Тунис на новом цикле истории

20 марта Тунисская Республика отметил 60 лет независимости

Ибн Хальдун (1332–1406) — государственный деятель, историк, философ и предтеча политэкономии, выступивший одним из основоположников т.н. теории исторического круговоротаОдним из самых выдающихся уроженцев этой колоритной арабской страны с населением в 11 млн. был Ибн Хальдун (1332–1406) — государственный деятель, историк, философ и предтеча политэкономии, выступивший одним из основоположников т.н. теории исторического круговорота. Суть ее в представлении о том, что общества движутся по кругу, с постоянным возвращением назад, при закономерной смене циклов возрождения, процветания и упадка.

То была исторически первая попытка создать науку об обществе (или, как выражался сам Ибн Хальдун, науку о культуре), обнаружить закономерности в хаосе войн, восстаний, смены правителей и пр. При том уровне развития общества невозможно было прийти к пониманию общественного прогресса, но теория круговорота стала шагом вперед по сравнению и с античной описательной историографией, и с пессимистическим представлением об удалении человечества от мифического золотого века, и с религиозной концепцией движения к концу света, господствовавшей тогда. Впоследствии именно соединение идеи прогрессивного развития с признанием циклов — как бы возвращения к прошлому — привело обществознание к пониманию реального движения общества по спирали.

Особенно ценно у арабского мыслителя то, что он видел причины тех или иных общественных явлений не только в особенностях географической среды (чем предвосхитил географическую школу в социологии), но и в общественном разделении труда, в росте товарного обмена — т. е. видел причины в сфере экономики.

Вся история Туниса с момента обретения им независимости после 75 лет пребывания под французским протекторатом (1881–1956) тоже удивительным образом напоминает бег по кругу, движение по циклам в попытках преодолеть тиранию, создать новое общественное устройство в интересах масс. И непонятно, сумеет ли эта страна начать восхождение вверх по спирали. К слову, все попытки того же Ибн Хальдуна воплотить справедливый общественный строй во главе с «правителем-философом» (как по Платону) потерпели неудачу.

От диктатора к диктатору, от «революции» к «революции»

Бургиба в 1963 г. запретил компартию (запрет отменили в 1981-м), разгонял выступления рабочих и студентов, а в 1975 г. объявил себя пожизненным президентомНовейшая история Туниса весьма поучительна.

Спустя чуть больше года после провозглашения независимости, 25 июля 1957 г., был низложен 19-й и последний бей из династии Хусейнидов, правивших страной с 1705 г., — Мухаммад VIII аль-Амин (занимал престол с мая 1943-го).

Была провозглашена республика, и президентом ее стал один из признанных лидеров борьбы за независимость, глава социалистической партии «Новый Дестур» (с арабского — конституция) — Хабиб Бургиба (1903–2000 гг.).

Он осуществил ряд прогрессивных реформ, в т.ч. ввел доступное бесплатное образование и предоставил широкие права женщинам — по степени их эмансипации Тунис сразу занял одно из первых мест в исламском мире. В 1963 г. была закрыта французская военно-морская база в Бизерте. Поначалу Бургиба придерживался социалистического пути развития (хоть и считал марксизм применимым лишь для развитых стран Запада) и ориентации на СССР. Но уже к началу 70-х он склонился в сторону либеральной экономической модели, к поддержке частной собственности и иностранного капитала, стал ориентироваться на Запад, хотя и хорошие отношения с Москвой не порывал. При этом Бургиба в 1963 г. запретил компартию (запрет отменили в 1981-м), разгонял выступления рабочих и студентов, а в 1975 г. объявил себя пожизненным президентом. Со временем Бургиба все более жестко подавлял оппозицию, превращаясь в типичного восточного диктатора.

