В феврале с. г. состоялись две небольшие научные сенсации, и обе связаны с мировоззренческим вопросом, давно волнующим землян: имеются ль у нас где-то во Вселенной «братья по разуму»? Учёные НАСА обнародовали сведения об ещё одной звёздной системе, в состав которой входят экзопланеты, близкие по своим физическим характеристикам к Земле, – и где, стало быть, принципиально возможна органическая жизнь. А, кроме того, достоянием общественности стала неизвестная ранее рукопись Уинстона Черчилля (1874–1965), в которой великий британский политический деятель рассуждает о возможности существования внеземной жизни.
Данный вопрос рассмотривался пять лет назад в работе «Марксизм и проблема внеземных цивилизаций». Думается, небезынтересно будет сравнить наш взгляд на эту проблему со взглядами нашего оппонента – наиболее выдающегося из антикоммунистов в мировой истории.
Итак, 11-страничное эссе «Одни ли мы во Вселенной?» (англ. «Are We Alone in the Universe?») было обнаружено в запасниках музея У. Черчилля в Фултоне, штат Миссури – в том самом городе, где экс-премьер Великобритании произнёс 5 марта 1946 года свою эпохальную Фултонскую речь про «железный занавес».
Как отмечают биографы и историки науки, сэр Уинстон Черчилль был сведущ в естествознании, интересовался его достижениями и даже в более молодые годы писал статьи научно-популярного характера по эволюционному учению и клеточной теории («Происхождение видов» Чарльза Дарвина он прочёл в 1896 году во время прохождения им военной службы в Индии). Понимая огромную важность в наше время науки, он стал первым британским премьер-министром, назначившим себе советника по науке. Даже более того, в статье 1931 года он предсказал открытие термоядерной реакции слияния атомов водорода в гелий и высказал мнение о том, насколько овладение «термоядом» важно для дальнейшего прогресса человечества.
Характеризуя широту знаний и кругозора Уинстона Черчилля, нелишне будет припомнить, что на посту первого лорда Адмиралтейства он осуществил крупную программу модернизации британского военно-морского флота, переведя корабли с угля на жидкое топливо, а также одним из первых оценил перспективы применения на войне танков. Кроме того, У. Черчилль лично выучился на лётчика и проявил себя одарённым художником, а уж его блестящее красноречие и владение богатствами английского языка были отмечены Нобелевской премией по литературе за 1953 год.
Насколько установлено, статью про внеземные цивилизации политик написал в 1939 году, незадолго до начала Второй мировой войны. Предполагают, что к этому его могла подвигнуть знаменитая радиопостановка «Войны миров» Герберта Уэллса 1938 года, вызвавшая панику в Соединённых Штатах. Собственно, в своём романе, написанном ещё на излёте XIX века, великий фантаст предвидел мировые войны, или, скорее, просто выразил в художественной форме предчувствие надвигавшейся военной катастрофы. Вторая мировая и представляла-то собой войну миров, только не двух, а сразу трёх: фашизма, представшего в книге в образе холодно-бездушных безжалостных марсиан, вторгшихся на Землю, социализма и западной демократии.
Как бы то ни было, перед войной вопрос о внеземных цивилизациях ещё не стал явлением широкого общественного сознания – «массовое наблюдение» людьми «летающих тарелок» и квазирелигиозное поклонение всемогущим инопланетянам начались аккурат после войны, в конце 40-х годов. Начало этому было положено обсуждением в прессе инцидента с катастрофой инопланетного космического корабля, якобы случившегося в Розуэлле, штат Нью-Мексико, в июле 1947 года, – и то про тот случай достаточно быстро забыли, принявшись снова муссировать его уже в 1970-е годы. Иными словами, когда мистер Черчилль писал свою статью, её предметом был, так сказать, сугубо философский вопрос, волновавший тогда скорее лишь «образованное общество», но не широкие массы народа. Так что автор был свободен от психоза в обществе и домыслов уфологии – они не мешали ему подойти к сложной проблеме исключительно с научной стороны, без налёта мифологии.
