Мы запомним суровую осень…

В России все главное происходит в октябре.
Кому-то может показаться странным и необъяснимым, но есть страны, где решающие события приходятся на определенный месяц. Например, в Мексике и Чили – на сентябрь. У нас уже не одно столетие – на октябрь. Точнее, на «большой октябрь» – от начала десятого месяца по новому стилю до его конца по старому.

Конечно, не все важнейшие события российской и советской истории приходятся на эти без малого полтора месяца. Но, всмотревшись почти в любое, убеждаешься: его исход, его исторический результат был решен в «большом октябре». Эта тенденция берет начало отнюдь не с Октября 1917-го. Ей по меньшей мере семь с половиной веков.

Нашествие ордынских завоевателей на Русь начиналось в иные месяцы. Но событие, предрешившее исход той трагедии, – покорение государства булгар на Средней Волге – относится к октябрю-ноябрю 1236 г., а кульминация – гибель Киева, «матери городов русских», – к той же поре 1240 г. Куликовская битва произошла в сентябре, но покончило с ордынской зависимостью лишь «стояние на Угре» в октябре-ноябре 1480 г. Последнюю же черту под ней подвело взятие Казани 15 октября 1552 г., преградившее путь второму и более страшному, османско-крымскому, изданию ига.

И в последующие века крупнейшие сражения с иноземными завоевателями чаще всего происходили в начале сентября (по старому стилю – в конце августа). Так было с отражением защитниками Пскова польского штурма в 1581 г. и шведского в 1615 г., с победой Минина и Пожарского над Ходкевичем в 1612 г., с Бородинской битвой. Однако признание врагом своего поражения происходило всякий раз в «большом октябре»: отход Стефана Батория и Густава Адольфа от стен непокоренного Пскова, капитуляция польского гарнизона Кремля, отступление Наполеона из Москвы и его фиаско при Малоярославце. Полтавская победа была одержана в июле, но открытием «окна в Европу», предрешившим основание северной столицы России, стало взятие Нотебурга (старинного русского Орешка) в октябре 1702 г.

В еще большей степени, чем в войнах с внешними врагами, «большой октябрь» становился переломным в народных восстаниях XVII-XVIII вв. В эту пору 1602 г. атаман Хлопко Косолап принял бой с воеводой Басмановым; в 1604 г. черный люд именем Димитрия Самозванца поднялся на отменившего Юрьев день Бориса Годунова; в 1606 г. Иван Исаевич Болотников осадил боярскую Москву, спустя год оставил голодную и затопленную врагом Тулу, а еще через два года принял мученическую смерть в Каргополе; в 1670 г. сражение у Симбирска решило судьбу Степана Разина, но лишь год спустя сложил оружие главный оплот восставших – Астрахань; в 1707 г. Кондратий Булавин дал отпор карателям князя Долгорукова. В самый канун «большого октября» начался и окончился черный для крепостников год Пугачевщины. Из пяти крупнейших народных движений двух веков – ни единого исключения!

Мистика? Магия чисел и дат? В основе, как всегда, – причины вполне материальные. «Большой октябрь» в нашей стране рискованного земледелия наступал сразу после сбора урожая. Хлеб уже не в поле, а в закромах, на первое время есть чем прокормиться и крестьянам и войску, руки пахаря свободны и могут при надобности поднять косу и цеп на зарвавшегося угнетателя. С другой стороны, скоро зима, и каждая из борющихся сторон – хоть во внешней войне, хоть во внутренней – старается выйти победителем до морозов, чтобы было где зимовать и чем кормиться.

Столь же естественным образом материальная основа жизни получала в сознании наших предков магическое, позже мифолого-обрядовое, выражение. Праздник урожая, пир после страды был не просто отдыхом и радостью после трудов, но и «жертвой» в первоначальном, еще языческом, смысле этого слова, призванной магически обеспечить продолжение жизни природы, воскрешение мира после зимнего сна-смерти. По той же магико-мифологической логике «жертва» имела и другую сторону. Если мера терпения народа переполнялась, праздник оборачивался кровавой тризной. И тогда, как сказано еще в «Слове о полку Игореве», снопы стелили из голов и молотили цепами булатными.

