Мобилизация реакционных сил и наши задачи

Предлагаем вашему вниманию статью В. И. Ленина "Мобилизация реакционных сил и наши задачи", посвященной погрому еврейского населения в Кишиневе 6-7 апреля 1903 года и опубликованную 1 июня того же года в № 41 "Искры". Статья перепечатывается из IV тома первого, еще прижизненного Собрания сочинений В. Ленина (В. Ульянова) (М., 1924. С. 213-220). Ни в одном из последующих изданий сочинений Ленина (а их, если не учитывать выпуск тематических сборников и отдельных работ, было пять) ее нет.

Особенный характер кишиневскому погрому 6/7 апреля придает, во-первых, выдающееся в нем участие известного сорта "интеллигенции", во-вторых, "выдающаяся" роль, сыгранная в нем представителями русского правительства.

Не то, чтобы в богатой истории еврейских погромов было совершенно внове участие представителей "общества" и государства. Нет! Слишком известно, что в эпидемии погромов, вспыхнувшей в 1881 году, немаловажную роль сыграла гнусная пропаганда таких публицистов, как Суворин, Озмидов и тому подобные Крушеваны; что значительная часть буржуазного "общества" рукоплескала погромам и кричала "ату его" по адресу разоряемого и избиваемого еврейского пролетария; что министр внутренних дел граф Н. П. Игнатьев, несомненно, вводил в программу своей "народной политики" поощрение погромов и что его чиновники немало способствовали раздуванию их. И с этой стороны, следовательно, кишиневский погром мало отличается от имевших место прежде. Но в то время, как в начале 80-х годов реакционеры из "общества" и правительство пользовались для своих целей начавшимся стихийным движением крестьянских и городских масс, в настоящее время они искусственно и, несомненно, вполне сознательно, с хладнокровным расчетом, разжигают племенную и религиозную борьбу для того, чтобы отвлечь народные массы от социального и политического протеста, на путь которого они уже начали вступать.

В начале 80-х годов никакого политического движения народных масс в России не было, налицо было только смутное и совершенно неоформленное брожение темных еще масс крестьянской и городской бедноты, питавшееся материальной нуждой и обострявшееся политическим возбуждением, которое было создано гулом революционной борьбы. Взяв под свою плохо скрытую защиту погромы, правительство графа Игнатьева стремилось окончательно отрезать революционеров от народной массы, с одной стороны, а от либеральной части общества - с другой.

Плеве, получивший свое политическое воспитание именно в школе Игнатьева, и в этом случае показал себя жалким эпигоном, рабски копирующим те средства, которые 20 лет тому назад имели некоторый успех. Те орудия, за которые 20-25 лет назад правительство хваталось под влиянием инстинкта, Плеве и К0 пытаются теперь применять "с заранее обдуманным намерением" - и терпят позорное поражение. 25 лет тому назад правительство, действовавшее под влиянием слепой ярости, жестокими мерами толкнуло революционную партию на путь террора и, оторвав ее от народной массы, в несколько лет ее задушило. В настоящее время правитель­ство провоцирует террор жестокостями, заимствованными из арсенала Мезенцевых (шеф жандармов в 1870-х годах. - Ред.), Лорис-Меликовых (начальник "верховной распорядительной комиссии" для борьбы с крамолой в 1880 году. - Ред.) и Тотлебенов (одесский генерал-губернатор. - Ред.), но оторвать революционеров от народной массы ему не удается и не удастся. 20 лет назад Лорис-Меликов пытался заигрывать с либералами, не задумываясь серьезно о том, что из этой политической комедии выйдет и как потом разделаться с принятыми на себя обязательствами. Нынешние Лорис-Меликовы заранее обдумывают свои роли в затеваемой ими комедии, заранее дают обещания, чтобы никогда их не выполнять; но когда дело доходит до выполнения "хитроумного" плана, они пугаются ими же самими вызванных невинных либеральных манифестаций, забывают и перепутывают свои роли, не слушаются суфлера из "Нового Времени", выпускают в средине действия на сцену жандарма, которому полагалось выйти в последнем акте, и опускают занавес при гомерическом смехе публики. Жалкие актеры! Они слишком хладнокровно-подлы, чтобы "от нутра" разыграть пьесу, так бойко сыгранную их более невежественными, менее опытными, но зато и более наивно входившими в роль предшественниками. Но они - к счастью для России - достаточно невежественны, политически невоспитаны и реакционно тупы, чтобы провалиться при первой же попытке поставить на сцену более сложное "комедийное действие", требующееся при нынешних трудных обстоятельствах.

