Принцип партийности философии и критика наших критиков

Развитие мирового революционного процесса вызывает ожесточенное сопротивление реакционных сил мира, возглавляемых империализмом США.

Империалистическая реакция использует все имеющиеся в ее распоряжении средства для борьбы против социализма и демократии, стремится не только сохранить свои позиции, но упрочить и расширить их. Это не может не вызывать, как мы уже говорили, обострения классовой борьбы на международной арене, ведет к обострению борьбы на идеологическом фронте.

Марксистам-ленинцам приходится считаться с тем, что империалистическая буржуазия в этой борьбе делает особую ставку на современный ревизионизм, на те силы и группы, которые в теории, политике и тактике сползают на позиции буржуазии. Ревизионизм, по расчетам буржуазных деятелей, призван идейно подготовить почву для разложения коммунистического движения изнутри, ослабления позиций социализма как в социалистических странах, так и на международной арене. «Обезвредить» марксизм-ленинизм, выхолостить его революционное содержание – такова цель и таков «социальный заказ» буржуазии международному ревизионизму.

В основном такую же роль объективно играет и современный философский ревизионизм. Он открыто обнаружил себя во Франции (Лефевр, Гароди и др.), в Польше (Колаковский и др.), в Чехословакии (Пруха и др.) и т.д. Уместно остановиться на некоторых особенностях современного ревизионизма, зачастую объявляющего себя «новым», «критическим» направлением в марксизме. Однако действительно новых творческих подходов в философии, двигающих вперед материалистическую диалектику в связи с развитием современного естествознания, научно-технической революцией, великими социальными преобразованиями, протекающими в мире, мы не находим у этих лженоваторов. Зато призывов «обогатить» марксизм идеями экзистенциализма и других модных направлений буржуазной философии и прямого заимствования у нее определенных положений действительно много. Еще больше призывов к «критике». Но эта критика направлена не против капитализма, буржуазной идеологии и философии, а исключительно против существующих форм социализма, якобы во имя лучших его «моделей», против коренных положений марксистко-ленинской философии.

Вот что пишет, например, о философском ревизионизме антикоммунист И.М. Бохенский:

«"Новая марксистская философия", завоевывающая сейчас популярность в восточноевропейских странах, впервые возникла в Польше после 1956 г. Ее создателями были Х. Эльштейн и З. Коханьский, а затем Л. Колаковский и А. Шафф. В числе ее сторонников в Венгрии известно имя Эрвина Ласло, в Чехословакии – Карела Косика. В Хорватии с 1965 г. издается теоретический журнал «Праксис» – ведущий орган нового движения. При существующем политическом положении, когда власть находится в руках правящих (коммунистических – ред. Т.Я.) партий, сторонники новой философии прибегают для ее внедрения к двум своеобразным методам. С одной стороны, они утверждают, что восстанавливают "истинный марксизм", противопоставляя его "искаженному и извращенному" марксизму, а с другой – объявляют "сталинизмом" все, что не соответствует версии…

Таким образом, идеологический раскол действительно чрезвычайно серьезен. Это уже не вопрос большей или меньшей свободы, это не проблема интерпретации молодого Маркса и тем более не отрицание "сталинизма", что бы это ни значило, это полный отход от принципов марксизма-ленинизма» [2]

Да простит нас читатель за длинную выдержку из статьи Бохенского. Несмотря на фактические ошибки, неточности, допущенные в статье, спорность отнесения к ревизионистам некоторых философов и эстетов, действительно допускавших серьезные ошибки, в целом статья правильно определяет сущность, служебную роль и линию развития современного философского ревизионизма, его враждебность марксизму-ленинизму. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с высказываниями некоторых философов, выступающих с «критикой» основных положений марксизма.

Но прежде чем разбивать их воззрения по существу, уместно остановиться на тактике борьбы современного ревизионизма с марксизмом-ленинизмом в целом, марксистко-ленинской философией в частности.

Ревизионизм выступает против марксизма-ленинизма под лозунгом борьбы с «догматизмом», под лозунгом «свободы критики». Метод и теория марксизма-ленинизма критичны и революционны по самому своему существу. Марксисты подвергают критике и революционному преобразованию все отжившие общественные формы, смело меняют устаревшие формы и методы деятельности, уточняют положения и выводы марксистко-ленинской теории, не соответствующие изменившимся историческим условиям и новому уровню научного познания. Марксизм не догма, а руководство к действию, как это не раз разъясняли Ф. Энгельс и В.И. Ленин. Ленин и Коммунистическая партия взяли на вооружение боевой метод революционной критики и самокритики во всей своей работе по руководству строительством нового мира. Они считают немыслимым развитие науки вообще, марксистско-ленинской науки в частности без творческих дискуссий и споров, обмена и борьбы мнений.