За многие века в народной культуре глубоко укоренилось отношение к последним месяцам года, особенно к «большому октябрю», как к особому времени, поре подведения итогов, обостренного ощущения красоты и бренности мира. Осень – любимое время русских поэтов. Не только любование роскошной палитрой осенних красок, но и суровый отблеск жертвенного ритуала явственно проступает в пушкинских строках:

Унылая пора! Очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса.

Люблю я пышное природы увяданье,

В багрец и золото одетые леса.

Багрец и золото – цвета крови и пламени, жреческих и императорских облачений. В этом контексте «прощальная краса», «пышное увяданье» могло звучать посильнее бунтарских стихов пушкинской юности. А огненно-золотая осень средней России – это и есть «большой октябрь».

Укорененное в русской истории и культуре отношение ко второму месяцу осени чаще всего не осознается, оставаясь на интуитивном уровне, но тем сильнее проявляется в глубинном настроении, определяющем многое в жизни и истории. В напряженные времена в эту пору до предела сгущается предчувствие решительной развязки – далеко не последний фактор «состояния духа тех масс, которые на поле боя проливают свою кровь» (В.И. Ленин).

Поэтому совсем не удивительно, что революционный XX век для России, а затем и для всего мира, стал «октябрьским». Уже октябрь 1905-го был месяцем первой всероссийской политической стачки и самых заметных политических достижений той революции. Спустя пять лет, в последние дни «большого октября», похороны отлученного от РПЦ Льва Толстого вылились в мощные демонстрации протеста – похоронный звон по реакции, преддверие нового революционного подъема.

Еще через семь лет Октябрю суждено было стать именем собственным. Показательно, что Страна Советов очень скоро распрощалась со старым стилем как символом накопленной веками отсталости, но, тем не менее, Октябрь 1917-го остался в истории именно Октябрем – главным в предстоявшем столетии.

В его багровых отсветах еще многим октябрям суждено было вместить решающие повороты и перекаты Истории. Теперь уже не только нашей страны, но, в соответствии со всемирно-историческим масштабом перемен, и всего человечества.

Октябрь 1918-го – время первых побед Красной Армии в Поволжье и Придонье – знаменовал и крупные международные перемены: рухнули Австро-Венгерская и Османская империи, за ними, в пределах «большого октября», наступила очередь Германской. В полном соответствии с ленинским прогнозом Брестский мир, в котором иные умники поныне винят большевиков, восьми месяцев от роду приказал долго жить. Вполне закономерно, что один из этих дней, наполненных пьянящим предчувствием близкой победы всемирной Революции, стал днем рождения нашего комсомола.

Октябрь 1919-го – месяц решающих побед Красной Армии над Деникиным, Юденичем и Колчаком, начало конца всей белогвардейщины и интервенции.

Октябрь и начало ноября 1920-го – завершение войны с белополяками, разгром Врангеля, окончание полномасштабной Гражданской войны в европейской России.
 

Октябрь 1922-го – разгром «атаманов и воевод» в Приморье, воссоединение Дальневосточной Республики с Советской Россией.
 

Октябрь 1923-го – последний проблеск надежды на скорую революцию на Западе: молодой Советский Союз готовился оказать всю возможную помощь восставшим пролетариям Гамбурга и Кракова; при его же решающей поддержке аскеры Мустафы Кемаля изгнали антантовских интервентов и провозгласили Турцию республикой.
 

Октябрь-начало ноября 1936-го – общий подвиг коммунистов-интернационалистов многих стран, сорвавший у стен Мадрида план первого блицкрига международного фашизма.

Октябрь 1941-го – провал второго, главного блицкрига у стен Москвы. Малодушные во всем мире еще гадали, чья возьмет, но имевшим ясную голову и мужественное сердце это стало ясно, самое позднее, после парада 7 Ноября на Красной площади.

Октябрь 1942-го – провал планов взятия Сталинграда, последней надежды «оси» на стратегическую победу. Не случайно нашим врагам и теперь, спустя 74 года, нестерпимо хочется изгадить эту пору хотя бы на киноэкране.