Не иначе подражают своим предшественникам наши нынешние правители и в деле раздувания антиеврейского движения. Первое же выведение на сцену "народа" в роли душителя евреев ознаменовалось такими гнусными явлениями, провокаторская роль полиции, военных, губернских и центральных властей выяснилась так недвусмысленно, что эффект, произведенный кишиневскими неистовствами, уж наверное не оправдал надежд петербургской шайки. И если кишиневский погром не останется единичным явлением, если преступления, совершенные 6/7 апреля, повторятся еще где-нибудь, то во всяком случае той цели, которую ставили себе Плеве с братией, они не достигнут.

Эта цель очевидна: отвлечь внимание народных масс от борьбы с самодержавием, озлобить политически неразвитую часть населения против революционеров, внушив ей ужас перед всяким "уличным" движением, создать для социал-демократии моральные и технические препятствия в развитии демонстрационного движения и, наконец, мобилизовать все реакционные силы, которые можно было бы двинуть в бой против революционного пролетариата и идущей рядом с ним интеллигенции.

В свете этого, несомненно, совершающегося очень быстро про­цесса мобилизации реакционных сил новые погромы приобретают особенно важное значение.

Самодержавие классическое, самодержавие, уверенное в своем материальном могуществе, требует от своих подданных лишь "смирного" поведения. Самодержавие разлагающееся вынуждено отказаться от собственного принципа, согласно которому всякое политическое "оказательство", хотя бы в благонамеренном смысле, считается наказуемым и недопустимым "нарушением государствен­ного порядка". Самодержавие разлагающееся вынуждено пытаться силе сознательно-революционных элементов народа противопоставить общественную же силу, силу организованных его агентами темных, продажных и по природе своей реакционных элементов. И если неаполитанский "король-бомба" для борьбы с итальянскими революционерами вступал в сношение с простыми разбойниками, фигурировавшими в роли "народа", то агенты царского самодержавия вместе с добровольцами реакции из клики Крушевана не стесняются организовывать боевые дружины наемных убийц и простых грабителей, которых нетрудно найти "на дне жизни" - в трущобах большого города.

Организация реакционных лавочников, приказчиков и темных босяков под флагом, на котором написано: "бей жидов!", является естественным дополнением к той организации темных рабочих, которою, с легкой руки Зубатова, занимаются жандармы, попы и "националисты" из общества. Боевые дружины для избиения евреев превращаются за пределами черты оседлости в отряды мясников и извозчиков для избиения "студентов" и рабочих-демонстрантов, как это было в Саратове 5 мая 1902 г. и в Томске 19 февраля 1903 г. Реакционная проповедь газет, издаваемых Крушеваном, дополняет ту, которая ведется генералами Богдановичами, Иоаннами Кронштадтскими, отцами Петровыми, сыщиками Слеповыми и другими ораторами зубатовских собраний. И единение "общества" с "народом", так блестяще проявившееся на улицах Кишинева, в Петербурге происходит в "Русском Собрании" и в аристократических салонах, куда приглашаются "самые настоящие" представители рабочих из числа сыщиков охранного отделения.

Реакционные силы мобилизуются по всей линии. Всюду провокатор и жандарм является их организатором, продажный журналист и проституирующий поп - их "идейными" вдохновителями, а невежество, умственная темнота и зоологические инстинкты - спайкой, посредством которой разношерстные социальные элементы образуют "народную толпу".