Если бы у современных философских ревизионистов речь шла об этом, тогда не было бы спора, но тогда не было бы и пресловутого требования «свободы критики». У них же речь идет о другом – о «праве» на «безграничную» критику марксизма-ленинизма, о праве на создание интерпретаций марксизма, ничего общего с марксизмом не имеющих, на создание многообразных «вариантов марксизма» и особых «вариантов» марксистской философии, интегрированных в «единой» (читай: буржуазной) философии. Это уже не борьба с проявлениями догматизма в марксистской философии, а борьба с ее основополагающими принципами. Это аналог той «критики» и того призыва к борьбе с «догматизмом», которые знаменовали выступления ревизионизма на арену в конце XIX – начале XX в. Поэтому-то так злободневно звучат слова В.И. Ленина, направленные против радетелей «свободы критики».

 

«Свобода, великое слово, но под знаменем свободы промышленности велись самые разбойнические войны, под знаменем свободы труда – грабили трудящихся» [3]

 

Перейдем к рассмотрению содержания взглядов некоторых современных критиков марксизма. Прежде всего следует отметить их отход от классовых позиций. Это находит свое отражение в том, что некоторые из них выступают против единства философии и политики и поддерживают концепцию так называемой деидеологизации науки (достаточно вспомнить, например, выступление Г. Петровича на Эвианском социологическом конгрессе 1967 г.).

Большинство критиков, правда, не отрицает идеологического характера философии. Но они его рассматривают как чисто внешний привесок. Для них марксистская и немарксистская философия в равной мере развивают науку. Немарксистская философия может находиться или находится под «идеологическим» влиянием буржуазии; по мнению критиков, надо лишь вывести ее из-под влияния буржуазной идеологии и «включить» в идеологическое влияние марксистской философии. Тогда-де произойдет восприятие «ценных идей» Ясперса, Сартра, Хейдегера и других буржуазных мыслителей марксизмом или интеграция в некоей новой философии марксистской философии с немарксистскими концепциями.

Как известно, марксизм решает эти вопросы с противоположных позиций.

Направления и формы современной идеологической борьбы необычайно многообразны. Свое место в этой борьбе занимает и буржуазная философия. В ней идут сложные процессы, отражающие изменения, происходящие в общественной жизни человеческом познании, она не может проходить мимо самых острых конфликтов нашего времени. И как бы лично отдельные буржуазные философы иногда ни были далеки от политики, их философские взгляды, концепции, выводы, зафиксированные в книгах и устных выступлениях, играют самую активную роль в общественно-политической борьбе. Взятая как целое, со всеми ее противоречиями, буржуазная философия обслуживает буржуазную идеологию и политику, составляя общефилософскую основу буржуазного мировоззрения.

 

Идеализм, индивидуализм, объективизм и другие черты буржуазной философии составляют в то же время общие черты буржуазной идеологии вообще.

 

Многообразие течений в лагере идеалистической буржуазной философии в этом отношении так же мало может обмануть материалиста, как обилие форм религии не отменяет для атеиста единства сущности всех религиозных течений. Борьба против идеализма во всех его разновидностях продолжает оставаться главной задачей философов-материалистов, в первую очередь представителей марксистско-ленинской философии, если иметь в виду рамки самой философии.

Естественно, что эта борьба предполагает непримиримость к идеологическим шатаниям и отдельным идеалистическим ошибкам, если они проявляются в самом стане материалистов или у естествоиспытателей, стоящих на стихийно-материалистических позициях. Защищать материализм и двигать его вперед, как это делали Маркс, Энгельс, Ленин, – первоочередная задача философа-марксиста. Но защищать и развивать материализм – это значит помимо всего прочего бороться также за увеличение числа сознательных материалистов среди ученых. Содержательная, вдумчивая, доказательная критика идеализма может подтолкнуть колеблющихся между идеализмом и материализмом философов в сторону материализма, а у отдельных убежденных идеалистов зародить сомнения в правильности идеалистического мировоззрения. Подобная критика, подкрепляемая напором прогрессивных сил и тенденций общественной жизни и прогрессом человеческого познания, несомненно, дает положительный результат не только в том отношении, что ограничивает возможность распространения идеалистических воззрений, но и позволяет вести наступление на позиции идейного противника, так сказать, на его территорию, завоевывать на свою сторону отряды его армии.