Октябрь-начало ноября 1943-го – форсирование Днепра, прорыв гитлеровского «восточного вала», освобождение Киева, подведшие черту под расчетами врага хотя бы на стратегическую оборону.

Октябрь 1944-го – очищение от оккупантов всей исторической территории восточных славян от Печенги до Закарпатья. Если бы ныне в Москве и Киеве правили хотя бы буржуазные патриоты, способные последовать доброму примеру белорусского президента, им следовало бы принять эти даты в качестве Дней независимости.

Октябрь 1949-го – провозглашение Китайской Народной Республики и Германской Демократической Республики, подведшее политический итог Победы народов над фашизмом, а также ликвидации атомной монополии империализма США.

Октябрь 1950-го – разгром американского блицкрига в Корее, бегство с земли КНДР, залитой кровью сотен тысяч жертв геноцида, воинства Макартура и вместе с тем – провал готовившихся кликой генерала-фашиста планов захвата власти в США и развязывания мировой ядерной войны.
 

Октябрь 1952-го –XIX съезд партии Ленина – Сталина. Последняя остановка перед выбором пути.

Октябрь-начало ноября 1956-го – последний по-настоящему решительный и бескомпромиссный отпор Советского Союза фашиствующей контрреволюции и империалистической интервенции, с волей до конца, до готовности воевать с врагом, защищать не только союзную Венгрию, но и дружественный Египет.

4 октября 1957-го горнист, единственный раз вызванный Королевым на взлетное поле Байконура, протрубил начало космической эры человечества. Русское слово «спутник» вошло во все языки мира. Полет Гагарина при всем величии был следствием того дня. Показательно, что именно в октябре 1957-го Советский Союз смог прикрыть от первой попытки империалистической агрессии дружественную Сирию – у нас уже был не только ядерный, но и ракетный меч.

Октябрь 1959-го. Первый официальный контакт СССР с революционной Кубой, совпавший с разгромом путча Уберта Матоса и назначением Рауля Кастро министром Революционных Вооруженных Сил.

До этих пор советские октябри вели нашу Родину и человечество по восходящей линии. В дальнейшем месяц огненной осени еще долго оставался судьбоносным, но достижения уже отдавали горечью утрат, победы все чаще сменялись поражениями.

В 1961-м – XXII съезд КПСС, переполненный «головокружением от успехов», от которого уже некому было предостеречь. Позорный вынос тела Сталина из Мавзолея и еще более позорное переименование Сталинграда. Пролог разрыва с великим Китаем, губительного для мирового социализма и для самого СССР.

В 1962-м – Карибский кризис. Готовность советских воинов отдать жизнь за Революцию плечом к плечу с кубинскими братьями – и закулисное соглашение Кремля с Белым домом без участия Гаваны, нанесшее глубокую рану кубинцам и не им одним. Разрыв с КНР надолго становится необратимым.

В 1964-м – столь же противоречивое окончание «оттепели». Худшее предотвращено, но по-настоящему не решено и не исправлено почти ничего. У истории лишь взята отсрочка на двадцать лет.

В 1965-м – самое кровавое из следствий советско-китайского конфликта: истребление палачами в мундирах и зеленых повязках трехмиллионной Коммунистической партии Индонезии.

В 1966-м – предательское убийство командира гватемальских повстанцев Турсиоса Лимы, срыв мирных переговоров и начало второго за 12 лет, но не последнего для этой многострадальной страны истребления борцов за лучшее будущее.

В 1967-м, в канун 50-летия нашего Октября, – черная весть о гибели во вражеском плену Эрнесто Че Гевары. Месяц спустя – помпезный юбилей в Москве… без Фиделя Кастро.

В 1968-м – расстрел на центральной площади Мехико массовой демонстрации студентов, завершивший всемирную молодежную «весну» ненастной осенью.

В 1970-м – горечь палестинского «черного сентября» и победа Народного единства в Чили, долгожданная, но сразу же связанная по рукам и ногам условиями буржуазных парламентариев.