Усложняя революционную борьбу и вызывая новые жертвы, эта реакционная мобилизация в конечном счете только приближает развязку. Продукт и симптом разложения самодержавия, она не может задержать этого процесса, обусловленного действием объективных законов исторического развития. Если она и может на одном полюсе сгустить мрак политического невежества, обострить реакционные антикультурные чувства и настроения, - то на другом полюсе она содействует накоплению в удвоенной мере революционных чувств и "мятежных" настроений, расчищает политическое сознание и усиливает революционную активность. Собрав под свои знамена десятки и сотни прежде индифферентных, а отныне активно-реакционных элементов, эта демагогическая политика в то же время толкает в ряды борцов за освобождение тысячи людей, стоявших дотоле вне политической борьбы. Реакционная вакханалия, разыгрываемая царскими министрами, к несчастью для них, имеет перед собою сплоченные кадры рабочих-социал-демократов, и это обстоятельство заранее обрекает на позорный неуспех их преступный поход. Если в еврейском мещанском населении под влиянием кишиневского погрома кое-где раздались шумные голоса о том, что в погромах виноваты социалисты и особенно еврейские пролетарии, если навстречу этим воплям пошла гнусная реакционная пропаганда сионистов, фигурирующих в роли патентованных представителей "еврейской нации", которые не постыдились воспользоваться психологическим влиянием погрома на темную массу, чтобы внушать ей политическую пассивность, т. е. союз с самодержавием, союз с кишиневскими убийцами, - то, с другой стороны, та часть еврейской буржуазии, которая сохранила еще какие-либо гражданские чувства, стала вооружаться и готовиться к отпору приводимым полицией бандам. В добрый час! Если это вооружение не понадобится вам для обороны против громил, то оно пригодится для поддержки русских, польских и еврейских пролетариев, когда они дадут решительное сражение царизму. Ибо только падение царизма даст евреям гражданское равноправие.

Лучшая часть еврейской интеллигенции и буржуазии оказалась солидарной не с реакционерами-сионистами, а с русскими социал-демократами, которые при первых вестях о событиях в Кишиневе стали готовиться к сопротивлению антисемитским бандам. С удовольствием констатируем мы, что наши южные комитеты без колебаний приняли ту тактику, которую мы, с своей стороны, рекомендуем в № 39 "Искры". Уже теперь сказались результаты этой так­тики. Престиж социал-демократии и русского пролетариата сильно поднят в глазах обывателей, открывалась новая широкая сфера для политической агитации, и правительство вынуждено несколько сократить пыл своих агентов. Опасность погромов, конечно, еще не прошла, но уже теперь можно сказать с уверенностью, что в выигрыше оказалась социал-демократия и что новая попытка погрома покроет правительство двойным позором и поражением. Русские рабочие бок-о-бок с еврейскими будут отстаивать жертвы антисемитской травли. Там, где правительство сеяло ветер, оно пожнет бурю.

Мобилизация реакционных сил содействует мобилизации сил революции. Но для успешной мобилизации по первому призыву жизни и, в частности, для успешной борьбы с эпидемией погромов требуется единство действий всех социал-демократических рабочих.

Единство же действий всего лучше обеспечивается единством организации при единстве программы. Мобилизуясь по всей линии, реакционные силы в каждом отдельном случае своего проявления выступают организованно, действуют по общему плану и всей своей массой обрушиваются на ту или иную часть населения, враждебного самодержавному "порядку". Для успешного отпора погромам отнюдь недостаточно сил еврейского пролетариата, как склонны, по-видимому, думать некоторые недальновидные люди. Весь российский пролетариат должен, в той или иной мере, принять участие в той гражданской войне, которая организуется правительством. И только при участии в ней всего российского пролетариата эта война перерастет те рамки, в которых стремится удержать правительство; только в этом случае она станет эпизодом в борьбе между старой и новой Россией.

Можно судить поэтому, насколько уместна попытка органа Загр. Комитета Бунда использовать погромы для целей пропаганды организованного сепаратизма и - в этих видах - для подрыва доверия еврейских рабочих к русской социал-демократии. В № 126 "Последних Известий" - мы читаем:

"Ведь стыдно сказать, до сих пор одна лишь "Свобода" выпустила брошюру о евреях, а "Искра", не жалевшая бумаги для очернения "Бунда", до сих пор не нашла возможным выпустить хоть что-нибудь на эту тему. Русские комитеты больше интересуются просвещением еврейской массы и освобождением ее от предрассудков, выпуская, например, прокламации о сионизме, чем искоренением дикого антисемитизма. Быть может, такое внимательное отношение к еврейской массе и делает им честь, но нет сомнения, что с революционной точки зрения это большой минус. Нужно надеяться, что эта ошибка, наконец, будет, хотя и слишком дорогой ценой, сознана". Под "слишком дорогой ценой", как следует из текста, надо понимать цену кишиневского погрома и событий, им вызванных.