Правда, в 50-х годах Черчилль вернулся к неопубликованной рукописи, слегка доделав её и изменив её название (заменил слово «Космос» на «Вселенная», учтя произошедшие изменения в научной терминологии). И тогда он мог подпасть под «общественное влияние». Кстати, в 2010 году Национальный архив Великобритании рассекретил документы, из которых следует, что У. Черчиллю ещё в годы войны докладывали об инцидентах с НЛО, с которыми встречались пилоты Королевских ВВС, и премьер-министр якобы запретил авиаторам рассказывать о такого рода происшествиях, дабы не возбуждать панику в обществе. Но некоторые документы, на наш взгляд, достаточно сомнительны – как, например, письмо от 1999 года внука личного телохранителя У. Черчилля, что, дескать, его дед что-то такое поведал его матери на смертном одре в 1973 году. К тому же признано, что многие НЛО периода «Холодной войны» оказались на деле советскими самолётами (Черчилля уличили в замалчивании информации об НЛО).
Тем не менее, под «общественное влияние» и «новомодные тренды» Уинстон Черчилль – автор рукописи – не подпал: он остался на естественнонаучной почве.
Заметим попутно, что психоз на Западе – перекинувшийся и на поздний СССР – по поводу «тарелочек» и «зелёных человечков» однозначно был связан с началом «Холодной войны», со страхами людей перед ядерным апокалипсисом. Мифическая опасность уничтожения нашей цивилизации «пришельцами» из глубин космоса, столь красочно изображённая в ряде кинофильмов, есть не более чем отражение в общественном сознании реальной угрозы новой мировой войны с использованием оружия массового поражения. Мифы об инопланетянах не могли возникнуть на более ранних стадиях истории человечества не только потому, что человечество не доросло ещё до этого по уровню своего технического развития (люди могли себе тогда представить лишь ангелов да богов на колесницах!), но и потому, что война до 1945 года ещё не обрела потенциала тотального уничтожения. В прошлом люди увязывали «конец света» с волей божества; теперь же, на новой ступени развития военного дела, стал возможен вполне «материалистический» Апокалипсис – и это отразилось в сознании части людей заменой бога на богоподобных инопланетян.
Но ещё раз повторимся, У. Черчилль – как ввиду обстоятельств написания его статьи, так и, по всей видимости, в силу своей немалой образованности, – подошёл к проблеме внеземных цивилизаций сугубо рационалистически и строго по-научному.
С содержанием его работы публику ознакомил авторитетный журнал Nature – в статье астрофизика Марио Ливио, первым прочитавшего рукопись: «Winston Churchill’s essay on alien life found» (в статье М. Ливио, что особенно ценно, приводятся обширные цитаты из первоисточника).
Анализ работы показывает, что сэр Уинстон Черчилль вправду находился на уровне современной ему науки и высказывал мысли, с которыми согласились бы и нынешние учёные. Так, Черчилль не считает вирусы, способные кристаллизоваться, в полной мере живыми существами и, говоря о жизни, указывает на более сложные её формы, включая многоклеточные организмы. Действительно, вирус ведёт себя как живое существо только в клетке «хозяина», а вне её он «мёртв словно камень». Советский микробиолог Георгий Надсон (1867–1939) выражал это так: вирус – это то ли вещество, обладающее свойствами существа, то ли существо со свойствами вещества. То есть, это нечто, находящееся на грани живого и неживого; и здесь мы должны вспомнить известное высказывание В. И. Ленина о том, что «все грани в природе условны», мы должны осознать, что жизнь – это вообще невероятно сложное явление, сущность которого пока ещё довольно слабо исследована и понята наукой.
На наш взгляд, Черчилль тоже несколько однобоко понимает сущность жизни, полагая, что в основе её – способность размножаться (the ability to “breed and multiply”). Скорее уж, в основе жизни лежит способность организмов обмениваться веществом и энергией с окружающей внешней средой, приспосабливаясь к ней, а воспроизводство и размножение «удачных экземпляров» выступает лишь одним из проявлений вышеуказанной способности. Важнейшую роль в этом процессе играет способность живых существ хранить, использовать для синтеза белков и передавать потомству наследственную информацию, записанную в структуре нуклеиновых кислот. Но ведь на тот момент, когда Черчилль писал свою статью, роль ДНК и РНК в организме и механизмы передачи наследственности науке ещё не были известны!