В 1972-м – тревожные дни «хозяйской забастовки» в Чили, предвещавшей пиночетовский, поистине черный сентябрь, от последствий которого доныне не может оправиться весь мир.

В 1973-м – четвертая арабо-израильская война, нефтяное эмбарго, в первый и последний раз введенное не агрессорами против своих жертв, а жертвами против агрессоров, но в итоге сведшееся к взлету цен в интересах транснациональных нефтяных корпораций и спевшихся с ними монархов и прочих компрадоров.

В 1975-м – кризис последней европейской революции XX века – португальской, кровавое шествие расистских интервентов и наемников к Луанде, где они встретят достойный отпор ангольских революционеров и кубинских интернационалистов.

В 1976-м – взрыв кубинского пассажирского самолета, устроенный «командой» Посады Каррилеса – дебют международного терроризма в его нынешнем виде; спустя месяц, точно в день нашего Октября, – убийство сомосовскими карателями вождя никарагуанской революции Карлоса Фонсеки Амадора.

В 1977-м – огненное кольцо интервентов вокруг революционной Эфиопии, прорванное лишь новым интернационалистским подвигом кубинских и советских воинов.

В 1980-м – избрание в президенты Рональда Рейгана, открыто поставившего целью уничтожение СССР, на фоне террористической войны против народов Афганистана, Африки, Центральной Америки.

В 1982-м – сразу после переговоров с Индирой Ганди, потенциально способных развязать афганский узел, – весьма подозрительная кончина Л.И. Брежнева, инициировавшая «передвижку власти» (В.И. Ленин) в объективно контрреволюционном направлении.

В 1983-м – империалистическая расправа над Гренадой на фоне тиражирования в СМИ версии о военных планах СССР в Карибском регионе, через два неполных месяца после провокации с южнокорейским самолетом на советском Дальнем Востоке; итогом стал, по всей видимости, новый этап «передвижки власти».

В 1984-м – террористическое убийство Индиры Ганди (его дата нынешним правым правительством объявлена ни более ни менее как днем национального единства). Сразу же за ним последовала истерическая кампания в США по поводу «доставки» советских МиГов в Никарагуа – «мини-карибский кризис», обеспечивший триумфальное переизбрание Рейгана и заключительный этап «передвижки власти» в СССР в пользу команды М.С. Горбачева.

В 1986-м – гибель в более чем подозрительной катастрофе возле границы расистской ЮАР самолета с советским экипажем, на котором летел Самора Машел, первый президент Народной Республики Мозамбик. Тогда же – старт в США сенсационного дела, прозванного «Иран-контрас-гейтом», но так и не ставшего концом рейгановского режима из-за отсутствия на мировой арене адекватного противовеса реакции.

В 1987-м – 70-летие Октября со слезами на глазах; «международная встреча партий и движений», где подлинные друзья СССР тщетно били тревогу по поводу горбачевского «нового мышления», будто восклицая подобно герою трагедии А.К. Толстого: «Вы нашими миритесь головами». В те же дни – убийство выдающегося африканского революционера Томаса Санкары, создателя Буркина-Фасо – Страны Достойных Людей. Начало последнего наступления войск режима апартеида в Анголе, разбитых через несколько месяцев кубинцами, несмотря на угрозу применения ядерного оружия, полученного расистами от США.

В 1989-м – сдача горбачевским Кремлем ГДР и всей Центральной и Юго-Восточной Европы, предрешившая сдачу СССР.

Финал пути вниз памятен всем: московский октябрь 1993-го, трассы пуль в сгущающемся сумраке, кровь на осенней листве, пламя из окон Дома Советов…

Огненная череда октябрей ушла в историю вместе с XX столетием. Нельзя дважды войти в одни и те же воды. Кое-кому, однако, неймется. Редкий «большой октябрь» проходит без масштабной провокации. Как по заказу. Впрочем, почему «как» – несомненно, по заказу!

Террористическая вылазка в «Норд-Осте». Через десять лет – «памятник жертвам» в виде церкви, будто во исполнение главной цели провокаторов – придать конфликту национально-религиозную окраску.