В современном капиталистическом мире происходит не только усиление политической реакции и реакционной идеологии, но и укрепление сил прогресса и демократии, идет процесс демократизации интеллигенции (а, следовательно, и философов) по социальному составу, взглядам, отношению к общественным явлениям. Среди буржуазной интеллигенции начинают пробивать себе дорогу прогрессивные воззрения, у ряда философов растет действительно научный интерес к материалистической философии, к марксизму. Эта тяга уже привела к созданию значительных групп марксистски подготовленных и марксистски мыслящих философов во всех крупных капиталистических странах, и процесс этот, несомненно, будет усиливаться. Умелая и принципиальная критика идеализма и метафизики в их новейших формах, учет противоречивого развития самой буржуазной философии, способность отличать прогрессивных мыслителей от реакционеров и соответственно по-разному к ним относиться, как свидетельствует опыт, есть лучшее средство ускорить этот процесс.

В этом плане, кстати, революционные марксисты решают вопрос о проведении диалога, т. научных споров, дискуссий, с представителями различных философских школ, противостоящих марксизму. Марксисты-ленинцы никогда не отказывались от такого спора, когда речь шла о защите истины и убеждений масс в необходимости руководствоваться научным мировоззрением. Достаточно вспомнить споры марксистов с народниками, в которых первые защищали материализм в истории против «субъективного метода в социологии», участие В.И. Ленина в многочисленных дискуссиях с махистами и т.д. Нет сомнения в том, что сейчас возможности таких споров в ходе прямого диалога значительно расширились. Борьба марксизма со своими идейными противниками по принципиальным вопросам не может завершиться компромиссом на основе взаимных уступок или эклектического примирения противоположностей. Диалог должен представлять путь к истине, к торжеству науки, а не к сдаче идейных позиций.

Споры по вопросу о диалоге там, где они идут, касаются не вопроса о том, нужен ли диалог, а о том, какой нужен диалог с позиций революционного марксизма. Критики марксизма склонны в диалоге усматривать такой процесс, в результате которого спорящие возвысятся над «крайностями» идеализма и материализма, науки и религии, создадут «новую», «устраивающую всех» философию. О таком диалоге пишет, например, Пруха: «Гароди отдает себе отчет в том, что его тезис об интеграции всех ценных идей в марксизме, в какой бы философской среде они ни возникали, недостаточен. Кроме того, по-видимому, поиски основного в марксизме могут не столько концентрироваться на очищении от неправильных интерпретаций и на преодолении "сталинского склероза", сколько потребуют нового осмысления его структуры» [4].

Итак, он «за диалог» потому, что диалог позволит не только впитать «ценные идеи» буржуазной философии, но под влиянием этих идей «переосмыслить структуру марксизма». Трудно сказать определеннее и яснее. Еще ни один ревизионист, начиная с Бернштейна, так определенно не говорил о своем желании перестроить марксизм по меркам буржуазной философии, пропитать марксистскую философию философскими воззрениями буржуазии или создать некий «новый синтез» из марксистских и антимарксистских философских взглядов.

 

Ревизионисты не понимают или делают вид, что не понимают, что философия иначе относится к идейно-политической борьбе, чем, например, естествознание.

 

Естественнонаучные открытия и выводы имеют значение объективных истин в одинаковой мере для представителей любого класса. Идейно-политическая борьба в естествознании развертывается не столько вокруг конкретного содержания этих принципов и открытий, но прежде всего и в основном на почве философского (материалистического иди идеалистического) истолкования этих открытий и выводов, за использование этих открытий в мирных целях или в целях подготовки агрессии и т.д.

 

Идеологическое истолкование выводов философии не является чем-то внешним по отношению к ее принципам. Оно есть выражение природы этих принципов, ибо философия – это такая наука, которая в то же время представляет собой одну из идеологических форм.

 

К. Маркс и В.И. Ленин учили такому отношению к буржуазной философии, которое требует, во-первых, решительной, последовательной борьбы со всей линией буржуазной философии, с линией идеализма и метафизики; во-вторых, оно требует установления при этом связи философских споров с идейно-политическими процессами в стране, определения места той или иной линии философии в идейно-политической борьбе; в-третьих, оно требует конкретного анализа разновидностей буржуазной философии, учета различий между ними, выяснения особенностей отдельных школ, систем и т.д.; в-четвертых, Маркс и Ленин указывали на необходимость учета борьбы внутри буржуазной философии, выявления прогрессивных тенденций в ней, поддержки этих прогрессивных тенденций и показа их ограниченности, неизбежной до тех пор, пока они не выходят за рамки буржуазной философии.

В то же время Маркс и Ленин обращали внимание на противоречия и конфликты, всегда неизбежные в стане идеализма, на использование этих противоречий и конфликтов для ослабления позиций идеализма (вспомним критику Аристотелем Платона, Кантом – Юма, Гегелем – Канта или в наше время критику неопозитивизма неотомистами или экзистенциалистами и т.д.). В этом смысл ленинского указания, что «когда один идеалист критикует основы идеализма другого идеалиста, от этого всегда выигрывает материализм» [5].