У. Черчилль совершенно правильно исходит из того, что для существования жизни необходима вода, жидкая H2O, поскольку любые биохимические реакции могут протекать только в её среде. И отсюда автор рукописи приходит к понятию «обитаемой зоны» вокруг звезды, где не слишком жарко и не слишком холодно и где оттого только и возможно обнаружить планету, пригодную для зарождения на ней жизни. В Солнечной системе Черчилль допускал жизнь только на Венере и Марсе, отчётливо понимая безжизненность других планет и Луны, – это стоит отметить, поскольку до полёта космических аппаратов физические условия на планетах не были достоверно известны, так что Черчиллю нельзя отказать в научной прозорливости.
«Однажды, вероятно – даже не в столь уж отдалённом будущем, станет возможным путешествовать на Луну или даже на Венеру и Марс», – мечтал У. Черчилль (вряд ли только этого матёрого антисоветчика обрадовал первый полёт в космос именно Юрия Гагарина, а до триумфа англосаксов на Луне он не дожил!).
Своё эссе Черчилль заканчивает оптимистическим заключением: «Учитывая существование сотен тысяч галактик, каждая из которых содержит тысячи миллионов солнц, огромна вероятность того, что должно существовать безмерное количество звёзд, имеющих планеты, условия которых допускают возникновение жизни. Лично я не настолько впечатлён успехами нашей цивилизации, чтобы уверовать, будто мы – единственное место в этой бесконечной вселенной, которое населяют живые, мыслящие существа, или что мы представляем собой высший тип умственного и физического развития, который мог бы возникнуть на безбрежье пространства и времени» [1].
Замечательно сказано? Да! И вот некоторые наши учёные теперь восторгаются Черчиллем, как, например, это делает доктор физико-математических наук, главный научный сотрудник Института радиотехники и электроники Российской академии наук Александр Зайцев: «…нам сейчас можно только порадоваться его [Черчилля] прозорливости и аналитическому складу ума. Ведь для 1939 года подобное мышление для британского политика являлось чем-то действительно уникальным» [2]. Однако восторг этот может быть обусловлен не только преклонением немалой части постсоветской интеллигентской публики перед злобно-непримиримым антикоммунистом Черчиллем, но и слабостью философской культуры сегодняшних учёных, непониманием ими и даже их презрением к материалистической диалектике.
Вопрос о существовании внеземной жизни и инопланетных цивилизаций, вне всяких сомнений, – вопрос философский. Даже более того, до тех пор, пока наука не получит хоть какие-то свидетельства существования оных цивилизаций, вопрос этот будет оставаться вопросом больше философии, чем науки, неизбежно переходя даже в область тёмных спекуляций. Рассуждать об интересующем нас предмете должны именно философы – ясно, что сведущие в естествознании! – но не «естественники», не владеющие философскими знаниями и зачастую вовсе пренебрегающие ими.
У. Черчилль в своём эссе выступает не более чем представитель стихийного, естественнонаучного материализма – и если для «естественников» XIX, скажем, ещё столетия это было вполне простительно и это даже было ещё прогрессивно, то в XX веке учёный, поднимающий мировоззренческие вопросы, обязан быть диалектиком!
Черчилль же с диалектикой вряд ли был знаком, а как антикоммунист, он был обязан быть её противником. Единственная философская опора для его рассуждений – т. н. принцип Коперника. «Мысли Черчилля во многом повторяют рассуждения современных ксенобиологов. В целом, он строит свои идеи о внеземной жизни на современном принципе Коперника – представлении о том, что Земля не уникальна и не играет особой роли в жизни Вселенной», – это восхищается уже Марио Ливио. Но какой же принцип Коперника современный?! Да ведь он был, по сути, известен ещё Джордано Бруно – Ноланец примерно так же обосновывал существование множества обитаемых миров, восставая против религиозных догм. Получается, что Черчилль (как и «современные ксенобиологи»), ежели брать философскую сторону дела, не поднялся выше Дж. Бруно, жившего за три с лишком столетия до него!