Бирюлево и Волгоград – на фоне рекордных кассовых сборов снятого и разрекламированного по-голливудски «Сталинграда».

Замена исторической даты 7 Ноября потешной годовщиной «взятия Китайгородской стены». К ней в год 300-летия «дома Романовых» приурочили открытие «новой старой» стелы в Александровском саду – как будто прежняя, установленная в ноябре 1918-го, не стала давным-давно памятником столь же историческим, как все ее окружающие.

Кстати, именно в октябре 2013 г. Россию почтил своим присутствием родственник «дома» Майкл Кентский – британский принц, с которым иные СМИ связывали самые невероятные планы, вплоть до возведения его на российский престол. Тогда же посетил Москву и 90-летний гроссмейстер закулисных политических комбинаций Генри Киссинджер, обсуждавший, по собственному признанию, «отношения в треугольнике США – Россия – Китай».

Два года спустя, в «большом октябре» 2015-го, за началом российской военной операции в Сирии последовала гибель российского пассажирского самолета на Синае. Кто бы и что бы ни говорил, трудно избавиться от ощущения, что она была приурочена не только к кануну злосчастного Хэллоуина, но и к иным памятным датам, особо «проецируемым» на Ближний и Средний Восток. Именно 31 октября 31 год назад (очень уж похоже на фашистскую магию чисел и дат!) погибла Индира Ганди.  Убили ее, по официальной версии, сикхские сепаратисты. Но известно, что вся «борьба» этих «злейших врагов ислама» против светского государства Индии велась с территории Пакистана – первой в мире исламской республики, главной базы афганских душманов и колыбели всего нынешнего фашизма под зеленым флагом.

Двумя днями ранее турецкие сторонники светской демократии отметили 92-ю годовщину республики. День спустя, явно не без воздействия череды терактов в стране и поблизости от нее, электорат отдал парламентское большинство наследникам монархо-клерикалов. Турции предстояли истребительная война против курдов, вторжения в Ирак и Сирию, провокационное уничтожение российского военного самолета, разрыв и примирение с Москвой, а между ними – столь же провокационный путч (или сразу два?).

Аккурат 7 ноября прошлого года Москва, вслед за западными «партнерами», отменила авиарейсы в Египет. Единственную в регионе страну, безоговорочно поддержавшую российскую операцию в Сирии, наказали экономически и политически (выходит, ее армия не в силах обеспечить безопасность). Террористы, отступавшие под ударами сирийских воинов и российских летчиков, могли утешиться: одна из их первоочередных целей была достигнута…

В тот же день на другом конце Евразии, в Сингапуре, прошла первая за 66 лет встреча на высшем уровне между КНР и Тайванем. Официальный представитель Демократической прогрессивной партии, оппозиционной правящему островом Гоминьдану, назвал выбранное для встречи время «сомнительным». Он имел в виду предстоявшие выборы, принесшие победу его партии. Но сомнений не избежать и по более фундаментальным причинам. Как забыть преступления гоминьдановцев против китайского народа с 1927 по 1950-е гг., подготовленную при участии Тайбэя полвека назад резню коммунистов в Индонезии, наконец, гоминьдановские лозунги боевиков «майдана» на пекинской площади Тяньаньмэнь в дни визита Горбачева в 1989 г.? И вот – «китайские церемонии» на нейтральной территории, с насилу согласованным обращением друг к другу «господин».

С обеих сторон заявлялось: «экономика должна главенствовать над политикой». Мол, что было – то прошло, теперь надо радоваться перспективе воссоединения нации по формуле «одна страна – две системы». Этому можно было бы, хотя и нелегко, поверить. Если бы… если бы для «саммита» выбрали иной день. Но 7 ноября – дата для подобных случаев более чем «сомнительная». Особенно когда дело касается отношений с государством стопроцентно контрреволюционного происхождения, где спецслужбы создавались при активном участии русских белоэмигрантов, а затем активно участвовали в создании фашистской террористической сети «Всемирная антикоммунистическая лига».

