, весело обсуждая детали предприятия. Пусть это покажется кому-то пустяшной и бессмысленной затеей, но она их сближала и давала то чувство товарищества, которое только и можно познать, делая общее дело. А из этих малых, средних дел, складывается мозаика общей борьбы человечества за лучшею долю.
***
23 декабря 2015 года Сереги не стало. Он умер практически на боевом посту, уже больной верстая и оформляя сайт Рабочего Университета.
2014–15 года, наполненные трагическими событиями в братской Украине, стали лакмусовой бумажкой для нашего народа. Вскрылись в том числе противоречия и в левом лагере. Сергей, в силу состояния здоровья, не мог быть на передовой ДНР и ЛНР, но, как сказала его жена и соратница Лена, если б мог, точно был бы там.
Спи спокойно, друг, мы тебя помним и любим.
А Коська и сейчас, бывает, слышит голос Сереги, – «Ну ты чего? Уже поздно, оставайся!».