Для марксистов принцип Коперника – одна из сторон, моментов принципа материального единства мира. Мир есть движущаяся материя; развитие форм её движения закономерно приводит к появлению наивысших форм – биологической и социальной. Для нас, далее, необходимость и случайность суть две диалектически противоположные формы проявления закономерности; их поэтому неправомерно противопоставлять, отрывать друг от друга, рассматривая закономерные процессы образования небесных тел или возникновения жизни как некие случайные события, подчинённые законам теории вероятности, – и доказывая этим их невероятность.
Черчиллю же (как, впрочем, и большинству «естественников») эта диалектика, повторимся, не ведома. Он рассматривает популярную в своё время гипотезу 1917 года английского астронома Джеймса Хопвуда Джинса о том, что планеты возникли в результате того, что близко от звезды (солнца) пролетела другая звезда и вырвала из неё газовое облако, из коего и сформировались планеты. Учёным с самого начала было очевидно, что вероятность такого космогонического события ничтожно мала, так что из гипотезы Джинса следует вывод об уникальности, единственности нашей Солнечной Системы. Потому-то советские марксисты сразу же заклеймили гипотезу Джинса как идеалистическую, работающую на апологию религии («космогонические гипотезы Джинса основаны на его идеалистических философских взглядах», – специально подчёркивает Большая Советская Энциклопедия, 2 изд., т. 14, с. 229).
Черчилля гипотеза Джинса малость ставит в тупик, он готов признать: «наше солнце действительно может быть исключительным [exceptional] и, вероятно, уникальным». Нет, он тотчас отбрасывает сие неприятное для него представление: «Но эта спекуляция опирается на гипотезу, что планеты формируются именно таким путём. Но быть может, это не так»х [3]. Может, так, а может, и не так!.. Человек явно в замешательстве, у него нет под ногами твёрдого диалектико-материалистического фундамента, и единственный аргумент, который мистер Черчилль приводит в пользу множественности планетных систем, – это факт существования двойных звёзд: «Мы знаем, что существуют миллионы двойных звёзд, и если они смогли образоваться, то почему не могли образоваться планетные системы?» Отчасти это – удачный довод: планеты-гиганты, «газовые шары» вроде Юпитера и Сатурна можно рассматривать как «несостоявшиеся звёзды», внутри которых не развилась температура, нужная для зажигания термоядерной реакции. Однако из существования двойных звёзд не следует закономерность существования «твёрдых» и небольших планет земного типа, единственно пригодных для жизни.
Черчилль здесь попадает впросак, хотя давно уже известна небулярная гипотеза Канта–Лапласа, которую в XX веке, так или иначе, плодотворно развивали многие учёные, в частности – О. Ю. Шмидт, – гипотеза, которую Ф. Энгельс характеризовал так, что ею была пробита первая брешь в метафизическом понимании природы.
Сегодня вопрос о том, случайно ли было образование планет Солнечной Системы, закрыт – ибо обнаружено немалое количество экзопланет; современные оценки говорят о том, что Млечный Путь может содержать более миллиарда планет, подобных Земле, с условиями, пригодными для жизни. Однако учёные-идеалисты упорно подводят нас к мысли о том, что исключительно случайностью могло было быть возникновение жизни, – а поскольку вероятность такой случайности, опять-таки, исчезающе мала, то, надо полагать, тут не обошлось без участия Творца…
В ещё одной статье, посвящённой обнаруженной работе Черчилля [4], её автор – Давид Эйдельман – заявляет: «Науке на данный момент зарождение жизни кажется таким совпадением множества случайностей и таким чудом, что подобные представления почти сближают её с религией. Нужно было так много условий, чтобы смесь химических элементов могла превратиться в живую клетку, всамделишную жизнь, во всей её поразительной сложности, что просто невозможно рассчитать вероятность того, как такое могло получиться. А сколько нужно было совпадений и наложений, чтобы микробная форма жизни рано превратилась в высокоорганизованную, а затем и разумную форму?! И самым туманным и неясным в том глобальном процессе кажется именно первое мгновение – момент зарождения микробной формы жизни, момент происхождения живого из неживого…». Каково, а: наука объявлена чем-то вроде религии – с верой в чудеса!