Зин эль-Абидин Бен Али, президент Тунисской Республики (1987-2011) Его свергли 7 ноября 1987 г. — аккурат в тот день, когда в нашей стране торжественно отмечали 70-летие Октября и М. С. Горбачев зачитал свою известную речь «…Революция продолжается». Произошедшее в Тунисе назвали Жасминовой революцией. На вершину власти взошел премьер-министр генерал Зин эль-Абидин Бен Али (род. 1936 г.), отправивший Бургибу «по состоянию здоровья» в почетную ссылку в его родной город Монастир, где «отец нации» умер и покоится ныне в мавзолее.

Переворот 1987 г. также назвали «медицинским» — очевидно, по аналогии с «майской исправительной революцией» 1971 г. в Египте, когда Анвар Садат вычистил из госаппарата сторонников умершего годом ранее Гамаля Абделя Насера.

Провозгласив лозунг «Открытость, демократия, правовое государство!», Бен Али реально установил еще более репрессивный авторитарный режим.

Расцвели коррупция и казнокрадство, которые у тунисцев ассоциировались со второй женой Бен Али Лейлой Трабелси. Впрочем, все творившиеся безобразия не мешали Европе тесно сотрудничать с официальным Тунисом.

Впрочем, правление Бен Али было не самым худшим по своим социально-экономическим результатам. В течение 23 лет ВВП Туниса рос со средним темпом 4,33%, а в 2000-е темп поднялся до 4,46%. Уровень бедности (доля людей с доходами ниже 1,25 долл. в день) с 8,6% в 1985 г. сошел почти к нулю (0,7% в 2010-м). Грамотность среди взрослых выросла с 48,2% в 1984 г. до 79%, а с неграмотностью среди молодежи почти покончено.

Легковой автопарк страны с 2000 по 2010 г. увеличился в 1,5 раза. Уже при Бен Али треть тунисцев подключилась к интернету (сегодня этот показатель приближается к 50%) — по уровню образованности и компьютеризации населения Тунис в числе лучших в Африки. И даже социальное неравенство — если верить официальным данным — снижалось: с 1985 по 2010 гг. удельный вес в совокупном доходе 10% самых богатых граждан снизился с 34 до 27%, а 10% самых бедных тунисцев немного, но все-таки вырос (с 2,26 до 2,6%). Укрепился средний класс.

Зато безработица не опускалась ниже 13%. Тунис в больших количествах поставляет в ЕС трудовых мигрантов, чьи денежные переводы играют немаловажную роль в экономике страны. Особенно велика безработица среди молодежи. Вот вам неустроенность в сочетании с завышенными ожиданиями ориентированного на европейские стандарты жизни молодого поколения и с возмущением народа коррупцией — как одна из причин «революции», давшей старт «Арабской весне». А тут еще мировой продовольственный кризис, вызвавший рост цен на еду.

В условиях глобального ослабления рабочего движения ведущей силой социальных протестов, помимо студентов, стала мелкая буржуазия, которая более всех страдает от коррупции, мздоимства как особой формы эксплуатации этого общественного слоя. За ним уже идут и рабочие — как это произошло в Тунисе, где профсоюзы поддержали антиправительственные выступления. Но мелкие буржуа — это такой слой, который по самой своей природе не способен руководить борьбой и самостоятельно взять власть, и его энергия, активность направляются правящим классом в нужное ему русло — что и определяет содержание и результаты всех «революций» последнего времени.

Между прочим, на президентских выборах осенью 2009 г. Бен Али получил 90% голосов! И вдруг… Детонатором выступлений стало самосожжение 27-летнего бедного торговца овощами Мухаммеда Буазизи 17 декабря 2010 г. — в знак протеста против произвола полиции и чиновников. Вскоре Тунис охватили беспорядки с бесчинствами мародеров и двумя сотнями погибших. Такого рода бунты совсем не редкость для стран Африки и Ближнего Востока, но Бен Али неожиданно быстро и без сопротивления бежал из страны (он проживает в Саудовской Аравии, получив там политическое убежище).