Мы не станем здесь спорить о том, повинна ли русская социал-демократия вообще, и "Искра" в частности, в забвении одной из своих задач - борьбы с антисемитизмом. Это завело бы нас слишком далеко, хотя и показало бы, что "Бунд" целиком неправ в своем легкомысленно брошенном обвинении. Скажем только, что главным средством борьбы с антисемитизмом, как вообще с реак­ционными силами, является революционное просвещение народной массы и организация ее передового элемента - пролетариата. Поскольку русская социал-демократия организует пролетариат и через посредство этой организованной силы воздействует на широкие круги населения, - она делает все более невозможным сколько-нибудь широкий разлив "погромного" движения. Если же социал-демократия в настоящее время еще не располагает достаточными силами, чтобы оказывать свое революционное воздействие равномерно на в с е слои населения, если, поэтому, антисемитская демагогия имеет еще кое-какую возможность натравить на евреев те или другие элементы пролетарской массы, то отсюда может вытекать один только вывод: необходимо энергично работать над усилением нашей партии, над такой концентрацией всех ее сил, которая позволила бы вытеснить реакцию даже из самых отсталых сфер населения наших городов и деревень. А чтобы достигнуть этой цели, наша партия должна иметь в своем распоряжении все социалистические силы, к какому бы племени они ни принадлежали, какимбы языком они ни говорили. А это значит, что всякий социал-демократ в России должен не ограничивать поле своей революционной работы одним районом или одной частью населения одного района, но побольше сил отдавать всероссийской социал-демократической организации. В силу этих соображений мы, русские социал-демократы, понимающие интересы нашего дела, боремся против тех тенденций к эгоистическому обособлению своего собственного "гнезда", которые так рельефно проявляются в Бунде. В силу этих соображений мы и не жалеем бумаги для "очернения" Бунда, как последнему угодно называть нашу принципиальную борьбу с его национализмом, стоящим в коренном противоречии с принципами социализма. Что же касается борьбы наших комитетов с еврейским сионизмом, то, подобно самому Бунду, они не могут от нее отказаться, раз что сионизм отвлекает от рабочего движения известные довольно культурные слои еврейского пролетариата. В этом отношении сионизм представляется более, так сказать, близ­ким противником социал-демократии, чем антисемитизм, который, повторяем, ведет за собой только совершенно темные в культурном и политическом отношении элементы русского населения. Иначе говоря: сионистское движение непосредственно гораздо более грозит развитию классовой организации пролетариата, чем антисемитизм, и, так как для нас, социал-демократов, не существует "избранных" и "неизбранных" народов, то мы никак не можем отказаться от задачи борьбы с "предрассудками еврейской массы". Бунд, по-видимому, хотел бы, чтобы эта задача была признана его специальной монополией. Русские социал-демократы уже потому не могут на это согласиться, что эту задачу Бунд выполняет далеко не удовлетворительно: на место разрушаемых форм еврейского национализма он развивает другие - на место "предрассудков" сионистского национализма он сеет предрассудки национализма революционного1.

В сердитом замечании корреспондента "Последних Известий" имеется одна верная мысль - это та, что борьба с антисемитизмом может быть по плечу только русской (или, вернее, всероссийской) социал-демократии. В этом отношении он прав, и совершенно не правы авторы брошюры "П. П. С. (Польская социалистическая партия. - Ред.) об еврейском рабочем движении", когда (стр. 19) говорят: "хотя борьба с антисемитизмом является прежде всего задачей христианских(?!) социалистических партий, но даже в  э т о м отношении (курсив подлинника) еврейские рабочие не должны ни на кого полагаться. Еврейский пролетариат должен взять борьбу против антисемитизма в свои руки".

Позор, что в руководящем органе социал-демократической ор­ганизации ("Arbeiter-Stimme" ("Рабочий голос" - газета Бунда. Ред.)) могут печататься строки, проникнутые такой националистической враждебностью к "чужим" пролетариям! Неважно, какие полемические выходки со стороны П. П. С. понудили "Arbeiter - Stimme" написать эти строки, - важно, что мысль, здесь выраженная, высказана в такой общей форме, что может служить символом веры для любого "сиониста-социалиста".