Между прочим, чанкайшисты уже после разгрома на родине еще несколько десятилетий продолжали с подачи ЦРУ набеги на КНР с территории соседней Бирмы (теперь – Мьянмы). Там же, и тоже под эгидой ЦРУ, они закладывали основы транснационального наркобизнеса. Именно в этой стратегически ключевой стране выборы 8 ноября 2015 г. принесли победу «демократической оппозиции», спонсируемой «цивилизованным миром». Несколькими днями ранее корабли 7-го флота США опасно приблизились к китайским платформам в нефтеносном Южно-Китайском море. Как все это назвать: экономикой, политикой или уже необъявленной войной?

Теперь настал «большой октябрь» 2016-го. Через год – наш главный юбилей. Но настроение трудно назвать праздничным. По всему миру силы империалистической реакции и агрессии наседают. По Латинской Америке, в последние десятилетия ставшей для прогрессивных людей оазисом надежды, катится волна переворотов, то подготовляемых, то постфактум утверждаемых голосами – а больше ногами – совсем уж «молчаливого большинства». Последний триумф абсентеистской «демократии» отклонение мирных соглашений правительства Колумбии с повстанцами 18-ю процентами электората. Да и то – если верить электронной системе подсчета, которую спешно вводят и в других странах.

Все это – не «привилегия» юга Западного полушария. В Испании после двукратного избирательного пата и почти годового перетягивания парламентского каната – своего рода «бархатный переворот» в руководстве соцпартии, открывающий путь «долгожданному» правительству неофранкистов. И то сказать: какой смысл в очередных выборах, третьих подряд, да еще в день католического рождества (!), если электорат так и будет толочь воду в ступе? А референдум в Венгрии, сразу после которого австрийский медиа-холдинг закрывает старейшую левую газету «Непсабадшаг» – чего там стесняться граждан, боящихся даже прийти на тайное голосование? А отличаются ли в лучшую сторону недавние российские выборы?

В Штатах кандидаты в президенты от буржуазных партий «осла» и «слона» состязаются не только в непопулярности (даже по официальным рейтингам) и обливании друг друга грязью прямо как на карикатурах столетней давности (все это – внутреннее дело американцев), но и в угрозах всем неугодным от Латинской Америки до России и Китая «большой дубинкой» с тех же карикатур. Конгресс единогласно (привет плюрализму!) принимает резолюции то против маленькой Никарагуа, осмелившейся затеять альтернативу Панамскому каналу, то против «своей в доску» Саудовской Аравии, посмевшей обсуждать с Россией цены на нефть. В довершение – выход Вашингтона из договоренностей с Москвой по Сирии, требование в ООН «бесполетной зоны» по ливийскому образцу, плюс публичные разговоры о воздушных ударах не по террористам, а по законной власти страны. В худших традициях холодной войны всему миру, но прежде всего России, грозят ядерным апокалипсисом, видимо рассчитывая подвести нестойких к очередному перевороту, как четверть века назад СССР, позже Украину, а совсем недавно – Бразилию и Турцию.

Тем временем в России «власти предержащие» продолжают свои небезобидные игры. То публично обсуждают, какие бы еще социальные статьи урезать. То сносят поставленный гражданами на свои средства бюст Сталина. То возводят монументы Владимиру Крестителю и Ивану Грозному, охраняют от сограждан «памятные знаки» в честь Маннергейма и Врангеля.  То на уровне главы РПЦ принимают если не Майкла Кентского, уже отошедшего в мир иной, то владетельного князя Монако – отчитаться о ходе зарубежной экспертизы останков, еще Ельциным выданных за «царские». Как все это понимать? Как зондаж ответной реакции народа или как намек зарубежным «партнерам»: здесь у них по-прежнему в силе «свои»?

Что дальше? До выборов в США, до конца «большого октября» еще осталось время…

Перспективы, предвещаемые новому веку «большими октябрями» его начала, пока трудно признать светлыми. Но «крот истории» продолжает работу.

Почтим память героев всех прошлых октябрей. И будем надеяться: в неведомый нам день календаря эстафету у «крота» вновь примут более зоркие творцы истории.