 

Наконец, К. Маркс и В.И. Ленин требовали, чтобы критика идеализма и материализма носила не только логический, но и гносеологический характер и чтобы она выявляла, как и почему идеализм, этот «пустоцвет», может расти и растет на живом и могучем дереве человеческого познания, как он паразитирует на новейших открытиях естествознания и науки вообще, какие стороны действительности он в гипертрофированной форме отражает.

 

Критика идеализма должна сочетаться с позитивной разработкой тех проблем или сторон проблемы, на которых исследователь «свихнулся в идеализм», с анализом действительного существа этой проблемы, с выявлением объективных черт и сторон действительности, которые в искаженном виде были представлены идеалистами.

Таковы требования научной критики враждебных марксизму-ленинизму направлений, выдвинутые Марксом и Лениным. Отсюда следуют по крайней мере два вывода: во-первых, критика буржуазной философии должна носить не вульгарно-материалистический, а диалектический характер; во-вторых, она должна быть подчинена интересам общеклассовой борьбы пролетариата и всех трудящихся за демократию, прогресс, социализм. Остановимся подробнее на втором выводе.

Последовательно защищая материализм против идеализма, марксисты-ленинцы ни на минуту не упускают из виду приоритета политических проблем и политических задач, приоритета задач освободительной борьбы трудящихся, строительства коммунизма. Для марксиста-ленинца небезразлично, стоит ли тот или иной идеалист за мир или агрессию, является он воинствующим антикоммунистом или стремится без предвзятости понять мир социализма, сотрудничает с прогрессивными организациями в защите демократии и мира. Конечно, и в том и другом случае марксист обязан раскрывать несостоятельность позиций мыслителя-идеалиста в области философии. Но отношение к политическому союзнику должно быть на первом плане. Ленин в свое время заслуженно упрекнул Плеханова, который в своей книге о Чернышевском «из-за теоретического различия идеалистического и материалистического взгляда на историю… просмотрел практически-политическое и классовое различие либерала и демократа».[6] Также недопустимо из-за противоположности идеализма и материализма не видеть различий между прогрессивными и реакционными взглядами у представителей буржуазной философии, не понимать необходимости союза всех демократов для борьбы с реакцией. Надо постоянно иметь в виду, учитывать политические позиции мыслителя и в случае расхождения их с философскими взглядами уметь поддерживать одни (прогрессивные взгляды и позиции), отмежевываясь от других.

 

Философ-марксист обязан всегда противопоставлять идеализму передовую философию независимо от колебаний буржуазного философа вправо или влево в политике – такова принципиальная позиция философа-марксиста, несовместимая ни с конъюнтурщиной, ни с упрощенчеством и вульгаризацией.

 

Следует только стремиться к тому, чтобы борьба с идеализмом всегда содействовала решению социально-политических задач, сплочению демократических сил, что и должно определять тактику борьбы с философскими противниками.

Отрывая философию от процессов классовой борьбы, от политики, ревизионисты и критики марксизма стремятся стать «выше» борьбы партий в философии, борьбы материализма с идеализмом. По их мнению, именно так ставил вопрос К. Маркс и, кроме того, якобы современная эпоха вообще сняла эту противоположность и поставила под сомнение саму проблему отношения мышлению к бытию. Так, Г. Петрович риторически спрашивает: «Является ли марксистская философия только диалектическим материализмом и не преодолевает ли марксистская теория практики традиционную противоположность между материализмом и идеализмом?»

Ставя этот вопрос, Г. Петрович в комментариях к нему дает понять, что подобная противоположность якобы устарела. Он ссылается на «молодого» Маркса, который не называл себя материалистом. По мнению Петровича, у Маркса «неясно», что скрывается за термином «материализм»; или Маркс «более точно выражает свою философскую позицию (по сравнению с роковыми годами. – Д.Ч.), или же, скорее, преуменьшает значение того нового, что она заключала в себе».[7]

Ну, конечно же, хочет подсказать Петрович читателю, Маркс «преуменьшал» значение «нового», т. е. «преодоления» в практике человека дуализма материи и духа, противоположности материализма и идеализма. Ополчаясь на принцип противоположности идеализма и материализма, Петрович обходит прямые указания К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина по этому вопросу или смазывает остроту их постановки вопроса.