Как легко еврейскому пролетариату взять борьбу с антисемитизмом в "свои руки" - это видно, между прочим, и из фактов последнего времени. Если полицейское подстрекательство к погромам могло быть чем-нибудь остановлено, то только реальной угрозой со стороны русских рабочих оказать сопротивление громилам. Если реакционно-паническое настроение евреев могло быть чем-нибудь успокоено, то только активным вмешательством русских пролетариев на их защиту. В № 128 "Посл. Изв," сообщается, что в Бердичеве майская агитация Бунда вызвала ввиду кишиневского погрома сильную тревогу в буржуазных кругах и сильное озлобление их против социал-демократов, и что появление прокламации Орг. Комитета несколько успокоило евреев, так как они убедились, что революционное движение не есть "чисто еврейское" движение. Мы полагаем, что бердичевские евреи совершенно правы. Если б революционный отпор антисемитским громилам стал делом одних евреев-социалистов, то, как бы ни был он успешен, он только обострил бы взаимные отношения между пребывающим в темноте русским и еврейским населением: "беспорядки" сохранили бы для широкой публики тот характер племенной вражды, какой они носят сейчас. Напротив, если бы против громил выступили объединенные русские и еврейские пролетарии, "беспорядки" сразу перешли бы на другую почву, на почву политическую. А для того, чтобы это стало возможно во всех случаях, когда это необходимо, социал-демократы-евреи должны всемерно (гораздо более, чем они до сих пор это делали) работать для того "общерусского дела", упоминание о котором вызывает истерику у некоторых "патриотов" своей "фирмы".

Работать для общерусского дела - не значит отказаться от работы по развитию классового самосознания еврейских пролетариев "черты оседлости". Для "общерусского дела" эта последняя работа далеко не лишена значения, и никогда русские социал-демократы не предлагали бундовцам бросить ее. Работать для "общерусского дела" - значит только везде и всегда содействовать проведению в жизнь той "общерусской точки зрения", которая есть точка зрения мирового пролетарского движения, не знающего идейных перегородок между эллинами и иудеями. Работать для "общерусского дела" - это значит покинуть нелепую и реакционную точку зрения "самостоятельной национальной рабочей партии2, разъединяю­щей пролетария еврея от поляка и русского, создающей искусственный антагонизм между такими работниками пролетарской революции, которые связаны единством конечной и ближайших классовых задач. Работать для общерусского дела в теснейшем слиянии с русским пролетариатом - значит для еврейского пролетариата самым действительным образом ковать оружие, которым будет окончательно разбито ярмо, тяготеющее над русскими евреями.

Июнь 1903 года.

Сборник статей ЛЕНИН-РУССКИЕ -ЕВРЕИ… М., 1996, стр. 40-48

1  Пример: на стр. 13 брошюры "Польская Социалистическая Партия об еврейском рабочем движении" можно прочесть: "Разрешить еврейский вопрос P. P. S. хотела не с точки зрения еврейского пролетариата (курсив подлинника), а с своей польской (курсив наш) точки зрения. Она не могла и не хотела понять психологии еврейского пролетариата и пыталась внести в его движение свою польскую (курсив наш) психологию". Только с точки зрения откровенного национализма еврейский или какой-либо другой вопрос допускает различное решение в зависимости от "еврейской", "польской" и т. д. точки зрения. Хороши бы мы были, если бы, например, вопрос о свержении самодержавия решали "с русской точки зрения" и противополагали это решение какой-нибудь "немецкой точке зрения"! Наши русские националисты ничего лучшего не желали бы, как признания, что требование равноправия евреев, выдвигаемое социал-демократией, есть решение вопроса с "точки зрения еврейского пролетариата". Для социал-демократии не существует русских, польских, еврейских точек зрения, она знает только точку зрения мирового пролетарского движения.

2  В листке "Автономия или федерация" мы читаем: "...Мы никогда не говорили ни о "независимой политической партии еврейского пролетариата", ни о "федеративной связи" Бунда с Российской партией". Между тем, на стр. 14 выше - цитированной брошюры сказано: "Партия, желающая объединить всех рабочих данной страны, возможна только, как федеративный союз национальных рабочих парт и й... На эту точку зрения стал наш IV Съезд", читатель видит, что у некоторых людей слово "никогда" не имеет того категорического смысла, какой ему приписывается обычным словоупотреблением.