По-видимому, данное обстоятельство сыграло ключевую роль — инсургенты по всему Ближнему Востоку вдохновились легкой победой в Тунисе и, получив поддержку извне и используя возможности соцсетей, вывели народ на улицы. Удивительным образом последствия «революций» зависели от степени лояльности тех или иных народов Западу. Ведь по-настоящему заполыхали лишь строптивые Ливия и Сирия (и отчасти Египет из-за слишком большого влияния там братьев-мусульман), где внутренние конфликты обострило прямое вмешательство извне. Зато в прозападных монархиях все протесты подавили без особого возмущения поборников демократии в Вашингтоне и Брюсселе. Двойные стандарты!

Можно сказать, что Тунис, начав «революционный процесс», больше других выиграл и меньше других потерял, хотя однозначную оценку «революции», снова названной «жасминовой», вряд ли кто-то может дать. Плюсом ей можно засчитать то, что впервые в истории этой страны состоялись свободные и демократические выборы в Учредительное собрание (23 октября 2011 г.).

Радикал-исламизм на обочине. Но не в могиле

На выборах относительную победу одержала умеренно исламистская партия «Ан-Нахда» (Партия возрождения), подвергавшаяся гонениям при Бен Али. Слово «умеренная» означает ее схожесть с эрдогановской Партией справедливости и развития, признание ею базовых демократических свобод, включая права женщин, а также ее приверженность либерализму в экономике. Однако, поскольку большинства мест в парламенте никто не получил, пришлось идти на компромисс: правительство сформировали «нахдисты» во главе с премьером Хамади Джебали, пост президента достался светскому политику Монсефу Марзуки. Благо, что и исламисты, и основные светские партии едины в следовании «мировому мейнстриму» в экономике.

Однако долгого и прочного компромисса не получилось: борьба исламского и светского начал продолжилась, обострившись в результате убийства 6 февраля 2013 г. оппозиционного политика-левоцентриста Шокри Белаида. На его похороны собралась миллионная (!) манифестация, и под давлением протестов Джебали ушел. Его сменил его однопартиец Али Лараед, однако и тот не удержался даже до конца года. На протяжении всего 2013-го обстановка в Тунисе оставалась взрывоопасной, но политикам все же удалось удержаться от скатывания к серьезному конфликту.

Похоже, тунисцы отвергли радикализм и проявили склонность выдвигать на передний план именно социальные требования — против Лараеда резко выступили профсоюзы. Показательно, что протесты 2013 г. проходили под лозунгами: «Ни платков, ни мини-юбок!» и «Мы не хотим бород, мы хотим хлеба!»

Получается, как и в Египте, «революция преодолела саму себя», после ряда стадий внутренней борьбы утвердив вменяемый светский режим и выдавив радикалов, которые пытались прорваться к власти на волне хаоса, на обочину политики.

«Обочина» проявляется в том, что среди иностранцев, воюющих в рядах ИГИЛ в Ираке и Сирии, тунисцы занимают первое место — в 2014 г. таковых было, по подсчетам МВД Туниса, 2400 чел., а в 2015-м — уже 5000.

Хотя радикальных исламистов хватает и в самом Тунисе, о чем свидетельствует серия кровавых терактов в стране. Несомненная опасность исходит из Ливии, погруженной в хаос гражданской войны и ставшей рассадником исламизма. Да и светский в целом Тунис обладает в этом плане богатыми традициями. Город Кайруан был первым городом, основанным в Африке мусульманами (в 670 г.). В средние века он являлся главным богословским центром Ифрикии (с арабского — Африка, в историческом контексте — Тунис с прилегающими районами Алжира и Ливии), откуда ислам распространялся по всему Мáгрибу и Средиземноморью.

7 марта с.г. группа боевиков (предположительно ИГИЛ) пересекла границу с ливийской стороны и напала на город Бен-Гердан. Погибли 7 мирных жителей и 13 бойцов тунисской нацгвардии; власть утверждает, что ликвидировано 49 нападавших. При этом пресс-секретарь правительства Халед Шаукет признал, что «война с терроризмом будет долгой и потребует больших усилий».