В.И. Ленин особенно ценил Маркса, Энгельса за то, что они на протяжении десятков лет двигали вперед одно направление философии – материализм, издевались над попытками возвыситься над материализмом и идеализмом. Подобные попытки Ленин считал выражением скудоумия и шарлатанства. Ленин показал, что борьба материализма с идеализмом в конечном счете «выражает тенденции и идеологию враждебных классов современного общества»[8], и требовал быть до конца партийным в философии, требовал от каждого философа ясного отношения к лагерям в философии. Петрович не вспоминает об этом; он запутывает суть проблемы, изъясняется различными оговорками и намеками.

Более откровенно выступает Петрович против ленинской теории отражения. У молодого Ленина мы также находим недиалектическую теорию отражения внешнего мира, который существует вне и независимо от него, пишет он. По мнению Петровича, «зрелый» Ленин исправляет этот грех молодости, что «сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его». При этом Петрович относит работу В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» к периоду «молодости» Ленина. Но делать это может только неосведомленный человек или фальсификатор, ибо данная книга Лениным написана в 38-летнем возрасте, после таких фундаментальных работ, как «Развитие капитализма в России», «Что делать?», «Две тактики социал-демократии в демократической революции» и др., в которых уже закладывались основы ленинизма как высшего этапа в развитии марксизма.

Но главное заключается в следующем.

 

В книге В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» доказывается, что источником знаний является объективный мир и что этот объективный мир познаваем. Ленинская теория отражения своим острием направлена против идеализма вообще, против двух разновидностей идеализма (Канта и махизма) в особенности.

 

В этих пунктах сходятся все материалисты, включая марксистов. Ленин защищает эту общую линию материализма. Это, очевидно, и усвоил Петрович. Но он не заметил или не хотел заметить того, что ленинская теория отражения направлена также и против вульгарного материализма, против метафизики и механицизма. Ленин специально останавливается на характеристике недостатков всего домарксовского материализма (метафизичность, механицизм и созерцательность старого материализма), критикует даже частные ошибки отдельных материалистов (Фейербаха, Дицгена, Плеханова).

В своей работе Ленин показывает роль общественно-исторической практики, которая «врывается в познание», раскрывает сложность процесса познания, ведущего людей «от незнания к знанию, от знания менее глубокого к более глубокому», разрабатывает учение об истине объективной, абсолютной и относительной, т. е. вскрывает как раз ту активность человека и его сознания, которую так и не обнаружил в труде Ленина его незадачливый критик. Совершив этот незатейливый промах, Петрович приводит выдержку из «Философских тетрадей» Ленина, где Ленин подчеркивает активность сознания. В итоге получается, будто «зрелый» Ленин «исправляет» этот «грех молодости». Петровичу невдомек, что мысль Ленина об активности мышления нисколько не противоречит его общей позиции об отражении мышлением бытия, но, напротив, органически с нею связана.

Однако Петрович не унимается. Ему так понравилось искать «ошибки» у Ленина, что он решил обнаружить еще одну. Он пишет: «В истории философии идеализм был иногда более научен и прогрессивен, чем материализм». Маркс и Энгельс это очень хорошо знали. «Молодой» Ленин (в «Материализме и эмпириокритицизме») был склонен иногда якобы забывать это, но «зрелый» Ленин (в «Философских тетрадях») «исправлял свои собственные ошибки, указывал, что умный идеализм ближе к умному материализму, чем глупый материализм «Философские тетради»)». Петровичу очень хочется снять противоположность материализма идеализму, открыто выступить против Ленина, но он еще не решается, отсюда намеки, двусмысленность и т.д. Маркс и Энгельс «хорошо знали». А Ленин? Знал ли это Ленин? Похоже, что знал (это уже мы договариваем за Петровича: если «нередко забывал», значит, все же знал. Нельзя забыть то, чего не знаешь). Да и как можно утверждать противное?

Известно, как высоко оценивал Гегеля Ленин в своих работах. Петровичу, например, полезно было бы запомнить слова Ленина, что не только овес растет по Гегелю, но и большевики по Гегелю борются с оппортунизмом (у Ленина речь шла о борьбе с меньшевиками, которые, к сведению Петровича, защищали как раз вульгарно-эволюционистскую концепцию, характерную для «глупого материализма»). Поэтому Петрович вынужден признать, что и Ленин знал то, что знали Маркс и Энгельс, но все же «забывал», и притом нередко. Резонно спросить, где, в каких случаях? Неужели Петрович думает, что нужно было все время твердить в «Материализме и эмпириокритицизме», где критиковался «глупый идеализм», что идеализм есть и «умный»? Где нужно, там это Ленин говорил, например, показывал, что махисты пошли от Канта вправо, следовательно, от «умного» идеализма к «глупому».