Вычислением вероятности случайных – невероятных! – событий подменяется исследование закономерного развития форм движения материи, в ходе которого количественное накопление органического вещества (заметим, обилие органических соединений, в том числе весьма сложных, вплоть до аминокислот, в космическом пространстве – тоже установленный факт) рождает качественный переход к новому состоянию жизни, к самовоспроизводству органических молекул. И ведь нельзя же, неправомерно противопоставлять живое и неживое – ибо между ними нет такой уж непроходимой стены, о чём говорит пример тех же вирусов или прионов. Понятно, что проблема происхождения жизни, как и вопрос, в чём же состоит сущность её, – архисложная проблема, над которой ещё долго будут биться биологи. Однако эта проблема принципиально нерешаема, если оперировать в ней понятиями теории вероятности, – такой подход лишь разоружает науку, принуждает её капитулировать перед «тайной мироздания». Решить указанную проблему возможно единственно на основе понимания законов и категорий диалектики, всеобщих законов развития.
Увы, сегодняшние учёные и те, кто освещают проблемы науки в СМИ, по уровню своей философской подготовки в массе своей стоят до неприличия низко, и в своём понимании мира они не дотягивают порой не то, что до Джордано Бруно с его замысловатым пантеизмом, но даже до греческих натурфилософов. Поэтому они не понимают того, что «…если бесконечная во времени и пространстве материя породила где-то какую-то форму, то это означает, что такая форма будет порождена снова всякий раз, когда сложатся соответствующие условия для того, чтобы снова проявились законы, по которым эта форма уже один раз возникла. Другими словами, если вселенная бесконечна во времени и пространстве, то это значит, что она бесконечна и в своих проявлениях. А то, что Вселенная бесконечна во времени и пространстве, у Бруно, не в пример многим современным ученым, не вызывало ни малейшего сомнения» [5].
«Что касается идей такого великого пантеиста, как Спиноза, – продолжает В. Пихорович, – то они опередили своё время настолько, что и поныне не только учёные, но и подавляющее большинство профессиональных философов пока не в состоянии их даже воспринять в полном масштабе. Особенно это касается центральной идеи спинозизма о том, что мышление есть атрибут субстанции. То есть, что мыслит не мозг, и даже не просто человек с помощью мозга, а мыслит посредством общественного человека природа. Замечательный советский философ Э. В. Ильенков, излагая эту идею Спинозы в статье “Космология духа”, писал, что этой своей идеей Спиноза вывел материализм на новую стадию, поскольку прояснилось, что не только “нет сознания без материи”, но и “нет материи без сознания”. Это значит, что даже если Земля вместе с человечеством исчезнет, рано или поздно материя породит мышление в другом месте вселенной, поскольку мышление не есть исключительная способность человека, а есть необходимое, неотъемлемое свойство природы, “с железной необходимостью” проявляющееся, как только создаются соответствующие условия. Увы, как уже говорилось, эта идея Спинозы никогда не была воспринята большинством философов в надлежащем виде. Мало того, она была извращена до неузнаваемости, истолкована в гилозоистском духе, мистифицирована и примитивизирована».
Только на такой философской основе – на основе признания материального единства мира и закономерности развития форм движения материи – единственно правильно решать вопрос о возможности существования внеземных цивилизаций. Да, покамест наука не располагает доказательствами этого, но ведь наука не стоит на месте! Развитие астрономии убедительно доказывает познаваемость мира, а значит, и возможность обнаружить жизнь за пределами нашего мирка. Во времена Черчилля учёные могли лишь выдвигать гипотезы о существовании экзопланет. В середине века они приступили к их поиску. В 90-е годы поиски, наконец, увенчались успехом – было подтверждено существование экзопланет, сначала крупных, «газовых», точно непригодных для жизни, а потом уж и планет земного типа. Стало понятно, что это – массовое явление, и это вконец опровергает представление об «уникальности Земли».
