«О героическом энтузиазме» — так называлось одно из сочинений замечательного итальянского философа Джордано Бруно (1552–1600), сожженного по приговору инквизиции в Риме на площади Цветов 17 февраля 1600 г. В приговоре, вынесенном инквизиторами, он назван «преступником изобличенным, тягчайшим, нераскаянным, непреклонным и упорным»; его отлучили от церкви, предали светскому суду, который в полном согласии с волей церкви постановил его казнить. Как обычно, и на этот раз приговоренного сопровождало братство усекновения главы Иоанна Предтечи: в высоких капюшонах, закрывающих лицо, с прорезями для глаз, «братья» несли большие черные кресты и пели покаянные песни. В донесении братства было написано: духовники увещевали философа, призывая его покаяться, «но в конце концов вынуждены были отступить перед его проклятым упорством». Присутствовавший при казни ученик Бруно позже сообщил, что Бруно обратился к судьям со словами: «Вы с большим страхом произносите приговор надо мной, чем я выслушиваю осуждение».
...Книгу Г. Гурева «Герои и мученики науки» я прочла, будучи еще школьницей. Надо ли говорить, какое воздействие на подростков нашей страны оказывали судьба Бруно, его поведение в тягчайших обстоятельствах (восемь лет в застенках инквизиции; стойкое и мужественное перенесение физических и моральных пыток) и его удивительное учение, равно родное и для поэтических, романтических, натур, и для углубленных искателей истины. Как он выглядел? Портрет Бруно, написанный неизвестным мне художником, предваряет тексты его сочинений в книге «Диалоги» (М.,1949): тонкое одухотворенное лицо, таинственно мерцающие темные глаза, казалось бы, устремленные в бесконечное... Его духовный облик воссоздал в романе «Адам нового мира» английский писатель Джек Линдсей. В центре учения Бруно — бесконечное: безграничный мир, бесконечный процесс познания, бесконечное совершенствование человека. Дух гуманизма Возрождения с его идеалом свободного, совершенного, образованного человека воплощен в натуре и в творчестве Бруно.
Тот, кто хочет философствовать, говорил Бруно, должен сомневаться, серьезно взвесить доводы «за» и «против».
За что же католическая церковь преследовала великого мыслителя, который открыл новые пути в науке и философии, пытался проникнуть в тайны Вселенной, провозгласил свободу мысли основанием творческого поиска? Именно за это. И не только. Бруно требовал конфискации монастырских имуществ, выступал против экономического господства папства. И этого «еретику» не простили. Но и учение Бруно подрывало устои церкви, идеологию, веками господствовавшую в сознании большинства людей тогдашнего мира. Бруно, проведший юность в монастыре, был хорошо знаком с сочинениями теологов и схоластов — философов, обосновывавших христианские идеи. Он называл богословов проповедниками святого невежества, а их ученость — «ослиной», потому что они говорили: «...изгоните гибельную гордыню сердец, погрузитесь в нищету духа, принизьте мысль, откажитесь от разума, погасите жгучий свет ума, который воспламеняет и сжигает вас, отрекитесь от всякого смысла, станьте пленниками святой веры».
Религиозной вере он противопоставлял научное знание, опирающееся на разум. Разум отвергает обветшалые доктрины, стоящие на пути знания, и начинает он с сомнения, в котором нет никакого агностического содержания, — нельзя признать абсолютно истинными ни положения Библии, ни любые другие авторитарные учения. Тот, кто хочет философствовать, говорил Бруно, должен сомневаться, серьезно взвесить доводы «за» и «против».
И вот здесь нужно сказать о том, что Бруно — человек, обладавший не только гражданским мужеством — неустрашимостью перед мучителями, но прежде всего мужеством интеллектуальным. Представьте: большинство людей мыслит так, как было предписано, как привычно; пойти против веками сложившихся традиций необычайно трудно психологически. Конечно, Бруно не был одинок в качестве интеллектуального новатора: за его спиной стояла достаточно прочная, многовековая вольнодумная традиция от Гераклита, Лукреция, Аристарха Самосского и других древних мыслителей до гуманистов и ученых-естествоиспытателей Возрождения. Без сочувствующих не обойдется ни один самый гениальный мыслитель, — такие сочувствующие, но не решающиеся открыто высказать свои взгляды, были и у Бруно, ведь не случайно он проповедовал свое учение в разных странах Европы, пока не попал в лапы церкви.
Интеллектуальная отвага Бруно проявилась в открытом противостоянии церкви и религиозному мировоззрению. Мыслитель отверг религиозную картину мира, согласно которой Бог создал неподвижную Землю в центре Вселенной, человека на ней, предназначенного служить Богу. Эта картина опиралась на геоцентрическую систему мира древнегреческого астронома Птолемея. Казалось, никто не может ее разрушить... Бруно принял учение Николая Коперника, пробившего брешь в религиозной картине мира. По Копернику, центр Вселенной — Солнце, а не Земля, которая, как и другие планеты, вращается вокруг Солнца. За движущими планетами — сфера неподвижных звезд. Коперниканская «ересь» не была разработана в философском плане и до поры до времени не осознавалась церковью как серьезная угроза христианскому учению. Но Джордано Бруно развил идеи своего предшественника. Что там, за этой последней, хрустальной, сферой? Бог? Нет хрустальной сферы: «Кристалл небес мне не преграда боле, рассекши их, подъемлюсь в бесконечность». Мир бесконечен, Земля имеет те же законы и элементы, что и другие небесные тела. Возможно, наша Земля — не единственное обитаемое небесное тело, разумная жизнь есть и на других звездах и планетах. Но в таком случае теряет смысл христианский тезис об искуплении богочеловеком Иисусом Христом грехов человеческих, — не могло же оно повторяться бесконечно на других небесных телах!
Бруно не был атеистом в принятом ныне смысле слова, его свободомыслие выражалось в натуралистическом пантеизме. По Бруно, нет надмирного личностного Бога, но то, что называют Богом, — это природа, совокупность ее законов. Вселенная едина и бесконечна, центр ее повсюду, а окружность — нигде. В мире и вне мира нет места ни Богу-Отцу, ни Богу-Сыну. Инквизиторы обвиняли Бруно в неоарианстве, в том, что он говорил, «будто Христос не является сыном Божьим, что Христос был магом, а его чудеса — мнимыми», его пророки и апостолы — негодными людьми. Но главное — Бруно отважился на свободное обсуждение вопросов религии! «Глупцы мира были творцами религии...» — писал он, страх и невежество — ее причины.
Религия принижает человеческое достоинство. Она препятствует развитию науки и философии. По воле Бога заговорила Валаамова ослица — «и ее словами побеждена гордая и дерзкая светская наука, ибо Бог вознес к вершине глупое». И власть держится потому, что умы людей подчинены божественному авторитету: религия легко сдерживает человека, ввергнутого в бедность, горе, вражду и прочие несчастья. Религия эволюционирует, проявляя со временем все более свои отрицательные черты. Теологам приходится «лечить язвы прогнившей религии», «заделывать прорехи в ее одежде»; они, теологи, никогда не будут «с безбожным любопытством» исследовать тайны природы, искать скрытые причины вещей — это удел философов.
Прорыв Бруно в бесконечное, его бесстрашный взгляд на религию — это героический энтузиазм человеческого разума, дерзнувшего вступить на путь борьбы с косностью мышления, с господствующим авторитарным и догматическим мировоззрением.