Следует особо подчеркнуть, что тезис об «искажении» марксизма, о мнимом «забвении» марксистами активности человека и его сознания, выдвигаемый современными ревизионистами и критиками ленинской теории отражения – лишь прием, для того чтобы снять «онтологический» аспект проблемы, заменить «позитивистский» диалектический материализм «философией человеческой практики», «праксиологией» или «философской антропологией». Несколько десятков лет назад с такой же помпой критики марксизма преподносили «философию живого опыта», «эмпириокритицизм», «эмпириомонизм» и другие «измы», претендующие «опытом» заменить «устаревшую» противоположность духа и материи. Именно В.И. Ленин показал, что может быть идеалистическое и материалистическое понимание опыта. При первом не признается ничего, что лежит за рамками опыта, вне его, при втором опыт рассматривается как следствие воздействия внешнего мира на человека в процессе активного воздействия человека на мир, который, разумеется, существует вне и независимо от человеческого сознания. Теперь же нам вместо опыта преподносят «практику».

Но и практика может также пониматься двояко.

 

Марксисты-ленинцы под материальной, общественно-исторической практикой подразумевают процесс, протекающий между объективно существующей природой и человеком, процесс, в ходе которого человек, активно воздействуя на природу, преобразует ее, опираясь на познание объективных законов природы и характера своей деятельности, контролирует обмен веществ между собой и природой, управляет этим процессом, преобразует общественную жизнь.

 

Нетрудно понять, что материальная практика есть в основе своей практика производственно-трудовой деятельности, что она в конечном счете является движущей силой исторического процесса. Практика всегда имеет исторически обусловленную форму. Она лежит в основе и находит свое завершение в революционно-критической, практической борьбе масс, преобразующих старое общество в новое. Кульминационный пункт в своем развитии практика достигает в социальной революции, ниспровергающей отживший общественный строй. Она делает философа революционером.

Марксистско-ленинскому пониманию практики противостоит другое, идеалистическое понимание практики. Согласно ему, практика не связывает человека с природой, а представляет собой нечто самодовлеющее, первичное по отношению не только к теоретической деятельности, но и к внешнему миру. С идеалистической точки зрения практика утрачивает конкретно-историческую форму, а социально-политическая практическая деятельность лишается своего классового содержания и революционного характера.

Еще больше отрывает внутренний мир человека от внешних процессов и превращают его в самостоятельный субстрат, сторонники так называемой философской антропологии[10].

Если у Фейербаха и его последователей антропологический принцип в философии при всей его абстрактности был формой перехода от идеализма к материализму, средством утверждения его, то у сторонников внесения антропологизма в философию марксизма в настоящее время антропологизм уводит от материализма к идеализму. Прогресс науки, связанный с переходом от антропологизма к конкретно-историческому анализу человека при помощи диалектического и исторического материализма, они заменяют попятным движением от конкретного человека – современника своей эпохи и средоточения ее общественных отношений, члена определенного класса и активного участника его борьбы – к абстрактной, внеисторической личности, призванной нести абстрактные идеалы абстрактного гуманизма, «соответствующие» незыблемой «природе» личности. Более того, человек как «родовое» существо, как синоним человечества, как воплощение общественных отношений у сторонников «философского антропологизма» подменяется индивидом, оторванным от класса. Постепенно общество и классы, объективные законы истории и борьбы трудящихся за свое освобождение сначала оттесняются ими на задний план, а потом и вообще становятся предметом критических упражнений, а на первом плане оказываются изолированная личность, ее ценности, ее внутренний мир, личность, обособленная от социальных отношений и классовой борьбы или связанная с ними постольку и в тех рамках, в каких это признается буржуазной философией.

В этой связи современные критики марксизма много рассуждают о так называемом гуманном социализме. С точки зрения, например, Петровича, ни «зрелый» Маркс, ни марксисты «не разрабатывали» гуманистических проблем; их разрабатывали лишь буржуазные идеологи, а теперь «разрабатывают» современные критики марксизма-ленинизма. Открытиями этих идеологов надо, по мнению Петровича, «обогатить» марксистскую философию. Возникает вопрос: кто же действительно разрабатывал, разрабатывает и превращает в жизнь гуманистические идеалы: «зрелый» Маркс и марксисты-ленинцы или буржуазные либералы и современные ревизионисты? К. Марк и Ф. Энгельс превратили социализм из абстрактной гуманной идеи, какой она была у социалистов-утопистов, из мечты в точную науку и реальное движение многомиллионных масс. В.И. Ленин, созданная им Коммунистическая партия возглавили движение народных масс в нашей стране и привели их к победе социализма, к созданию действительно человеческих условий жизни. Нет ничего благороднее и гуманнее, чем превращение социализма из прекраснодушной фразы и доброго мечтания, каковым он оставался у мелкобуржуазных социалистов, из абстрактной проповеди равенства и братства облей вообще в научную теорию и практику классовой борьбы пролетариата, в учение о его диктатуре и насильственном ниспровержении эксплуататорского строя и использование этой теории для освобождения труда и эмансипации личности. Все это сделали «зрелый» Маркс и марксисты.