Примерно в то же время силы безопасности провинции Кайруан (той самой!) заявили о раскрытии «спящей» ячейки экстремистов. Еще раньше, в феврале, была пресечена попытка организовать тренировочный лагерь моджахедов на северо-западе Туниса, арестованы 16 человек. Угроза настолько серьезна, что президент Тунисской Республики Беджи Каид эс-Себси 24 ноября 2015 г. ввел режим чрезвычайного положения.

Очевидно то, что, не решив острые социальные проблемы, которые привели к «Жасминовой революции» 2011 г., власти вполне могут бросить массы радикализующейся молодежи в объятья исламистов. Причем это будут отнюдь не «умеренные» исламисты, в вопросах экономики солидаризующиеся со светскими либералами, — что и привело бы их тоже к краху в случае провала реформ.

Мало кто указывает на то обстоятельство, что исламизм сильно вырос и стал рваться к господству в тех арабских странах, которые в недавнем прошлом повернули от социализма к рынку и к привлечению западного капитала (Сирия, Южный Йемен, в какой-то мере Ливия при позднем Каддафи). А «разбудили джинна» американцы, вторгшись в Ирак и Афганистан. Кризис либерализма в 2009-м, помимо прочего, взорвал Ближний Восток. Так что радикал-исламизм — это реакция на реакцию.

Социальные и политические итоги «Второй Жасминовой революции»

Спустя год после «революции» подавляющее большинство тунисцев оценивали ее положительно; но чем больше проходит времени, тем чаще на вопрос «Что же изменилось?» простые люди отвечают: «Ничего!»

По словам эксперта, кандидата политических наук Ирины Моховой: «Волна энтузиазма от осознания возможности реальных политических изменений, прокатившаяся по Тунису и подтолкнувшая соседние арабские страны на повторение тунисского опыта, сошла на нет. Причин этому может быть несколько. От обострившихся внутренних проблем с обеспечением безопасности и экономической нестабильности до психологической потребности возвращения к понятной и предсказуемой системе взаимоотношений власти и общества. Отсюда и иногда встречаемая ностальгия по временам Бен Али, “когда все было хорошо».*

В 2011 г. впервые с 1986 г. экономика Туниса показала спад ВВП. В 2011–14 гг. средний прирост экономики составил всего 1,73% — т. е. в 2,5 раза меньше, чем было при Бен Али. Госдолг вырос с 40,4% ВВП в 2010 г. до 49,9% в 2014-м. Безработица в 2011 г. взлетела с 14 до 19% и в 2014-м снизилась лишь до 15,2%. Уровень убийств на 100 тыс. населения в 2012 г. (3,1) был на 15% выше, чем в 2010-м (2,7), и на 29% выше, чем в 2009 г. (2,4 на 100 тыс.).

Общественные потрясения ударили по иностранному туризму, поступления от которого дают до 15% экспортной выручки. В 2008–2010 гг. число интуристов, прибывающих в Тунис, достигло 7 млн. чел. В 2011-м — ниже 5 млн., затем восстановилось до чуть более 6 млн. Опрос в сентябре 2014-го показал: 58% тунисцев оценивали ситуацию в стране как очень плохую, 22% — как скорее плохую. Более половины граждан полагали, что Тунис движется в неверном направлении.

В январе 2014 г. была принята новая конституция: ислам — государственная религия, но государство является светским, гарантирована свобода вероисповедания (иные религии, кроме ислама суннитского толка, исповедуют только европейцы и евреи, составляющие по 1% населения), права женщин и мужчин равны.

Затем состоялись парламентские (26 октября 2014 г.) и президентские (ноябрь – декабрь того же года) выборы, завершившие «перезагрузку» власти.

«Ан-Нахда» потерпела поражение, получив 69 из 217 мест против 85, которые были у нее ранее. Победила же светская партия «Нидаа Тунис» («Призыв Туниса», 85 мандатов), критиковавшая правительство исламистов, и ее же кандидат — Беджи Каид эс-Себси — во втором туре одержал верх над Марзуки.