И если поначалу экзопланеты выявлялись только по каким-то косвенным признакам (по аномалиям в движении и светимости звезды), то более совершенные инструменты для наблюдений скоро позволят вправду видеть планеты на огромных расстояниях от нас. Нет сомнений в том, что уже на нашем веку астрономия сможет обнаруживать проявления жизни, определяя состав атмосферы далёкой планеты (скажем, по наличию в ней кислорода, который может быть единственно продуктом жизнедеятельности фотосинтезирующих организмов). Или даже обнаруживать признаки функционирования техносферы, деятельности разумных существ.
Но вот в чём мы ещё усматриваем ограниченность воззрений сэра Уинстона Черчилля, так это в том, что он совершенно не ставит вопрос об общественной организации инопланетных людей, стоящих, возможно, на более высокой ступени, чем мы. Мы полагаем, что это не случайно: буржуазная личность ещё может понять развитие общества в прошлом, но не способна ставить самый вопрос о качественном развитии его в будущем, поскольку капиталистический строй она считает вершиной развития общества, «концом истории». Естественно, антикоммунист и ярый апологет капитализма Черчилль даже не мог бы помыслить о том, что где-то могут жить люди, преодолевшие буржуазный строй, лучше которого, согласно Черчиллю, ничего нет.
И вот в массовом сознании на высокоразвитых «пришельцев», возможно, таки посещающих планету Земля, переносятся наши черты, черты людей буржуазного общества. Наше будущее в лице инопланетян видится в духе нашего настоящего. И даже горше того: всё то, что происходит у нас сегодня, – социально-экономические неурядицы и экологические бедствия, дикая деградация культуры и падение нравов, милитаристский психоз и едва ли не ежедневные теракты – заставляет нас смотреть в будущее со всё большим пессимизмом, отчего и «пришельцы» представляются нам такими же, как мы… только ещё хуже! Это зачастую весьма злобные существа, которые для чего-то хотят уничтожить нашу планету, которые зачем-то похищают нас в рабство (это при их-то уровне технического развития!), ставят на нас, как на крысах, опыты, а вообще, ведут себя как самые что ни есть земные империалисты!
Но мы полагаем, что столь технологически высокоразвитые цивилизации не могут быть буржуазными – но могут быть единственно коммунистическими. Лишь коммунизм способен совершить прорыв в Космос из колыбели человечества – что и начал коммунист Юрий Гагарин! Если гуманоиды и прилетают к нам на «тарелках», то это точно люди, стоящие на гораздо более высокой ступени, чем мы: это – люди, которые преодолели товарное производство, культ денег и погоню за наживой, избавились от войн и прочих человеческих безобразий. Увы, мы для них – дикари, не доросшие до контактов с теми, кто совершил уже прорыв в Царство Свободы…
Кто-то скажет, что всё это спекуляции, но обсуждать вопрос о предполагаемой организации внеземных обществ необходимо хотя б уже для того, чтобы бороться с квазирелигиозными мифами про «пришельцев», готовящих нам «конец света».
1. "With hundreds of thousands of nebulae, each containing thousands of millions of suns, the odds are enormous that there must be immense numbers which possess planets whose circumstances would not render life impossible. I, for one, am not so immensely impressed by the success we are making of our civilization here that I am prepared to think we are the only spot in this immense universe which contains living, thinking creatures, or that we are the highest type of mental and physical development which has ever appeared in the vast compass of space and time.” [link]
2. цит. по: Сергей Чемеков. Одиноки ли мы во Вселенной: как Уинстон Черчилль доказывал существование инопланетян [link]
3. “But this speculation depends upon the hypothesis that planets were formed in this way. Perhaps they were not”