 

Поэтому социализм не нуждается во «внесении» гуманизма: социализм глубоко гуманистичен, ибо он уничтожает эксплуатацию человека человеком.

 

Он гуманистичен даже тогда, когда для его победы люди жертвуют жизнью и проявляют беспощадность к врагам, которые не сдаются. Он гуманистичен и тогда, когда ценой необычайных лишений, в упорной борьбе со старым воздвигается здание нового общества. Он гуманистичен и тогда, когда уже созданы условия для всестороннего развития личности, но общество еще вынуждено контролировать деятельность человека, его трудовую дисциплину и в этих рамках в интересах всего общества и коммунистического воспитания данной личности не позволяет отдельным людям злоупотреблять предоставленными социализмом свободами, не позволяет людям с неразвитым чувством ответственности нарушать нормы социалистического общежития, подавляет сопротивление антисоциалистических сил и т.д.

 

Нет и не может быть негуманного социализма, если это действительно социализм, опирающийся на научную теорию, как нет и не могло быть «гуманного» рабства, как не может быть «гуманного» капитализма.[11]

 

Борьба за социализм глубоко гуманна и тогда, когда необходимым образом связана с революционным насилием в различных формах против сил и защитников старого мира. Это одно из выражений классовой природы социалистического гуманизма, противоположного гуманизму добуржуазному и буржуазному.

Классовая сущность социалистического гуманизма, его неразрывная связь с классовой борьбой пролетариата, с напряженной борьбой против всех антисоциалистических сил представляются современным критикам марксизма-ленинизма чем-то противоречащим природе гуманизма. В их понимании гуманизм стоит «выше» классов, он несовместим с революционным насилием и каким-либо ограничением личности, диктуемыми требованиями жизни социалистического общества. К гуманизму они подходят так же абстрактно и внеисторически, как и к человеку в философии.

Надо сказать, что некоторые извращения норм социализма, грубые ошибки отдельных руководителей и т.д., к сожалению, имели место в социалистических странах и иногда достигали значительных размеров. Но социалистические страны с успехом справлялись с подобными негативными моментами, которые нигде не отменяли ни принципов социализма, ни его гуманного характера в целом. Поэтому и речь должна идти не о внесении гуманных начал в социализм, а о преодолении всего наносного, что противоречит природе социализма, его гуманному характеру и революционной роли, которую он и его идеология играют в историческом развитии.

Рассуждения о мнимых «пороках» современного социализма, поднимаемые на щит буржуазной пропагандой, нужны ей для того, чтобы опорочить социализм. Под видом критики «существующей модели» социализма критикуются принципы социализма, рекомендуются новые «модели» «либерализованного социализма», представляющие на деле приукрашенный современный капитализм и его политическую оболочку.

 

Поэтому можно достаточно четко сказать, кто действительно разрабатывал гуманистическую проблематику и на деле двигал вперед дело гуманизма и кто фальшивыми криками о гуманизме мешал и мешает развитию гуманизма на базе социализма, кто подменяет социализм «либеральным» капитализмом.

 

Современные ревизионисты утверждают, что основное внимание проблеме гуманизма уделяли буржуазные философы, а не марксисты. Буржуазные философы и социологи, действительно, за последние полвека исписали груды бумаги, добавили к буржуазной литературе о личности и гуманизме сотни и тысячи новых работ. Скажем более: в этих работах в отличие от тех, которые печатались на рубеже XIX и XX вв., имеется здоровая тенденция опереться на достижения психологии, математики, физиологии высшей нервной деятельности, кибернетики, медицины, антропологии и т.д. И многие из этих достижений удачно использованы при изучении личности. Получены некоторые результаты, которые применяются в организации управления производством, в управлении со стороны буржуазии общественным мнением, в рекламе, широкой психологической обработке населения, в выработке определенных навыков у военных и т.д. Во всех этих примерах речь идет об обслуживании капиталистического производства и институтов буржуазного общества в целях их упрочения. Но причем здесь проблемы гуманизма? Где и в чем они разработаны буржуазной идеологией? Разве буржуазный гуманизм оказался способным уничтожить порабощение труда, нашел новые методы борьбы с военным психозом, стремлением к наживе, националистическими настроениями и т.д.? Может быть, наконец-то буржуазные философы и социологи объявили беспощадную борьбу капитализму? Нет, нет и нет. На самом деле проповедь абстрактных принципов гуманизма у представителей буржуазной философии служит не только делу осуждения «крайностей» капитализма, но и чаще всего делу поддержки действий антисоциалистических сил в социалистических странах. Это еще раз показали события в Венгрии в 1956 г. и в Чехословакии в 1968 г. Таков действительный «вклад» буржуазных идеологов в разработку проблем гуманизма.