Избрание эс-Себси, которому в этом году исполнится 90(!) лет, можно рассматривать именно как проявление значительной частью общества ностальгии по старым временам

Избрание эс-Себси, которому в этом году исполнится 90(!) лет, можно рассматривать именно как проявление значительной частью общества ностальгии по старым временам. Он — ветеран-«дестуровец», возглавлявший при Бургибе в разные годы все ключевые министерства — внутренних дел, обороны, иностранных дел. При Бен Али он некоторое время был спикером парламента. Правда, видный деятель пару раз совершал демарши по поводу подавления демократических свобод, а в последние 15 лет перед «Второй Жасминовой революцией» совсем отошел от политики. Этим он дистанцировался от старого режима, и оттого эс-Себси после «революции» оказался востребован как компромиссная фигура — в 2011 г. он возглавлял кабинет министров до избрания Учредительного собрания.

Новая конституция республики, дабы не допустить очередного превращения президента в диктатора, перераспределила полномочия между ним и премьер-министром. Но история Туниса так и норовит пойти на очередной цикл! Все повторяется: 16 января с.г. еще один молодой тунисец совершил в городе Кассерин акт самосожжения, протестуя против того, что его исключили из очереди на трудоустройство. И опять демонстрации, поджигание покрышек, столкновения с полицией, слезоточивый газ, гибель офицера! И власть использует для подавления недовольных комендантский час и прочие меры, легко оправдываемые борьбой с исламистами. Более 500 участников январских выступлений были «привлечены».

Премьер-министр Хабиб эс-Сид, отобедав, к слову, с Франсуа Олландом, заявил, что власти будут «вынуждены применять все имеющиеся средства для разгона демонстрантов». Дескать, «правительству не удалось найти приемлемое решение проблемы безработицы. Каждый хочет немедленного решения, но, к сожалению, у нас нет волшебной палочки». Как говорится: и за что боролись? Даешь теперь «Третью Жасминовую революцию»?

Справедливое возмущение народа, искреннее стремление значительной части его к свободе, справедливости и лучшей жизни, а в результате – режим, мягко говоря, не отвечающий ожиданиям. Потому как массы ведутся на абстрактный лозунг свободы, не понимая толком, что же это такое, не понимая, что свобода возможна только тогда, когда она имеет под собою твердую социально-экономическую почву. Не могут быть свободными бедные люди, не могут быть ими безработные, как и люди, задавленные работой, не имеющие вдоволь свободного времени для саморазвития, для активного участия в жизни общества и государства. Вообще не может быть свободным общество, разобщенное социальным неравенством, разделенное на миллионы народа и кучку олигархов.

Упование на волшебство «невидимой руки рынка» лишь усугубляет это разделение, углубляет пропасть и этим подготавливает острейшие конфликты — повсеместно, даже в до сих пор столь благополучной Европе. Вызревают антагонизмы, способ разрешения которых даже трудно предсказать, ибо они выводят на политическую арену самые деструктивные и человеконенавистнические силы: исламистов, расистов, фашистов.

В начале «Арабской весны» многие — от либералов до некоторых «левых» — восторгались боевитостью сплоченной Фэйсбуком молодежи, борющейся против тирании. Никто не понял главного: этот внешне либеральный порыв был началом крушения либерализма в эпоху драматичных перемен. Стихия рынка рождает стихию протестов, но из них должен выкристаллизоваться какой-то новый порядок — если, конечно, протест преодолеет стихийность и станет осмысленным.

Национальный девиз Туниса, начертанный на его гербе, гласит: «Свобода, справедливость, порядок». Покамест эти фундаментальные принципы оказываются взаимоисключающими. Но, может, на новом цикле борьбы их удастся совместить?

 


* [материал «От “арабской весны” до Третьей мировой войны» на сайте tass.ru].

ИСТОЧНИК