Марксисты-ленинцы как в теории, так и на практике делают реальные шаги в сторону действительных разработок проблем гуманизма. «Капитал» Маркса и его исторические работы, «Анти-Дюринг», «Происхождение семьи, частной собственности и государства», «Людвиг Фейербах…» и другие работы Энгельса, вся переписка Маркса и Энгельса, многочисленные труды Ленина, особенно его работы послеоктябрьского периода, – иными словами, все идейное наследство Маркса, Энгельса, Ленина является глубоко гуманистичным. Их идеи развивали и развивают марксисты. Если взять только вопросы этики, то данным вопросам уделяли огромное внимание такие известные марксисты, как П. Лафарг и Ф. Меринг, А. Бебель и Г.В. Плеханов, А.В. Луначарский и В.Б. Воровский. Вопросам нравственного поведения революционера и труженика вообще первостепенное внимание уделяли и уделяют Коммунистическая партия Советского Союза и братские компартии. Не случайно из их среды вышли деятели, революционеры, принципиальность и кристальную чистоту которых не осмеливались отрицать самые злейшие враги коммунизма.

Принципы социалистического гуманизма особенно полно раскрылись после победы Великой Октябрьской социалистической революции и построения социализма в СССР. Нравственная сила и стойкость советских людей, воспитанных в духе социалистического гуманизма, поразили человечество во время второй мировой войны. В 60-х гг. в СССР и других социалистических странах появилось много марксистских работ, в которых проблемы свободы и личной ответственности, соотношения материальных и моральных стимулов, нравственных идеалов и многие другие получили действительное развитие. Это и есть действительный вклад в науку, а не паразитирование на теме, не использование проблем гуманизма для протаскивания буржуазных идей. Поэтому напрасны потуги буржуазных философов и современных ревизионистов приписать себе «заслуги» перед марксизмом в области теории гуманизма.

В результате можно сделать вывод об органической связи философского ревизионизма с ревизионизмом политическим. Конечно, не всегда можно установить прямую связь между философией и политикой современного ревизионизма. Она очень сложна, не менее сложна, чем связь между политикой и философией вообще. В биографии отдельного человека могут быть сложные зигзаги, глубочайшие противоречия во взглядах, в частности противоречия между взглядами философскими и политическими. Мы уже не говорим о том, что, к сожалению, ревизионистские ошибки в философии допускают и отдельные философы-марксисты, в целом выступающие против ревизионизма. Но то, что правильно по отношению к личности, иначе относится к целым общественно-политическим течениям, в которых исходные философские принципы и общественно-политические идеалы обычно соответствуют друг другу. Поэтому философский ревизионизм как течение органически связан с ревизионизмом в политике. Борьба против политического ревизионизма не будет доведена до конца, пока не будут выявлены его гносеологические корни, раскрыта несостоятельность его методологии, не будет разгромлен философский ревизионизм – теоретическая база оппортунизма.

Д.И. Чесноков [1]
Марксизм и современность


1. Д.И. Чесноков (1910-1973 гг.) – член Президиума ЦК КПСС, избран в 1952г. на ХIХ Съезде КПСС по предложению И.В.Сталина в числе новых 25 членов расширенного Президиума ЦК КПСС. После смерти И.В.Сталина был выведен из его состава в марте 1953 г. и отправлен фактически в ссылку в г. Горький.

2. The Studies of Soviet Thought. 1968. March.

3.  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 9.

4. Prucha M. Der Marxismus und die Richtungen in der Philosophie // Praxis. 1967. № 2. S. 231.

5. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 255

6. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 560.

7. Praxis. 1967. № 1. S. 55.

8. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 380.

9. Мы, конечно, не отрицаем антропологию как науку. Изучение человека всеми науками, в том числе и философией, – настоятельная потребность нашего времени. Но подобное изучение ничего общего не имеет со спекуляциями, рассчитанными на возрождение отживших идей под флагом новой науки.

10. Но может быть буржуазная гуманность. Даже в наши дни могут быть и есть буржуазные по положению и образу мышления деятели и ученые, выступающие протии фашизма, расизма и национализма, захватнических войн и т. д. И марксисты стремятся сотрудничать с буржуазными гуманистами в борьбе за мир и демократию, не сливаясь с ними, сохраняя свое политическое и мировоззренческое лицо.